Действительно, позже он стал партнером в этом деле, затем, когда старый владелец ушел в отставку, выкупил его долю и открыл второй ресторан. Его объяснение всей истории было кратким: "Кто-то был на моей стороне". Мы можем добавить, что Кто-то всегда и на вашей стороне, никогда в этом не сомневайтесь.
Продвинутые люди со "стержнем"
Подобные люди творчески реагируют на превратности жизни и неизменно демонстрируют замечательные качества. Они не паникуют, не проявляют лишних эмоций, а мыслят холодно, беспристрастно, объективно. Этот тип людей исповедует позитивные взгляды, отбрасывая негативные, и неважно, насколько неблагоприятной может выглядеть их ситуация. Все они без исключения обладают твердой верой, помогающей им держаться позитивного принципа.
В каждой своей книге я настойчиво подчеркиваю, что духовная вера – необходимый фактор для счастливой жизни. Впрочем, иногда кое-кто пишет или говорит мне следующее: "Я принимаю ваши практические советы, но пропускаю чепуху, связанную с религией". Такие замечания в наше просвещенное время услышишь нечасто, и все-таки есть еще люди, полагающие, что духовные приемы – заблуждение, не имеющее отношения к реальности.
Конечно, есть верующие, которые держатся устарелых взглядов, но продвинутые люди со "стержнем" принимают духовные понятия как чисто научный способ жизни. Наука, безусловно, основана на приемах, которые можно продемонстрировать. Наука в сфере мышления не менее действенна, чем опыт в лаборатории, ибо и в том, и в другом случае она зиждется на работающих, проверенных формулах.
На самом деле, пророчество, сделанное много лет назад одним из гениальнейших американских ученых, реализуется в наши дни. Люди с тягой к знаниям ныне признают действенность духовных принципов, их проверяемость научными методами. Эти принципы работают, когда ими пользуются. Вера дает результаты. Сила работает посредством разума столь же надежно, как ток идет по проводам. Послания доходят непосредственно до сознания, и это так же верно, как то, что телевизионные образы передаются через спутник.
Вышеупомянутым ученым был знаменитый Чарлз Штейнмец. На вопрос, какое направление исследований будет наиболее перспективным в следующие 50 лет, он ответил:
Думаю, что величайшие открытия будут сделаны в духовной сфере. Однажды мы поймем, что материальные предметы не приносят счастья, что от них мало пользы, когда человек хочет стать творческим и сильным. Тогда ученые мира обратятся в своих лабораториях к изучению Бога, молитвы и духовных сил, на которых до сих пор почти не обращали внимание. Когда наступит этот день, мир за одно поколение продвинется больше, чем за предыдущие четыре.
И я сталкивался с превратностями жизни
Анализируя вопросы о том, как реагировать на превратности жизни, как держаться позитивного принципа в трудных обстоятельствах, испытывающих человека на прочность, я рассуждаю не чисто теоретически. Я знаю, что такое жизненные проблемы. Одна возникла после того, как книга "Сила позитивного мышления" стала, по словам книготорговцев, "вечным бестселлером". Издание продавалось в огромных количествах, и по каким-то причинам это вызвало гнев некоторых священников-"леваков", крайних либералов. Их враждебное отношение к моей книге один журнал назвал "гневом интеллектуалов". В любом случае, они честили меня направо и налево, дойдя даже до того, что в проповедях сердито ополчались на "пилизм".
Ранее я всегда полагал, что все священники – люди учтивые, что они могут не соглашаться друг с другом и защищать различные мнения, но не станут переходить на личности и отпускать грубости в адрес оппонента. Спешу добавить, что подавляющее большинство священников – добрые люди с уравновешенным характером, и если они высказывают мысли, отличные от ваших, то делают это вежливо. Но в то время (1950-е годы) кучка язвительных священнослужителей устроила истеричную кампанию ненависти, которая меня поистине шокировала.
Почему они так разгорячились?
