Кэрри. Люси ошеломлена, у нее нет слов. Только вихрь разнообразных чувств. Изумление, недоверчивый восторг. Неужели такое чудесное, такое неожиданное событие и в самом деле произошло? Кэрри. Люси чувствует, как счастливый румянец теплой волной заливает ее щеки. Такое случается не часто, и Люси теряется. Ей хочется вскочить и броситься в объятия Кэрри, но вдруг та подумает, что это по-детски. Вдруг…
Кэрри говорит:
- Хватит таращить глаза. Это действительно я.
Люси медленно встает и говорит:
- О Господи.
Кэрри входит, затворяет за собой дверь.
- Удивлена?
- Да. Я и не знала… Ты здесь давно?
- Примерно час. Болтала с мамой.
- Нет. В смысле, в Лондоне.
- Неделю,
- Я не знала.
- Никто не знал. Ничего, зато теперь знаешь. - Кэрри поцеловала Люси в щеку, обдав восхитительным ароматом. - Ты выросла. Поразительно. Раньше мне приходилось складываться вдвое, чтобы тебя поцеловать. - Кэрри огляделась. - Какая миленькая комната. И совсем не мрачная. Как у тебя чистенько! Ты только что убрала?
- Сегодня еще нет. Это бабушка отремонтировала. И позволила мне самой подбирать цвета.
- Замечательно. И так весело.
У кровати стояло небольшое кресло с синей обивкой. Кэрри опустилась в него, вытянула длинные изящно обутые ноги, скрестила лодыжки.
- Ты занималась?
- Да, готовила уроки. - Люси взяла со стола дневник и незаметно спрятала его в ящик, потом снова села и повернулась на вращающемся стуле лицом к тетке. - Когда ты вернулась?
- Я же сказала. Неделю назад. Надо было сообщить вам, что я возвращаюсь, но все случилось так внезапно…
- Ты надолго приехала?
- Пока не знаю. Работу в туристической фирме я бросила. Сейчас у меня нет ни дома, ни работы, но это неважно. А как дела у тебя?
Люси пожала плечами:
- Нормально.
- Кажется, тут у вас назревает некий конфликт. Пожалуй, он даже уже возник. Бедная моя девочка! Ты, должно быть, хочешь знать, что еще, черт побери, может случиться.
Вот именно, с благодарностью подумала Люси. Кэрри всегда отличалась прямотой, не избегала щекотливых вопросов и решительно вникала в суть проблемы. Люси осмелела и спросила:
- Мама купила только один билет во Флориду?
Кэрри засмеялась:
- Не волнуйся, она летит одна. В этой схватке победила ты. Наверное, у вас тут разгорелось настоящее сражение.
- Должно быть, ты считаешь меня законченной дурой из-за того, что я отказываюсь с ней ехать?
- Нет, по-моему, ты совершенно права. Ты была бы там совсем не к месту. Третий лишний. Для Николы гораздо лучше поехать одной. Но, конечно, возникают проблемы.
- Ты имеешь в виду Рождество?
- Нет, не Рождество. Я имею в виду тебя. Что ты намерена делать? Готова поспорить, никто даже не спросил тебя об этом.
- И правда.
- Я думала, что ты могла бы поехать к своему отцу, но оказалось, они с Мерилин собираются большой компанией кататься на лыжах.
- А мне и не хотелось с ними ехать. Мерилин меня недолюбливает, и вообще я никогда не ходила на лыжах, так что, думаю, мне было бы не слишком весело.
- А может, у какой-нибудь из твоих подружек уютный дом и заботливая мама, и тебе понравилось бы у них?
Люси немного смутилась - таких подруг у нее не было. Нет, у нее, конечно, было множество приятельниц, но ни у кого из них не было заботливой мамаши. А у самой близкой подруги, Эммы Форбс, мама - редактор журнала, которая вечно мчится на какие-нибудь встречи. Люси с ней едва знакома. Эмма совершенно независима, ей предоставлена полная свобода действий, ключи от дома и помощь экономки-шведки. Они с Люси проводят вместе много времени, общаются, болтают, но Эмма ни разу не упомянула о Рождестве.
Кэрри ждала. Ее темные глаза были исполнены внимания и доброты. Люси сказала:
- Я бы поехала в Корнуолл. К дедушке. Правда, я никогда там не бывала, не помню дедушку, не знакома ни с Сереной, ни с Беном, ни с Эми. Бабушка всегда дурно о них отзывается и слышать не хочет их имен, но если у нее не будет выхода, то они с мамой отпустят меня туда. - Голос у Люси упал. - Хотя, может быть, они вообще не захотят, чтобы я к ним приезжала.
Кэрри сказала:
- Ну что ты! По-моему, это замечательная мысль и когда-нибудь ты обязательно к ним поедешь. Но только не на это Рождество. Я говорила с Джеффри, когда вернулась из Австрии. У них мало места, домик, в сущности, крошечный и будет набит гостями по самую крышу.
Надежда умерла.
- А-а… Ну ладно.
- Но ты как-нибудь непременно к ним поедешь. Например, весной. Они будут рады, и ты их всех полюбишь. А сейчас нам придется придумать что-то другое.
"Нам" - это очень существенно.
- Нам?
- Да. Нам с тобой. Сироты в бурю… Что будем делать?
- На Рождество?
- Конечно на Рождество.
- В Лондоне?
- По-моему, оставаться в Лондоне довольно глупо, как ты думаешь? Может быть, лучше уехать?
- Куда?
Казалось, ответа нет. Они посмотрели друг на друга. Кэрри встала, подошла к окну, подняла тюль, посмотрела вниз, в безрадостный двор.
- Есть у меня одна мысль. Только что пришла в голову. - Кэрри опустила занавеску, отошла от окна и присела на край письменного стола. - Ты когда-нибудь слышала об Элфриде Фиппс?
Люси помотала головой, с интересом ожидая продолжения.
- Это необыкновенная женщина. Кузина Джеффри. Твоя бабушка ее не выносит, считает безнравственной. Элфрида актриса, у нее всегда была куча возлюбленных и мужей. У них с Доди нет ничего общего. А я очень люблю Элфриду. Когда я училась в Оксфорде, мы с ней возобновили знакомство и стали большими друзьями.
- А сколько ей лет?
- За шестьдесят, совсем старушка. Но живая и веселая, такую редко встретишь.
- Где она живет?
- Раньше жила в Лондоне, но потом ее муж… впрочем, он не был ее мужем, но она его обожала… умер, и Элфрида переехала в деревню. Несколько лет назад ей сделали операцию, и я ухаживала за ней, пока она не поправилась. Мы с ней никогда не теряли связи. Сейчас она живет в небольшой деревне в Гэмпшире. Дом, как она говорит, крошечный, но для нас с тобой места наверняка хватит. А если нет, то она что-нибудь придумает. По-моему, мысль хорошая, как ты считаешь? Давай попробуем.
- Ты и я?
- И Элфрида.
- На две недели?
- Конечно.
- А она не будет возражать?
- Готова держать пари на последний доллар, она будет вне себя от радости.
- Как мы ее спросим?
- Я ей позвоню. Телефон у меня есть.
- Сейчас позвонишь?
- Нет, не сейчас. Когда вернусь в Патни. Не хочется, чтобы о наших планах кто-то узнал, пока они не оформились окончательно. Потом мы представим их как свершившийся факт.
- А если Элфрида не примет нас на Рождество?
- Не будем пессимистами. Надо верить, что все устроится. А пока никому ни слова, договорились? Это будет наш секрет. - Кэрри посмотрела на часы. - О Господи, уже почти час. Я умираю с голоду, а ты? Твоя бабушка сказала, что приготовит суп и паштет, но я не уверена, что мне этого хватит. Почему нам не отправиться на ланч всем вместе? Есть тут какое-нибудь недорогое заведение с хорошей кухней?
- Да, "Розетти", в пяти минутах ходу.
- Итальянская кухня?
- Да. Спагетти и тому подобное.
- Моя любимая еда. Давай пойдем и объявим нашим мамам, что хотим их угостить.
Люси вспомнила об Эмме.
- Сегодня после ланча мы с подругой собирались пойти в кино. Я с ней встречаюсь в половине третьего.
- Как ты туда едешь?
- На метро.
- Нет проблем. Мы пообедаем, а потом я посажу тебя в такси. Ты не опоздаешь.
Все устраивалось просто замечательно. Ланч в ресторане, такси. Люси хотелось бы знать, богата ли Кэрри сейчас, когда вернулась из Австрии. Выглядела она, без сомнения, здорово - классная одежда, сияющие волосы, эффектная косметика… совсем как те изысканные модели, позирующие в коже и мехах, фотографии которых мелькают среди глянцевитых страниц любимого бабушкиного журнала "Vogue". Люси вдруг показалось, что из темного холодного угла она вышла на яркий и ласковый солнечный свет. Все ее существо будто освободилось, сбросило тревоги; Кэрри вернулась, и ее благотворное присутствие преобразило все вокруг. К своему ужасу, Люси почувствовала, как ее глаза затуманивают непрошеные слезы, а лицо морщится, как у ребенка.
- Ой, Кэрри…
- Эй, не плачь. Не о чем плакать. Мы прекрасно проведем время.
Кэрри распахнула объятия, и Люси приникла к ней, прижимаясь щекой к мягкому кашемировому свитеру, вдыхая его аромат. Кэрри и в самом деле здесь, с нею. Слава Богу, странные слезы не пролились, отступили. Люси нашла носовой платок и энергично высморкалась:
- Извини.
- Иди умойся и оденься. А я пойду к нашим мамам и порадую их хорошей вестью.
- Только о ланче?
- Конечно. Остальное - пока что наша с тобой тайна.
Доди была в маленькой кухне, где без всякого энтузиазма пыталась приготовить обещанную легкую закуску. Она уже накрыла на стол и сейчас держала в руках консервную банку с супом.
Кэрри сказала:
- Подожди, не открывай.
Доди обратила к дочери удивленный взгляд:
- Почему?
В кухне она казалась не на месте - в нарядном, изящном платье, причесанная волосок к волоску, даже без передника. Банку она держала на отлете, в вытянутой руке, будто боясь, что та ее укусит.
- Потому что мы идем в ресторан. Я угощаю. Мы с Люси решили, что надо немного себя побаловать. Она предложила пойти к "Розетти". Ты согласна?
- Да. - В голосе Доди слышалось сомнение. - Но я думала, мы удовольствуемся супом и паштетом.
- Да, но потом мы передумали.
- Уже почти час. Будет ли там свободный столик?
- Может быть, ты позвонишь туда? Знаешь номер?
- Кажется, да.
- Тогда позвони, пожалуйста. А суп оставь на ужин. Где Никола?
- В гостиной.
- Дуется?
- Нет. Очень собой довольна.
- Давай заключим договор. За ланчем ни слова о Флориде. С Люси довольно.
- С меня тоже.
Никола сидела в глубоком кресле и листала новый номер "Харперз Куин", который купила, когда возвращалась домой из туристического бюро.
- Обдумываешь гардероб для Флориды?
Никола захлопнула журнал и швырнула его на пол.
- Я знаю, что у тебя на уме, Кэрри, но мне на это наплевать.
- Понимаю… Почему бы тебе не поехать, если хочется.
- Ты действительно так думаешь?
- Все лучше, чем торчать здесь, ссориться с матерью и чувствовать себя обиженной.
- Чрезвычайно тебе признательна.
- Ох, Никола… - Кэрри присела на подлокотник дивана. - Давай заключим перемирие. Мы собираемся пойти на ланч. Это нас немного ободрит. И не будем говорить ни о Флориде, ни о Борнмуте, ни о Рождестве.
- Это Люси предложила?
- Нет, я… Никола, хочу тебя поздравить. Люси очень милая и у нее прекрасный характер, чего не скажешь о большинстве четырнадцатилетних девочек. Ты проделала колоссальную работу.
- Да. - Никола, у которой выбили из рук оружие, позволила себе криво улыбнуться. - Спасибо. Нелегко это было, - торопливо добавила она.
- Я никогда не считала воспитание детей легким делом. И на твоем месте, наверное, не справилась бы. А сейчас давайте собирайтесь. Ма звонит в ресторан, чтобы заказать нам столик. Мы с Люси намерены съесть горы спагетти "карбонара".
Над камином висело венецианское зеркало в золотой раме, в котором отражалась анфилада комнат с их великолепным убранством. Никола остановилась перед ним и принялась изучать свое отражение, коснулась волос, провела мизинцем по накрашенным губам. Встретив в зеркале взгляд Кэрри, она сказала:
- И все-таки проблема остается.
- Я попытаюсь ее решить.
- Кэрри, почему ты вернулась из Австрии?
- Видишь ли, - Кэрри пожала плечами, - это было внезапное решение.
- Что ж, какова бы ни была причина, я тебе благодарна, - сказала Никола и взяла свой меховой жакет. - По крайней мере, хоть частично избавишь меня от обузы, - добавила она ложку дегтя.
Ланч в ресторане оказался очень удачной затеей. И Доди, и Никола обожали ресторанную атмосферу, и за время короткого пути от Фарнем-корта до "Розетти" настроение у обеих заметно улучшилось. Холодный и хмурый декабрьский день послужил для Доди прекрасным поводом, чтобы укутаться в новое отороченное черным мехом пальто. И когда она вошла через стеклянные двери в теплое, напоенное восхитительными ароматами помещение и к ней бросились милые, улыбающиеся итальянцы, чтобы помочь раздеться, она почувствовала себя красивой знатной дамой. Небольшой ресторан был уже заполнен, но для них оставили столик в углу. Они уселись, и Кэрри, не теряя времени, заказала напитки: джин с тоником для Доди и Николы, кока-колу для Люси, сухой херес - для себя. Потом выбрала столовое вино. Алкоголь и приятная атмосфера действовали расслабляюще и успокоительно, постепенно напряженность исчезла и завязалась если не слишком оживленная, то вполне доброжелательная беседа.
Вот уже несколько лет они не собирались вместе, и у них возникало множество тем, которые можно было обсудить. Старые друзья, знакомые, дальние родственники. Доди поведала о круизах по Средиземному морю и об одном необыкновенном греческом острове, в который она буквально влюбилась: "Мечтаю построить там домик". А Кэрри рассказала об Обербейрене, о том, как волшебно прекрасны горы летом. Склоны, с которых зимой съезжают на лыжах, становятся зелеными пастбищами, где щиплют траву стада коров, и колокольчики у них на шеях оглашают звоном чистый, как хрусталь, воздух.
Доди и Никола сдержали слово и ни разу не упомянули Рождество, Флориду и Борнмут.
Они допили кофе, и Кэрри заплатила по счету. Люси уже пришло время уходить. Услужливый официант вышел на улицу, на холод, прямо в своем длинном белом фартуке, хлопающем на ветру, и стоял, пока не заметил огонек такси и не просигналил шоферу, чтобы тот остановился. Кэрри дала Люси денег, и взрослые дождались, пока девочка усядется.
- Кэрри, прости, я тебя не поблагодарила. Все было замечательно, - открыв окно, сказала Люси.
- Очень рада. Надеюсь, фильм тебе понравится. Я тебе позвоню.
- Позвони поскорее.
- Как только смогу. Ни минутой позже.
- Люси, когда ты вернешься? - деловито поинтересовалась Никола.
- Около семи.
- Будь осторожна.
- Хорошо.
Они подождали, пока такси не скрылось из виду, и медленно пошли к реке. На углу Фарнем-роуд остановились попрощаться.
- Ты доставила нам бесконечное удовольствие, - сказала Доди, расположенная к великодушию после превосходных блюд и напитков. - Как хорошо, что ты снова дома. Не пропадай. Сообщи о своих планах.
- Да, конечно. Пока, ма. - Кэрри чмокнула мать в щеку. - Пока, Никола. Мы ведь еще увидимся до твоего отъезда?
- Скорее всего, да. Спасибо за ланч.
- На всякий случай, если не увидимся, желаю хорошо провести время.
- Именно это я и собираюсь сделать.
Они расстались. Кэрри посмотрела матери и сестре вслед. Похожи до смешного, и обе по уши увязли - каждая в своих делах и проблемах. Совсем не изменились. Кэрри повернулась, медленно пошла к дому и, только пройдя полпути по мосту Патни, где холодный и влажный ветер дул ей прямо в лицо, вспомнила о том, что Сара просила купить овощей к ужину и упаковку чая "Лапсанг Соучон". В пакистанской бакалейной лавке Кэрри запаслась цветной капустой, луком-пореем и мелкой молодой картошкой. Купила чай, черный зерновой хлеб и две бутылки калифорнийского вина "Якобс Крик". Кассир, симпатичный молодой человек, уложил это все в сумку и получил деньги:
- Господи, - сказал он, - какой холодный день. Наверное, не чаете добраться домой.
Кэрри улыбнулась в знак согласия, поблагодарила и вышла на улицу. Хмурый зимний день клонился к сумеркам, автомобили ехали с включенными фарами, яркие квадраты света падали из окон магазинов на мокрый асфальт. Когда Кэрри подошла к дому, руки у нее так замерзли, что было больно стаскивать перчатки и управляться с американским замком. Она зажгла свет в холле, выключила сигнализацию и с благодарностью ощутила домашнее тепло. Потом прошла на кухню, поставила пакет на стол, не снимая пальто, наполнила водой электрический чайник и включила его. Задернув сине-белые клетчатые занавески, принялась выгружать овощи. Вода тем временем вскипела, и Кэрри приготовила кружку чая. Сняв, наконец, пальто, она бросила его на спинку стула, достала из сумочки записную книжку и села у телефона.
Элфрида Фиппс, Пултонс-роу, Дибтон. Кэрри сняла трубку и набрала номер. Услышав гудки, стала ждать. Ждала долго, но ответа не было. Элфрида, конечно, так и не собралась купить автоответчик. Может быть, она вышла. Кэрри положила трубку, допила чай и поднялась наверх повесить пальто и надеть другие туфли. Снова спустившись вниз, она задернула шторы в гостиной и включила камин. Потом вернулась в кухню и еще раз попыталась дозвониться Элфриде. Опять неудача. Кэрри почистила картошку к ужину, нарезала цветную капусту и приготовила маринад для куриного филе. После третьей попытки дозвониться она немного встревожилась. В конце концов, они так давно не виделись. Элфрида не любила писать писем, предпочитала телефон, но она всегда была на месте. А вдруг она умерла? Эта ужасная мысль поразила Кэрри как гром среди ясного неба, но здравый смысл взял верх. Кэрри понимала, что, если бы с Элфридой что-нибудь случилось, Джеффри непременно бы об этом сообщил.
Джеффри. Она позвонит отцу. Он, конечно, знает, где найти свою кузину Элфриду. Телефон Джеффри в Эмбло Кэрри помнила наизусть. Она сняла трубку и набрала номер. На этот раз ей повезло, отец ответил почти тотчас же.
- Джеффри Саттон.
- Джеффри, это я, Кэрри.
- Голубушка, как ты?
- Прекрасно. Только холодно.
- Ужасная погода. Нас буквально сдувает с обрыва.
- Как Серена, Бен, Эми?
- Хорошо. Серена поехала за детьми в школу, так что я сижу в одиночестве, выписываю чеки, разбираю счета. Чем могу тебе помочь?
- Я ищу Элфриду. Звонила в Дибтон, но никто не отвечает.
- Ее там нет.
- Нет?
- Она в Шотландии.
- Почему ты мне ничего не сказал, когда я звонила на прошлой неделе?
- Мне казалось, у нас с тобой были более существенные темы. Например, ты.
- Да, - Кэрри почувствовала себя пристыженной. - Да. Извини.
- Я не думал, что тебе так важно знать, где находится Элфрида.
- Сейчас очень важно. Зачем она поехала в Шотландию?
- Это длинная история, - сказал Джеффри и принялся рассказывать.
С сочувствием слушая грустную историю, Кэрри все больше и больше становилась в тупик. Она хорошо знала Элфриду. Ее доброе сердце и пылкий нрав, ее неспособность задуматься о завтрашнем дне. И тем не менее ее поступок казался слишком опрометчивым.
- Она любит этого человека? - спросила Кэрри.
- Не знаю, Кэрри. На самом деле, я не понимаю, что происходит. Она мне обо всем рассказала по телефону и, судя по голосу, была скорее в подавленном, чем в приподнятом настроении.
- В таком случае, она в него не влюблена. Скорее, просто о нем заботится.