Повесив трубку, Тотт задумалась о том, как ей будет не хватать соседки. Элнер всегда была веселая, довольная, - впрочем, немудрено, ведь у нее не было детей. Дети Тотт чуть ли не с пеленок приносили ей одни огорчения, а когда подросли, и подавно. Стоило в окрестности объявиться круглому дурачине, кто-нибудь из детей Тотт брал его в супруги и непременно заводил многочисленное потомство. Тотт умоляла своих детей больше не плодиться. "У Вутенов плохая наследственность, ни у кого ни на грош ума. Если я вышла замуж не за ровню, хоть вы-то не повторяйте моих глупостей", - твердила она без устали, да что толку. Дарлин в свои тридцать два успела родить пятерых, сменила больше мужей, чем Элизабет Тейлор, и ни один не раскошеливался на алименты. А сколько бегает вокруг отпрысков Дуэйна-младшего, одному Богу ведомо. Тотт знает шестерых, причем мамаши у всех - врагу не пожелаешь. Непонятно, кем эти бедолаги вырастут. Если Дуэйн говорит об очередной подружке: "Мы с ней родственные души", жди беды. Тотт мечтала, что хоть кто-нибудь из ее детей выберет достойную пару и поднимется на ступеньку выше, но всякий раз надежды ее шли прахом. Вот и сейчас шестнадцатилетняя внучка Фэй-Доун беременна от сопляка, который на год ее моложе, с собачьей цепью на шее, с крашеными черными ногтями, с кольцом в носу и без подбородка. Почему дурак дурака видит издалека? - раздумывала Тотт. Каждый выбирает по себе? Слабое утешение. Тотт записалась в группу психологической поддержки и дважды в неделю ходила на встречи "Анонимных алкоголиков". И что дальше? - гадала она. Какие новые злоключения ждут впереди?
В прошлом году, когда Дуэйн-младший спросил, какой ей сделать подарок на Рождество, Тотт ответила: "Сделай себе вазектомию" - и даже денег на операцию дала, а Дуэйн потратил их на внедорожник. Тотт на него махнула рукой и взялась уговаривать Дарлин перевязать трубы, но та боится наркоза и не соглашается. Когда Линда Уоррен удочерила китаяночку, Норма пришла в салон красоты в футболке с портретом девочки и со словами: "Маленькое чудо зовет меня бабушкой". Видно, придется Тотт щеголять в майке с надписью: "Будущие бандиты и подонки общества зовут меня бабушкой". Она почти всех их и содержит. Тотт нырнула в постель, с головой под одеяло, и залилась слезами, оплакивая Элнер и себя заодно.
Сюрприз
11:59
Проводив Тотт, Руби осталась у Элнер отвечать на звонки. А чтобы чем-то занять руки, решила помочь Норме с грязным бельем. И на дне бельевой корзины ее ждал сюрприз.
Под грудой грязной одежды был спрятан здоровенный пистолет тридцать восьмого калибра - настоящее орудие для убийства. Руби застыла с охапкой белья в руках, гадая, зачем Элнер Шимфизл понадобилось огнестрельное оружие. Должна быть веская причина… с другой стороны, от людей всего можно ожидать, даже от самых близких, а уж от таких, как Элнер, особенно. В тихом омуте, как известно, черти водятся.
Неожиданное открытие поставило Руби перед сложным выбором. Как поступить? Поразмыслив с минуту и обдумав положение со всех сторон, Руби решилась. Эх, была не была! Соседи есть соседи, и окажись Руби на месте Элнер, она бы хотела, чтобы для нее сделали то же самое. Достав пистолет из корзины, Руби протерла его ночной сорочкой, чтобы не осталось отпечатков пальцев, завернула в наволочку, положила в бумажный пакет, найденный на кухне под раковиной, отнесла к себе домой и спрятала в кедровый сундук в прихожей. Норма и так хлебнула горя, не хватало ей наткнуться на заряженный пистолет в бельевой корзине у покойной тетушки.
