То, чем большинство людей обеспокоены, является страстью жажды.
Кришнамурти: Мысль, по своей природе, является аналитической. Это мысль, которая ищет удовольствия и держится за них. Получается, что мысль культивирует желание.
Собеседник: Вы остановитесь на желании немного подробнее?
Кришнамурти: Вы наблюдаете за домом, чувствуете, что он прекрасен, затем возникает желание и удовольствие иметь его, тогда возникает желание добиться этого. Все это составляет центр, который является причиной разделения. Этот центр – чувство "меня" – является причиной разделения, потому что чувство "меня" и есть чувство разделения. Люди назвали его "эго" и другими названиями – "ниже себя" – в противоположность некоторой идее "выше себя" – но нет необходимости усложнять это. Это очень просто. Где есть центр, который является ощущением "меня", который в своих действиях изолирует себя, там есть разделение и сопротивление. И все это является процессом мысли. Поэтому, когда вы спрашиваете, что такое любовь, не существует этого центра. Любовь – не удовольствие и боль, не ненависть, не насилие в какой-либо форме.
Собеседник: Поэтому в любви, о которой вы говорите, не может быть никакого секса, потому что не может быть желания?
Кришнамурти: Не делайте, пожалуйста, никаких заключений. Мы исследуем, постигаем. Любое заключение или предположение предотвращают дальнейший вопрос. Чтобы ответить на этот вопрос, мы должны также посмотреть на энергию мысли. Мысль, как мы отметили, выдерживает удовольствие, думая о чем-то, что было приятным, создавая образ, картину. Мысль порождает удовольствие. Размышление о половом акте становится жаждой, которая полностью отличается от акта секса. То, в чем большинство людей является заинтересованными, является страстью жажды. Сначала тяга, а затем секс становится жаждой. Об этой тяге думают. Мысль не является любовью.
Собеседник: Может ли существовать секс без этого желания мысли?
Кришнамурти: Вы должны определить сами для себя. Секс играет необычно важную роль в нашей жизни, потому что он, возможно, единственное такое глубокое ощущение, которое мы имеем. Интеллектуально и эмоционально мы соответствуем, подражаем, следуем, повинуемся. Во всех наших отношениях присутствуют боль и борьба, но только не в процессе секса. Этим актом, будучи столь отличным и красивым, мы увлекаемся, так что он, в свою очередь, становится неволей. Неволя – это требование на его продолжение – снова действие центра, являющегося аналитическим. Человек столь застрахован от этого – интеллектуально, в семье, в сообществе, через социальную этику, через религиозные наказания – это те застрахованные, имеющие только оставленные внутри отношения, которые и являются свободой и интенсивностью. Поэтому мы придаем огромную важность этому. Но если бы была свобода во всем вокруг, тогда это не было бы такой тягой и такой проблемой. Мы делаем ее проблемой, потому что не можем получить достаточно этого или потому, что чувствуем себя виновными в том, что получили это, или потому, что при получении мы нарушаем правила, которые общество навязало. Это старое общество, которое называет новое общество разрешающим, потому что для нового секс является частью жизни. В освобождении мышления от неволи имитации, власти, соответствия, и религиозных предписаний, секс занимает свое собственное место, но он не будет всем – потреблением. Из сказанного можно сделать вывод, что свобода существенна для любви – не свобода восстания, не свобода выполнения, что любит каждый, не из потворствования открыто или тайно, а скорее – свобода, которая входит в понимание всей этой целой структуры и природы центра. Тогда, свобода есть любовь.
Собеседник: Так что, свобода – это не разрешение?
Кришнамурти: Нет. Разрешение – это неволя. Любовь это не ненависть, не ревность, не амбиции, не конкурентоспособный дух с его опасениям относительно неудачи. Это – не любовь к Богу, не любовь к человеку, которая опять же является разделением. Любовь не одна и не множественна. Когда есть любовь, она является личной и безличной, с целью и без цели. Это похоже на запах цветка. Один или несколько людей могут нюхать его: возможно, что является запахом, а не кому он принадлежит.
