* * *
Истинная цель йоги – не филантропия; она заключается в том, чтобы найти Божественное, войти в божественное сознание и обнаружить в Божественном свое истинное существо, которое не является эго.
Враждебные силы, поддерживающие эгоистические желания (Ripus), не могут быть побеждены путем подавления желаний (damana): в лучшем случае, удастся в какой-то мере сдерживать их, но не уничтожить, часто наблюдается даже обратное – в результате подавления они становятся еще сильнее. Полностью разрушить враждебные силы и избавиться от желаний можно только благодаря нисхождению в эгоистическую человеческую природу божественного сознания и полного ее преобразования.
Если садхак со всей искренностью предает себя в руки Божественного и неуклонно придерживается избранного Пути, то лишь в этом случае он может рассчитывать на успех.
* * *
Идея "принесения пользы" обществу это довольно старое заблуждение, возникшее благодаря заимствованию у Запада ряда банальных представлений о месте человека в обществе. Вне всякого сомнения, чтобы быть "полезным" обществу, совсем необязательно практиковать йогу: всякий, кто ведет обычную человеческую жизнь, так или иначе полезен человечеству.
Йога обращена к Богу, а не к человеку. Если божественное супраментальное сознание и сила будут низведены и утверждены в материальном мире, то это несомненно вызовет кардинальные изменения в существовании всей земли, включая человечество и его жизнь. Но то, что произойдет с человечеством, будет являться лишь одним из многих последствий этого глобального изменения, а потому благо человечества не может быть целью садханы. Цель садханы заключается лишь в том, чтобы жить в божественном сознании и быть способным проявить его в жизни.
* * *
Что касается моего высказывания о Вивекананде, то отнюдь не гуманизм я имел в виду, а нечто совсем иное. Обратите внимание, что основной акцент я делаю на последних предложениях этого отрывка из письма Вивекананды, а не на его словах о Боге, пребывающем в бедняках, грешниках и преступниках. Ведь главная его мысль заключается в том, что Божественное пребывает везде, наполняет собою мир, является Всем – тем, что Гита называет sarva-bhūtāni. А это подразумевает не только человечество и, тем более, не только бедных и порочных; даже богатые и добрые люди являются частью великого Целого, а также те, кто не плох и не хорош, не богат и не беден. Здесь нет и намека (я имею в виду, в моих пояснениях) на служение человечеству, не идет здесь речь и о служении бедным и нуждающимся (daridrer sevā). Раньше мой подход был не столько человечным, сколько человеческим – и то, что я писал в "Арье", могло отчасти выражать его. Но с тех пор моя точка зрения кардинально изменилась, и я заменил формулу "Йога ради человечества" на формулу "Йога во имя Божественного". Божественное включает в себя не только супракосмическое, но и космическое, и индивидуальное существование – не только Нирвану или Запредельное, но и Жизнь и Все сущее. И именно эту мысль я везде подчеркиваю.
* * *
Не помню, что именно я говорил о Вивекананде. Если я назвал его великим ведантистом, то так оно и есть. Однако из этого не следует, что все, что он делал, было безупречным, а все, что он говорил, являлось высочайшей истиной. Идеал служения (sevā) был потребностью его натуры и, должно быть, помогал ему – но это не значит, что подобное служение должно рассматриваться как необходимое условие духовной жизни или как идеал, которому обязаны следовать все духовные искатели. Не знаю, выражал ли он взгляды Рамакришны, провозглашая этот идеал. Можно с достаточно большой уверенностью сказать, что Рамакришна видел в нем воплощение великой силы, цель которой заключалась в воздействии на разум человечества и обращении его к духовности, поэтому можно допустить, что именно эта миссия была возложена Учителем на ученика. То, как он ее выполнял, это совсем другое дело. Что касается ощущения, будто действуешь вслепую, то оно невольно возникает, когда Сила, намного превышающая возможности рассудка, побуждает человека совершить нечто грандиозное, он же своим умом не способен понять, что происходит и какую работу он должен совершить, а потому временами его охватывает сомнение или изумление, но тем не менее он всегда вынужден подчиняться этой Силе и продолжать возложенную на него работу. Ведантическая реализация (та, что лежит в основе Адвайты) – это реализация безмолвного, неподвижного и абсолютного Брахмана – человек может достичь ее и, тем не менее, не обладать ясным и безошибочным пониманием того, что и зачем он делает, поскольку для последователя Веданты любое его действие несет на себе отпечаток Майи.