Когда Руби вернулась к Элнер, чтобы все-таки взяться за белье, взгляд ее упал на ванночку для птиц. Надо будет не забывать менять воду. А кто теперь станет кормить по вечерам слепого енота мороженым и ванильными вафлями? - спохватилась она. И тут же вспомнила кое-что еще: каждый день Элнер угощала старого черного Лабрадора по кличке Бастер бутербродами с сыром. "Ладно уж, бутерброды-то я буду делать, - подумала Руби, - а енота тогда пусть Мерл кормит: вдруг он кусается?" Элнер все было нипочем, у нее белки разгуливали по кухне, скакали по столу с едой. Руби, как подруга и медик, предостерегала ее: "Элнер, белки - это большие хвостатые крысы, они разносят заразу!" Но Элнер никакие микробы не брали. Если подумать, рассуждала Руби, она ведь ни дня в жизни не болела, пока ее осы не погубили.
Причина смерти
10:55
Норма, за которой ухаживали медсестры, уже оторвала голову от подушки, села на кровати и могла говорить, но до конца не пришла в себя. Она повторяла снова и снова: "Я знала, что этого не миновать, но все равно не верится". Заглянул дежурный священник - плохо подстриженный баптист в буром синтетическом костюме - и оставил визитку вкупе с соболезнованиями. Немного спустя зашел Мэкки, он только что говорил с Линдой.
Норма встрепенулась:
- Дозвонился?
Мэкки кивнул:
- Она приедет, обещала поторопиться.
- Сильно расстроилась?
- Конечно. Но еще сильней тревожится за тебя и просила передать, что тебя любит.
Вернулся доктор с историей болезни, сел рядом с Нормой и Мэкки и продолжал рассказывать. По их подсчетам, миссис Шимфизл укусили около двадцати ос, и от анафилактического шока у нее сразу остановилось сердце; от падения с высоты она могла получить еще и травму мозга, но не смертельную, поэтому в графе "Причина смерти" написали: "Тяжелый анафилактический шок, остановка сердца".
- Она очень страдала? - спросила со слезами Норма.
- Нет, миссис Уоррен. Скорее всего, она даже не успела ничего осознать.
Норма запричитала:
- Бедная тетя Элнер, она всегда мечтала умереть дома, - но не во дворе же, не такой смертью и не в этом кошмарном старом халате…
Мэкки обнял жену за плечи, пока она сморкалась.
Доктор продолжал:
- Миссис Уоррен, официальное заключение о смерти имеется, но, если оно вас не устраивает, можем сделать вскрытие.
Норма взглянула на Мэкки:
- Вскрытие нужно, как по-твоему? Может, на всякий случай?..
Мэкки, хорошо представляя, что значит вскрытие, отозвался:
- Норма, дело твое, но, по-моему, не стоит. Ничего ведь не изменишь.
- Я просто хочу все сделать правильно. Давай хотя бы подождем Линду. - Норма перевела взгляд на доктора: - Можно нам дождаться приезда дочери?
- Когда она приедет?
- Через пару часов или даже быстрее, верно, Мэкки?
Доктор посмотрел на часы:
- Хорошо, миссис Уоррен, подождем. А пока, если вы и мистер Уоррен хотите на нее взглянуть, я вас отведу.
Норма тут же отозвалась:
- Нет, я лучше дождусь Линду.
Доктор кивнул:
- Как вам удобно. Если все-таки решите пойти, скажите медсестре.
Мэкки, который до сих пор в основном помалкивал, попросил:
- Доктор, я хотел бы на нее посмотреть, вы разрешите?
- Конечно, мистер Уоррен, я вас провожу.
Мэкки поймал взгляд Нормы.
- Не возражаешь, родная?
- Иди, Мэкки. Я сейчас не могу.
Медсестра пообещала:
- Я побуду с ней, мистер Уоррен.
На самом деле Мэкки боялся увидеть тетю Элнер мертвой. Он хотел навсегда запомнить ее живой, но при мысли, что она лежит где-то одна-одинешенька, он совсем расстроился. Когда они шли по коридору, доктор сказал:
- Ваша жена в таком горе - похоже, они были очень близки.