Объяснением этой "антипиловской" кампании, как можно полагать, было то, что я написал книгу без обиняков, простым языком – в форме, понятной среднему человеку. Книга адресовалась простым людям, а не ученым-схоластам, хотя, возможно, любой мог использовать ее принципы себе на пользу.
Основная идея книги заключалась в том, что посредством положительного отношения к жизни можно добиться лучших результатов и начать более конструктивно работать над собой. Критики – а некоторые из них изначально были заряжены на негатив – ощетинились уже из-за слова "успех", хотя оно в моем истолковании не означало ни кучи денег, ни опубликования своего имени в газете. Видимо, критикам не понравилось само понятие "позитивное мышление", поскольку оно означало, что жизнь и для индивида, и для общества должна стать лучше, а в таком случае оставалось меньше поводов для придирок. Наконец, книга оказалась весьма успешной с издательской точки зрения, было продано множество экземпляров. Пожалуй, мелкая зависть к коллеге, у которого все получилось, тоже подлила масла в огонь.
Так или иначе, на меня обрушилась волна осуждения (при этом, возможно, некоторые замечания были справедливыми). Поношения гонителей довели меня до белого каления – ситуация таила в себе реальную опасность. Я был раздражен, отчасти уязвлен и с трудом понимал несправедливое к себе отношение, ведь моя скромная книга призвана была помочь человеку. Конечно, тысячи добрых людей выступили в мою поддержку – их доверие укрепляло меня и подбадривало. И все же вряд ли кто-то на моем месте, испытав нападки от людей своего положения или профессии, не чувствовал бы расстройства.
Я нашел путь к преодолению трудностей
Естественное побуждение в подобной ситуации – активно бороться, отвечать на критику. Некоторые друзья предлагали: "Объясни им, кто они такие, так, чтобы они поняли". Но это не казалось мне целесообразным, а кроме того, противоречило бы тому, во что я верил и излагал другим. Поэтому, не без внутреннего сопротивления, я решил активно проводить в жизнь принципы, помогавшие людям в трудных ситуациях.
1. Я решил не отвечать на критику, не давать никаких объяснений, не защищаться, хранить молчание.
2. Я решил изучить каждое критическое замечание, чтобы проверить, обоснованно оно или нет. Если упрек был справедливым, я пытался скорректировать собственную позицию. Например, однажды в Чикаго меня остановили журналисты и показали резкое выступление тогдашнего декана Йельской богословской школы. Один репортер прочел мне это выступление и попросил его прокомментировать. Я сказал: "Декан – известный человек, и если он считает, что я такой, то мой долг – заново обратиться к изучению себя и своих произведений". Журналисты ждали, что я подолью масла в огонь, и были явно разочарованы – с их точки зрения сенсации не получилось.
3. Я решил быть добрым со своими недругами. Время от времени я публиковал список рекомендованных книг и отмечал высокими оценками работы одного из моих главных обвинителей. Это делалось лишь потому, что я считал его книги действительно превосходными и оценивал их объективно, а не эмоционально.
4. Я спокойно продолжил объяснять прихожанам, что христианство – научное, практичное, действенное учение, пригодное для их жизни, что оно является философией мышления и действий, способной помочь каждому при любых обстоятельствах. Каждый день тысячи людей извлекали пользу из моих уроков, что доказывается массой писем от них.
Что ж, либо я переубедил своих критиков, либо они начали смотреть на вещи иначе, либо мои взгляды приобрели большую популярность, чем прежде. Как бы то ни было, оппозиция в конце концов иссякла. Многие из тех, кто когда-то яростно на меня нападал, написали мне, что изменили свое мнение – не о моих идеях, а обо мне лично. Я вовсе не ожидал от этих людей, чтобы они признали свою неправоту (и мою правоту). На самом деле я хотел продемонстрировать себе (а возможно, и другим), что духовные принципы жизнеспособны, они действенны, если с ними правильно работать. Моим желанием было доказать – прежде всего к моему собственному удовлетворению – что я могу конструктивно реагировать на трудную ситуацию. И я обнаружил, что действительно, с Божьей помощью, могу держаться позитивного принципа. Энтузиазм относительно послания, которое я нес другим, не уменьшился ни на йоту.
