Прекрасно, облекшись во все мужество, признать величие мысли и всех приводимых ею в действие энергий. Хотя бы мерами механическими все же пусть спешно подходят люди к мысли о мысли во всем ее мощном значении. И вместо хаотического ужаса многие, казалось бы, такие несложные проблемы жизни просветлятся от одного осознания всех возможностей мысли. Недаром говорится: "Совершай не только телом, но и мыслью".
Разве не увлекательно: "мыслить в Беспредельности"?!
12 января 1935 г.
Пекин
Ученые
Обращаясь к целому классу деятелей, невольно прежде всего вспоминаете какое‑либо имя из этого светлого ряда великих работников.
Вспоминаю давнишние заседания Русского Археологического Общества, на которых выступал Тураев, этот замечательный исследователь Египта и древнего Востока. Сама внешность его, вся скромная искренность и сердечность, свойственная большой душе, сразу привлекали к нему. Первый раз, еще не зная его, я спросил моего соседа Веселовского: "А кто там, еще молодой человек, который так славно улыбнулся?" Мне пояснили, что это Тураев. И тут же почему‑то было указано мне, что он и замечательный египтолог, глубокий знаток религии Египта, и очень религиозный человек сам, и прекрасный в семейном быту. Так была дана полная характеристика Тураева.
Замечательный ученый, сам высоко религиозный и прекрасный участник общественной и семейной жизни. Затем около Тураева собралась целая группа выдающихся молодых ученых, и можно себе представить, как проникновенно руководил он стремящимися к познанию.
Вот уже будет пятнадцать лет, как ушел от сего мира Тураев.
Предисловие к его труду "Классический Восток" говорит:
"23 июля 1920 г. смерть исторгла Б. А. из ряда живых и оставила жизни память о его великой личности, а науке многочисленные труды его и созданную им школу, тоже когда‑то многочисленную. Этой школе, ряды которой и после смерти Б. А. продолжали редеть, предстояла ответственная задача сохранить и ввести в научный обиход литературное наследие своего учителя. Ученики, как в Петербурге, так и в Москве, бережно следили за сданными в печать трудами Б. А. В Петербурге вскоре после его смерти удалось издать несколько исследований, посвященных памятникам Музея Изящных Искусств в Москве и большому папирусу собрания Прахова в Известиях Российской Академии Истории Материальной Культуры".
Затем тот же Струве дает следующую справедливую характеристику Тураева: "Создавая свой громадный труд, Б. А. проявил громадную эрудицию в почти необозримой литературе о древнем Востоке, но эта литература не властвовала над его мыслью; он решал все проблемы на основании изучения самих источников. Широкое знакомство с почти всеми языками изучаемых им культур давало Б. А. возможность всесторонне использовать бесчисленные эпиграфические памятники, подаренные науке неисчерпаемой почвой Востока. По отношению к этому материалу Б. А. с одинаковым мастерством выявлял глубокий анализ филолога и широкий синтез историка".
"Наряду с эпиграфическим материалом, с одинаковым успехом им были использованы и памятники вещественные. В своих выводах Б. А. был всегда чрезвычайно осторожен и, извлекая из источников все то, что они могут дать, он никогда не прибегал ради достижения большего к искусственным и рискованным толкованиям, никогда не навязывал источнику свой собственный домысел. Все эти достоинства труда Б. А., поразительная объективность и разносторонность, громадная эрудиция, всеобъемлющее знание всего доступного ему материала, как эпиграфического, так и вещественного, и осторожность в выводах на основании этого материала делают "Классический Восток" краеугольным камнем для дальнейших работ, посвященных этому периоду всемирной истории".
Справедлива характеристика, к которой хотелось бы еще добавить о самой притягательной личности Тураева. Характерно отметить и то, что никто из служителей религии не удивлялся, как в нем жила и собственная религиозность, и большое уважение к изучаемым религиям. Хотелось бы не забыть, как Тураев, будучи сам не крепкого здоровья, всегда замечательно отзывчиво уделял время для приходящих к нему.
