19.30. Жиртрест на грани самоубийства. На ужин сегодня котлеты с жареной картошкой (ни соли, ни уксуса, ни томатного соуса). Весь ужин он убивал взглядом Верна и бормотал проклятия в свой тройной подбородок. В конце концов он вылетел из столовой, даже не прикоснувшись к своей картошке. Может, просто свет так падал, но готов поклясться, что Верн усмехнулся краем губ.
22.45. Берт разбудил меня и сказал, что снизу кто-то кричит: мол, мне срочный телефонный звонок. Сердце упало: я вспомнил про папу. (Неужели это его последний звонок перед тем, как он загремит в кутузку?) Спотыкаясь, я побрел к телефону и обнаружил над аппаратом записку: "Встретемся в чулане падлеснецей. Бешеный Пес". (С такой фирменной орфографией мог бы и не подписываться.)
Я прокрался мимо комнаты Гэвина, чокнутого старосты, что живет под лестницей, и со скрипом открыл дверь в чулан, немного похожий на склеп. В дальнем углу колыхалось пламя, и над ним стоял Бешеный Пес в окружении перьев. Он держал над газовой горелкой обугленный труп птицы, насаженный на вертел.
- Ты вроде говорил, что любишь голубиное мясо, - прошептал он и протянул мне поджаристую тушку. Я откусил маленький кусочек. Бешеный Пес кивнул, и я кивнул в ответ; так мы и сидели, кивая, мыча себе под нос и уминая диких голубей, под лестницей в полуночный час.
22 января, суббота
Проснулся, и меня сразу затошнило - то ли от голубей, то ли оттого, что сегодня мой первый матч по крикету.
10.00. Спустя несколько часов мучительного страха наша команда игроков (до четырнадцати лет) наконец вышла на поле в белой форме и голубых кепочках. Мы играли против команды колледжа Вествуд, участники которой явно намухлевали с возрастными ограничениями: их капитан, которому тоже должно было быть меньше четырнадцати, прибыл незадолго до матча на собственном автомобиле.
Первая же свирепая атака Бешеного Пса отправила одного из игроков в медпункт с трещиной ребра. К сожалению, им оказался не один из отбивающих команды противника, а наш тупой принимающий Стивен Джордж; он распластался, сбитый с ног яростно несущимся мячом, который приземлился в двух метрах от поля, врезавшись ему в бок, пока он смотрел в другую сторону. Но мы все-таки разгромили Вествуд на ста двадцати шести очках, а я выбил первую калитку для своей школьной команды.
В обед вернули приправы. Жиртрест обезумел от радости, умял пять порций лазаньи и стащил у Верна хлебный пудинг для полного счастья.
Я отбиваю последним; впрочем, меня это устраивает. Необходимость отбивать мяч наводит на меня ужас, особенно если играешь против шустрого подающего. Пробыв судьей все утро (и приняв несколько весьма сомнительных решений), Папаша удалился на скамейку под высоким дубом, чтобы выкурить трубку и досмотреть матч. После обеда он произнес проникновенную речь о том, как важно быть командой, и даже продекламировал целый отрывок из Шекспира, произнесенный, если ему не изменяет память, королем Генрихом V перед битвой при Азия-Нкуре. Он также пригрозил кастрировать нас в случае проигрыша.
Капитан команды противника (тот, что приехал на своей машине) - самый быстрый подающий из всех, с кем мне приходилось иметь дело. Он выбил Стаббса, нашего первого игрока, вторым же мячом и вслед за ним тут же расправился с Адамом Лесли. Саймон восстановил справедливость, но, к сожалению, обрушил калитку. Дальше - больше: Стивен Джордж был объявлен "непригодным", поэтому мне пришлось отбивать девятым.
Мы набрали сто очков, до победы оставалось всего двадцать семь, и казалось, Саймона было не остановить: он уже набрал семьдесят шесть и был в непосредственной близи от блестящей сотни, когда случилась катастрофа. Звук оглушительного хлопка отвлек нашего лучшего игрока в тот самый момент, когда подающий бросил мяч, заставив его инстинктивно поднять глаза. За полсекунды колебания верхняя перекладина была выбита, а столбики калитки порушились. Я схватился за голову. Мы потеряли нашу звезду, и настал мой черед отбивать. Но самое худшее, я знал, что причиной того громкого хлопка могло быть лишь одно: ярко-зеленый "рено-универсал" 1973 года. Мои родители были здесь.
Папаша наградил убийственным взглядом моих предков, выходивших из машины (без всякого сомнения, жалея о том, что не захватил с собой винтовку). Мама в ярко-оранжевом летнем платье на несколько размеров меньше, чем надо, немедля замахала руками и окликнула меня. Я притворился, что ничего не замечаю, и занялся своими крикетными перчатками.
