Чтобы читатель мог полностью познакомиться с версиями Плутарха о круге Озириса и мог судить об их адекватности, мы сделаем краткий вывод в том порядке, как это было у старого жреца.
1. Легенды о богах возникли из историй о древних царях, жрецах и героях, живших в стародавние времена и чьи деяния были настолько яркими, что люди приняли их за божественные существа. Озирис и другие персонажи эпоса были до такой степени заслуженными личностями, что государственная религия увековечила их славные подвиги. (Слегка отвлечемся, но вот весьма показательные для нашего обсуждения мнения двух египтологов. Сэр Гарднер Вилькинсон пишет: "Предполагалось, что ни одно из египетских божеств не жило на земле и не было обожествлено после смерти". Этому резко противопоставляется мнение Масперо. Он считает Озириса "богом из плоти и крови, жившим на земле".)
2. Другая интерпретация, которую Плутарх называет "лучшей", представляет героев мифа об Озирисе не в виде человеческих существ, а существ, по своему развитию находящихся на пути от бога к человеку, - демонов или гениев. Эти герои, к разряду которых принадлежат греческие Титаны, были больше и сильнее, чем люди, но менее совершенны, чем абстрактные божества. И в стародавнее время они боролись друг с другом за обладание Вселенной. Платон относит демонов к "доводящим волю богов до людей и выполняющим их желания; возносящим молитвы и просьбы людей на небо и приносящим оттуда предсказания и другие блага жизни". Двое из этих демонов, Изида и Озирис, по причине их выдающихся добродетелей и бескорыстной службы человечеству и богам, были подобны Геркулесу и Вакху, которые возвысились от статуса демонов до богов, после чего им были оказаны приличествующие почести благодарным человечеством.
3. Следующую интерпретацию Плутарх характеризует как "более философскую", но по нашему мнению, как раз - менее, ибо она отходит от универсального величия и принимает вид местной легенды. В этом переложении Озирис сравнивается с Нилом, Изида - с той частью страны, которую Нил затопляет в период разлива, таким образом делая ее плодородной и производя на свет Гарпократа - семя, побег, отпрыска. Тифон становится морем, которое впитывает Нил, принимая в себя его воды и загоняя их в глубину. Может показаться, что Плутарх несколько устыдился своей интерпретации и попытался улучшить ее утверждением, что Озирис обозначает не только воды Нила, но и влагу в принципе - как причину зарождения жизни; Изида - всю землю в целом, которая, принимая эту влагу, становится матерью всего, что рождается и что олицетворяет Гор.
4. Его следующая попытка снять вуаль с Изиды адресована тем, кто не удовлетворен "таким физиологическим толкованием". Он прибегает к помощи математиков и астрономов и объявляет Тифона Солнцем, а Озириса - Луной. По некоторым данным, Озирис прожил двадцать восемь лет, по другим - правил на протяжении этого периода. Плутарх видит в этом намек на двадцать восемь дней Луны, в конце которых Луна пожирается Солнцем. Он также пытается сопоставить четырнадцать кусков, на которые расчленили Озириса, с четырнадцатью днями убывающей Луны. По этой интерпретации, возможно, Озирис и Изида были Луной, причем первый - ее силой и влиянием, а вторая - ее способностью к воспроизведению.
5. Плутарх развивает свое объяснение с точки зрения астрономии, утверждая, что некоторые философы расценивают весь миф об Озирисе как аллегорическое описание затмений. Когда говорят, что Озириса заперли в саркофаге, это значит, что Луна попала в тень Земли. По этой интерпретации Анубис становится горизонтом, который отделяет невидимый мир Нефт от видимого Изиды. Плутарх, видимо, недолго размышляет об этой интерпретации, так как оставляет ей мало места и переходит к следующей.
6. Предположив, что все предыдущие толкования не могут по отдельности вместить истинное объяснение мифа об Озирисе, Плутарх хватается за версию, что в них могут содержаться факты этой легендарной истории. Он полагает, что под конфликтом между Озирисом и Тифоном нам надлежит понимать постоянную войну между созидающими и разрушающими силами природы. Чтобы продемонстрировать свое мнение, он приводит пример персидских магов, которых звали Ормузд и Ахриман, демонстрирующих постоянный конфликт хорошего и плохого. Это объяснение подтверждает конечную победу добра над злом, и Плутарх развивает эту интерпретацию, исходя из заветов Пифагора и Платона. Так, Озирис олицетворяет мировую идею, Изида - сущность воспроизводства, Гор - потомков, а мир сам по себе проявляется в борьбе противоположных начал. Таким образом, Озирис есть прототип всего порядка, красоты и гармонии, а Тифон - беспорядка, асимметрии и дисгармонии.