"Второй пингвин"
Читателя Кришнамурти,
стр. 238–40
Когда есть любовь, секс никогда не является проблемой.
Когда мы молоды, мы имеем сильные сексуальные убеждения, и большинство из нас пробует иметь дело с такими желаниями, управляя и дисциплинируя их, потому что мы думаем, что без некоторой сдержанности станем всепоглощающе похотливыми. Организованные религии очень обеспокоены нашей сексуальной этикой. Но они позволяют нам совершать насилие и убийства от имени патриотизма, баловаться завистью и лукавой жестокостью, преследовать власть и успех. Почему же они столь обеспокоены специфическим типом этики, а не использованием нападения, жадности и войны? Не потому ли, что организованные религии, будучи частью окружающей среды, которую мы создали, зависят от самого существования наших опасений и надежд, от нашей зависти и сепаратизма? В религиозной области, как и в любой другой, мышление поддерживается в проектированиях своих собственных желаний.
Пока нет никакого глубокого понимания всего процесса желания, брака, поскольку это теперь существует, на Востоке или на Западе, нельзя дать ответ на проблему секса. Любовь не вызвана подписанием контракта, и не базируется ни на обмене вознаграждением, ни на взаимной безопасности и комфорте. Все это является частями мышления, и именно поэтому любовь занимает столь маленькое место в нашей жизни. Любовь не имеет мышления. Она совершенно независима от мысли с ее хитрыми вычислениями, ее самозащитными требованиями и реакциями. Когда есть любовь, секс никогда не станет проблемой. Проблемы создает недостаток любви.
Помеха и спасение мышления составляют проблему, а не секс или любой другой определенный результат. И именно поэтому важно понять процесс мышления, его соблазны и отвращения, его ответы на красоту и уродство.
Обучение и значение жизни,
стр. 117–18
Человек, чья любовь чиста, может быть сексуальным.
Этот человек является интеллектуальным, полным знаний – знаний, отличающихся от мудрости, – человек, который имеет планы, хочет спасти мир, который полон умственной деятельности, полон процесса мышления: именно он охвачен сексом. Поскольку его жизнь мелочна, его сердце пусто, секс становится важным, – и именно так происходит в существующей цивилизации. Мы перерастили свой интеллект, и мышление уловило это в таких своих созданиях, как радио, автомобиль, механизированные развлечения, технические знания и различные склонности, которыми балуется мышление. Когда такое мышление уловило это, возник только один путь, который и является сексом. Господа, посмотрите на то, что происходит у каждого из нас, не смотрите на кого-то еще. Исследуйте свою собственную жизнь, и вы увидите, как стали пойманными в этой проблеме, насколько необычно пустой стала ваша жизнь. Какая же у вас жизнь, господа? Является ли она яркой, бесплодной, пустой, унылой и утомленной, а? Вы идете в свой офис, работаете, повторяете свои молитвы, выполняете указания. Когда вы находитесь в офисе, вы порабощены, унылы, вы должны следовать за рутиной. Вы стали механическими в своей религии. Это простое принятие власти. Так, религиозно, в мире бизнеса, в вашем образовании, в вашей ежедневной жизни – что фактически происходит? Не существует никакого творческого состояния для того, чтобы быть, не так ли? Вы не счастливы, не жизненно важны, не радостны. Интеллектуально, религиозно, экономически, социально, политически вы унылы и систематизированы, не так ли? Такое распределение по группам является результатом ваших собственных опасений, ваших собственных надежд и расстройств. И с тех пор, как человек стал столь пойманным, исчезло всякое облегчение, человек, естественно, стал обращаться к сексу для облегчения – здесь он может потворствовать самому себе, здесь он может искать счастье. Так, секс становится автоматическим, обычным, рутинным, а также становится притупленным и порочным процессом. Фактически он является вашей жизнью, если вы смотрите на него, если не пробуете избежать или не пытаетесь оправдать его. Фактически вы не являетесь творческим. Вы можете иметь детей, неисчислимые количества, но это не творческое действие, которое является случайным действием существования.