Как и многим ученым, Тураеву жилось нелегко, но эти трудности тонули в океане научного энтузиазма. Именно энтузиазм познавания удержал Тураева на высокой бесспорной стезе исследователя. Путь жизни, всякие смятения оставались в нем там, где они и должны оставаться, то есть не нарушая его основного смысла движения вперед. Он работал необыкновенно усидчиво и всегда поступательно. Также он не принадлежал к тому разряду ученых, которые, чтобы избежать ответственности, избирают себе вполне ограниченную задачу, в пределах которой они не рискуют никакой критикой.
Тураев, наоборот, не боялся ответственных задач, складывая свои исследования в обоснованные выводы. Его увлекали большие задачи. Причем частичные исследования необыкновенно гармонично вливались в его основные построения. Ничто не загромождало его кругозора, и в то же время пути его следования были твердо ограждены. Теперь, когда особенно требуется осознание обоснованного синтеза, память о таких великих ученых, как Тураев, должна быть сохранена в руководство для многих.
Такие же были устремления и у недавно ушедшего Владимирцева, и особенно выделяется сейчас их сверстник, наш великий и всюду оцененный, ученый Ростовцев. Многочисленные труды его и новы, и глубоко обоснованны, и увлекательны в чтении. Эти три обстоятельства совсем не так часто встречаются в сочетании.
Сколько раз всем читателям приходилось жалеть, что очень нужные соображения бывают изложены в таких условиях нагромождения, что смысл их прямо раздробляется в этих чрезмерных насаждениях терновника. Но книги Ростовцева являются частями его огромного познания Востока. При этом, как истинный ученый, он одинаково понимает и звучит как на древнейшее, так и на новейшее.
Будучи глубоким знатоком вещественных памятников, Ростовцев является и справедливым ценителем современного искусства. Археолог, историк, ценитель искусства, он всегда обновляет библиотечные познания и раскопками, и путешествиями. Слово его ясно звучит как о древнейших периодах истории, так и о нашей современности. Его хватает на все. По справедливости он сейчас признан авторитетом и в Америке, и во всех европейских странах. Книги его можно видеть и в книгохранилищах университетских, и в самых неожиданных библиотеках, и всюду они будут сопровождены знаками частого чтения. Как нужны такие ученые! Нужны они и для нас, для соотечественников, и для всего мира.
Радуюсь, что труды Ростовцева печатаются на разных языках и тем доступны огромному числу читателей.
Сейчас сюда приехал Свен Гедин, всегда справедливо привлекающий к себе внимание мира. Сколько воодушевления нужно иметь в себе, чтобы вдохновить такое огромное число почитателей, оценивших великого исследователя и ученого. Глубокий познавательный синтез заложен в достижениях великого шведского исследователя. Он горит ко всему познавательному, он звучит на нужды государственные. Ко дню его семидесятилетия притекли к нему множества приветствий. Как же не приветствовать деятеля, всегда молодого духом, огненно познающего, неутомимого! Мы рады видеть его имя на почетном листе нашего музея. Мы рады приветствовать его и восхищаться его глубокими достижениями.
И другой замечательный шведский исследователь сейчас в Китае. Профессор Освальд Сирен, этот глубокий знаток не только искусства Китая, но и староитальянского. Вспоминаю наши встречи в Швеции и в Лондоне. Вспоминаю, как Освальд Сирен звучал и к научным исследованиям, и к философии, и к современному искусству. Ведь он замечательный знаток и современного искусства и умеет сказать о нем не только критически, но и широко вдохновительно. Чтобы сохранить всю вдохновительность истинного ученого, не впадая в излишнюю популярность, и в то же время уметь оценить, обобщить и сказать прекрасно, это будет знаками действительного, настоящего ученого. Привет!
28 февраля 1935 г.
Пекин (?)
Шамбала сияющая
– Лама, расскажи мне о Шамбале!
