Пару дней она смирно сидела в комнате. Читала Достоевского, или скорее перечитывала снова и снова первую страницу. Ничего не могла запомнить: мысли были совсем о другом. Влад не отходил от своей невестушки, Мариша – сказывалась больной, а тетя Люда – занималась хозяйством. Вика заскучала. Несколько раз звонила Женьке, но стоило взять телефон, как он тут же становился кому-то нужен.
Заснув на книжке, она проснулась под вечер от хлопнувшей внизу двери. Намереваясь умыться и прогнать сонливость, она вышла в коридор. Мало что соображая спросонья, задержалась у библиотеки.
─ …это я-то сошел с ума? – несвойственно ему громко возмущался за дверью Влад. – Думаешь, я не вижу, как ты на нее смотришь?
Вика часто заморгала и тряхнула головой. О чем это они? Неужели дядя Сева положил глаз на невестушку сына? Седина, как водится, в голову, а бес – в одно место…
Успев вовремя юркнуть в уборную, она слышала, как ушел Влад. После ужина дядя велел ей подняться в его кабинет. Наверное, заставит пересказывать "униженных и оскорбленных"!
Вика долго стояла перед зеркалом и выискивала в отражении того гадкого утенка, что каждый раз возрождался в присутствии дяди Севы. Чем она может похвастаться? Изящными запястьями, тонкими лодыжками? Она не превратилась в роскошного лебедя, но она уже и не тот серый утенок! Пусть только попробует ее так назвать.
Попытки придать облику невинно-сиротский вид провалились. Поджилки, когда она поднималась по лестнице, тряслись. Когда же входила в кабинет, вспотели ладони, а по спине пробежал холодок.
─ Присядь, Виктория, – не глядя на нее, велел дядя Сева. – Я обещал приглядеть за тобой, но мне это оказалось не по силам. Ты должна вернуться домой. Я попрошу Зою Тимофеевну. Уверен, у нее это получится куда лучше. Она, по крайне мере, всегда дома.
─ Вы меня прогоняете? Можно узнать, почему?
─ Ты все прекрасно поняла! – неожиданно вспылил дядя Сева и ударил книгой по роскошному столу. – Довольно изображать невинность! То, что происходит в этом доме – просто уму непостижимо! Едва ты вошла…
─ Продолжайте, – глядя на него с вызовом, потребовала Вика.
Но дядя замолчал. Она не раз отмечала, что многие в ее присутствии начинали заикаться, пялится во все глаза или кашлять, чтобы вернуть сипнущему голосу твердость. Та же участь постигла и Всеволода. Он медленно приблизился, осторожно протянул руки и сжал ее плечи.
─ Господи, как же ты на нее похожа, – полушепотом проговорил он. – Ты вылитая Татьяна в ее семнадцать лет. Черт! – вдруг шарахнулся он и склонился над столом, упершись в крышку ладонями. – Выйди отсюда! Подожди. Иди к себе и собери вещи. Я отвезу тебя домой.
Через два часа Вика уже была дома. После долгого разговора тет-а-тет, Зоя Тимофеевна заверила дядю, что присмотрит за Викой. Вот не хватало! Естественно, эта старая карга все узнала и долго стыдила, охала и хваталась за голову. Говорила, мол, Тае, что внучка у нее еще та будет! Вика стоически вынесла очередную взбучку, но никак не ожидала, что баба Зоя проболтается о своей непростой миссии соседкам. Через неделю все вокруг знали, какая Вика бесстыдница. Женька регулярно приносила все новые сплетни.
─ Эй, Тори, а ты чо, в натуре со своим братом переспала? – спросил как-то пацан из мелкой шайки подонков.
После этого случая Вика с неделю не показывалась на улице. Как говорится, сгорала со стыда. И каждый день молила, чтобы мама с братом ни о чем не узнали. Доигралась в совратительницу! Поделом!
─ Убить эту каргу мало! – жаловалась она Женьке. – И тебя – тоже!
─ А меня за что? Чес слово не понимаю!
─ Знаешь, что мне сегодня вслед крикнули? "Маленькая Лукреция!" А я только тебе рассказала, как называл меня Влад!
─ Прости! Ляпнула случайно в компании.