Итак, мышление, которое не является аварийным, жизненно важным, сердце, которое не является нежным и полным, – как все это может быть творческим? И не будучи творческим, вы ищете возбуждения через секс, через развлечения, кино, театры, через просмотр пьес, но в то же время остаетесь зрителем. Другие украшают сцену или танец, а вы сами – всего лишь наблюдатель. Это не создание. Точно также, так много книг печатается в мире, но вы их просто читаете. Вы не создатель. Где нет никакого создания, единственное облегчение – секс, а затем вы делаете из своей жены или мужа проститутку. Господа, вы понятия не имеете о значении, о зле, жестокости всего этого. Я знаю, что вам неудобно. Вы не продумываете это. Вы закрываете свое мышление, и поэтому секс становится огромной проблемой в современной цивилизации – разнородностью или механической привычкой к сексуальному облегчению в браке. Секс останется проблемой, пока не будет какого-либо творческого состояния. Вы можете использовать контрацептивы, можете принимать различные методы, но вы не освободитесь от секса. Возвышение – не свобода, подавление – не свобода, контроль – не свобода. Свобода есть только, когда есть привязанность, когда есть любовь. Любовь чиста, и когда она отсутствует, ваши попытки очиститься через возвышение секса – простая глупость. Фактор, который очищает, это любовь, а не ваше желание быть чистым. Человек, который любит, чист, хотя он, может быть, и сексуален. И без любви секс превращается в то, что находится теперь в вашей жизни, – рутинность, уродливость процесса, вещи, которые избегаются, будут игнорироваться, заканчиваться или потворствоваться.
Бангалор, 6-я Публичная беседа,
8 августа 1948. Собрание сочинений,
издание V, стр. 55–6
Если вы отрицаете сексуальность, то должны закрыть свои глаза ... и никогда ни на что не смотреть.
Кришнамурти: Что вы подразумеваете под сексуальным чувством? Разглядывание женщины? Все биологические убеждения? А смотреть на дерево – это не является сексуальностью? Вы смотрите на очень красивый цветок, является ли это также формой чувственности? Нет?
Собеседник: Да.
Кришнамурти: Так, если вы отрицаете, как отрицает большинство религий, сексуальность, то должны закрыть свои глаза, прикрыть свой рот, и никогда больше не смотреть на что-либо. Не смейтесь, господа, это – то, что вы делаете в любом случае, потому что не знаете о красоте вообще. Для вас красота связана с женщиной или мужчиной. Поэтому шанкарцы мира говорят: "Не имейте никаких отношений с женщиной, если хотите быть духовным". Так вы отрицаете всю красоту земли.
Вы когда-либо останавливались и смотрели на дерево, смотрели на цветок? Вы когда-либо смотрели на красивую женщину или мужчину и не говорили: "Я хочу ее" – только смотря на красоту чего-либо, холмов, деревьев, цветов, лиц, улыбок? Вы не имеете и поэтому вы не знаете то, чем является любовь или красота. Все, что вы знаете, – "Вы не должны" и "Вы должны". Так, вы морили свое сердце и мышление голодом, – вы обезвоженный человек. Вы улыбаетесь, принимаете и продолжаете это.
Так что, господа, не судите, и тогда узнаете, что такое любовь.
Долина Риши, Индия,
9 ноября 1967
Если сексуальное чувство рождается из любви, это – не жажда, даже если тогда возникает большое восхищение.
Собеседник: Что такое страсть?
Кришнамурти: Я думаю, что мы должны ясно представлять себе, что жажда и страсть являются двумя различными вещами. Жажда поддержана мыслью, которая управляет ей, она растит и собирает сущность в мысли, пока она не взрывается сексуально, или, если это – жажда к власти, пока не возникают ее собственные сильные формы выполнения. Страсть – это что-то полностью отличное. Но не продукт мысли, не воспоминание о прошлых событиях. Она не выполняет никаких причин выполнения.
Собеседник: Является ли вся сексуальная жажда страстью? Сексуальная реакция – не всегда результат мысли. Это может быть контакт, как тогда, когда вы внезапно встречаете кого-то, чье очарование переполняет вас.
