Джеймс Олдридж
Охотник
Рою - такому, каков он есть, - пролагателю новых троп, пионеру, человеку среди людей который, как все ему подобные, в конце концов одерживает победу над человеческим отчаянием.
1
Рой Мак-Нэйр в точности знал, где он выберется из лесу, поэтому он не задержался, попав на заброшенную лесовозную дорогу. Приземистый крепыш, весь мускулы и движение, он выкатился из кустарника, как бочка, которую не остановить. Рой не сбавил шага на трудном подъеме по лысому граниту, он просто пригнулся под тяжелым грузом, чтобы облегчить работу коротким и крепким ногам. Одолев подъем, он поднял голову к быстро оглядел то, что называли поселком Сент-Эллен.
Эта горсть разбросанных строений была окружена и, можно сказать, раздавлена лесными и гранитными массивами, которые тесно прижимали ее к голому берегу озера Гурон. Глядя на поселок, Рой улыбался - больше Сент-Эллену, но также и при воспоминании о тех днях, когда он бывал на этом склоне со своим другом Джеком Бэртоном. Будь Джек сейчас рядом с ним, Рой махнул бы небрежно в сторону Сент-Эллена и сказал бы вызывающе: "Все еще держится, Джек. Все еще держится!" На что Бэртон ответил бы презрительно: "Этот город будет стоять здесь и после того, как ты умрешь. Рой, еще долго после того, как ты умрешь и тебя похоронят".
В те дни Рой громко смеялся бы над этим до самого конца спуска. До самого поселка он дразнил бы Джека Бэртона, подзадоривая его защищать Сент-Эллен от угрозы окончательного поглощения лесом. Тогда после долгого охотничьего сезона в лесах Рою нравились доводы Бэртона в пользу Сент-Эллена, и сейчас ему их не хватало. Рой любил смотреть на городок с этого склона и любил, чтобы при этом присутствовал Джек Бэртон. Но вот уже четыре года, как Бэртон бросил охоту ради фермерства, и Рой, спускаясь по склону один, по привычке улыбнулся, когда городишко пропал из виду, заслоненный березами и соснами, теснее обступившими дорогу.
Хотя Рой был доволен, что дом уже близко, он знал, что его еще огорчит по пути вид разрушенной фермы. Он приостановился на дороге и поглядел на нее: единственная уцелевшая стена на заросшем участке. Это и само по себе было трагичное зрелище, но для Роя трагедия заключалась и в ином, в назойливом напоминании о человеке, которого он хотел забыть: об Энди Эндрюсе, уже давно пропавшем без вести. Каждый год, глядя на развалины старой фермы, Рой задавал себе вопрос: а что если Энди Эндрюс возвратился в Сент-Эллен и теперь вся моя жизнь полетит к черту?
- Бедняга Энди, - пробормотал он. Смешанное чувство - расположение к другу и страх перед призраком - охватило Роя. - Да его, должно быть, на свете нет. - Рой только наполовину верил этому; но, как вызов судьбе, он усилием воли заставил себя позабыть про Энди: если после двенадцати лет отсутствия Энди вернулся домой, значит, ничего не поделаешь и придется решать всякие трудности. А сейчас важнее не забыть о том, кто ему действительно страшен, о пушном инспекторе, но перед этим последним спуском он не мог выкинуть из головы ни того, ни другого.
Ближе всего было идти по дороге, но обычно Рой сейчас же сворачивал с нее, огибал городок и подходил к дому сзади. Здесь мало вероятным было повстречать инспектора, который имел право остановить и обыскатъ его в надежде обнаружить незаконные и несезонные меха, что инспектор и пытался делать ежегодно уже на протяжении двадцати лет. На этот раз Рой дольше обычного не сворачивал с дороги, потому что запоздал. Ему хотелось вернуться в Сент-Эллен до наступления темноты, хотелось поспеть к ужину на братниной ферме. Стряхивая пот, слепивший ему глаза, и в последний раз поправляя на плечах лямки, он заметил, что над головой кружит большая ушастая сова. Он остановился и увидел, как, расправив крылья, она по всем правилам спикировала через просеку с верхушки высокого дерева до самой земли. В лесу было уже слишком темно, чтобы разглядеть конец пике, но Рой понял, что оно кончено, когда на весь лес раздался совиный всхлип и плач.