Вывалившись на поле, я не мог не слышать хриплые вопли: "Покажи им, Джонни!" Я был в ужасе. Отморозки в раскладных шезлонгах, откупоривающие бутылки вина, только что идентифицировали себя как мои родители. Я чувствовал себя несчастным и опозоренным, хуже того, мне было стыдно оттого, что я их стыжусь.
Проворонив первые четыре мяча (я их даже не видел), я чудом попал по пятому, срезав его на четыре перебежки. Здоровяк подающий из Вествуда побежал по полю, мрачно глядя на меня и позволяя разглядеть вблизи его намечающуюся лысину. Его следующей подачей был крутейший крученый мяч; просвистев мимо моего носа, он пролетел над головой охраняющего калитку и вылетел за линию границы поля. Сто десять очков - осталось еще семнадцать перебежек и один отбивающий - Бешеный Пес. Толпа мальчишек на траве увеличилась; и каждая перебежка сопровождалась свистом и торжествующими воплями. Я заметил, что Папаша прячется за деревом, пыхтит трубкой и выглядывает из-за ствола, как очумелая белка.
Медленно, но верно цель становилась ближе; я ловил и отбивал подачи вместе со своим партнером Шоном Греем и постепенно заработал нам сто двадцать три очка. Толпа торжествовала с каждой перебежкой, и страхи последней недели рассеялись - я ощутил удивительный вкус героического успеха. Это длилось до тех пор, пока мой средний столбик не обрушился под натиском самого здорового четырнадцатилетнего мальчика, которого я видел в жизни. Мое сердце упало, толпа охнула, и я поплелся в раздевалку. Подняв глаза, я заметил, что третий шезлонг рядом с родителями занял Папаша; он увлеченно показывал на кого-то пальцем одной руки, а в другой держал большой пластиковый стаканчик с красным вином. Тут все вдруг замахали и стали показывать на меня, крича: "Вернись, Малёк, вернись!" Я обернулся и увидел мистера Мудли (учителя биологии и по совместительству спортивного судью), который стоял с вытянутой рукой.
- Мяча не было.
Значит, меня не выбили. Милостью Господней мне выпал шанс в лице угрюмой фигуры Мудли. Я побежал к линии ворот, где меня встретила группка насупившихся игроков из Вествуда, цедивших себе под нос "подстава". С благодарностью приняв выпавший мне второй шанс, я лихо отбил мяч, летевший мне прямо между ног, и отошел в сторонку. К сожалению, Грей прозевал следующий мяч, и стон из зрительских рядов сообщил о выходе на поле Бешеного Пса. (Все уже успели понять, что у Пса проблемы с координацией, а с соображаловкой и вовсе беда.)
Папаша осушил пластиковый стаканчик и печально покачал головой, оплакивая кончину нашей крикетной команды. Табло сообщало, что нам осталось три перебежки при одной калитке. Бешеный Пес нервничал и при виде первого мяча очумело замахал битой; мяч едва не сбил калитку. Вдруг я понял, что бегу и кричу: "Беги, Пес, беги!" Охраняющий калитку нацелился на столбики и промахнулся. Я был в безопасности. Поле снова огласил торжествующий рев. Папаша мерил лужайку шагами, курил и хлестал вино; ребята из команды сгрудились в блейзерах на траве; жиденькая изморось туманной завесой окутывала деревья. Реактивный подающий кинул мяч, понесшийся на меня с ужасающей скоростью. Я замахнулся битой, почувствовал контакт с мячом и побежал. Мяч взмыл высоко, но полетел прямо к игроку на центральной границе поля, расположившемуся идеально по траектории его падения. Я все бежал и бежал, и вдруг увидел Папашу, а за ним всю команду, которые с дикими воплями неслись ко мне, раскинув руки.
Мы выиграли! Принимающий упустил мяч, и тот упал за линию границы поля. Не хочется хвастаться, дорогой дневник, но я герой, так оно и есть!
После того как все пожали друг другу руки, Папаша отвел нас в раздевалку и снова продекламировал речь Генриха при Азия-Нкуре. К сожалению, из-за вина у него сильно заплетался язык и он забыл некоторые строчки, поэтому почти вся вторая половина речи состояла из мата. Саймона провозгласили лучшим игроком. Папаша обнял меня и сказал:
- Тебя ждут великие дела, Мильтон, - тебе везет, как самому дьяволу!
17. З0. Наконец узнал, что папу арестовали за непристойное поведение. Не стану вдаваться в детали, но смысл в том, что его поймали голым в соседском саду в три утра. Он говорит, что все обвинения - куча дерьма и что он возьмет себе лучшего адвоката в стране. Мама никак не прокомментировала папино объяснение, а потом вдруг ни с того ни с сего села в машину и заявила, что они уезжают. Папа собрал шезлонги, пожал мне руку и сел в машину. Половина нашей команды толкала драндулет метров двести, после чего он завелся с хлопком, выпустив клуб дыма, и с ревом покатился по дорожке.