– Но ведь вы, на Западе, ничего не знаете о Шамбале и не хотите знать. Вероятно, ты спрашиваешь лишь из любопытства и напрасно произносишь это священное слово.
– Лама, я не случайно спрашиваю тебя о Шамбале. Повсюду люди знают об этом великом символе под разными названиями. Наши ученые собирают каждую искорку знаний об этой замечательной стране. Чома де Кереш узнал о Шамбале во время своего длительного посещения буддийских монастырей. Грюнведель перевел книгу известного Таши-ламы, Палден Еше, "Путь в Шамбалу". Мы чувствуем, что под сокровенными символами скрыта великая Истина. Воистину, настоящий ученый жаждет узнать все о Калачакре.
– Так ли это? Ведь некоторые из ваших соотечественников оскверняют наши храмы! Они курят в наших святилищах; они не только не понимают, но и не хотят уважать нашу веру и наше учение. Они насмехаются и издеваются над символами, значение которых не способны постичь. Если бы мы посетили ваши храмы, мы вели бы себя совершенно иначе, потому что ваш великий Бодхисаттва, Исса, воистину возвышенный дух. И никто из нас не стал бы осквернять учение милосердия и справедливости.
– Лама, только полный невежда и глупец способен насмехаться над вашим учением. Все учения справедливости как бы сходятся в едином святилище. И никто, будучи в здравом уме, не станет осквернять священные места. Лама, почему ты считаешь, что основное учение Благословенного неизвестно Западу? Почему ты полагаешь, что мы, на Западе, не знаем о Шамбале?
Лама, и на моем столе ты можешь найти Калачакру, Учение, которое великий Атиша принес из Индии. Мне известно, что если высокий, уже подготовленный дух слышит голос, произносящий "Калагия", то это есть зов в Шамбалу. Мы знаем, какой Таши-лама посетил Шамбалу. Нам известна книга настоятеля монастыря Утайшаня "Красный путь в Шамбалу". Мы даже знаем монгольскую песню о Шамбале. Кто знает, быть может, нам даже известно многое, что ново для тебя. Мы знаем, что совсем недавно молодой монгольский лама издал новую книгу о Шамбале.
Лама изучает нас своим пронизывающим взглядом. Потом он говорит:
– Великая Шамбала находится далеко. Это могущественная небесная страна. Она не имеет ничего общего с нашей землей. Зачем и почему вы, земные люди, интересуетесь ею? Лишь в некоторых местах, на Крайнем Севере, можно видеть сияющие лучи Шамбалы.
– Лама, мы знаем величие Шамбалы. Мы знаем, что эта заповедная область реальна. Но мы знаем и о реальности земной Шамбалы. Мы знаем, как некоторые высокие ламы отправлялись в Шамбалу и на своем пути видели обычные физические объекты. Мы слышали рассказы о бурятском ламе, о том, как его провели через очень узкий тайный ход. Мы знаем, что другой посетитель видел караван горцев с солью из озер на самой границе Шамбалы. Более того, мы сами видели белый пограничный столб одной из трех границ Шамбалы. Потому расскажи мне не только о небесной Шамбале, но и о Шамбале земной; ведь ты, так же как и я, знаешь, что Шамбала земная связана с Шамбалой небесной. И на этом звене оба мира соединяются друг с другом.
Лама замолкает. Глазами, наполовину прикрытыми веками, он внимательно всматривается в наши лица. И в вечерних сумерках начинает он свой рассказ:
– Истинно, наступает время, когда Учение Благословенного опять придет с Севера на Юг. Слово Истины, которое начало свой великий путь в Бодхигае, опять вернется в те же места. Надо принять просто то, что истинное учение покинет Тибет и вновь появится на Юге. И во всех странах станут известны заветы Будды. Действительно, наступают великие события. Вы приходите с Запада, и все же вы приносите вести о Шамбале. Истинно, надо принять это так, как есть. Вероятно, луч из башни Ригден-Джапо достиг всех стран.