* * *
Сегодня на мою голову обрушилась целая Канченджанга писем, поэтому у меня не было возможности написать о Человечестве и его прогрессе. Разве Лоус Дикинсон в последнее время не стал придерживаться несколько иных взглядов, уже не столь оптимистичных и имеющих легкий оттенок досады и разочарования в идеалах прогресса? Сам я также не считаю, что Человечество сильно продвинулось вперед и что его нынешним состоянием следует восхищаться, – но сказать, что никакого прогресса не было вообще, означало бы впасть в крайний пессимизм, равносильный тому чрезмерному оптимизму, с которым девятнадцатый век курил фимиам и на все лады восхвалял прогресс Человечества и его великие достижения. Я обязательно просмотрю главу, которую вы мне прислали, хотя ума не приложу, как мне удается находить время на подобные вещи, полагаю, это можно отнести к разряду чудесного и рассматривать как несомненное доказательство существования Божественного Промысла.
Да, по всем признакам, вы достигли подлинного духовного прогресса. В конце концов, лучший способ обеспечить развитие Человечества – это развиваться самому. Такой подход может показаться слишком индивидуалистическим или эгоистическим, однако это не так, ведь в его основе лежит здравый смысл. Как говорит Гита:
"Что бы ни делали лучшие, для всех остальных их действия являются примером для подражания".
В человеке всегда найдутся непреобразованные части сознания, упорно тянущие его назад, да и кому удалось избежать внутренних противоречий? Лучше всего довериться душе, искре Божественного внутри нас, и способствовать тому, чтобы она разгоралась все сильнее и сильнее, пока не превратится в настоящее пламя.
* * *
Совершенно ни к чему потакать подобным чувствам, это ничего не даст. Нужно видеть мир таким, каков он есть, но не чувствовать при этом досады, ведь ощущение досады является реакцией нашего эго, когда его ожидания не оправдываются. Если человек желает победы Божественного в мире, он должен сначала одержать ее в самом себе.
* * *
Первое, что необходимо садхаку, – это сконцентрироваться на своем собственном духовном развитии и приобретении духовного опыта. Чрезмерное стремление помогать другим отвлекает от внутренней работы. Сам по себе рост в духе – это уже величайшая помощь, которую человек способен оказать другим, так как в этом случае он непроизвольно излучает духовную силу, которая воздействует на окружающих и помогает им.
* * *
Все эти настойчивые призывы к действию лишены смысла, если человек темен и не понимает ясно, что нужно делать. Да, "Йога должна включать в себя жизнь, а не исключать ее", однако это не означает, что мы должны принимать жизнь такой, какая она есть, – со всем ее убожеством и беспросветным невежеством, соглашаться с присутствием в ней мрачного хитросплетения воли, рассудка и инстинктов человека и позволять всему этому свободно проявляться. Апологеты действия считают, что нужно сделать очередной рывок, используя человеческий интеллект и энергию, и все удастся расставить по своим местам. Но нынешнее состояние мира, несмотря на небывалое развитие интеллекта и невиданные в истории человечества затраты энергии, являются лучшим доказательством того, что ими движет бесплодная иллюзия. Йога исходит из того факта, что подлинное основание жизни можно заложить только благодаря изменению сознания, а главное правило йоги – "изнутри-вовне". Но "изнутри" – это не значит углубиться на полсантиметра от поверхности сознания. Нужно уйти в самые глубины и найти свою душу, истинное "я", Божественную Реальность внутри нас – только в этом случае жизнь сможет стать подлинным выражением того, кем мы в действительности являемся, а не проявлением бессознательных, хаотичных и бесконечно однообразных побуждений этого нелепого и несовершенного существа, каким мы были до сих пор. У нас есть только две возможности: либо оставаться в прежнем хаосе и двигаться наугад, в надежде однажды случайно натолкнуться на какое-нибудь открытие, либо остановиться и погрузиться внутрь себя в поисках духовного Света и не оставлять усилий до тех пор, пока мы не обнаружим внутри себя Божество, не придадим ему форму и по его образу и подобию не воссоздадим окружающий нас мир.
* * *
Я никогда особенно не надеялся на то, что Х, обратившись к йоге, сможет преодолеть свой активизм. У него есть два достаточно сильно выраженных качества, которые препятствуют этому: в витале – это честолюбие наряду с потребностью активно действовать и руководить, а в уме – склонность к ментальному идеализму. И то и другое может стать источником многочисленных иллюзий. Для того чтобы следовать по духовному пути, требуется определенная доля реализма – человек должен ясно видеть, что представляют собой все "величайшие" мировые достижения, и понимать, что ценность их невелика, что внимания они заслуживают, в лучшем случае, как промежуточные этапы эволюции. А исходя из этого человек уже может выбрать либо духовный путь, исключающий действие и ведущий к покою и освобождению, либо духовный путь, предполагающий активную деятельность и направленный на низведение сюда более высокой истины и изменение жизни в соответствии с этой истиной.