К этим интерпретациям надо добавить еще одну, также восходящую к Плутарху и основанную на процессе роста пшеницы. Похороны Озириса - это смерть семени; его воскрешение, перерождение, когда он появляется в лице своего сына Гарпократа - первый зеленый побег. Об этой интерпретации Юлий Фирмик пишет в своем трактате "О неистинности языческой религии": "Они зовут семя плода Озирисом, землю - Изидой, природное тепло - Тифоном; и когда плоды созревают под действием природного тепла, когда их собирают и лишают естественной связи с землей и высевают опять с приближением зимы - все это они считают смертью Озириса. Но когда плоды, выпестованные землей, начинают опять возрождаться как новое чудо бытия - это воскрешение Озириса".
Хотя все эти толкования мифа об Озирисе, несомненно, имели свое место и, возможно, распространялись в Египте в различные эпохи, очевидно, что ни одно из них не содержало никакого тайного или необычного знания, которое было бы недоступно для масс. Здесь нет ни одного упоминания о тех древних искусствах, которые, как известно, были хорошо знакомы жрецам. Также в этих переложениях мы не найдем того универсального знания, которым обладали египтяне, основывая искусства и науки. Если круг Озириса на протяжении долгого периода был неким посвящением у египтян, то это должно было требовать интеллекта для размышления об истинах более глубоких и более практичных, чем те, на которые намекает Плутарх. Нам надо избавиться от влияния Плутарха и, отвергнув его интерпретацию, искать более фундаментальное египетское значение этой религиозной драмы. Плутарх подходил к египетской метафизике с миросозерцанием грека. Он, естественно, свернул на греческий путь толкования, притом что его, сдерживаемого своими клятвами (а, вероятно, было именно так), не прельщала судьба Эсхила, выдавшего тайну. Он так и остался благонадежным эллином до конца и, кажется, весьма преуспел в обмане ряда влиятельных египтологов, которые пытались построить нечто реальное из его слов. Конечно, весьма возможно, что не вся метафизическая философия египтян содержалась в мифе об Озирисе, однако и посвященный и непосвященный не стали бы почитать легенду, недостойную тех великих истин, которые бы с ней ассоциировались.
Фалес в зрелые годы своей жизни предпринял трудное путешествие в Египет. Изрядно страдая от физических недугов, он тем не менее мужественно рисковал здоровьем в поисках знаний. Когда он прибыл в Саис - Мекку греческого паломничества в Египте, - его обучали там геометрии (согласно Лаэрту) и философии (согласно Плутарху). Люди, постигающие абстрактные идеи математики, что было характерно для посвященных в жрецы египтян, едва ли серьезно воспринимали легенды, в которых дракон каждый месяц заглатывает Луну - особенно если этим самым жрецам были хорошо известны фазы Луны. Люди, оперирующие понятиями планиметрии и стереометрии, сразу отвернулись бы от банального суеверия.
Солон, первый из великих афинских законодателей и один из самых выдающихся мыслителей Греции, учился философии в Египте с Псенопсом Гелиопольским и Сонхом Сансским, а они были самыми учеными жрецами. От них, как утверждает Платон, Солон выучился языку атлантов, который он потом начал объяснять в стихах. Однажды Солон спросил своих египетских учителей о делах, относящихся к древности империй. Старший жрец ответил ему: "Эх, Солон, Солон. Вы, греки, вечно как дети. Не найдется ни одного грека, кто был бы стариком". Намек здесь очевиден: египтяне считали греков детьми в учении. Если египтяне были хорошо знакомы с тайнами Атлантиды, разве не знали они также и о происхождении своей собственной империи, своей теологии и философии? Почему Плутарх в своем трактате не упоминает об этих тайнах? Он либо не посмел их выдать, либо просто не получил их.
Платон ездил в Египет, где, совершив обзорную экскурсию по стране, он наконец решил поселиться в Саисе, "изучая мудрых и то, что они считали относительно Вселенной: имеет ли она начало, и движется ли она в настоящее время, целиком ли, частично, по причине ли". От Павсания мы также узнаем, что именно в Египте Платон постиг тайну бессмертия человеческой души. Возможно ли, что жрецы Саиса, которые, по сохранившимся письменным отрывкам, признавали в Озирисе верховного создателя мира, могли, с одной стороны, описывать вечность Первопричины и разумное движение Бытия, а с другой - исповедовать такое учение, как у Плутарха, когда вся тайна Бога содержится в развитии зерна?