Оставалось надеяться, что до приезда мамы все уляжется, а сплетни изживут себя. Но слухи продолжали расползаться. Вскоре и последний бой-френд задал Вике не дававший ему покоя вопрос. Вика заехала ему кулаком в нос, развернулась и ушла. На следующий день, возвращаясь из магазина, столкнулась с Холерой. Тот окинул ее изучающим взглядом, блеснул оскалом и вызвался проводить до дома. Вика уже догадывалась, что его на это подвигло. И вдруг поняла, что крылось в его стеснении. Он еще ни с кем из своих многочисленных холерок не был близок! Вот в чем его секрет. Он стремится вовремя бросить девицу, пока дело не дошло до главного. Как же они с Викой похожи! Просто идеальная пара!
─ А правда, будто ты…?
─ Нет, – перебила его Вика и улыбнулась. – Мы просто прикалывались. Дальше поцелуев дело не зашло.
Холера облегченно вздохнул, но в то же время разочарованно поник. Былого азарта не хватило, и он потерялся на полпути. А у подъезда стояла мать отшитого недавно Кости.
И погнала с места в карьер!
─ Чтоб я тебя с моим сыном не видела! Не надо тут глазами хлопать! Весь район в курсе, что ты собой представляешь! Еще не хватало, чтобы Костя от тебя какую-нибудь заразу подхватил! Потаскуха малолетняя! Еще смела ему нос сломать! Оскорбилась она!
Вика молча рванула в подъезд. Ввалилась в квартиру, осела на пол и зарыдала. Какая же ненависть кипела внутри! Как же хотелось отомстить дядя Севе, бабе Зое, Женьке. Всем, всем, всем! То, чего она всегда боялась, произошло. Куда деться от этих взглядов? От этого чувства?
─ Я уеду отсюда! – заявила Вика, когда пришла Женька.
─ Куда?
─ Да хоть к черту на рога!
─ Тебе даже квартиру не сдадут. И где ты деньги возьмешь?
Вечером, когда пришел с работы брат, Вика попросила у него "взаймы".
─ На аборт? – деланно равнодушно поинтересовался Лешка.
─ Ну ты и козел! – попятилась от него Вика. – Ладно чужие сплетням верят, но от тебя я подобного не ожидала!
─ Зато от тебя всего можно ожидать! Уж не знаю, что в тебе такого, что даже правильный пацан с катушек слетел! Думаешь, я не видел, как ты с Кириллом заигрывала? Из-за тебя я лишился лучшего друга!
Вика сбросила туфли, хлопнула дверью и завалилась на кровать. Она сама себя загнала в угол. Заигралась. За удовольствие нужно платить. Это ее бог наказывает.
Утром ее разбудила Женька, нагрянувшая с сочувствием.
─ Что это? – спросила Вика, заметив в ее руке конверт.
─ А, это Зое Тимофеевне письмо пришло. Почтальон встретился, велел передать.
─ Дай мне. Поставь греться чайник. Узнаем, что этой карге пишет ее любимая сноха. А потом кое-что подправим. Будет знать!
─ Ты чего задумала? – насторожилась Женька.
─ Месть! – сквозь стиснутые зубы проговорила Вика.
Женьке ничего не стоило подделать в дневнике подпись матери. Оказалось раз плюнуть и скопировать чужой почерк. Потому состряпать новое письмецо по мотивам оригинала не составило большого труда. Три часа кропотливой работы, и в конверте лежала смертоносная "утка". Очень скоро старая карга прочтет о трагической гибели любимого сыночка! Узнает, каково это – разносить сплетни.
─ Теперь черед дядюшки! Когда я уеду, позвонишь ему и представишься внучкой карги. Скажешь, что Вика покончила с собой и положишь трубку.
─ Хорошо, – тряхнула кудрями Женька и вскинула глаза. – Постой, а куда ты уедешь?
─ Я вспомнила. У нас же есть дедов дом на окраине. Там крыша протекала, потому мы его не могли даже сдать, а на ремонт денег не было. Поживу там до приезда мамы. Только Лешке, смотри, не проболтайся. Скажешь только тогда, когда он надумает в розыск подавать. Если соизволит, конечно.