* * *
Что касается вашего вопроса, то Тагор, безусловно, принадлежал к тому поколению людей, которое верило в свои идеалы, а само неприятие ими всего старого и отжившего было творческим и конструктивным. И как раз в этом и состояло важнейшее отличие той ситуации от нынешней. Ваша суровая критика более поздних взглядов Тагора может быть и правомерна, а может и не совсем, но следует учитывать, что в тот период даже это смешение различных идеалов было знамением времени, и тогда явственно казалось, что все они, в конце концов, сольются во что-то новое и истинное – поэтому такое брожение умов несло в себе творческий и созидательный импульс. Теперь весь этот идеализм разбит вдребезги сокрушительными ударами неблагоприятных и устрашающих мировых событий, которые принимают глобальный характер, и каждый ныне торопится указать на его слабые стороны, однако никто не знает, чем его можно заменить. С одной стороны мы видим пеструю смесь жизнеутверждающих лозунгов и скептицизма, восторженных криков "Хайль Гитлер", рук, поднятых в фашистском приветствии, и намерений перевыполнить очередной Пятилетний план, уничтожив уравниловкой все отличительные признаки личности, одним словом, откровенный отказ от всех возвышенных идеалов, а с другой – попытку закрыть на все глаза, говоря себе и другим, что ничего не происходит, и погрузиться в трясину происходящего в надежде найти в этом болоте хоть какую-то опору. Все это далеко не уведет. А иных вариантов пока никто не предлагает. Создать нечто великое и жизнеспособное удастся только тогда, когда у человека появятся новые духовные ценности.
* * *
Странно, что эти интеллектуалы все еще продолжают рассуждать о создании чего-то нового, в то время как все, что они так страстно отстаивали, рушится у них на глазах и обращается в Ничто, а они и пальцем не способны пошевелить ради его спасения. Что же в таком случае они собираются создавать и из чего? Да и много ли будет проку от их творения, если в любое время может явиться Гитлер со своей дубиной или Муссолини со своей касторкой и стереть его с лица земли?
* * *
Да, но человеческий ум – это очень удобный и услужливый инструмент, который действует только в определенных границах, очерченных его собственными интересами, пристрастиями и предубеждениями. Политики рассуждают ложно или лицемерно, но обладают достаточной силой, чтобы результаты их рассуждений были претворены в жизнь, что приводит весь мировой порядок на грань хаоса. Интеллектуалы же рассуждают и делают заключения, опираясь на доводы разума, которые далеко не всегда соответствуют истине, поскольку, как правило, зависят от их интеллектуальных предпочтений и склада ума, с одной стороны врожденного, а с другой приобретенного благодаря образованию. Но даже если они и видят истину, то не обладают силой практически реализовать ее. Таким образом, мир движется между слепой силой и зрячим бессилием, через хаос ментальных идей, прокладывая путь к исполнению своего предназначения.
* * *
Вы пишете так, словно то, что сейчас происходит в Европе, является войной между силами Света и силами Тьмы – но этот конфликт ничем не отличается от Первой мировой войны. Это битва между двумя разновидностями Неведения. Наша цель – низвести сюда более высокую Истину, но эта Истина должна быть достаточно сильной и жизнеспособной и не зависеть от победы тех или иных сил Неведения. Именно по этой причине мы не вмешиваемся в социальные или политические споры и борьбу: это не позволило бы нашим усилиям подняться над обычным человеческим уровнем и препятствовало бы нисхождению Истины, которая не имеет ничего общего с активностью такого рода, а подчиняется совершенно иным законам и зиждется на ином основании. Вы говорите, что в Индии сила кшатриев (Kshatratej) победила силу брахманов (Brahmatej), но с чего вы это взяли? Ни одна из борющихся партий не является воплощением ни той, ни другой силы.
Раздел IV. Разум, наука и йога
Европейская метафизическая мысль – даже у тех мыслителей, которые пытались доказать или объяснить существование и природу Бога или Абсолюта – в своих методах и результатах не выходит за рамки интеллекта. Но интеллект не способен к познанию высшей Истины, он может лишь блуждать в поисках Истины, улавливая ее отдельные внешние проявления и пытаясь объединить их в нечто целое, сама же она всегда ускользает от него. Разум не может достичь Истины – он может лишь попытаться создать ее образ или комбинацию образов, дающих о ней некое представление. Поэтому европейская мысль в конце своих поисков неизбежно приходит к явному или скрытому агностицизму. Интеллект, достигнув собственных пределов, должен чистосердечно признать это и, вернувшись на отведенное ему место, сказать так: "Мне недоступно истинное знание, хотя существует или, по крайней мере, мне кажется, что существует и даже должно существовать Нечто запредельное, есть некая высшая Реальность, о которой я могу лишь строить предположения, так как сущность ее либо непознаваема, либо я не способен ее познать". Если же интеллект в своем поиске озарится проблесками света Запредельного, то тогда он может сказать: "Вероятно, есть сознание, превосходящее Разум, так как мне кажется, что я иногда соприкасаюсь с ним, даже получаю от него сообщения. Если оно имеет связь с Запредельным или это и есть сознание Запредельного и можно найти способ достичь его, то тогда это Нечто может быть познано, но никак иначе".