Ростопчина сближается со славянофилами, сотрудничает в журнале "Москвитянин". Наступает самый трудный период ее жизни. Евдокия Петровна тяжело больна, ее стихи более не имеют успеха, прежние друзья отвернулись. У нее уже нет сил держать удар:
Нет, не Коринна перед вами
С ее торжественным венцом...
А сердце, полное слезами,
Кому страданьем мир знаком!
Графиня Евдокия Ростопчина умерла 3 (15) декабря 1858 года. Она похоронена на Пятницком кладбище в Москве.
В апреле 1838 года, еще молодая и прекрасная, она писала:
Вы вспомните меня когда-нибудь... но поздно.
Когда в своих степях далеко буду я...
Когда надолго мы, навеки будем розно,
Тогда поймете вы и вспомните меня...
И вот она пришла к нам из далекого прошлого. И нам понятны ее смятения, и нам понятна ее душа. Страдающая душа одинокой жрицы.
13. Признание в любви (Каролина Павлова)
Давно ушли в прошлое времена, когда женская поэзия называлась дамским рукоделием. Анна Ахматова и Марина Цветаева вернули ей утерянную со времен Сафо славу, когда античную поэтессу гордо величали ПОЭТ, ставя в один ряд с великим Гомером.
Среди русских поэтесс достойное место занимает Каролина Павлова.
Забытое современниками имя поэтессы вновь открыли на рубеже века поэты-символисты, а Софья Парнок видела в ней параллель со своей собственной личной и литературной судьбой:
Но современницей прожив бесправной
Нам Павлова прабабкой стала славной.
Игорь Северянин считал, что Каролина Павлова - маленькая жемчужина в короне русской поэзии.
Каролина Павлова. Давайте перенесемся в год 1890-й. Каролине Карловне идет 83-й год. Возраст пощадил ее: та же стройная высокая фигура, твердая походка, те же прекрасные глаза. Разве только черные локоны тронула патина времени.
Каролина Карловна жила уединенно под Дрезденом. Много работала. писала, занималась переводами. В Дрезден практически не выезжала. Ее никто не навещал. О ней забыли. Одинокая, всем чужая, Павлова безжалостна в стихах:
Смотрю с террасы. Даль береговая
Вся светится, как в золотом дыму;
Топазных искр полна река седая;
Уносит пароход народа тьму,
Битком набита палуба до края;
Их лиц не различишь, да и к чему?
Здесь остаюсь я - здесь, где все мне ново,
Где я чужда и людям и местам,
Где теплого я не промолвлю слова,
Где высказаться я душе не дам,
Где далека от края я родного,
Где не бывать тому, что было там...
Вот и эта весна ничем не отличалась от предыдущих. Пробуждение чужой жизни, проходящей мимо нее. Приход почтальона нарушил привычный ритм: он принес письмо из прошлого. Далекого, отболевшего прошлого. Почтальон принес письмо от Владислава Мицкевича, просившего ее, Каролину Карловну, прислать письма отца.
Каролина Карловна не сразу решилась ответить. Она вновь и вновь перелистывала альбомы, перечитывала письма, вновь, как будто бы впервые, рассматривала перстень, когда-то им подаренный.
В воспоминаниях не было стройности. Чтобы как-то справиться с волнением, Каролина Карловна стала перечитывать автографы, ей посвященные,Пушкина, Лермонтова и Боратынского, написавшего:
Альбом, заметить не грешно,
Весьма походит на кладб?ще...
Перебирала письма Александра Гумбольдта, восторгавшегося ее французскими и немецкими стихами. Особенно Каролина Карловна гордилась письмом Гёте, показывая его друзьям, чем вызвала насмешки Соболевского:
Дарует небо человеку
Замену слез и тяжких бед;
Блажен факир, узревший Мекку
На старости печальных лет.
Но тот блаженней, Каролина,
Кто, мир и негу возлюбя,
Нарочно едет из Берлина,
Чтоб только повидать тебя.