Через день Вика собрала вещи и отправилась на остановку. Пришлось пропустить один автобус, чтобы не ехать вместе со знакомыми клячами. Устроившись на заднем сидении полупустого "Мерседеса", она смотрела в окно, представляя обморок старой сплетницы и панику дяди Севы. И да, злорадствовала!
─ Дэушка, а можно с вами ик познакоминца? – подсел до этого болтавшийся по салону пьяный урод.
─ Проспись! – пожелала ему Вика и пересела на другое место.
Вот так всегда! Лезет всякая дрянь, сил нет отмахиваться. Этот козел снова завалился поблизости, начал донимать. Вынудил выйти на остановку раньше. Солнце уже садилось, когда Вика добралась до дома. Вытащив из сумки ключи, попробовала открыть замок, но ничего не вышло. Неожиданно дверь распахнулась сама. На пороге стоял самый пугающий человек в мире. И только сейчас Вика задалась вопросом: а что же в нем пугающего? Внешне вполне себе ничего. Длинный русый чуб, светлые глаза, овальное лицо…. Странно.
─ Вика? – удивленно спросил он, когда та по старой памяти молча попятилась, словно собираясь и в этот раз сбежать.
─ Как ты меня узнал? – пересилив себя, прошептала та.
─ А никто больше так забавно не смотрит свысока, – улыбнулся Юра и жестом пригласил ее войти. – И никто меня больше не боится.
─ Что ты здесь делаешь?
─ Живу. Твой брат сдает мне этот дом. Да проходи же. Будь как дома.
Вика нерешительно поднялась по скрипучим ступенькам и вошла в комнату. Крышу Юра отремонтировал, потолок выбелил. В доме чистота и порядок, на электрической плитке кипит хлопающий крышкой чайник.
─ А ты сюда каким ветром? – стянув рукав свитера и ухватив им ручку чайника, поинтересовался Юра. – Я думал, все в курсе. Разве нет?
Хм, он говорит с ней! А она стоит к нему так близко и даже отвечает. Смотрит в глаза, как в не по-детски смелых представлениях. Только сейчас на ней не платье цвета сливы, а черные шорты и белая футболка.
Они устроились за столиком и пили чай с ватрушками. Вика исподволь изучала собеседника, между делом гадая, что делать дальше. Здесь она остаться не может. Юру выгнать на все четыре стороны – тоже. Куда теперь податься? Нужно решать скорее: уже почти стемнело.
─ Я вижу, ты с вещами, – кивнул на спортивную сумку Юра.
─ Я намеревалась пожить в этом доме.
─ А родичи об этом знают? Я так и думал. Что ж, оставайся. Это ведь твой дом. Я переберусь в дальнюю комнату, а ты располагайся в зале. Позволишь задать тебе вопрос? Почему ты меня так боялась?
─ Не знаю, – хмыкнув, пожала плечами Вика.
─ Неужели я такой страшный, что ты и сейчас меня боишься?
Вика взглянула ему в глаза. Ее больше не пронзал страх. Этого страха никогда и не было! Она боялась не его, а саму себя. Того, что творилось в солнечном сплетении, когда она угождала под рентген его взгляда.
─ Обещаю, тебе не в чем будет меня упрекнуть, – заверил Юра, когда Вика колебалась между "да" и "нет". – Разве что посуду разок не вымою.
─ Правда, что ты перестал к нам ходить из-за моих истерик?
─ Ну не мог же я травмировать ненавидящую меня сестренку Лехи!
Вика улыбнулась и виновато опустила голову. Даже мысли не допускала, что однажды останется ночевать с этим человеком.
А ведь осталась же!
Очень скоро они подружились и больше не чувствовали первоначальной скованности. Вика в его отсутствие наводила порядок, готовила обед, поливала на огородике цветочки. Юра на свои деньги доставлял провианты, помогал двигать чем-то не угодившую мебель и вежливо уступал время просмотра сериалов. Если раньше Вика подпирала дверь зала тумбочкой, то теперь и не думала об этом. Даже не верилось, что она может нормально общаться с противоположным полом! И не бояться!!! Зря выискивала подвох. К счастью на Юру не действовал ее женский магнетизм, доставшейся ей в избытке. Матушка-природа в пропорциях ошиблась, бухнула лишнего и скромненько промолчала.