Когда приходит скорбь
Поскольку в своих книгах я касаюсь, прежде всего, человеческих проблем, отражающих саму природу людей, то получаю тысячи писем из разных концов мира, в которых рассказывается о горестях, переживаемых адресатами. Просто прочитать, допустим, сотню этих писем – глубоко волнующий, даже душераздирающий опыт – столь объемна панорама человеческих страданий. Каждую Добрую пятницу, например, наш "Foundation for Christian Living" проводит 24-часовое молитвенное бдение, во время которого мы используем от 25 до 40 тысяч просьб о молитвах, пришедших к тому дню. Если бы вы желали знать, что волнует, пугает, раздражает людей, достаточно было бы наугад взять несколько писем. Возможно, они ужаснули бы вас размахом и глубиной ежедневных страданий и тревог, царящих повсеместно. Глядя на людей в церкви, на концерте, в театре или на спортивном мероприятии, не замечаешь признаков подобных проблем. Человек скрывает страхи, волнующие его. Но на тех, чья работа – сочувствовать, обрушивается весь груз человеческих страданий.
Одна из величайших горестей – скорбь, вызванная смертью дорогого человека. Вряд ли какая-либо другая душевная боль сравнится с этим переживанием. Это удар, шок, опустошение, которое глубоко и остро поражает человека, понесшего утрату. Но потери со временем ждут каждого, и их следует встретить с достоинством, мужеством и пониманием. Конечно, это нелегко. На самом деле восстановление, исцеление может быть крайне трудным процессом.
Лучшая помощь скорбящему человеку – это поделиться с ним любовью. Многие люди признают, что с трудом могут выразить свое сочувствие при подобных обстоятельствах. Но слова не так важны. Есть иные способы проявить любовь. Главное, чтобы сочувствие выражалось искренне, тогда оно будет обладать целительной силой.
Когда я был еще очень молодым человеком, меня позвали провести похороны маленькой девочки из Бруклина. В моем служении священником это были лишь вторые похороны, и впервые хоронили ребенка. Тело красивой маленькой девочки лежало в белом гробу. Ее одели в белое и завязали белые банты в золотых волосах. Все это меня ошеломило. Я стоял в нерешительности, пытаясь сказать что-нибудь утешительное разбитым горем молодым родителям, но слова не приходили. Наконец, я подошел к ним (матери был 21 год, отцу – 23), импульсивно обнял и сказал надломленным голосом: "Послушайте, Джим и Хелен. Послушайте и никогда не забывайте… Бог любит вас". Это было все, что я мог сказать. Примерно через 40 лет Джим сказал мне: "Когда вы обняли нас в тот ужасный день, мы знали, что вы любите нас. Кроме того, вы действительно дали нам знать, что любовь Господа реальна. И я полюбил Его – и вас – с того времени". Любовь, которая окутала нас в тот день, научила скорбящих, раздавленных горем родителей, как продолжать жить, несмотря ни на что.
Любовь – великий целитель
Красноречие, умение рассуждать, даже убедительные заявления о вере – ни одно из этих качеств не обладает такой силой согреть душу, как выражение подлинной дружбы и любви. Действительно, я часто чувствовал, что сила Писания в утешении скорбящих во многом объясняется тем, что его слова заверяют людей в Господней любви. Поэтому-то они всегда утешают и умиротворяют. Как много людей, испытывавших горе, скорбь и одиночество, нашли мир и покой в целительных словах "Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет; И всякий живущий и верующий в Меня не умрет вовек" (Евангелие от Иоанна 11:25–26), "В доме Отца Моего обителей много… И когда пойду и приготовлю вам место, приду опять и возьму вас к Себе, чтоб и вы были, где Я" (Евангелие от Иоанна 14:2–3). А вот великое свидетельство заботы любящего Отца: "Они не будут уже ни алкать, ни жаждать, и не будет палить их солнце и никакой зной: Ибо Агнец, Который среди престола, будет пасти их и водить их на живые источники вод, и отрет Бог всякую слезу с очей их" (Откровение 7:16–17).
