- У тебя есть лавка в антикварном центре на Латроубтеррас. Она принадлежит нам обеим. Там продаются старые вещи.
- Я тебя знаю, - тихо сказала Нелл. - Ты дочка Лесли.
Девушка удивленно моргнула. Они редко говорили о ее матери, едва ли хоть раз за все время, что Кассандра росла. И за последние десять лет, которые она прожила в квартире на нижнем этаже дома Нелл после возвращения, ни разу не поднимали эту тему. Они, не сговариваясь, решили не ворошить прошлое, которое по разным причинам предпочитали забыть.
Нелл заговорила. Ее встревоженные глаза изучали лицо Кассандры.
- Где мальчик? Надеюсь, не здесь. Он здесь? Я не хочу, чтобы он трогал мои вещи. Ломал их.
У Кассандры закружилась голова.
- Это дорогие вещи. Не подпускай его к ним.
Запинаясь, девушка подыскивала ответные слова.
- Нет… Нет, не подпущу. Не волнуйся, Нелл. Его здесь нет.
Позже, когда бабушка снова впала в беспамятство, Кассандра задумалась над жестокой способностью рассудка ворошить прошлое. Почему в конце жизни голова Нелл должна звенеть от голосов давно умерших людей? Всегда ли так происходит? Неужели каждый, кто взял билет на безмолвный корабль смерти, неизменно ищет на палубе лица тех, кто отчалил раньше?
Кассандра, должно быть, уснула, потому что в следующее мгновение больница оказалась во власти ночи. Свет в вестибюле погас, повсюду слышались отзвуки сна. Девушка осела в кресле, шея ее затекла, а лодыжка, высунувшаяся из-под тонкого одеяла, замерзла. Было поздно, и Кассандра устала. Что разбудило ее?
Нелл, ее дыхание, ставшее громким. Она не спала. Кассандра метнулась к кровати и присела на краешек. В полумраке глаза Нелл казались стеклянными, выцветшими и мутными, как вода с пятнами краски. Тонкая нить ее голоса почти перетерлась. Сначала Кассандра не расслышала слов и подумала, что губы бабушки беззвучно шевелятся, повторяя давно забытые слова. Потом она осознала, что Нелл говорит вслух.
- Госпожа, - произнесла она, - госпожа велела ждать…
Кассандра погладила Нелл по теплому лбу, откинула мягкие пряди волос, которые когда-то блестели, точно серебряная пряжа. Опять эта госпожа!
- Она не будет против, - сказала Кассандра. - Госпожа не будет возражать, если ты уйдешь.
Губы Нелл сжались, потом задрожали.
- Мне нельзя шевелиться. Она велела ждать здесь, на корабле. - Старушка еле шептала. - Госпожа… Сочинительница… Не говори никому.
- Шшш, - успокоила ее Кассандра. - Я никому не скажу, Нелл, я не скажу госпоже. Можешь идти.
- Она обещала вернуться за мной, но я не послушалась. Я не сидела там, где мне сказали.
Бабушка вдруг начала задыхаться. Кассандра запаниковала.
- Прошу тебя, не волнуйся, Нелл, пожалуйста. Все хорошо. Обещаю.
Голова старушки упала набок.
- Я не могу идти… Я не должна была… Сочинительница…
Кассандра нажала на кнопку вызова помощи, но над кроватью не загорелся ни один огонек. Девушка помедлила, прислушиваясь к шагам в коридоре. Веки Нелл трепетали, она ускользала прочь.
- Я позову медсестру…
- Нет! - Нелл слепо потянулась, стараясь схватить Кассандру. - Не бросай меня!
Старушка безмолвно заплакала. Слезы влажно блестели на ее сереющей коже.
Кассандра прикусила губу.
- Все хорошо, бабушка. Я схожу за помощью. Я скоро вернусь, обещаю.
Глава 4
Филлис многозначительно посмотрела на Кассандру.
- То есть Нелл не существовало. По крайней мере, официально.
Кассандра подняла глаза: Дот пришла из кухни и протянула ей чашку чая.
- Я не понимаю.
- Ну конечно не понимаешь, детка, - сказала Дот, усаживаясь рядом с Филлис. - Мы тоже очень долго не понимали. - Она покачала головой и вздохнула. - Пока не поговорили с Джун на свадьбе Тревора, правильно, Филли?
Та кивнула.
- В тысяча девятьсот семьдесят пятом. Я безумно злилась на Нелл. Мы совсем недавно потеряли отца, и вот мой старший сын, племянник Нелли, женится, а она даже не соизволила явиться. Вместо этого укатила отдыхать. Вот почему когда я говорила с Джун, я от души нажаловалась на Нелл.
Кассандра запуталась, она никогда особо не разбиралась в обширной паутине дружеских и родственных связей теток.
- Какая еще Джун?