─ Привет, рассказывай, – позвонив Женьке, нетерпеливо велела Вика.
─ Ой, чо тут было! – взволнованно задышала в трубку Женька. – Я все сделала, как договорились. Зоя Тимофеевна с приступом слегла. Твой дядюшка примчался после моего звонка ровно через пятнадцать минут. Ты бы его видела! На нем лица не было! Белая маска! Когда все выяснилось, долго костерил шутника. То есть, меня. Но он-то об этом не знал! А Лешка, узнав, что ты сбежала из дома, ничегошеньки не предпринял.
─ Серьезно?
─ Отвечаю! До сих пор ходит надутый и делает вид, что все окей!
─ Ну и славненько! А карга-то наша отошла после приступа?
─ Да фиг ли ей сделается? Оклемалась. Но, кажись, поняла, что это наши проделки. Грозила все теть Тане рассказать.
─ А как там с молвой дела обстоят? Все еще треплются обо мне?
─ Не особо. Новость устарела и всем уже приелась. Сама-то как?
Вика с час рассказывала, как ей живется. Висла на телефоне, пока не вернулся Юра. Уже собралась заканчивать разговор, когда Женька спохватилась, забыв сказать главное.
─ Тьфу! Вик, твой дед же звонил! Спрашивал как да что. Я сказала, что у нас все нормально. Он предупредил, что они задержатся до конца августа. Там дела с его братом совсем плохи, готовят к похоронам. Все такое.
На этот раз повезло. А мог и на Лешку напороться. Вот уж бы тот расписал, как размазал, что учудила его любимая сестренка! Впрочем, все равно придет тот час, когда все станет известно.
─ Привет, – сказала Вика, придя на кухню и заглянув в пакеты. – Чо купил? Ух, ты. В честь какого праздника такие деликатесы?
─ В честь моего Дня рождения, – оглянувшись на нее, улыбнулся Юра и принялся вытаскивать на стол коробочки.
─ Поздравлю! А чо раньше не сказал? И сколько тебе стукнуло?
─ Двадцать восемь. А тебе шестнадцать уже есть?
─ А что? – тут же насторожилась Вика, посторонившись.
─ Шампанское пить можно?
─ Буду я кого спрашивать! Можно! К тебе кто-нибудь придет?
─ Нет. Как-то не сложилось в этом году. Надеюсь, хоть ты будешь моей гостьей? Кстати, как относишься к морепродуктам?
─ На дух не переношу.
─ Черт, – растерялся Юра, осмотрев шашлыки из семги, салат из маринованных водорослей, крабовое сашими и креветки в кляре.
Вика рассмеялась и, вытащив из шкафа сковородку, продемонстрировала ее. Вскоре именинник давился неприглядным салатиком, а гостья весело уплетала жареную картошку.
─ Первый раз решил перед девушкой форсонуться! – сокрушался Юра, выуживая из тарелки Вики ломтик золотистой картошки. – Ну и гадость, я вам скажу, эта "чука сарада". Зря столько накупил.
─ А-а, нечего воровать мое! – Вика прижала вилкой к тарелке ложку Юры. – Ешь, ешь свои пельмени с тигровыми креветками!
Полкружки выпитого шампанского хорошо ударили по мозгам. Вика все чаще смеялась, подкалывая, кто бы мог подумать, самого Юру! Вдалеке ворочалась тревога, призывая не терять бдительность. Вика первое время прислушивалась, а потом махнула рукой. Она больше ничего не боится! Что он ей сделает? Она ему до лампочки! Да и с Лешкой связываться ему нет резона. Наверное, еще думает, что брат за младшенькую любого порвет в лоскуты. Если бы он только знал…
─ Можно спросить? – опрокинувшись на подлокотник кресла, спросила Вика, толкнув ногой сидящего напротив Юру. – Ты – гей?
─ С чего ты взяла? – утерев подбородок рукавом, удивился тот.
─ Элементарно! С того, что ты меня не хочешь.