Ох, эти пересуды... А жизнь рассудила по-своему.
Каролина родилась 10/22 июля 1807 года в Ярославле в семье обрусевшего немца. Ее отец, Карл Иванович Яниш, получил образование в Лейпцигском университете и служил профессором физики и химии в Московской медико-хирургической академии. Со стороны матери среди предков девочки были французы и англичане.
Семья переехала из Ярославля в Москву в 1808 году. И с тех пор вся жизнь Каролины, ее счастье и боль связаны с Москвой, которую она любила страстно: "Люблю Москвы я мир и стужу". Ничто не могло изменить этого чувства. Она, воспитанная в Первопрестольной, впитавшая с детства ее дух, культуру, ощущала себя русской поэтессой и с полным правом писала в 1840 году Языкову в Италию:
О Риме ныне не тоскуя,
Москве сравненьем не вредя,
Стихи здесь русские пишу я
При шуме русского дождя.
Первые впечатления Каролины о Москве связаны с событиями 1812 года. Еще девочка, всего 5 лет, но в памяти живо пожарище Москвы, разорившее многих, и среди этих многих ее семью. Только став взрослой, Каролина поняла, что стоило родителям дать ей блестящее образование и воспитание. А в юности об этом не думалось. Природа щедро одарила ее разными талантами, особенно способностями к языкам. Ребенком она легко овладела немецким, английским и французским. Позже выучила испанский. На этих языках она написала свои первые стихи. Тогда же стала переводить русскую поэзию. Переводы имели успех.
Незаурядные способности юной Каролины, ее глубокие познания в литературе отличали девушку от сверстниц. Не то чтобы она не любила балы и светскую жизнь, но интереснее ей было среди поэтов и музыкантов. Она охотно посещала салоны Авдотьи Елагиной и княгини Зинаиды Волконской. Здесь Каролина познакомилась с Боратынским и Языковым, здесь встретилась с Пушкиным. Особенно любила бывать в Козицком у княгини Волконской, где собирались по понедельникам.
И вот однажды Каролина пришла позже назначенного времени. Все увлеченно слушали импровизатора. Незнакомец декламировал стихи по-французски. На бледном лице огнем пламенели огромные глаза. Черные волосы трепетали всякий раз, когда он вскидывал свою прекрасную голову.
"Мицкевич, польский изгнанник",- представили ей незнакомца. Позднее об этой встрече Каролина напишет:
Я помню, сердца глас был звонок,
Я помню, свой восторг оно
Всем поверяло как ребенок...
Можно, конечно, сказать, что Мицкевич произвел неизгладимое впечатление на романтическую девушку, жаждавшую любви. Все было проще и сложнее: Каролина влюбилась. Ей хотелось встреч с ним. Но как?! Биографы пишут, что она проявила свойственную влюбленным находчивость, упросив отца пригласить Мицкевича преподавать ей польский язык.
Несложно предположить, что их встречи не ограничивались только уроками. У них был общий кумир - Шиллер. Они наперебой читали друг другу. При этом у Мицкевича был непревзойденный дар импровизатора. Под негромкий аккомпанемент своей ученицы Адам вдохновенно импровизировал на заданную тему. В эти минуты он был восхитителен.
Теперь, когда Каролина, делавшая успехи в польском, могла читать поэта в подлиннике, Мицкевич познакомил ее со своей поэмой "Конрад Валленрод", герой которой жертвует личным ради общего блага. Восхищение Мицкевичем-поэтом, сострадание к его судьбе изгнанника, обаяние его прекрасной внешности питали влюбленность Каролины.
Не остался равнодушным к своей ученице и Адам Мицкевич. Восхищение ее талантами переросло в более романтическое чувство: 10 ноября 1828 года поэт попросил руки Каролины Яниш.
