К двенадцати годам я уже умела заглядывать в сердца мужчин и женщин и видеть их желания. Это их желания помогали мне выживать. Их желания одевали меня, кормили меня, давали мне крышу над головой.
Через год после того как мой отец нас бросил, моя мать сошла с ума от одиночества и начала разговаривать с камнями в поле. Мужчины приходили к ней, предлагая еду за ее тело, но у нее не хватало смелости себя продать. В полях она потеряла рассудок и затем покинула меня. Мне тогда было тринадцать, и я могла о себе позаботиться. Хозяин фермы и его жена приняли бы меня в свой дом, но деревенские женщины угрожали им расправой. Я оставила ферму, оставила деревню, но взяла с собой свою репутацию.
В следующий же базарный день, когда фермер Адам поехал продавать овец, я отправилась с ним. Я никогда раньше не ездила на телеге, и от скорости у меня закружилась голова.
Хозяева фермы были хорошими людьми. Я сделала для них куклу из кукурузного початка и оставила ее в амбаре, где появилась на свет. Я заверила их, что кукла будет охранять овец. Так и случилось. Как только в деревне узнали про куклу, никто не осмеливался красть этих овец. Я как следует их защитила.
И все же мне было грустно покидать ферму. Животные хорошо тебя понимают. И не судят. Однако у меня не было выбора: теперь, когда моя мать умерла, мне было опасно там оставаться. Об этом позаботилась жена Тома Мартина. В деревне уже решили, что я, как дочь Агаты, сильная ведьма, и слава обо мне в тот день бежала впереди нашей телеги.
Когда я с нее спустилась, фермер сунул мне в руку несколько монет. "Это от Тома Мартина", – сказал он, расставаясь со мной на Йоркском базаре. Я смотрела вслед телеге, пока она не исчезла в толпе и я не осталась совершенно одна. Меня ничуть не смущало мое одиночество. Урсула Сонтхил, свободная и непросватанная девушка, четыре базарных дня наслаждалась своим девичеством и свободой. Я знала, что это не продлится долго, и что мое девичество – товар, и что мне нужно купить дом. Необходимо было быстро найти себе мужа, который дал бы мне имя и кров. Для меня не будет спокойного места в Йорке или где-либо еще, пока я не надену платок замужней женщины.
Но до того момента, целых четыре базарных дня, я свободно гуляла по Йорку. Это было место полное множества незнакомых звуков и зрелищ, а также доверчивых чужаков, готовых подставить свои карманы мошенникам или ярмарочным артистам.
И в середине всего этого находилось совершенно удивительное зрелище. Строящийся кафедральный собор вырос передо мной, как огромная желтая гора, и я с разинутым ртом застыла в его тени. Я обошла его со всех сторон, рассматривая толпу ползающих по нему людей – словно муравьи в муравейнике. Хрупкие существа на деревянных лесах, подъемные блоки, подтягивающие камни высоко в небо над Йорком.
Я рассматривала мужчин, пока – довольно быстро – не нашла то, что искала. Сильные руки и широкая спина, докрасна обожженная горячим летним солнцем. И еще у него был отличный зад. Только лицо все еще оставалось от меня скрытым. Я продолжала стоять совершенно неподвижно, выжидая, призывая его своей неподвижностью повернуться и посмотреть вниз, на меня.
Он так и сделал. И, посмотрев вниз, увидел самую лучшую мою черту. Прекрасный вид на мою грудь заставил его выпустить доску, которую он нес, и она понеслась вниз, прямо на меня. Я не дрогнула, не отступила ни на шаг. И не отвела взгляда. Доска упала в нескольких сантиметрах от меня, подняв столб пыли. Я все еще не шевелилась, и, когда осела желтая пыль, он уже стоял напротив меня. С облегчением убедившись, что я не пострадала, он заключил меня в объятия. Еще бы. Он не заметил моего безобразия. Он видел молодую девушку с круглыми грудками и пристальным взглядом. Он видел отличное времяпровождение в постели и кого-то, кто будет готовить и шить. И я все это делала – по собственному желанию. Я перепрыгнула через метлу и приняла его имя, потому что он, хотя и работал на строительстве собора, не любил Церковь и ее правила.