Как алмаз, горит свет на Башне Шамбалы. Он, Ригден-Джапо, там, в неустанном вечном дозоре на благо человечества. Его очи никогда не смыкаются. И в своем магическом зеркале он видит все происходящее на земле. И мощь мысли его проникает в далекие страны. Расстояние не существует для него; он может мгновенно принести помощь тем, кто достоин ее. Его могучий свет может уничтожить всю тьму. Его неисчислимые сокровища готовы для помощи всем нуждающимся, кто хочет служить делу справедливости. Он даже может изменять карму людей…
– Лама, мне кажется, что ты говоришь о Майтрейе. Так ли это?
– Мы не должны произносить эту тайну! Много такого, что не может быть выдано. Много такого, что не должно быть кристаллизовано в слове. В слове мы открываем нашу мысль. В слове мы выпускаем нашу мысль в пространство, и величайший вред может произойти. Ведь все, разглашенное до назначенного срока, приводит к несказуемому злу. Даже величайшие катастрофы могут быть вызваны такими легкомысленными действиями. Если Ригден-Джапо и Благословенный Майтрейя для тебя одно и то же, пусть будет так. Я этого не говорил!
Несчетны жители Шамбалы. Многочисленны прекрасные новые силы и достижения, которые готовятся там для человечества…
– Лама, веданта говорит нам, что очень скоро человечеству будут даны новые энергии. Правда ли это?
– Неисчислимые великие ценности, сужденные и уготованные. Из Священных Писаний мы знаем Учение Благословенного о жителях далеких планет. Из того же источника мы слышали о летающей стальной птице… о железных змиях, которые огнем и дымом пожирают пространство. Благословенный Татхагата предсказал все на будущее. Он знал, что помощники Ригден-Джапо воплотятся в должное время; что священная армия очистит Лхасу от всех нечестивых врагов и что будет установлено царство справедливости!
– Лама, если великие воины воплотятся, не проявятся ли действия Шамбалы здесь, на нашей земле?
– Это произойдет повсюду, и здесь, и на небесах. Все благие силы должны объединиться, чтобы уничтожить тьму. Каждый, кто поможет в этой великой задаче, будет вознагражден стократно и на земле, в этом же воплощении. Все противоборствующие Шамбале погибнут в этом же самом воплощении, потому что они не достойны милосердия.
– Лама, тебе ведома истина. Так скажи мне, почему среди священнослужителей столько недостойных?
– Конечно, это не извинение; но если Учение должно переместиться на Юг, то неудивительно, что многие ученые ламы покинули Тибет. Знают ли на Западе, что Панчен-Ринпоче (Таши-лама) связан с Шамбалой?
– Лама, конечно, мы знаем, что Панчен-Ринпоче весьма почитаем повсюду. В разных странах мы слышали, как высоко отзывались о Его Святейшестве не только буддисты, но и люди многих национальностей. Говорят даже, что были представлены на фресках в его личных покоях задолго до его ухода некоторые подробности его будущих путешествий. Мы знаем, что Панчен-Ринпоче следует обычаям всех великих лам. Нам рассказывали, как во время своего бегства он и его спутники избежали многих величайших опасностей.
Мы знаем, что однажды погоня из Лхасы уже почти настигла его, как вдруг повалил сильный снег и преградил преследователям путь. В другой раз Панчен-Ринпоче прибыл к горному озеру; трудная задача встала перед ним. Враги следовали за ним по пятам, и, чтобы спастись, надо было проделать длинный путь в обход озера. Панчен-Ринпоче погрузился на время в глубокую медитацию. А затем отдал распоряжение, чтобы, несмотря на опасность, весь караван провел ночь на берегу озера. И вот случилось необычное: ночью ударил сильный мороз и озеро покрылось льдом и снегом. Перед рассветом, когда было еще темно, Таши-лама велел своим людям быстро двинуться вперед; он и триста его последователей перешли озеро по льду наикратчайшим путем, избежав таким образом опасности. Когда враги подоспели к этому месту, солнце стояло уже высоко и в его лучах лед растаял. Для них остался лишь окольный путь. Разве это не так?