Хотя Рою и не хотелось задерживаться, он свернул в сторону и стал продираться сквозь заросли, чтобы поглядеть, в чем дело. На опушке леса, почти у самой земли, он увидел сову. Головой она крепко застряла в развилке стволов молодой березки. Сова в ярости раскинула крылья и глубоко впилась когтями в мох и землю. Когда Рой подошел, она попыталась угрожающе поднять голову. Рой подобрал валежину, и сова вцепилась в нее крючковатым клювом. Потом он раздвинул стволы березки и освободил сову. Она свалилась, и Рой отступил, опасаясь, что сова заденет его при взлете, но она билась на земле: крылья у нее были почти вырваны.
Рой поднял маленькую полевую мышь, выпущенную хищником. Мышь была жива, но вся оцепенела от страха. Рой положил ее в безопасное место между двумя пнями и вернулся к сове. Она смертельно расшиблась. Рой отступил, дважды ударил ее по голове березовым суком, и она замерла. Он подумал: "С чего это сова, ночная птица, вздумала охотиться днем? Видно, от старости? Или с голода?" Он поглядел, как юркнула прочь отдышавшаяся мышь, потом пошел дальше по дороге.
Свернул он с нее, когда увидел огни магазина Дюкэна. Он пересек пустырь и собирался нырнуть в пихтовый молодняк, когда впереди, шагах в пятидесяти, появился человек, видимо, подстерегавший его. Рой круто свернул и в мгновение ока исчез, продираясь что есть мочи сквозь густую заросль. Остановился он, только услышав, как его окликает знакомый голос.
Обернувшись, он увидел за спиной тощую фигуру с топором в руке и услышал смех Джека Бэртона.
- А ты становишься беспечным, - сказал тот. - Я тебя заметил за милю, еще на спуске.
- Фермер Джек! - радостно воскликнул Рой. - Что ты здесь делаешь?
- Подстерегаю тебя, а ты ломишься, как медведь.
- Да я знал, что это ты, другой такой скелетины нет во всем Сент-Эллене.
- Ты думал, что это инспектор, - заявил Бэртон.
Рой посмеялся и над Бэртоном и над собой.
- Но все-таки, что ты тут делаешь? - спросил он еще раз.
Бэртон взялся за топор:
- Корчую этот пустырь.
- Ты что же, батрачишь на матушку Деннис?
- Я фермер, - сказал Бэртон. - В жизни своей ни на кого я не буду батрачить. Дрова матушке Деннис, земля мне.
- Обираешь бедную старуху, - сказал Рой.
- Ты меня послушай, - ответил Бэртон. - В один прекрасный день инспектор подстережет тебя и, когда увидит, что в твоем мешке мехов сверх нормы, отберет у тебя участок, а самого отдаст под суд!
Это была отместка, но это было и трезвое предупреждение человека, который знал, каким бедствием для Роя было бы лишиться своего охотничьего участка и права на охоту. А это бедствие угрожало Рою при каждом возвращении в Сент-Эллен, потому что как зарегистрированный траппер он имел право на определенное количество шкурок каждого пушного зверя и не больше. Останови и обыщи его сейчас инспектор - это было бы концом для Роя-охотника, потому что, конечно, у него за спиной навьючено много больше нормы, и Джек Бэртон это прекрасно знает.
- Ну, инспектору надо еще поймать меня, - сказал Рой.
Мысль о давнем поединке с инспектором доставляла Рою удовольствие, но предостережение Бэртона его на мгновение обескуражило.
- В один прекрасный день он поймает тебя, Рой, - сказал Бэртон и заговорил о другом. - Как охота? - спросил он, ощупывая заплечный мешок Роя.
- Весенний бобер, ондатра, - сказал Рой, - несколько лисиц и котов. Мало становится, Джек, слишком мало.
- Когда же ты собираешься податься на север, Рой?
- Если так пойдет дальше, откладывать не придется. Обловлен весь участок. Разве только за Четырьмя Озерами найдешь приличную бобровую хатку. А норок мне за весь год ни одной не попалось. Кончается для нас охота, Джек.
- Это ты говорил еще четыре года назад.
- И сейчас говорю, - мирно возразил Рой. - С Муск-о-ги покончено. Можно вернуть территорию Бобу и прочим Оджибуэям.