Так я сделалась Матушкой Шиптон. Женой плотника. Уважаемой женщиной. Он не остался со мной надолго, но я не злилась и не упрекала его. По правде говоря, я не нуждалась в мужчине или в детях. Мне предстояло быть Матушкой только по имени. И меня это отлично устраивало. У меня было слишком много дел, чтобы тратить время на эти глупости. Кроме того, с этого времени я и так буду "Матушкой" для всех и каждого. Так что я взяла на вооружение все, чему научила меня Агата, и изучала небо.
Я раскрыла первую тайну: чтобы дать надежду тем, кто меня ищет, необходимо использовать небо. Я делала бальзамы и настойки и давала прорицания всем, кто за это платил. Будучи невидимой, я каждый день бродила по улицам Йорка, прислушиваясь к тому, что говорят люди. У меня прекрасно выходило. Не прося ни пенни, я всегда получала гораздо больше натурой: кусок говядины, отрез ткани. Я продавала удачу и стала толстой и гладкой. Я читала не звезды, а людей, которые приходили ко мне со своими нуждами. Я видела их истории в небесах и подносила зеркало к событиям на земле. Я творила магию глазами окружающих меня горожан.
Когда я жила с Тоби, в Йорке было поистине магическое время. Город наводняли чужестранные купцы и наполняли экзотические ароматы. Строительство собора подходило к концу, народ тянулся в Йорк, все связи сходились воедино. Меня осаждали девушки, желающие узнать инициалы своих будущих мужей, и домохозяйки, нуждающиеся в настойках, которые предотвратили бы измены их мужей. Собор вырастал прямо на наших глазах. Это было больше чем просто строение из камня. Его питала и поддерживала древняя магия.
Энергетические линии вытягивались со своих мест под землей, поднимались по стенам, сгибались, превращаясь в опорные конструкции для сводчатых потолков. Внутри даже воздух звенел от концентрации древней магии. Это была магия из книги, которая была древнее самого христианства, книги, добавленной священниками к своей религии. Я это знала. Я видела эту книгу и осознала ее силу. Я читала о том, как церковь и прочие заключали магию в своих стенах и числах.
Но как же я, скромная домохозяйка, столкнулась с этим знанием? Я спасла его от Церкви. Оно позвало меня, чтобы я его освободила. Когда внутренняя отделка собора была закончена, они наняли местных женщин, чтобы те вымели горы желтой пыли. Я бродила среди них, приветствуя знакомых и наблюдая за незнакомыми. К тому времени моя репутация уже устоялась, и никто не препятствовал моему хождению вокруг. Вот тогда я и заметила книгу. Скорее услышала, чем увидела глазами.
Книга позвала меня – и меня притянула эта песня сирены. Я сразу ее узнала. Она лежала в куче других, разложенных стопками и готовых к выносу слугами священников. Я знала, что смотрю на гримуар. Знала, потому что мой отец показывал мне такой. Намного меньше, чем этот, но благодаря своему отцу я умела их определять и читать.
Может быть, легенда была правдой; может быть, мой отец был не человеком, а демоном в человеческом обличье.
Меня позвал на помощь Авалонский гримуар, чья сила была раздавлена громоздящимися вокруг Священными Писаниями. Я пошла на звук его песни и оказалась в глубине собора. Толстый священник начал гнать меня прочь, и тогда я повернулась к своим товаркам и зловеще улыбнулась. Они отвернулись и принялись усиленно выметать пыль по направлению к выходу из собора. Поднятые ими тучи пыли навели меня на мысль.