- Одна из наших кузин, - пояснила Дот, - с маминой стороны. Ты наверняка с ней встречалась. Она примерно на год старше Нелл. В детстве они были не разлей вода.
- Уж это точно, - фыркнула Филлис, - ведь только с ней Нелл поделилась, когда все произошло.
- Что и когда произошло? - спросила Кассандра.
Дот наклонилась к ней.
- Папа рассказал Нелл…
- Папа рассказал Нелл то, чего не следовало, - быстро вставила Филлис. - Думал, что правильно поступает, бедолага. И сожалел об этом всю оставшуюся жизнь, ведь их отношения так и не стали прежними.
- Папа всегда обожал Нелл.
- Он всех нас любил! - рявкнула Филлис.
- Ах, Филл! - Дот закатила глаза. - Даже сейчас не можешь признать! Нелл была его любимицей, чего уж тут крутить. Ирония судьбы, что ни говори.
Филл не ответила, поэтому Дот, захватив нить разговора, радостно продолжила:
- Это случилось в вечер ее двадцать первого дня рождения, - сказала она. - После праздника…
- И вовсе не после праздника, - возразила Филлис, - а во время его. - Тетка повернулась к Кассандре. - Полагаю, отец счел праздник подходящим случаем, чтобы рассказать все Нелл перед началом ее новой жизни. Она была обручена, собиралась выйти замуж. Не за твоего дедушку, за другого мужчину.
- Серьёзно? - удивилась Кассандра. - Она никогда мне не говорила.
- Он был ее настоящей любовью, как мне кажется. Местный парень, совсем не такой, как Эл.
Последнее имя Филлис произнесла с толикой неприязни. Все знали, что тетки недолюбливали американского мужа Нелл. Ничего личного, скорее общее презрение горожан, которым было не по душе, что во время Второй мировой армейские заявились в Брисбен, пытаясь увлечь местных красоток полными карманами денег и щеголеватой формой.
- И что случилось? Почему она не вышла за него?
- Нелл разорвала помолвку через несколько недель после того дня рождения, - ответила Филлис. - Вот горе-то! Нам всем ужасно нравился Денни, а она разбила ему сердце, бедняжке. В конце концов он женился на другой, перед самой Второй мировой. Но счастья ему это не принесло. Парень так и не вернулся из схватки с японцами.
- Отец велел Нелл не выходить за него? - спросила Кассандра. - Тем вечером он запретил ей выходить за Денни?
- Вряд ли, - усмехнулась Дот. - Папа считал, что краше Денни во всем белом свете молодца нет, наши мужья и в подметки ему не годились.
- Тогда почему она порвала с ним?
- Она не назвала причину даже своему жениху. Мы чуть не рехнулись, пытаясь все выяснить, - ответила Филлис. - Мы знали только, что Нелл не говорила об этом с папой и с Денни она ничего не обсуждала.
- Мы долго не знали правды, пока Филли не поговорила с Джун, - добавила Дот.
- Почти через сорок пять лет.
- Что сказала Джун? - спросила Кассандра. - Что случилось на празднике?
Филлис отпила чаю и подняла брови, глядя на девушку.
- Папа сказал Нелл, что она им не родная дочь.
- Ее удочерили?
Тетки обменялись взглядами.
- Не совсем, - ответила Филлис.
- Скорее, ее нашли, - добавила Дот.
- Взяли.
- Забрали.
Кассандра нахмурилась.
- Где нашли?
- На пристани в Мэриборо, - ответила Дот. - Там, где причаливали большие корабли из Европы. Сейчас их там и в помине нет. Полно других портов намного крупнее, а большинство людей и вовсе предпочитают летать…
- Папа ее нашел, - перебила Филлис. - Когда она была совсем крошкой, перед самой Первой мировой. Люди толпами бежали из Европы, и мы с радостью принимали их здесь, в Австралии. Корабли приходили в порт через день. Папа был в то время начальником порта. Он следил, все ли путешественники являются теми, за кого себя выдают, и приехали именно туда, куда собирались. Некоторые из них не умели говорить по-английски. Насколько я поняла, однажды днем началась настоящая суматоха. Корабль пришел в порт из Англии после кошмарного путешествия: тиф, инфекции, солнечные удары, всего хватало. Когда судно причалило, на борту оказался лишний багаж и неучтенные пассажиры. Просто беда. Конечно, папа со всем разобрался, он всегда умел наводить порядок, но засиделся дольше обычного. Он еще раз все проверил, рассказал ночному сторожу, что случилось, и объяснил, откуда в конторе лишний багаж. Тогда папа и увидел чью-то фигурку на пристани. Маленькая девочка, не старше четырех лет, сидела на детском чемоданчике.
- И на мили вокруг - ни души. - Дот покачала головой. - Она была совсем одна!