Если бы у меня были деньги, купил бы предкам "мерс" на Рождество.
20.00. Смотрели "Красотку" с Джулией Робертс в общей гостиной. Какая же она лапочка! Жутко завидую Ричарду Гиру. Когда закончу школу, буду ездить по округе и выискивать проституток, похожих на Джулию.
Впервые на этой неделе не чувствую беспокойства перед сном. Не могу поверить, что пробыл здесь всего шесть дней - как будто целая жизнь прошла.
23 января, воскресенье
07.30. Был разбужен неприлично громкими церковными колоколами, которые звонили так, будто находятся в моем шкафчике. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что огромные колокола висят буквально в метре от моего окна. В доказательство этого Бешеный Пес выстрелил в один из них из рогатки, разнообразив исполнение "Милости Господней".
08.00. Общешкольное причастие. Преподобный Бишоп продекламировал целую поэму на латыни, в которой я на слух различил только "побей учителей, прикончи кошку", но не стал ломать себе голову, что бы это значило, как и над всем происходящим в этой школе. Часовня очень крутая - огромный старинный готический собор с витражными окнами и массивным алтарем, на котором красуется статуя мужчины, протыкающего мечом гигантскую ящерицу.
Неожиданный пук с нашего ряда прервал декламацию Глокеншпилем отрывка из Евангелия от святого Иоанна. Саймон захихикал. Жиртрест залился краской, а Рэмбо ткнул Гоблина локтем под ребра. Потом они как один взглянули на Верна, который пристыжено повесил невинную голову. Глокеншпиль замер, в часовне наступила тишина, и на секунду мне показалось, что Глок вот-вот сорвется с катушек, но он лишь сделал несколько глубоких вдохов, окинул нас убийственным взглядом и продолжил чтение строк о прощении.
В воскресенье все мальчики должны после обеда покинуть территорию школы (кроме старшего и подготовительного классов). Это называется "свободное время". По словам Лутули, свободное время дается, чтобы мы изучали близлежащие территории. Но Гоблин утверждает, что настоящая причина в том, чтобы учителя могли отдохнуть, побыть в тишине и потусоваться на школьных теннисных кортах. Не знаю, что мне делать в это время и куда идти. Вдруг я заблужусь и никогда не найду обратную дорогу? Думаю, надо пойти вместе со всеми, а там поглядим, что будет.
В результате полдня купались на дамбе. Дружеская игра в водное поло теннисным мячом закончилась тем, что ребята из разных корпусов принялись швырять друг в друга комья грязи. Стоя гордо, как солдаты из одного из старых военных фильмов, что показывал нам мистер Криспо, мы разгромили первоклашек из Барнс-Хауса, вынужденных ретироваться в камыши. При виде Рэмбо, Жиртреста и Бешеного Пса во главе нашего войска трусливые салаги пустились в бегство. Но, как ни удивительно, именно Верн залепил одному из солдат противника комком грязи в глаз, и ревущего беднягу пришлось тащить в медпункт. Рэмбо похлопал Верна по спине, отчего мой чокнутый сосед маньячно заулыбался.
17.00. Геккон вернулся из медпункта. Его рука замурована в гипс. Бешеный Пес был так рад его видеть, что по-дружески хлопнул по спине; к сожалению, удар сбил его с ног, и он упал на шкафчик. Пришлось Лутули вести Геккона обратно в медпункт - со сломанной рукой, окровавленным лицом и в соплях.
Бешеный Пес собрал чемодан и попрощался. Он уверен, что сегодняшняя ночь станет его последней в школе. Со слезами на глазах он вручил мне свою смертоносную рогатку и заявил, что я его лучший друг. Мы пожали друг другу руки и оба почувствовали себя неловко.
Мне снилась Джулия Роберте.
24 января, понедельник
06.20. Бешеный Пес по-прежнему с нами. Рэмбо сказал Лутули, что Пес по ошибке натолкнулся на Геккона, и придумал сбивчивый рассказ о крысе, забежавшей в нашу спальню. Лутули неохотно поверил. Рэмбо говорит, что если уж врать, так по-крупному. Теперь Бешеный Пес считает Рэмбо своим лучшим другом и потребовал назад рогатку.
12.00. Ева (жена Укушенного) заставила нас разыграть сцену убийства из "Повелителя мух" Голдинга. Меня выбрали жертвой, которую разрывают на кусочки обезумевшие мальчишки. Ева вручила мне старую футболку и сказала классу, что футболка метафорически воплощает мое тело. После того как меня пнули в ребра и хорошенько поколотили, стало ясно, что никто не знает, что значит слово "метафорически".