- Да, очень, - подтвердил Мэкки.
Доктор окликнул проходившего мимо санитара:
- Эй, Бернси! Ты мне должен десять баксов! Я ж говорил, что "Кардз" выиграют!
Он вел себя как ни в чем не бывало. Мэкки захотелось схватить его за шиворот и вытрясти из него всю душу, да что толку, тетю Элнер все равно не вернешь. Мэкки молча шагал дальше.
Печальные хлопоты
11:48
В похоронном бюро Нева, закончив разговор с Тотт, взяла из служебной комнаты папку "Элнер Шимфизл" и заглянула в соседний кабинет, где ее муж Арвис доделывал шиньон для Эрнеста Кунитца, которого недавно привезли.
- Милый, звонила Тотт. Сегодня вечером или завтра с утра привезут Элнер Шимфизл, ее до смерти закусали осы.
Арвис оторвался от работы.
- Хм. Два покойника за одни сутки. Для апреля недурно.
Арвис прав, в апреле обычно затишье, но Неву всегда злили подобные шуточки мужа. Пусть они работают в ритуальных услугах, но сердце-то у нее не камень, а Арвис в последнее время печется об одних лишь цифрах. Если бы на город обрушилась чума и унесла сто жизней, он, пожалуй, в пляс пустился бы. Не приходится отрицать, что для них каждая смерть - деньги, и все же так грустно, когда уходят старики… Но Уоррены - их постоянные клиенты, а работа есть работа. Нева и Арвис хоронили всех покойных Уорренов - родителей Нормы и Мэкки, бесчисленных дядюшек-тетушек и нескольких дальних родственников. Нехорошо, конечно, иметь любимчиков, однако Нева питает слабость к Уорренам. Эта семья хранит верность их фирме вот уже много лет, и об их покойниках Нева заботится, как о своих.
Нева предана не только семейству Уорренов, но и своему делу. Времена изменились. У "Будьте покойны" в городе появились конкуренты. К примеру, "Костко", что возле автомагистрали, сбывает уцененные гробы. Заказчиков поубавилось и после переезда в здание, где раньше был рыбный ресторан: люди не могут смотреть на тела близких там, где недавно ели сома с жареной картошкой, и обращаются в новое похоронное бюро. Вполне приличное, работают они быстро и без сантиментов. Нева не из тех, кто чернит конкурентов, но их с Арвисом фирма - семейный бизнес с давней историей, они предоставляют полный набор услуг, что крайне важно. Нева и Арвис заботятся о клиентах от начала до конца: обряжают покойника, организуют доступ к телу, заказывают цветы, предлагают бесплатные книги соболезнований, предоставляют священника, сопрано и органиста в любое время суток. У них широкий выбор гробов и урн по доступным ценам, а для спружеских пар - пакет ритуальных услуг "два в одном". Приезжим родственникам и друзьям - номера в местной гостинице со скидкой десять процентов, бесплатный легкий завтрак в день погребения, а после похорон - вино и сыр в холле гостиницы. Нева и Арвис даже обеспечивают автобусы на кладбище и обратно и помогают выбрать, измерить и установить памятник. Чего еще желать? - думает Нева. Не считая, разумеется, того, чтобы близкие люди вовсе не умирали. Словом, они с мужем делают все, что только можно. И реклама их в телефонном справочнике, над которой Нева трудилась не одну неделю, в полной мере отражает ее чувства.
ПОХОРОННОЕ БЮРО
"БУДЬТЕ ПОКОЙНЫ"
Обращайтесь к нам в трудную минуту
И будьте покойны:
Мы обслужим по высшему разряду,
Потому что заботимся о вас.
В ее кабинете вновь зазвонил телефон. Звонила Вербена Уилер, жена Мерла, из химчистки в соседнем квартале.
- Нева, ты слышала?
- Да, Тотт только что звонила. Я как раз достала документы.
- Правда, ужас?
- Кошмар!
- Такая милая женщина…
- Да.
- Просто не верится!
- В голове не укладывается.