Крупный промышленник, бывший президент "General Motors", потерял жену после более чем 50 лет брака. Вскоре после этого общие друзья сообщили, что безутешный Альфред Слоун хочет поговорить со мной. Когда я пришел, Слоун взглянул на меня пронизывающим взглядом и со своей фирменной прямотой сказал:
– Хочу задать вам прямой вопрос и получить прямой ответ. Чтобы не было общих слов и уловок.
– Хорошо, – сказал я. – Вы зададите вопрос, я прямо на него отвечу.
– Вот что я хочу узнать: окажусь ли я снова рядом со своей женой, или она навсегда ушла от меня?
– Если вы живете в вере, как жила она, то вы встретите ее на Небесах, там, где нет разлуки. А прежде вы ощутите ее близость даже здесь, в земной жизни.
Он пытливо посмотрел мне в глаза и спросил:
– Вы в этом уверены?
– Абсолютно.
Мой собеседник обладал слишком большим умом, чтобы требовать доказательств. Все, чего он хотел, – держаться позитивного принципа, который мог бы служить опорой для его на мгновение пошатнувшейся веры. Затем Слоун рассказал мне, как сильно полагался на жену, как доверял ее суждениям даже в вопросах бизнеса. Это было трогательно – узнать, что сильный человек, казалось бы, самодостаточный, ощущал зависимость от своей спутницы на протяжении многих лет. Глядя на этого большого, умного, но надломленного и одинокого человека, я ощутил прилив любви к нему. Но вряд ли можно сказать такому прямому и резкому человеку, что вы его любите, так что я, не размышляя, подошел к нему и мягко положил ему руку на голову. Он смотрел на меня, как ребенок, и в глазах его стояли слезы. Когда бизнесмен проводил меня до двери и попрощался, сжав руку до хруста костей, он сказал одно: "Спасибо. Теперь я в порядке, я буду держаться".
Я никогда не забуду Майрона Робинсона
На своем опыте я узнал, как любовь без слов способна помочь человеку пережить горе. Я общался с полковником Майроном Робинсоном. Это был статный человек, довольно резкий, но его сердце вмещало в себя весь мир. В свое время он высоко ценился как политик в штате Нью-Джерси, а еще он посещал мою церковь в Нью-Йорке.
Однажды вечером в пятницу, после встречи с матерью и всей семьей, я возвращался ночным поездом в Нью-Йорк. Воскресным утром я должен был выступить в церкви в Элбероне. Но рано утром в субботу мне позвонила Рут и сообщила, что мама только что скончалась. Тромбоз. Ошеломленный, я сказал жене, что не откладывая вернусь в Кэнистео, в семейный особняк, но поговорив, мы решили, что мама хотела бы, чтобы я сдержал обещание и выступил в церкви с проповедью Благой вести, в которую она так сильно верила. Меня переполняла скорбь. Это было так невероятно – моя мать, которую я обожал, умерла…
Утром в воскресенье я сел на поезд на станции Пэнн и уставился в окно. Но тут я заметил, что по вагону идет Майрон Робинсон. Он присел рядом со мной.
– Куда ты едешь, Майрон? – спросил я.
– На большой слет республиканцев в Оушен-Сити. Сегодня там будут все, не хотелось бы пропустить.
– Ну что ж, надеюсь, ты хорошо проведешь время, – заметил я.
Вдруг он посмотрел на меня:
– В чем дело, Норман? Ты на себя не похож. Тебя что-то мучает?
Тогда я рассказал ему, что произошло, как смерть матери ошеломила меня. Майрон ухватил своей огромной ладонью мое колено.
Когда мы подъехали к нужной мне станции, Майрон, к моему удивлению, тоже вышел из поезда.
– Ты же собирался ехать в Оушен-Сити, – сказал я.