В тот день я спокойно ушла и вернулась рано утром. Собор еще не заперли, и я знала, что это – мой единственный шанс. Я скользнула внутрь до заутрени и разожгла в южной части здания огонь. Маленький, не способный причинить большого вреда, но такой, что непременно привлечет к себе внимание всех пришедших сюда для утренних молитв. Я выдернула книгу из ее тюрьмы, спрятала под плащ и унесла домой. Дым и пыль скрыли меня от любопытных глаз, и мне удалось затеряться в толпе любопытных, сбежавшихся на пожар. Я ушла, когда они начали расходиться. Мое лицо было абсолютно спокойным. Меня никто не преследовал.
Войдя в дом, я заперла двери на замок и, не снимая плаща, положила свою добычу на кровать – как вы положили бы ребенка, с тем же чувством любви и восхищения, которое я замечала в только что родивших матерях. Даже сейчас я хорошо помню ощущение, с каким прикасалась к простой обложке из толстой овечьей кожи, проводила пальцами по скрытым под ней символам и рисункам. Я чувствовала, как под кончиками моих пальцев появляются запретные фигуры, заставляющие мое сердце колотиться от страха. Я открыла книгу. Плотный пергамент был пуст. Я спрятала книгу под досками пола комнаты, которую делила с Тоби, и вернулась на улицу, присоединившись к остаткам толпы.
Незадолго до этого я свела знакомство с уличным мавром. Он предсказывал погоду и, по его собственным словам, шпионил для испанской короны. В своих бесконечных странствиях он много времени провел с пилигримами и прекрасно умел дать толпе то, что она хочет. Выпив лишку, мавр однажды рассказал, как писал своим хозяевам послания, которые исчезали сразу после записи. Он возил эти пустые листы через всю Европу, и начертанные на них слова можно было прочитать с помощью уксуса и дубового галла. У меня не сразу получилось подобрать нужные пропорции, однако я не собиралась спрашивать мавра о рецепте. Я ценила свою жизнь, и тайны гримуара взывали ко мне из-под своего покрова из овечьей кожи. Я сварила галл из самых могучих и высоких дубов и смешала его с лучшим винным уксусом. Осторожно промокая страницы, я вернула слова к жизни.
Мне больше не понадобился собор, а я не понадобилась ему. Никто не хватился пропавшей книги, и я сделала ее своей. Я буду о ней заботиться, и понимать ее, и питать. Она стала мне как ребенок. Тоби давно уже грел свою задницу под боком другой женщины, и она собиралась родить ему сына. Я на него не злилась и, когда пришло время, помогла при родах его сына Сэма. Мне нужно было завести как можно больше друзей, и теперь, став Матушкой, я могла совершенно безбоязненно жить одна. Ни один мужчина меня не беспокоил, я вовремя платила за аренду и мирно уживалась с соседями. Они приходили ко мне, когда им было что-нибудь нужно, и я никогда не отказывала. С помощью гримуара я стала более искусной и умелой. Я хорошо усвоила его содержание, и мои знания стали обширнее.
Книга научила меня понимать небо, а также спасать и забирать жизни. Кое-что в ней было написано задом наперед, но я уже знала эти символы. Многие страницы хранили записи, сделанные разными людьми. Мне потребовалось время, но я научилась читать эту книгу именно так, как следовало. Она совершила путешествие через многие века и земли, из Египта в Самарию, а затем – в Европу и домой, в Авалон, меняясь по дороге. Я поняла, что этот гримуар состоял из нескольких книг, продолжающих одна другую, и, когда автор умирал, он передавал его своему преемнику, специально обученному его читать. Время от времени книга полностью переписывалась заново, а предыдущая уничтожалась.