- Руби говорит, что она, скорее всего, ничего не почувствовала.
- И Тотт так сказала. По крайней мере, она не мучилась.
- Верно.
- Все-таки утешение.
- Вот что, договорюсь-ка я насчет цветов, пока вам заказы не посыпались.
- Думаю, стоит. - Нева достала блокнот для заказа цветов. - Что хочешь послать?
- Как всегда.
Нева записала: "Азалия среднего размера в глиняном горшке".
Вербена каждый раз заказывала не букет, а цветок в горшке: пригодится и на выносе тела, и на погребении, а потом и на могиле можно посадить. Надо давать людям возможность выбора. (Она и на работе следовала этому правилу: "Вам крахмалить или нет? Завернуть или повесить на вешалку?")
- Слова те же? - уточнила Нева. - "С глубокой скорбью, Мерл и Вербена"?
- Пожалуй. Ничего другого в голову не приходит, а тебе?
- По-моему, лучше и не скажешь.
- Норма будет очень горевать.
- Это точно.
- Всех тяжело терять - даже старых и больных. Помню, какое было горе, когда мы похоронили матушку Дитти, а следом, в том же году, бедного папашу Дитти.
- Да уж…
- А через год не стало и тетушки Дотти Дитти, помнишь?
- Помню, - отозвалась Нева.
- За год с небольшим мы потеряли всех троих Дитти, и ни дня не проходит, чтобы я о них не грустила.
- Понимаю.
- Когда можно с ней проститься?
- Норма пока не звонила, неизвестно, когда привезут тело. То ли уже сегодня вечером, то ли завтра.
Вербена вздохнула:
- Ладно, до встречи… Так не хочется снова доставать траурное платье, да уж такова жизнь.
Нева положила трубку. Как же ей не помнить тетку Вербены, Дотти Дитти? В свое время фирма "Будьте покойны" с ней изрядно помучилась, по сей день расхлебывают. Тетушка Дотти Дитти весила сто тридцать четыре килограмма. Мало того что пришлось заказывать большущий гроб, так, когда ее поднимали, Арвис заработал осложненную грыжу и смещение позвоночного диска - поясница болит до сих пор. Не все знают, что ритуальные услуги - тоже дело опасное, как и любая работа, где приходится поднимать тяжести.
Открыв папку Элнер Шимфизл, Нева прочла, что для нее когда-то был заказан гроб "Ландыш", но в 1987 году заказ был отменен, поскольку Элнер захотела, чтобы ее кремировали. Нева поморщилась. Не оттого, что сорвалась продажа дорогущего гроба, а просто из-за кремации опять поднимут шум - особенно пожилые баптисты и методисты. Если нет тела, они всякий раз недовольны, а то и вовсе начинают буйствовать. Иногда даже требуют вернуть деньги за цветы. Нева вспомнила слова Элнер, что кремацию она выбирает не из-за дешевизны, а чтобы сгореть, как факел, - это куда веселей, чем бальзамирование.
Нева углубилась в папку, чтобы освежить в памяти подробности.
Служба: методистская
Священник: преподобный Уильям Дженкинс
Гимн: "Всей душой стремлюсь на небо"
Интерлюдия: "Выше звезд"
Закрыв папку, Нева, сопрано и органистка на круглосуточном дежурстве, собралась в часовню, немного порепетировать. Старые церковные гимны вышли из моды, людям подавай совсем другую траурную музыку. Месяц назад кто-то заказал "Долететь до луны".
Нева прошла через коридор и покойницкую в часовню и села за маленький орган. Нашла в стопке нот "Всей душой стремлюсь на небо" - гимн, который прославили Минни Оутмен и семья Оутмен, чьи лица смотрели с обложки нот. Нева сняла кольца, размяла пальцы и, взяв три вступительных аккорда, запела тоненьким, слабым голоском:
Всей душой стремлюсь на небо,
Там я счастье обрету
И по лестнице хрустальной
Я к Спасителю взойду.
Стоит мне Его увидеть,
Как Его узнаю я.