– Истинно, так оно и было. Панчен-Ринпоче помогала Святая Шамбала во всех его путешествиях. Он видел много чудесных знаков, когда пересекал нагорья, спеша на Север.
– Лама, недалеко от Улан-Давана мы видели огромного темного коршуна, низко летевшего неподалеку от нашего стана. Он пересек путь чему‑то блестящему и прекрасному, что двигалось на юг над нашим лагерем и сверкало в лучах солнца.
Глаза ламы блеснули. Он быстро спросил:
– Не чувствовали ли вы в пустыне ароматы храмовых курений?
– Лама, ты совершенно прав: в каменистой пустыне, в нескольких днях пути от ближайшего жилья, многие из нас одновременно ощущали изысканные благоухания. Это происходило несколько раз. Мы никогда не слышали такого чудесного аромата. Он напомнил мне одно благовоние, которое дал мне однажды мой друг в Индии. Но откуда он получил его, я не знаю.
– О, вас хранит Шамбала. Огромный темный коршун – это ваш враг, который старается разрушить ваше дело, но охранительная сила Шамбалы сопровождает вас в виде этой лучезарной материи. Эта сила всегда с вами, но ее невозможно видеть постоянно. Она проявляется лишь по временам, чтобы укрепить и направить вас. Заметили ли вы направление, в котором двигался этот шар? Вы должны следовать в том же направлении. Ты упомянул священный зов "Калагия!". Тот, кто услышал этот повелительный зов, должен знать, что путь в Шамбалу ему открыт. Он должен запомнить год, когда был позван, потому что с этого времени ему будет помогать сам Благословенный Ригден-Джапо. Но только надо знать и ясно представлять себе, каким образом людям помогают, ибо часто они отвергают посланную помощь.
– Лама, скажи мне, как обычные люди могут получить помощь Шамбалы? Мы знаем об адептах и воплощенных сотрудниках Шамбалы. Но каким образом могущество Шамбалы проявляется в жизни простых людей?
– Несказуемы и разнообразны эти пути. Каждому, кто в прежних воплощениях следовал учению справедливости и был полезен для Общего Блага, поможет это Общее Благо. Несколько лет назад, во время войны и беспорядков, один человек спросил ламу, не надо ли ему переменить местожительство. Лама ответил, что он может оставаться на прежнем месте еще около шести месяцев, но потом окажется в большой опасности и ему придется бежать без промедления. В течение последующих шести месяцев человек этот весьма преуспевал в своих делах; все было спокойно, и его состояние увеличивалось. Когда эти шесть месяцев истекли, он подумал: "К чему мне рисковать своей собственностью, покидая это спокойное место? Все как будто благоприятствует мне, и явно нет никакой опасности. Вероятно, лама ошибся". Но космическое течение шло своим ходом. И предсказанная опасность внезапно возникла. Вражеские войска мгновенно окружили место, где жил этот человек, а он понял, что лучшая возможность упущена и что путь ему теперь отрезан. Он поспешил к тому же ламе и рассказал ему о том, что случилось.
Лама сказал ему, что по определенным причинам необходимо, чтобы он был спасен. "Однако – добавил он, – теперь помочь тебе уже труднее. Лучшая возможность упущена, но я все же могу кое‑что сделать для тебя. Завтра бери с собою свою семью и поезжайте на север. По дороге вы встретитесь с врагами. Это неизбежно. Когда вы увидите, что они приближаются, сойдите с дороги и стойте спокойно. Если даже они подойдут к вам и заговорят с вами, стойте молча и неподвижно, пока они не проедут". Так и случилось. Человек со своей семьей и имуществом отправился в путь рано утром. Внезапно в утренних сумерках они различили силуэты быстро приближающихся всадников. Они свернули с дороги и застыли в напряженном молчании.