Это был живой текст. Я узнала, как по дороге Церковь забрала часть магии и, страшась ее силы, вывернула ее для своих темных целей. Я узнала, как содержание этой книги губило целые цивилизации. И виновниками всегда были мужчины. До меня этой книгой владели мужчины, хотя большинство из них в конце концов поняли, что это книга ими владеет. Я не была мужчиной. Я не искала силы для себя. Магия этой книги открылась мне, и я даже не совсем поняла как. Книга хотела, чтобы я ее прочитала. Она стала моим любовником, моим другом, моей едой и питьем. Мои знания становились все глубже, и я понимала это, замечая страх в глазах прохожих на улицах. Я не могла прочесть книгу целиком и не пыталась. Она дала мне столько, сколько я смогла принять, и я защитила ее своей благодарностью, выполнив обещание передать ее дальше – тому, кто будет понимать ее силу.
Я держала дистанцию между собой и другими. Я была дружелюбна с каждым, но никому не становилась другом. Я хранила их тайны, но не раскрывала своих. Мне нужно было их уважение, а не любовь. Я была одинока, но другого выбора не было. Рожденная Агатой и невежеством, я создала и хранила свой образ задолго до того, как попала в пещеру. Сначала я читала гримуар, используя свое знание неба. Моим первым уроком стало принять себя такой, какая я есть.
Козерог – кардинальный земной знак – научил меня должным образом изучать основы, прежде чем пытаться творить магию, с которой я знакомилась. Я узнала, что все кардинальные знаки инициируют изменение, однако защита Козерога требует, чтобы перед началом собственно путешествия путник обеспечил себе безопасность и неуязвимость. В моем случае это означало принять себя и свои недостатки – и тогда путешествие будет правильным и безупречным.
Затем я узнала о необходимости чувства дома. Домом управляет Дева, а ее элемент – земля. Я восстановила свой домашний очаг и провозгласила себя Матушкой Шиптон. Я понимала желание других видеть меня хранительницей собственного очага – в этом случае я не представляла бы угрозы для них или их родных. Людям нужно было знать, где меня найти и чего от меня ожидать.
Следующий урок пришел от Водолея, и я поняла силу изменчивости в постоянстве. Как важно умение определять границы своего мира. Я научилась понимать, когда следует поддаться, когда – двинуться вперед, а когда – остановиться. В гибкости и неустойчивости заключена огромная сила.
Следующим знаком был Телец. Он пробудил во мне чувственность и напомнил, что, будучи Матушкой, я в первую очередь женщина. Телец помог мне восстановить себя, оглянуться и понять, насколько длинен уже проделанный мной путь и от чего я хотела бы отказаться, чтобы беспрепятственно продолжать путешествие. Я научилась не бояться прошлого, а принимать его как часть моего путешествия. Я позволила скончаться Урсуле и породила Матушку Шиптон.
Затем меня повел Стрелец. Изменчивый и энергичный, его огонь прожег дыру в моей реальности. Я научилась любить себя, любить окружающих меня людей и понимать тех, кто боится такой любви. Я вышла за пределы области восприятия своих пяти органов чувств.
После этого притянули Рыбы. Они научили меня мечтать, показали мир, лежащий за пределами моего физического тела. Я выучилась летать по воздуху с той же легкостью, с какой рыба передвигается в воде. Я узнала силу снов и приобрела умение перемещаться из материального в мистическое. Я узнала о пространстве между реальностями и о том, как через них проходить.
Я поняла силу Льва и его исцеления. Я узнала, что исцеление – источник силы, как для дающего, так и для получающего. Исцелению требуется инициативность, и оно дает полномочия. Я стала целительницей и по пути исцелила себя. Теперь те, кто желал мне зла, вместо этого причиняли вред себе. Я посылала в их сторону любовь, и их калечило стыдом.
Последний урок я получила от Рака – защитника, научившего меня создавать вокруг себя защитную оболочку и осознать силу, которую она мне придавала.