Кришнамурти: Везде, где мысль создает образ удовольствия, должна неизбежно быть жажда, а не свобода страсти. Если удовольствие является главным двигателем, то это – жажда. Когда сексуальное чувство – змей удовольствия, это жажда. Если это – змей любви, тогда это не есть жажда, даже притом, что тогда может возникать большое восхищение.
Здесь мы должны быть точными и узнать для самих себя, исключает ли любовь удовольствие и блаженство. Когда вы видите облако и восхищаетесь его необъятностью и светом, это, конечно же, удовольствие, но в то же самое время гораздо больше, чем просто удовольствие. Мы не осуждаем это вообще. Если вы продолжаете возвращаться к облаку – в мыслях, или фактически – для возбуждения, то вы балуетесь образным воображением, и, очевидно, здесь удовольствие и мысли – это стимулы для действия. Когда вы сначала смотрели на облако и видели его красоту, не было такого стимула удовольствия действовать. Красота в сексе – это отсутствие "меня", эго, а мысли о сексе – подтверждение этого эго, и это есть удовольствие. Ваше эго все время или ищет удовольствие, или избегает боли, желая выполнения и, таким образом, призывая расстройство. Во всем этом поддерживается чувство страсти, преследуемое мыслью, и поэтому это больше не страсть, а удовольствие. Надежда, преследование, запомнившаяся страсть являются удовольствиями.
Собеседник: Что же такое страсть, тогда?
Кришнамурти: Она должна происходить с радостью и экстазом, который не является удовольствием. В удовольствии всегда есть тонкая форма усилия – наблюдение, стремление, требование, борьба, чтобы удержать и получить его. В страсти нет никаких требований и, следовательно, никакой борьбы. В страсти нет ни малейшей тени исполнения, поэтому не может быть ни расстройства, ни боли. Страсть – это свобода от "меня", которая является центром всего исполнения и боли. Страсть не требует, потому что является, и я не говорю о чем-то статическом. Страсть – это строгость самопожертвования, в котором не существует "вас" и "меня", поэтому страсть является сущностью жизни. Тем, что двигается и живет. Но когда мысль приносит проблемы наличия и владения, тогда страсть прекращается. Без страсти невозможно создание.
Собеседник: Что вы подразумеваете под созданием?
Кришнамурти: Свободу.
Собеседник: Какую свободу?
Кришнамурти: Свобода от "себя", которая зависит от окружающей среды и является ее продуктом, от "меня", который соединен обществом и мыслью. Эта свобода – ясность и свет, который не зажжен от прошлого. Страсть – это только настоящее.
Собеседник: Она принесла мне новое странное чувство.
Кришнамурти: Это – страсть изучения.
Собеседник: Какое специфическое действие в моей ежедневной жизни будет гарантировать, что эта страсть горит и функционирует?
Кришнамурти: Ничто не будет гарантировать этого, кроме как внимание изучения, которое является действием даже сейчас. В этом и есть красота страсти, которая является полным отказом от "себя" и своего времени.
"Второй пингвин"
Читателя Кришнамурти,
стр. 296–8
Когда есть любовь, половой акт имеет весьма различное значение.
Как можно удовлетворить сексуальную потребность разумно и не превратить ее в проблему?
Теперь, что мы подразумеваем под сексом? Просто физический акт или мысль, которая возбуждает, стимулирует, продолжает этот акт? Конечно, секс есть в мышлении, и потому он есть в мыслях, он должен искать исполнения или расстройства. Не будьте озабочены чем-либо. Я вижу, вы все стали очень напряженными. Позвольте нам обсудить данную тему, как если бы это был любой другой предмет разговора. Не выглядите настолько серьезными и потерянными! Давайте рассмотрим этот предмет очень просто и непосредственно. Чем более сложен предмет, тем больше он требует ясного взгляда.
Почему секс стал такой проблемой в нашей жизни? Позвольте нам вникнуть в нее не с ограничением, не с беспокойством, опасением или осуждением. Почему секс стал проблемой? Конечно, для большинства из вас он действительно является проблемой. Почему? Вероятно, вы никогда не спрашивали себя, почему это так. Давайте разберемся.