Отношения Каролины к поэту не были тайной для ее близких, тем более для отца. И он не возражал. Но... Вот это всесильное "но"! Отец был небогат. Образование дочери, ее воспитание, все ее будущее зависело от богатого родственника, дяди Каролины. А этот богатый бездетный пожилой господин по-своему понимал счастье любимицы. Он был готов обеспечить жизнь Каролины и ее семьи, но при условии, что она не свяжет свое будущее с неизвестным поэтом: "Ссыльный поляк, да еще нищий!" Жесткое условие.
Карл Иванович не мог принять подобной жертвы со стороны дочери и... благословил ее. Ситуация сложилась безвыходная. Мицкевич уезжает по делам в Петербург, откуда пишет своему другу Киприану Дашкевичу: "Еще моя осада не снята, и кто знает, предприниму ли я новый штурм... Помни, что ты должен приготовить рапорт и сообщить в своей обычной манере подробно и точно, что происходит на Мясницкой". На Мясницкой, как вы понимаете, жила семья Яниш. Обстоятельства не позволили Мицкевичу быстро вернуться в Москву, о чем с сожалением он сообщает в письме к ее отцу. С письмом он посылает Каролине два тома парижского издания своих стихов 1823 года. На втором томе он написал: "Каролине Яниш посвящает ее бывший учитель польского языка А. Мицкевич. 1828, 25 декабря".
Долгими зимними вечерами читала и перечитывала Каролина стихи Адама Мицкевича, переводила поэму "Конрад Валленрод". Время шло, надежды таяли. Бессонные ночи, полные смятения, и вот она решилась на письмо: "Я не могу дальше выносить столь продолжительной неизвестности... Десять месяцев прошло со времени твоего отъезда... Я убедилась, что не могу жить без дум о тебе, убедилась, что моя жизнь всегда будет только цепью воспоминаний о тебе, Мицкевич! Что бы ни случилось, душа моя принадлежит только тебе одному. Если же мне суждено жить не для тебя, то жизнь моя похоронена, но и это я снесу безропотно".
Письмо написано 19 февраля 1829 года.
Весна не принесла ни ясности, ни утешения. В апреле Мицкевич в Москве. В один из апрельских дней 1829 года он пишет Каролине в альбом:
Когда пролетных птиц несутся вереницы
От зимних бурь и вьюг и стонут в вышине,
Не осуждай их, друг! Весной вернутся птицы
Знакомым им путем к желанной стороне.
Но, слыша голос их печальный, вспомни друга!
Едва надежда вновь блеснет моей судьбе,
На крыльях радости промчусь я быстро с юга
Опять на север, вновь к тебе!
Разлука неизбежна. Это понимают все. Тем более что заграничный паспорт стараниями Зинаиды Волконской уже получен. Теперь слово за Каролиной. И она последовала чувству долга: "Отец готов был принять для меня эту жертву, но я не могла ее принять".
Разум, беспокойство за семью взяли верх: "Прощай, мой друг. Еще раз благодарю тебя за все - за твою дружбу, за твою любовь... Я не скажу тебе ничего более в минуту расставания, ибо то, что я могла бы сказать, я не в состоянии высказать и облечь в слова. Но как бы то ни было, ты ведь понимаешь меня и ты знаешь мою любовь, если даже она нема. И все же, когда я думаю, что я, может быть, никогда уже не скажу тебе ни слова, мне так тяжело закончить письмо. Но так должно быть, прощай, мой друг! Я ведь знаю, что ты любишь меня. Прощай!"
Они больше никогда не встретились. Не переписывались. Каролина закрыла дверь в прошлое, не оставив никакой надежды себе. Спустя шесть лет она узнала о женитьбе Мицкевича.
Надо было жить, быть сильной. Легко, конечно, писать об этом, а как это пережить?! Не будем домысливать, обратимся к ее стихам:
Когда в раздор с самим собою
Мой ум бессильно погружен,
Когда лежит на нем порою
Уныло-праздный полусон,
Тогда зашепчет вдруг украдкой,
Тогда звучит в груди моей
Какой-то отзыв грустно-сладкой
Далеких чувств, далеких дней.