У неба было еще много уроков, но все не для меня. Авалонский гримуар можно читать множеством разных способов, и я изучала его всю свою жизнь. Эта книга научила меня использовать пять органов чувств для создания шестого – и точно так же существовало пять способов читать Гримуар. Я пополнила его страницы и добавила мудрости для тех, кто пришел за мной следом. Я ждала, когда появится следующий владелец этой книги. Мне было грустно при мысли о том, что это будет мужчина, однако к тому времени я выучилась достаточно, для того чтобы понимать: время женщин еще не пришло. Я узнала, что магия – дар доступный каждому и не может находиться под контролем одного-единственного человека. Магией необходимо делиться.
Я взяла, что мне нужно, от неба и притянула Луну, чтобы создать на земле свое небо. С помощью этой книги я сделала себя реальной. Слова научили меня, как жить дальше, как после смерти стать такой, какой я никогда не могла бы стать при жизни. Я продолжаю жить в чужом воображении и мечтах, в деяниях, на которые вдохновляю других.
Магия анимы встроена в уровни миров. Это та их часть, которую нужно разбудить, дать ей место и время, массу и энергию, чтобы она сделала вашу жизнь поистине, безумно, глубоко магической. И чтобы это случилось, каждому необходимо отыскать свой собственный уровень. Существует гораздо больше уровней внутри и больше ведущих к Источнику дорог, чем воспринимают ваши органы чувств.
Знайте: вы вложили свою собственную магию в написанные на этих страницах слова. Вы побудили свои собственные силы – в рамках вашего понимания мира. Истинная магия дает вам только понимание – чтобы вы могли с уверенностью применять свое знание. В объятиях анимы вам ничего не угрожает. Вы научитесь доверять и понимать эту сторону себя, потому что в этих пяти уровнях заключается идеальность. Пять – число идеального человека, символ Вселенной и божественной воли.
Когда использовали давно отмененный закон и сожгли меня на костре, я с легкостью применила магию, чтобы высвободить свой дух. Книга ясно выражалась на этот счет. Однако я должна была понимать, что у Уолси была своя магия. Иначе как бы мог этот сын подлого мясника подняться так высоко? Ладно, не важно, все равно разрушение моего тела меня не убило.
Когда огонь потух, Тоби и его сын попытались забрать мое тело. Палач не хотел об этом слышать – не знаю, из-за жадности или от страха. В те времена кости ведьмы кое-чего стоили. Их варили, чтобы излечиться от лихорадки, или просто закапывали у порога, чтобы отпугнуть от дома зло. Выполняя приказ своих хозяев, палач зарыл их ночью на обочине главной дороги – чтобы мой дух не имел возможности бродить где попало, а люди не украли бы мои останки. Тоби выследил его, и на следующий день я отправилась в свое последнее путешествие – в телеге, направляющейся в Сомерсет.
Тоби смотрел, как его сын хоронит меня еще раз, после чего поставил на могиле римскую плиту, посвященную какому-то умершему ребенку. Теперь никто не потревожит мои кости. Мне нравился Тоби, очень нравился. Он дал мне все, что было нужно, и не приносил хлопот. У него был сын, который о нем позаботится. Тоби выполнил свой последний долг по отношению ко мне, и я поблагодарила его за это от всего сердца.
Мои кости не будут растаскивать на талисманы или выставлять на посмешище. Я не стану блуждающим призраком. Мой дух мог найти исцеление и обрел его в той пещере, и я выучила свой урок. А книга? Я оставила ее Сэму, наказав, когда придет время, передать Гримуар молодому алхимику при дворе новой королевы. Он ждал двадцать лет, а потом совершил самое длинное в своей жизни путешествие – в Мортлейк, где оставил книгу на пороге дома Джона Ди, чтобы тот нашел ее, когда проснется.
Джон понял силу этого Гримуара, и историю этой книги все еще рассказывают масоны, розенкрейцеры и искатели света. Это не книга тени, а книга света и тени, и может быть как следует понята только тем, кто ищет силу не для своей корысти, а для совершения блага для других. Гримуар многим мужчинам обжег руки. Возможно – просто возможно, – именно в ваше время откроется его истинная сила.