Самый жуткий в мире парень поперхнулся шампанским. Облился и начал спешно отряхиваться. Прокашлялся, прослезился. И только после этого поднял глаза на пристально изучавшую его Вику. Да, она его провоцировала, но лишь с одной целью. Хотела понять, можно ли ему довериться и в ближайшее время спокойно уснуть.
─ А если это не так? – как можно осторожнее произнес Юра, нерешительно глянув на ее ноги. – Если я все это время…
Вика резко поднялась с кресла и пошла собирать вещи. Зло закидывая в сумку футболки, начинала всхлипывать, а потом и вовсе расплакалась. Это ж надо! Не хотеть, чтобы тебя хотели и сожалеть, когда тебя хотят не хотеть! Идиотизм! Кто, кто от этого лечит?
─ Забери! – крикнула она в потолок. – Он мне не нужен!
Спьяну поторопилась отказаться от своего магнетизма, оказавшегося в ней в избытке. Но было уже поздно. Утром, когда она шла на остановку, заметила, что на ней больше не виснут масленые взгляды. Словно камень с души свалился. Ощущение свободы! Больше нет нужды опасаться, что кто-нибудь привяжется. Не нужно шарахаться и быть начеку. Вот оно – излечение.
Глава 3. Две стороны магнита
Целых семь лет валялась среди спама просьба Вики, прежде чем Бог случайно наткнулся на нее и великодушно решил: "да будет так". Все это время она чувствовала себя самой несчастной на свете. Из-за нее им пришлось продать квартиру и переехать. Мама больше не могла выносить регулярно доходящие до нее разговоры о дочери, устала доказывать всем знакомым, что это все – недоразумение.
Три одноклассницы Вики жили поблизости. Разумеется, тоже были в курсе сплетен и, едва переступили порог школы, тут же разнесли последние новости. Учителя и без того не особо благоволили частенько пропускавшей уроки двоечнице. А после разошедшегося слушка и вовсе объявили ей войну. Вика стала замечать, какие презрительные и даже брезгливые взгляды бросает на нее классный руководитель. Раздражается, не желая с ней разговаривать. Даже пересадил за другую парту свою любимицу и, пошептавшись с ней на перемене, отучил делиться с изгоем бутербродами.
Находиться в обсуждающем тебя коллективе было невыносимо. Однажды Вика пришла домой в слезах и твердо заявила, что больше ноги ее не будет в этом мерзопакостном заведении. Это стало последней каплей. Тогда-то мама и приняла решение уехать. И с того дня в семье появился ящик Пандоры. Брат при каждом удобном случае пенял ей на свои неудачи: уволился по ее вине с работы, расстался с друзьями, потерял любимую девушку. Дед вообще перестал замечать внучку, впав в посмертный бойкот. Мама же посадила на цепь. Затянула покрепче строгач, чтобы и на новом месте не повторилась та же история. Два года держала под замком, контролируя каждый шаг, заставляя отчитываться за каждую минуту, проведенную вне дома. Только все предостережения были излишни.
Поначалу Вика еще поглядывала по сторонам, выряжаясь в топики и коротенькие юбки, но уже скоро бросила эту привычку. Никто! Ни одна сволочь! Ни один поганый извращенец не оглядывался ей вслед! Первое время она наслаждалась этим. Свободно расхаживала по магазинам, не опасаясь влипнуть в неприятную историю. Но уже год спустя ее это стало задевать. Она хороша собой! Куда симпатичнее тех размалеванных лягушек, с которыми милуются парни! Так в чем же дело? Ни друзей, ни знакомых, ни подруг. Никого. Молодняк и тот гуляет парами, обжимается по углам, а она – не пришей карман кобыле! Летний вечер, а Вика – у телевизора, устало щелкает пультом.
Жизнь затворницы обернулась настоящим адом. Пришлось учиться жить заново. Ломать себя. И она, как могла, ломала.
Модные шортики канули в былое, забытая косметика теряла свой срок годности, а ботильоны сменились китайскими шлепанцами. Зачем наряжаться, зачем краситься, если на тебя все равно не обращают ни малейшего внимания? Перед кем красоваться? Стоит ли окунать ресницы в тушь, чтобы пойти и купить себе бутылку колы? Или плитку шоколада, чтобы заесть горечь ежедневных слез?