Потом Ева приказала нам наладить контакт со своим женским "я" и раскрыть чакры. Гоблин уверен, что она подразумевала, будто мы все должны трахнуть друг друга.
После урока Ева промокнула мои раны ваткой с йодом. Когда она наклонилась надо мной, я чувствовал сладкий запах ее дыхания и не мог не заметить, что ее красивая грудь выглядывает из выреза. По телу пронеслась странная дрожь - готов поклясться, я чуть не наделал в штаны! Когда я выходил из класса, Рэмбо прошмыгнул мимо меня и спросил Еву, не порекомендует ли она ему дополнительное чтение по Уильяму Голдингу. Ева пришла в восторг и пригласила его в свой кабинет.
17.15. Первогодок созвали на собрание со старостами, и те сказали, что неделя халявы закончилась и теперь начнется реальная жизнь. Нам заявили, что мы должны быть "рабами" у старост (то есть выполнять все их поручения) и с нынешнего дня можем подвергнуться издевательствам со стороны старшеклассников. Нам объяснили, что уважение и честь - не просто слова, и недостойно доносить на других или жаловаться на издевательства и притеснения. Похоже, нас считают рабами в самом буквальном смысле слова.
Моим "хозяином" назначили долговязого старосту по имени Грант Эдвардс (его кличка Червяк, но я должен звать его мистером Эдвардсом). Червяк жутко умный и играет в команде по крикету первого состава.
Ночью нас разбудил третьекурсник с ужасающей внешностью - его кличут Щукой - и сообщил, что он - наш худший ночной кошмар. Зловеще провозгласив открытие сезона охоты на первоклашек, он нассал в нашу мусорную корзину и был таков.
25 января, вторник
Мой первый день в роли раба. Вот мое дневное расписание, составленное Червяком, - он написал его зелеными, красными и синими чернилами и прикрепил к стене своей комнаты.
06.20 Подать (Его Червячному Величеству) его чай - два кусочка сахара, без молока.
06.22 Начистить ботинки.
07.30 Убраться в комнате, застелить постель, расставить книги.
07.50 Отнести грязную одежду в прачечную.
10.45 Приготовить чай с ломтиком тоста - с паштетом без масла.
13.45 Убраться в комнате.
14.00 Забрать чистое белье из прачечной.
14.12 Почистить кеды.
17.30 Убраться в комнате, подать чай, разгладить постель после дневного сна.
20.45 Убрать книги, подать чай (на этот раз с молоком), приготовить учебники на утро.
Червяк мало говорит, но следит за мной, как ястреб, пока я тружусь в его комнате. Подозреваю, что он псих (они с Верном друг другу бы подошли).
Верн с Гекконом прислуживают Лутули, Бешеный Пес и Жиртрест - Берту, а Саймон с Гоблином - Джулиану. Рэмбо не слишком счастлив, что ему достался Гэвин, чудак, что живет под лестницей: он жалуется, что тот странно пахнет и большую часть дня разводит тараканов и дует в длинную трубу - диджериду.
Приснилось, что Джулия Робертс была моей мамой. Проснулся и заскучал по дому. Очень захотелось убежать, сесть на ночной поезд и уехать домой.
26 января, среда
06.20. Получил строгий выговор от Червяка за то, что положил одеяло пуговками от пододеяльника внутрь. Типа холодные пуговки не дают ему заснуть и раздражают кожу.
06.40. Папаша на уроке заявил, что романы писательниц-лесбиянок не следует воспринимать слишком всерьез. Он назвал их "недовольными, помешанными на сексе выдрами с волосатыми подмышками" и посоветовал не морочить голову писаниной Вульф, Рено и Агаты Кристи.
Рэмбо спросил, нужно ли изучать Шекспира, ведь тот был гомиком. В ответ на это Папаша обвинил Рэмбо в гомофобии и сказал, что не имеет ничего против голубых и розовых, и даже признался, что и сам не прочь оприходовать Мартину Навратилову.
Выяснил, что Азия-Нкур, где произнес свою речь Генрих V, вовсе не в Азии, а во Франции, и никакой он не "Азия-Нкур", а "Азенкур".
14.30. Прослушивание в хор. Хотя считается, что в хоре поют одни лохи, это все равно лучше, чем кадетский корпус - там надо маршировать по полям в жару. Все первоклашки проходят прослушивание в хор. Дирижер хора, мисс Робертс так развосхищалась, услышав мой голос, что мне стало не по себе, и записала меня в дисканты (на школьном жаргоне в "мальки"). Главным у нас Джулиан, он солист-тенор. Потрепав меня по голове, он заявил, что обожает мой голос и возьмет меня под свое крылышко. (Если бы не последовавший за этим мерзкий смешок, меня бы это утешило.)
Единственный из наших, кого еще взяли в хор, - Саймон. Жиртрест почти прошел, но он пускает слюни, когда поет - на том и запоролся.