Нет ни тягот, ни лишений
В тех заоблачных краях.
Прокричу я: "Аллилуйя!"
Сброшу груз земных забот.
На своем небесном троне,
Знаю я, меня Он ждет.
Хорошие слова, подумала Нева. И очень к месту. Если уж кому суждено попасть в рай, так это Элнер Шимфизл. Всему городу дарила она радость, всегда улыбалась. Слезы навернулись на глаза Невы, она достала платочек. Годы работы в похоронном бюро не сделали ее черствой. О ком-то из ушедших она скорбела больше, о ком-то меньше, но, как было сказано в рекламе, она заботилась обо всех своих клиентах, живых и мертвых.
Мэкки прощается с Элнер
11:15
За двойными дверями доктор поручил молоденькой медсестре проводить Мэкки к тете Элнер. Шагая вдоль больничного коридора, Мэкки чувствовал себя так, будто получил хороший удар под дых. При Норме он старался держать себя в руках, но в душе скорбел не меньше жены. Вот уже сорок лет, и в зной и в стужу, каждый день по пути на работу он заворачивал к тете Элнер на чашечку кофе. Даже во Флориду она переехала с ними вместе. Что ни говори, тетя Элнер была его самым близким другом, не раз выручала в трудные времена, знала о нем такое, о чем Норма ведать не ведала (и, будем надеяться, не узнает никогда).
Был у Мэкки с тетей Элнер один секрет. Случилось это не по вине Мэкки. Хорошенькая брюнетка с хвостиком на затылке, Лу Татум, работала официанткой в кафе "Тип-Топ" в центре города, напротив магазина скобяных товаров. Линда тогда вышла замуж, Норме было одиноко в опустевшем гнезде, и она с головой окунулась в общественную работу ("чтобы не свихнуться окончательно"). Бегала с одного собрания на другое, и Мэкки ее почти не видел. А Лу всегда светилась от радости, когда он приходил на обед, смеялась его шуткам, и это льстило его самолюбию.
Лу была моложе его лет на пятнадцать, с мужем разошлась, жила с маленькой дочкой и нередко просила что-нибудь починить в ее съемной квартирке. Мэкки охотно соглашался: он помогал многим знакомым и считал, что они с Лу - просто друзья. А Лу однажды вся в слезах прибежала к нему в магазин со словами: "Мэкки, я от тебя без ума! Что мне делать?!" Признание застало Мэкки врасплох. С самого дня свадьбы он ни разу не взглянул на другую женщину и вовсе не помышлял об измене. Может быть, пришло время. Пусть он в этом и не сознавался, ему тоже было одиноко без Линды, а Норма вся ушла в новые занятия. Мэкки никак не мог избавиться от мыслей о Лу и понял, что его тоже тянет к ней. Дальше раздумий дело не пошло, однако думал Мэкки о ней денно и нощно, и чем дальше, тем сильней завладевала им мечта вернуть молодость, убежать с Лу на край света и начать жизнь сначала.
Мэкки не мог понять, любовь говорит в нем или самолюбие, стоит ему рисковать или нет. Элнер, почуяв недоброе, спросила, что его гнетет. Элнер умела слушать, и Мэкки частенько доверял ей тайны, но на сей раз случай был особенный. Как-никак Норма - ее племянница, неловко обсуждать с Элнер такое, но Элнер читала мысли Мэкки как открытую книгу, таиться от нее не было смысла, и Мэкки все-таки рассказал, что у него на сердце, и признался, что всерьез подумывает о разводе. Выслушав его, тетя Элнер чуть поразмыслила и сказала: "Мэкки, мне очень тяжело. Я вас обоих люблю как родных детей, и мне больно будет, если вы расстанетесь, но главное - чтобы вы оба были счастливы. Не стану, дружок, тебе указывать, только прошу: подумай хорошенько, прежде чем решишь уходить. Если с этой девочкой почему-то не сложится, прежней жизни ты не вернешь. Норма, думаю, простит, но доверять тебе, как раньше, уже не сможет. Былое доверие назад не воротишь!"