– Я решил, что мне нужно сходить в церковь вместе с тобой, а не ехать на слет. В любом случае, не очень-то они мне интересны, – уклончиво ответил он.
Майрон проводил меня до церкви, сел рядом со мной на первой скамье, а затем мы вместе пообедали. Позже мы вернулись на станцию и сели на поезд, который шел обратно в Нью-Йорк. По дороге мы почти не разговаривали. На станции Пэнн мы расстались: Майрон собирался в жилые кварталы, а я – в центр. Тут он на мгновение остановился и посмотрел на меня – очень внимательно посмотрел, а затем слегка толкнул в грудь. "Я понимаю, парень, понимаю. Ты помогаешь мне в трудные времена. Надеюсь, и я немного помог тебе сегодня". Он смахнул слезы и ушел.
Майрон Робинсон сам уже покинул этот мир, но я никогда не забуду этого доброго человека, сердце которого было полно любви. Ею он щедро поделился со мной в тот скорбный день, много лет назад. Он помог мне справиться с одной из самых горестных ситуаций в моей жизни, помог держаться позитивного принципа.
В этой главе, написанной на важную тему (как реагировать на превратности и горести жизни), следует отметить следующие пункты.
1. Каждый несет внутри себя какую-то благую весть.
2. Ежедневно утверждайте: "С Божьей помощью и под Его руководством я могу найти выход из этой ситуации, и сейчас получаю решение".
3. В трудных ситуациях никогда не паникуйте, не горячитесь.
4. Помните: всегда есть Кто-то на вашей стороне.
5. Никогда не делайте выводов под влиянием эмоций. Мыслите беспристрастно и объективно.
6. Никогда не реагируйте на критику чересчур эмоционально, не позволяйте эмоциям подрывать здравомыслие. Проанализируйте все, определите, оправдана ли критика. Если да, то исправьтесь. Если нет, то продолжайте действовать, как ни в чем не бывало.
7. Всегда утверждайте, что существует ответ и решение любой проблемы, и вы способны его найти, а фактически он уже есть.
8. Когда приходит скорбь, помните и никогда не забывайте, что Бог любит вас. Он переведет вас через страдания. Это неоспоримо.
9-й способ держаться позитивного принципа
Вы способны справиться со всеми проблемами
Вы способны справиться со всеми проблемами. Это правда. В одном можно быть уверенным – без умения справляться с проблемами в жизни не преуспеть. Справиться – значит рассмотреть, уверенно подойти и решить.
Две маленькие девочки
То, что жизнь требует борьбы, люди часто понимают уже на раннем этапе жизни. Лишь овладев навыками борьбы, человек может одержать победу. Однажды я ехал поездом во Флориду. Моим пунктом была станция "13-я улица" в Филадельфии. В Северной Филадельфии в вагон сели две маленькие девочки. Одной, полагаю, было 10 лет, второй – 12. Я заметил их еще на перроне – они со слезами прощались с четой среднего возраста.
Рядом со мной было свободное место, и старшая девочка его заняла, а вторая уселась напротив. Они были очень милы, скромны, хорошо одеты – короче говоря, благовоспитанны. На них были даже безупречно белые перчатки. Девочка, севшая рядом со мной, старалась держаться очень важно, но я заметил, что по ее щеке течет жемчужная слеза. В своих ручонках она сжимала фотоаппарат, и я спросил:
– Едете что-то фотографировать?
Она ответила так тихо, что я едва мог расслышать:
– Мы их так любим, а приходится уезжать. Мы их так сильно любим.
– От кого вы уезжаете – от родителей?
– Нет, от бабушки с дедушкой.
– А куда же вы едете? – спросил я.
– В Сент-Питерсберг, что в штате Флорида, к нашему отцу, мы будем жить у него. Мы не видели его три года и почти не знаем его. [Очевидно, в их семье были какие-то нелады.] А бабушку с дедушкой мы не хотим оставлять, мы их так любим.
Я сказал: