– Да, я напускаю запой. Мне тоже нужны деньги. На Украине денег не платят, вот и беру грех на душу. Кто как может, так и выживает!
Решила я проверить ее слова на себе – врет она или действительно может напускать на людей запо й ?
Купила я у нее бутылку и принесла домой. Сижу, гляжу на эту бытылку и рассуждаю: вот прожила я 45 лет, пьянку презираю, с мужем своим из-за этого развелась. Не пила я и пить не буду, выпью рюмку за-ради сына, чтобы проверить, врет эта хохлушка или нет.
Выпила я полрюмки, аж меня передернуло всю – так было противно. В голове занемело, и вдруг чувствую, что хочется мне еще выпить, да так сильно хочется, что даже рука от нетерпения затряслась. Почти залпом выпила я вторую рюмку, а затем еще и еще, пока вся бутылка не опустела.
Проснулась я среди ночи. Одолела меня непреодолимая жажда выпить самогона той бабы. Язык сохнет, а мысли подгоняют бежать и купить еще бутылку. Говорила я себе, что на дворе ночь, страшно, но все-таки встала и пошла!
Постучав в окно, я с нетерпением ждала, когда зажжется свет, а как схватила бутылку, то тут же хлебнула из нее глоток, чтобы скорее ощутить желанный вкус.
С тех пор почти год я пью, и сын мой погибает от пьянки. Ваш адрес мне дала женщина, у нее есть Ваша книга. Помогите мне и моему сыну избавиться от насланного на нас запоя.
Написала Вам все откровенно и честно, не презирайте меня. Жду ответа".
Есть несколько способов помощи тем, кому колдовством наслан запой. Вот один из них. Страдающий запоем должен пролезть на животе под столом, на котором были отмечены девятые помины по покойному человеку. Нужно соблюсти следующие условия. Если запой навели на женщину, то помины должны быть по умершей женщине, а если лечат мужчину, то помины должны были быть по мужчине. Пролезть под столом нужно сразу же, как отобедает последний человек, но при этом со стола нельзя убирать ни одного предмета: ни тарелки, ни ложки, ни чашки. Всё (объедки в том числе) должно оставаться на столе до тех пор, пока запойный человек не пролезет под поминальным столом.
Перед тем как пролезть под столом, нужно сказать:
Господи, прости, Господи, помоги, Господи, благослови. Как правда, что за этим столом покойника поминали, за его душу кутью ели и вино выпивали, так правда, что я под этим столом проползу и вина зелена во веки веков в рот не возьму. Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Ныне и присно и во веки веков. Аминь.
Как снять порчу с разума человека
В тот день, когда в календаре указано полнолуние, и в те часы, когда на кладбище обычно привозят хоронить умерших, привезите и вы туда душевнобольного человека. Увидев похоронную процессию, подойдите и встаньте в голове у гроба.
Пока люди подходят к покойнику, чтобы попрощаться, вы должны успеть прочитать про себя заговор на освобождение разума от безумия.
Читать нужно три раза про себя.
Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Тело к гробу, душа вознеслась, покойник преставился. И как только последний из людей с покойником простится, так и у раба Божия (имя) разум от безумия освободится. Прах земле, душа, вознесись, от безумия, разум, освободись. Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Ныне и присно и во веки веков. Аминь.
После того как вы про себя прочитаете этот заговор, незаметно обойдите с больным вокруг гроба и выкопанной могилы. Это следует успеть сделать до того, как начнут опускать гроб с покойником, иначе все будет бесполезно.
Порча на стельку
Некоторые колдуньи прибегают к старинному способу наведения порчи через обычную обувную стельку... Стелька прибивается ржавым гвоздем под потолком курятника со специальным для этой цели заклинанием. После этого человек впадает в страх и беспричинную панику. Подобно испуганной курице, он никак не может найти себе места и покоя. Если этого человека вовремя не вылечить, то он может окончить свой век в сумасшедшем доме.
Чтобы снять эту порчу, нужно в первый вторник любого месяца зарубить черную курицу, сварить ее и отдать на съедение трем черным собакам. Если лечат больного мужчину, то мясо отдают трем черным кобелям; если лечат больную женщину, мясо отдают трем сукам. Когда варят курицу, читают заговор:
Курий переполох, ступай под полок. Иисусе Христе учился не доучился, тот, кто болел, тот излечился. Я этого не поняла, переполох на себя не взяла. Будьте же, мои слова, острей острия, тверже булатной стали, чтобы все переполохи отстали. Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Ныне и присно и во веки веков. Аминь.
Хорошо прочитать молитву святому Киприану и мученице Иустине, которым молятся против вреда, нанесенного колдунами.
О святии священномучениче Киприане и мученице Иустино! Внемлите смиренному молению нашему. Аше бо временное житие ваше мученически за Христа скончали есте, но духом от нас не отступаете есте, присно по заповедем Господним шествовати нас научающе и крест свой терпеливо нести нам пособствующе.
Се дерзновение ко Христу Богу и Пречистей Его Матери стяжали есте. Темже и ныне будете молитвенницы и ходатаи о нас, недостойных (имена).
Будете нам заступницы крепции, да заступлением вашим сохраняеми, невредимы от бесов, волхвов и от человек злых пребудем, славяще Святую Троицу, Отца и Сына и Святаго Духа. Ныне и присно и во веки веков. Аминь.
Проданная болезнь
Из письма: "13 октября 2000 года я поехала на барахолку, чтобы купить себе зимние сапоги. Там ко мне подошла незнакомая белокурая женщина и спросила, не нужна ли мне сумка, вытащив из пакета очень изящную, красивую сумочку, которая была украшена сверкающими стразами. Даже несмотря на пасмурную погоду, стразы переливались и искрились.
Мне еще ни разу не доводилось видеть такую сверкающую сумочку, и я поинтересовалась ее ценой. Цена была невелика, и я купила сумочку. Довольная удачными покупками, я вернулась домой и тут же стала перекладывать содержимое старой сумки в новую. Несмотря на небольшие размеры, она была довольно вместительная. В ней были три отделения и кармашек для сотового телефона, карман для ключей и еще два кармашка, которые закрывались на "молнии".
Там-то я и обнаружила приколотую на булавки, сложенную вчетверо бумажку.
Вначале я подумала, что это рекомендация по уходу за замшей, но, развернув листик, поняла, что это какая-то молитва. Написана она была церковным шрифтом и довольно мелко. Я надела очки, но даже в них я с трудом разобрала текст, от которого мне стало, мягко говоря, не по себе. "Кто эту вещь в руки возьмет, тот с головы моей хворь заберет",– прочитала я.
Там было еще что-то написано, но очень мелко и неразборчиво. А в самом конце текста было слово "аминь".
Покрутив в руках странную бумажку, я решила ее сжечь. Примерно дня через три я увидела сон, будто на высокой горе стоит церковь. В церкви горят тысячи свечей и лампад. Людeй в церкви нет. Я спрашиваю: "А где вы?" И мне кто-то отвечает: "В психушке".
Тут я увидела алтарь, а на нем стоит моя новая сумка. В свете свечей сумка так ослепительно сияет, что мне больно смотреть и из глаз текут слезы. Я хватаю сумку, она открывается, и я вижу в ней свою собственную голову!
От ужаса я проснулась. Было шесть часов, мне нужно было вставать на работу, но я не вставала – состояние мое было ужасным.
Впервые в жизни у меня так сильно болела голова, что я боялась сделать лишнее движение.
Я выпила пенталгин, но боль не проходила. Мама вызвала мне врача, но давление было нормальным.
С этого момента я жила с головной болью в буквальном смысле слова. Все, что возможно, я прошла, томограмма в норме, анализы хорошие. Я меняла специалистов, лекарства, но улучшения не наступало. Потом у меня резко ухудшилась память. В разговоре я подолгу вспоминала нужное слово.
Все чаще я замечала, что с языка слетают не те слова, которые я хочу сказать. Все это приводило меня в отчаяние, я стала ссориться с мамой. Истерики повторялись. Появилось чувство страха и неуверенности. Потом я стала слышать голоса.
Так я попала в психушку. Вернее, это моя мама и врач уговорили меня лечь в психиатрическую лечебницу под предлогом "глубокого" обследования.
В больнице мне давали препараты, от которых я становилась вялой и безразличной. Периодически меня забирали домой, а месяца через три-четыре я вновь попадала в психушку.
Не знаю, чем бы все это для меня закончилось, если бы не один случай.
Однажды, когда я находилась дома, мы поехали с мамой в парк. Сперва мы с ней сидели на скамейке у фонтана, потом она сказала, что пойдет принесет мороженого, и попросила, чтобы я никуда без нее не уходила.
Рядом на скамейку присела пожилая женщина. Но я на нее не смотрела – мне ни до кого не было дела.
Женщина неожиданно заговорила, первые ее слова я не слышала, а потом вдруг поняла, что говорит она обо мне и для меня. От ее слов меня охватило непонятное волнение, я повернулась к ней и буквально открыв рот слушала то, что она говорила:
– Ты гибнешь, ты как затоптанная трава. Ты больна, но не своей, а чужой болезнью. Тебе ее продали вместе с красивой сумкой. В ней были три булавки и заклинание дьявольской троицы. Ты дешево купила, но дорого заплатила.
Говоря это, она пытливо и спокойно смотрела мне в глаза. Я сознавала, что эта женщина видит меня насквозь, слышит, читает мои копошащиеся мысли и что в ней, возможно, мое спасение.
Действие препарата, которым меня пичкали, подавляло меня, и я не могла правильно высказать свою просьбу помочь мне. Я мычала, и это была моя мольба. Я смотрела ей в глаза, как смотрит больная, голодная собака на обедающих людей, ожидая, как чуда, куска хлеба.
Думаю, что она поняла меня. Взяв меня за руку, она больно сдавила мой безымянный палец и сказала:
– Сейчас мы пойдем туда, где ты купила свою болезнь. Ты сама поведешь меня туда. Вспомни, где это было.
Она говорила, и голос ее обретал странную, повелительную интонацию. Я будто растворилась в ее словах, не думая в этот миг ни о чем другом, как только о том дне, когда я купила себе сумку.
Будто что-то включилось во мне, я ясно вспомнила маршрут, на чем следует ехать и даже лицо той женщины, которая продала мне сумочку. Каждая мелочь четко и ясно всплывала в моем сознании, которое каким-то чудом разбудила странная старуха.
Когда добрались до барахолки, она велела мне встать и просить милостыню. Вытянув руку, я стала повторять: "Ради Иисуса Христа, помогите". Кто-то сунул в мою протянутую ладонь десять рублей, и почти тут же я услышала чей-то раздраженный голос:
– Совсем обнаглели, нет чтобы работать, так они побираются! Молодая, а нет ни стыда ни совести.
Но я все твердила: "Ради Иисуса Христа, помогите".
Потом женщина потащила меня за руку к остановке. Выйдя из автобуса возле церкви, моя спутница взяла меня за плечо и сказала:
– Слушай меня, сейчас ты войдешь в церковь, а я буду читать молитвы у церкви. Купи на всю милостыню свечи и поставь их у кануна. Зажги их от любой горящей свечи. Не уходи от этих свечей, пока они не прогорят полностью. Следи за тем, чтобы монашки не загасили твои свечи. Им выгодно отправлять их на переплавку – больше продадут. Да бог с ними, это уже их грех. А твоя задача – караулить свои и стоять до конца. Как только свечи сгорят, выйдешь на улицу, я тебя домой отвезу.
Когда я вышла из храма, то уже осознавала, кто я и как нужно доехать домой. Конечно, мое сознание было еще не столь ясным, как прежде, ведь действие таблеток повлияло на мой мозг.
Уже было темно, когда мы приехали домой и заплаканная мама открыла нам дверь. Она ведь меня долго искала в сквере и думала, что со мной что-то случилось.
Прервав мамины вопли, женщина сказала, чтобы в больницу меня больше не помещали, что мне нужно пить много чистой воды и спать. А когда действие таблеток пройдет, она советовала покинуть этот город, чтобы никто не узнал, что я страдала душевным расстройством. Сумку велела сжечь.
Перекрестив меня, она ушла. Больше мы ее никогда не видели.
Теперь, когда я уже совершенно здорова и действие таблеток прошло, я искренне жалею, что не узнала даже имени этой необыкновенной женщины, о которой Вам написала. Прошу только, если будете использовать это письмо, изменить мою фамилию и имя. Женщину, что меня спасла, описать трудно. Помню только ее голос и трепет, который я испытывала, слыша его.
Точно такой же благоговейный трепет я испытала, купив Вашу чудесную книгу. Я стала думать: а вдруг это были Вы, возможно ли это? Были ли Вы когда-нибудь в Серпухове? В любом случае я всегда буду молиться о той незнакомой женщине, которая вернула мне жизнь".
Заговор на снятие проданной болезни
Господь мой, имя Твое – Святая Рать. Никому во веки веков Твое имя не попрать. Из-под знамени Твоего нечистая сила сокрушается в прах, в преисподнюю опускается. Шли двенадцать святых, впереди Андрей Первозванный. Он миру поведал, рассказал, как Иуда Господа за деньги продал, как Господа к кресту прибили, как Его мучили, распяли и погубили. Как через три дня произошло чудо из чудес: проданный Иудой Господь из мертвых воскрес. Воскреси и Спаси, Боже, проданного (имя) на погибель тоже. Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Ныне и присно и во веки веков. Аминь.
Снятие порчи на безымянной могиле
Если у вас порча, которую никто не может снять, попробуйте этот сильный старинный способ. Пойдите в нечетный день на заброшенное кладбище, где уже давно никого не хоронят, найдите там могилу, где не указано ни имени, ни даты рождения и смерти. Встаньте в ногах могилы, трижды перекреститесь и скажите:
Мертвый человек, мертвая душа, твой погост лих, но тих. Никто тебя не трогает, не тревожит, Ангел смерти твой заброшенный дом сторожит. Склонюсь я к тебе пониже, скажу я тебе потише, кланяюсь тебе я, Божия раба (имя), упокой тебя Бог и все Святое Семейство, возьми с меня порчу, корчу, потягалище. Как тебя, мертвая душа, сюда привозили, как тебя в эту землю глубоко зарыли, как тебя навсегда позабыли, так и ты навсегда возьми с меня корчи, порчи, потягалища. Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Ныне и присно и во веки веков. Аминь.
Как снять проклятие
Больного ставят в круг, очерченный обмылком, оставшимся от мытья покойника.
Если лечат женщину, то используют мыло, оставшееся после умершей женщины, а если мужчину – то от мертвого мужчины.
Знахарь должен встать за спиной у больного, зажечь свечу и читать:
Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Час мой талантливый, минута сильна, вера крепка. Господи, я Тебя призываю: по этот час, по эту минуту, по этот раз. Стану, благословлясь, Господу помолясь. Шли бы лихие слова туда, где сухая трава, где вода не течет, солнце не светит и не печет, птицы не летают, звезды не сияют, где нет дверей и окон, туда, где нет на стене икон. Выйди, слово худое, из всех костей, кровей, бровей. Ступай по мхам, по болотам, по гнилым колодам. Там, за лесами, За сухими пнями, сидит седая чертова мать. Вели ей, Господи, лихое слово забирать с мощей, с костей, с ясных очей и кудрей, со всего остова земного рабы Божией (имя). Слово мое, прилепись, дело мое, прицепись. Что я сказала, да недосказала, Господь поймет, на помощь придет, под свое крыло Ангел-хранитель возьмет, на ныне, вечно и бесконечно. Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Ныне и присно и во веки веков. Аминь.
Чрево, заклятое на обжорство (исповедь сиделки)
"Мне 22 года. Мой вес так велик, что я даже стесняюсь о нем писать. Обращаюсь к Вам с надеждой, что мое письмо будет опубликовано в Вашей книге, а это значит, что мой рассказ прозвучит как вселюдное покаяние. Может быть, благодаря этому Бог снимет с меня заклятие, которое на меня наложили в наказание за мое воровство у умиравшего человека, к которому я определилась сиделкой.
Я все расскажу как на исповеди, без малейшей к себе жалости и без капли лжи. Ведь я хочу только одного: чтобы Бог меня простил.
Два года тому назад я окончила медучилище. Пошла работать медсестрой, но там платили такие копейки, которых мне не хватало даже на оплату своего наемного жилья. Сама я из села, а мне очень хотелось жить в городе.
Как-то мне предложили место сиделки по уходу за больным человеком. За это мне пообещали хорошо платить, и я согласилась. Я приехала по указанному адресу, где меня встретила пожилая, приятная и, видимо, очень состоятельная женщина.
Она пояснила мне, что сама она живет в Израиле, а ее мать не смогла выехать с ней, поскольку она не еврейка. Муж этой дамы был еврей. Вот ее мать и осталась одна в России, больше у них здесь не было никого.
Агния (так звали хозяйку, которая меня наняла) сказала мне:
– Я очень люблю свою мать, но мне необходимо вернуться в Израиль. Я буду вам хорошо платить, более того, я даже отдам вам деньги вперед, чтобы не связываться с переводами. Вы напишете мне расписку за получение денег за весь год. Я очень надеюсь, что поскольку вы медсестра, то ваш уход за моей мамой будет безупречен. Я знаю, что вы живете на квартире, так вот, вы можете жить здесь и таким образом сэкономите те деньги, которые платите за свою съемную квартиру. Еще я вам оставлю солидную сумму на питание моей мамы. Покупайте ей все самое хорошее и свежее, денег оставлю много, и вы их, пожалуйста, не экономьте.
Я уверила Агнию, что буду ухаживать за Раисой Максимовной как за родной матерью.
Вечером Агния улетела в Израиль, а я осталась в трехкомнатной квартире со своей подопечной и кучей денег, о которых еще вчера не посмела бы даже мечтать. Сварив кашу, я покормила Раису, которая была так слаба и стара, что сразу же уснула или сделала вид, что спит.
Квартира была обставлена красивой старинной мебелью, и я весь вечер глазела на статуэтки, картины и вазы. Потом я стала перебирать книги, их было очень много, и все они были в тисненных золотом переплетах.
Неожиданно больная зашевелилась и застонала. Я приподняла одеяло и с досадой обнаружила, что бабка была вся мокрая. Подумав, я подсунyлa под нее простынь – мне не хотелось ее ворочать.
Прикрыв дверь и не обращая на нее внимания, я уселась смотреть телевизор.
Не знаю, что на меня тогда нашло. Ощущение беспомощности той, за которую некому было заступиться, пьянило меня. "Да пошла ты",– подумала я про себя и включила телевизор погромче.
Утром я умылась, заварила ароматный кофе и стала с аппетитом жевать вкусную колбасу. Запасов в холодильнике было много. Раньше я не могла себе позволить никаких деликатесов, а теперь все было в моем распоряжении. После сытного завтрака я развела кипятком "Доширак" и покормила им больную. Лицо ее выражало недовольство и обиду, но я делала вид, что не понимаю ее настроения. Я сняла с нее мокрую рубаху, сменила постель, а через полчаса она снова была мокрой. Мне не хотелось с ней возиться, так как я собралась за покупками для себя, ведь у меня была куча денег.
Я закрыла квартиру и молча ушла. Мы вообще с первого дня не общались, я – от нежелания, а она, видимо, от обиды.
Вернулась я с большой сумкой обновок. Кофточки, юбки, платья были изумительными, и мне хотелось, чтобы кто-нибудь меня в них увидел.
Покормив Раису "Дошираком", я нарядилась, закрыла квартиру и поехала к девчатам в общежитие. Ни у кого из них не было таких шикарных шмоток, как у меня, ведь я их купила в дорогущем бутике.