Кончилась пора романтического девичества, душа повзрослела:
Не раз себя я вопрошаю строго,
И в душу я гляжу самой себе;
Желаний в ней уже завяло много,
И многое уступлено судьбе.
Каролина Карловна очень изменилась. Стала еще сдержаннее, еще более полюбила уединение, работу. Ей уже 30... Как всякая женщина, она не оставляет надежды иметь семью.
Она уже богатая наследница: умер дядя, завещавший ей все состояние. В 1837 году Каролина Яниш делает попытку быть счастливой. Она выходит замуж за известного писателя Николая Филипповича Павлова.
Жизнь не сложилась. Уж очень разные были супруги: рассудительная Каролина Карловна и ее муж - игрок и мот. Она многое терпела ради сына, но, узнав, что у Николая Филипповича есть вторая семья, приняла решение его оставить. Надо сказать, что и Николай Филиппович не скрывал своего истинного отношения к жене. Он признался однажды, что сделал гадость, женившись без любви, "на деньгах". И он их безжалостно тратил, проигрывал в карты, делал долги. В конце концов военному губернатору Москвы Закревскому поступила жалоба на него. У Павлова произвели обыск, нашли "Полярную звезду". Писателя арестовали и сослали в Пермь. Московская молва обвинила в этом Каролину Карловну:
И куда не взглянешь,
Все любовь - могила:
Мужа мамзель Яниш
В "яму" засадила.
Каролина Карловна уезжает в Дерпт с сыном и матерью. И здесь молва не щадит ее: оставила больного отца.
Через год, в 1858 году, Павлова ненадолго вернулась в Москву, чтобы уже навсегда покинуть родину.
В добровольном изгнании ей предстояло прожить 35 не самых легких лет. Была безуспешная попытка устроить свою жизнь, разрыв с сыном, потеря родителей, полное забвение на родине.
День за днем она ожидала счастливого поворота своей судьбы, но следующий поворот вновь ей предлагал испытания, как будто спрашивал: "Изменит ли твердый мне дух?"
Нет, твердый дух не изменил Каролине Павловой. Она много работала, путешествовала. Ее стараниями в Германии вышли книги А. К. Толстого: "Смерть Иоанна Грозного", "Царь Федор Иоаннович", поэма "Дон Жуан". Внимательно следила Павлова за событиями в России. На освобождение крестьян откликнулась стихами, но трудно писать вдали от родины, где ее уже начали забывать.
Одиночество и нужда стали ее спутниками. И воспоминания:
О чем мне напомнить они б ни сумели?
Вернуться нельзя!
Да, она пережила всех. Давно уже нет и его, любимого Адама Мицкевича...
Каролина Карловна взяла в руки перо: нужно ответить его сыну. Что написать?! "Мы никогда не переписывались. Я написала ему только два письма, которые вам известны. Он мне никогда не писал... У меня имеется только одно его письмо к моему отцу... Это письмо я вам посылаю..."
Каролина Карловна откинулась в кресле и надолго задумалась. Потом, как бы очнувшись, взяла это единственное письмо и прижала к себе. Сдержанность изменила ей. Окончание письма было пронзительным: "Третьего дня, 18 апреля, миновало шестьдесят лет с того дня, когда я в последний раз видела того, кто набросал это письмо, а он еще жив в моих мыслях. Передо мной его портрет, а на столе маленькая вазочка из жженой глины, подаренная мне им; на пальце я ношу кольцо, которое он мне подарил. Для меня он не перестал жить. Я люблю его сегодня, как любила в течение стольких лет разлуки. Он мой, как был им когда-то...".
Каролина Карловна Павлова скончалась 2 декабря 1893 года. Ее хоронили за счет местной общины, распродав для покрытия расходов все ее имущество.
В России ее смерть прошла незамеченной.