Демокрит провел большую часть своей жизни в Египте и от жрецов получил основу своего знаменитого учения об атомах - учения, которое дожило до сегодняшних дней. Вспоминая этих философов, посещавших Египет, мы должны лучше оценить глубину египетского учения. Если принять прагматическую точку зрения, что причина определяется по ее следствиям, то мы должны признать высокую мудрость египтян, ибо первым следствием их мудрости является сама цивилизация. Цивилизация - это не сказка и не последствие мифов, но все, что есть в ней реального и разумного, несет в себе свидетельство глубокой и высшей мудрости, которая должна была существовать на протяжении долгого периода времени и передаваться по крайней мере малому числу привилегированных - с момента начала развития культуры в человеке.
Мы можем также рассмотреть пример Пифагора. Если верить Ямвлиху, великий философ в молодости получил значительные знания о Таинствах от Фалеса Милетского. Фалес, к тому времени старый и немощный, извинялся за несовершенное понимание священного учения и побуждал Пифагора осуществить путешествие на родину мудрости. По словам Ямвлиха, Фалес признавал, что его мудрость развилась из наставлений этих жрецов; но ему ни от природы, ни через практику не были даны замечательные свойства, столь ярко проявившиеся в личности Пифагора. Поэтому Фалес с радостью объявил Пифагору, что, судя по всему, он станет самым мудрым и божественным среди людей, если посетит египетских жрецов. Потом Ямвлих описывает путешествие Пифагора в Египет, как по пути его посвятили в таинства нескольких народов и как, прибыв к месту назначения, он был встречен египетскими жрецами с уважением и благожелательностью. Он на какое-то время примкнул к египетским философам и, продемонстрировав свою искренность и богопочитание, доказав, что он достоин быть среди посвященных, был наконец допущен к тайнам их ордена.
"Он провел в связи с этим, - замечает Ямвлих, - двадцать два года в Египте, в святилищах храмов, занимаясь астрономией и геометрией, и был посвящен во все таинства богов".
Пифагора следует признать одним из первых божественных личностей, кому род человеческий обязан принципами науки, искусства и философии; и стоит ли предполагать, что человек с таким интеллектом мог потратить двадцать два года на поиски теней легенд в египетских склепах? Если, как говорили, Озирис обозначал просто Нил, а Изида - землю, оплодотворенную его разливом, то могла ли эта сказка вызвать столь великое восхищение Пифагора, чтобы он много лет постигал эту идею? Или он потратил бы столько времени - лучшие годы своей жизни, - заучивая обросшую мифами историю о древнем царе, который давным-давно правил в Египте и память о котором вдохновляла огромную цивилизацию на протяжении каких-то 6000 лет? Или стал бы столько лет биться о стены Мемфиса, чтобы почувствовать себя полностью вознагражденным, услышав от самого главного мага, что Изида - это… Сириус?
Вполне вероятно, что в Египте на протяжении его долгой и блистательной истории появлялось много мнений по поводу мифов. Но ни одно такое объяснение, касающееся Египта, его истории, его героев или его сельскохозяйственных проблем, не могло побудить великих людей всего мира приезжать в эту страну в поисках вечной мудрости.
Нил не значил для греков ничего. Их не интересовало, поднимается там вода или нет. Центром их Вселенной был не Египет, а храмы Дельф. Местные легенды со всех сорока двух номов никогда бы не создали двуединой империи репутацию покровительницы всего научного, культурного и божественного. Надо смотреть глубже. Мы не должны сбиться с пути из-за уловок жрецов, которые так аккуратно скрыли тайну от непосвященного мира, что теперь мы даже сомневаемся в ее существовании. Невежественные люди даже среди египтян могли черпать свое вдохновение в процессиях и обрядах государственной религии, но те великие философы, что прибыли издалека, искали высшей формы человеческого знания, и их не могла удовлетворить показуха. Будь эти сказки не чем иным, как пустыми и бессодержательными оболочками, Египет стал бы посмешищем для мудрецов, был бы опозорен и унижен. Но этого не случилось. Посвященные в его таинства, возвращаясь в свои страны, не только чувствовали себя более чем вознагражденными за рискованное путешествие и долгие бдения, но становились основателями выдающихся систем мышления, распространителями полезных знаний. И во всех случаях они приносили с собой разностороннее и глубокое образование.