14. "Божественная Амалия" (Федор Тютчев)
Один из портретов в Мюнхенском музее заставил меня вздрогнуть: не поверила своим глазам - Амалия Крюденер. И невольно память перенесла в год 1965-й. Родное Подмосковье, Мураново. Мы только что окончили филфак МГУ, и моя сокурсница Инна Королева, научный сотрудник Мурановского музея, водила меня по комнатам, читала стихи Боратынского, Тютчева. Она и поведала мне историю создания этого портрета, историю любви Амалии и тогда еще юного Тютчева.
Амалии не было и пятнадцати лет, когда она считалась первой красавицей Мюнхена. Ее отец - граф Максимилиан фон Лерхенфельд, а мать - сестра королевы Пруссии Луизы княгиня Тереза фон Турн. Незаконная связь незаконнорожденный ребенок. Но девочка не испытала тех сословных унижений, которые выпадали на долю бастардов, которые пережила Идалия Полетика. Ее удочерила сестра отца: дала ей фамилию Лерхенфельд и все знаки почета, какие полагались по рождению в столь знатной семье.
Блистательная красота Амалии, ее чистота и невинность не оставили равнодушным короля Людвига I. Вполне вероятно, так и осталась бы красавица Амалия, "Божественная Амалия", как назовет ее поэт Генрих Гейне, одной из прекрасных героинь Галереи красоты, этого "расписного сераля" короля, если бы не встреча с поэтом Федором Тютчевым.
Девятнадцатилетним юношей приехал он в 1822 году в Мюнхен в качестве атташе при русской дипломатической миссии. Пылкое сердце юноши мечтало о любви, и оно с готовностью откликнулось на красоту и прелесть юной кокетки. Молодые люди много времени проводят вместе, совершают прогулки по древним развалинам, любуются красотой Рейна.
Белеют руины замка, рядом "младая фея" стоит,
Ногой младенческой касаясь
Обломков груды вековой;
И солнце медлило, прощаясь
С холмом, и замком, и с тобой.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Ты беззаботно вдаль глядела...
Край неба дымно гас в лучах;
День догорал; звучнее пела
Река в померкших берегах.
То было "время золотое", когда можно быть беззаботным, наблюдая догорающий день в лучах уходящего солнца. Позднее он вспомнит эти счастливые, беспечные вечера:
Я помню время золотое,
Я помню сердцу милый край;
День вечерел; мы были двое;
Внизу, в тени, шумел Дунай.
Эти строки датированы 1834-1836 годами, когда их пути уже разошлись, но они оставались верными друзьями. Но тогда!... Тогда душа замирала при взгляде на юную деву, а сердце жило надеждой на счастье.
Влюбленные обмениваются шейными цепочками. Иван Аксаков вспоминает, как сердился в письме к матери поэта его дядька Хлопов: "Федор Иванович изволил обменяться с ней часовыми шейными цепочкам и вместо своей золотой в обмен получил только шелковую...".
23 ноября 1824 года Тютчев пишет в альбом своей обожаемой Амалии строки, в которых к восторгу любви примешивается горечь:
Твой милый взор, невинной страсти полный,
Златой рассвет небесных чувств твоих
Не мог - увы! - умилостивить их
Он служит им укорою безмолвной.
Кого должен был умилостивить взор Амалии? Чьи сердца не внемлют их любви?
Родственники Амалии вначале не обращали внимания на отношения юных влюбленных - они считали это обычным делом: прекрасная девушка и влюбленный в нее юноша. Гуляйте и развлекайтесь, сказали бы мы. Но когда дело зашло далеко и Тютчев заявил о своих намерениях, то тут аристократическая спесь, расчет взяли верх. Родственники были глухи к чувствам девушки, ибо, по их мнению (вполне справедливому), нетитулованный молодой атташе не мог составить партию блистательной Амалии. По их мнению, ей больше подходил другой сотрудник русской миссии - барон Александр Сергеевич Крюденер.
Поплакав, Амалия дала согласие. Не будем ее осуждать. Она была так юна, а впереди ее ждала такая заманчивая светская жизнь взрослой женщины.