Диодор описывает две знаменитые колонны, возведенные около Нисы в Аравии; одна посвящена Озирису, а другая - Изиде. На колонне Изиды имеется надпись: "Я - Изида, царица этой страны. Меня учил Меркурий. Никто не может уничтожить законы, мной данные. Я - старшая дочь Сатурна, самого старого из богов. Я жена и сестра царя Озириса. Я первой научила смертных возделывать пшеницу. Я - мать царя Гора. В мою честь был построен город Бубаст. Возрадуйся, о Египет, возрадуйся же ты, земля, даровавшая мне рождение".
На колонне Озириса слова такие: "Я - Озирис, царь, который водил свои армии по всему свету, в самые малонаселенные земли Индии, Севера, Дуная и Океана. Я старший сын Сатурна. Я родился из бриллиантового волшебного яйца, и тело мое той же природы, что и сам свет. Нет во Вселенной места, где бы я не был, дабы даровать свои милости и дарить свои открытия". Остаток надписи был уничтожен.
При изучении трактата Плутарха вводные замечания приобретают особую важность, хотя и эти ремарки полностью игнорируются египтологами, которым достаточно заключить себя в рамки легенды, составляющей основную часть их трудов. Если Плутарх каким-либо словом или символом и приоткрывает малую часть тайного повествования, то это следующими словами: "Ибо Изида, согласно греческому переводу этого слова, означает знание, а имя ее заклятого противника Тифона - дерзость и гордость; имя, как нельзя лучше подходящее тому, кто, полный невежества, разрывает на части и скрывает Тайное Учение, которое Богиня собирает, объединяет и передает ждущим совершенного воплощения божественной натуры".
Озириса, черного бога Нила, следует расценивать как персонификацию обряда учения, ибо именно с ним Плутарх однозначно идентифицирует священную доктрину, или передачу Таинств. Как Тот обозначает всю сферу знаний (и именно благодаря его помощи Озирис появился на свет), так Озирис воплощает тайную священную мудрость, сохраненную теми, кто хорошо знал древние ритуалы. Без сомнения, позднее Озириса спутали с другими членами обширного пантеона божеств, которые развивались в период упадка египетской религиозной культуры. Однако для избранных он представлял изначальное знание - полное воплощение истины, не загрязненное умствованием, не ограничиваемое смертью и не обусловленное узостью мышления. Он обозначал не только божественное единение с Абсолютом, которое является финалом просветления, но своей жизнью, смертью и воскресением он открывал средство, с помощью которого сознание смертного может достичь такого финала. Таким образом, Озирис становится двуединым символом, будучи в первую очередь эзотерической мудростью сам по себе, а во вторую - сложной организацией посвященных, через которых она передавалась. Личность Озириса, таким образом, есть олицетворение системы, выработанной древними для увековечивания бессмертных истин души. Живая голова увенчана перьями мудрости и власти, но тело обвито погребальными бинтами мумии. Здесь мы видим живую голову - дух, прикованный к материи, мумифицированному телу. Душа заключена в узкую клетку плоти. Ясно одно - Озирис представлял Тайное Учение до того времени, когда всетворящее Слово было потеряно.
Озирис - это один из пяти детей богини Нут; поэтому он соотносится с пятью божественными правителями Китая и пятью оккультно известными Дхъяни-буддами в ламаизме. Пять детей Нут - это пять континентов, которые появились на Земле, и пять рас, которые заселили эти континенты. Озирис - это первичное прозрение первой расы, но так как Изида родилась на четвертый день, то мы находим, что это предание пришло в Египет из школы таинств Атлантиды, символом которой была Изида.
Следуя легенде о царствовании Озириса, можно предположить, что было время, золотой век, когда землею правили истина и мудрость и аристократия мудрости с терпимостью и твердой рукой вела людей к благородному состоянию просвещенной расы. Это была божественная династия легендарных царей-жрецов, которые были настолько развиты, что могли управлять человечеством, обладая не только добродетелью, но и божественными качествами. Через своих жрецов Озирис, представитель скрытого закона, правил целым миром с добродетелью совершенства, сокрытой в этом законе.
Если мы допустим, что Озирис - положительный полюс универсального жизненного агента, тогда Изида становится воспринимающим полюсом этой деятельности. Он - это учение, она - это церковь.