Муск-о-ги был в свое время охотничьей территорией индейского племени Оджибуэев. Это они назвали так неисследованное пространство, которое тянулось к северу от озера Гурон вплоть до хребта Серебряного Доллара. Пионеры выжили оттуда индейцев, и на протяжении двухсот лет заказник Муск-о-ги кормил охотников и мелких фермеров. Он и сейчас кормил их, особенно тех тринадцать трапперов, которым отведены были там охотничьи участки; но Рой был убежден, что в Муск-о-ги охотникам скоро делать будет нечего.
- Да, Джек, - сказал он, - вот и доохотились!
- Так что же тебя здесь держит? - спросил Бэртон. - На север надо двигаться скорее, а то будет поздно. Все охотники Муск-о-ги разинут рот на эти новые участки на севере, и на будущий год ты останешься ни с чем. Так что же тебя держит здесь? - Джек Бэртон знал, что удерживает Роя. Рой любил возвращаться из лесов в свое обжитое жилье. Трудно будет Рою уйти далеко на север и отрезать себя от своих, стать бездомной лесной тварью. Но, с другой стороны, за пятнадцать лет совместной охоты Бэртон знал, как нужен Рою лес. Для Роя не было иной жизни.
- А если ты не поспешишь перебраться на север, Рой, тебе скоро придется ковырять здесь землю за кусок хлеба. - По тому, как сразу помрачнел Рой, Джек понял, что для него это по-прежнему самая страшная угроза, и пожалел, что сказал об этом так прямо.
- Ты раньше станешь премьер-министром, чем я фермером, - сказал Рой и улыбнулся своему прежнему товарищу по охоте. - Эх ты, фермер Джек! - сказал он. - Фермер Джек!
- Ну что ж что фермер? Что в этом плохого?
- Неплохо для больного, для женатого, что им еще остается? Но будь у тебя хоть какая-нибудь возможность, ты завтра же вернулся бы в лес. - Рой знал, что это не совсем так. Джек Бэртон был фермером по природе и по доброй воле, но слишком сжился с лесом, чтобы забыть о нем окончательно. Хоть он и покончил с охотой, но раз в год отправлялся поохотиться: по его словам, чтобы запастись олениной, но на самом деле - и Рой это знал, - чтобы выгнать из себя лес на весь остаток года. - Ну как, собираешься в этом году? - спросил Рой.
- Да вот, может быть, смотаюсь в лес за оленем к рождеству, - ответил Бэртон.
- Следов много, - сказал Рой, - а оленей не видел.
- А лоси?
- Ну, лося всегда найдешь. Все дело в том, чтобы выследить его раньше Мэррея или Зела Сен-Клэра. Они уже суют свой нос во все участки, готовятся к зимней охоте.
- А инспектор готовит им по хорошенькой тюремной камере. Мэррею закатят десять лет, если инспектор его поймает, а Зел - тот прямо угодит в Форт-Уэнтворт. Инспектор предупредил, что в городе он его не тронет, но если встретит в лесу, то засадит непременно. А Мэррея посадят, где бы он ни попался.
- Пусть только не пытается ловить их в лесах. А то повстречают его там Мэррей или Зел - тогда быть греху.
- Смотри, не позволяй им пользоваться твоими хижинами, - быстро добавил Бэртон.
- Но разве за ними уследишь? Они что снег: выпал - и нет его. Да Мэррея я и не видел все лето.
- А Зел только что пожаловал в город, - сообщил Джек.
Рой недослышал и пришел в неописуемое смятение.
- Кто пожаловал в город? - спросил он.
- Зел Сен-Клэр, - ответил Джек.
- А, Зел! - Рой посмотрел на Джека, ему хотелось спросить, не вернулся ли Энди Эндрюс; но спросить об Энди было свыше его сил, как свыше сил было для Джека Бэртона промолвить хоть словечко об их бывшем сотоварище, хотя Джек знал, как заботит это Роя.
- А где Зел? - спросил Рой, снова вытесняя Энди из головы, убеждая себя, что и в этом году, как и раньше, Энди не явился и не появится никогда. Ушел и не вернется. - Что, Зел работает на дороге? - спросил он Джека.
- Нет. Я пустил его в заброшенную сторожку в конце моей вырубки. У его жены еще один младенец.
- Ну для чего ты пускаешь его в сторожку? Ведь ты дорожный уполномоченный? Ты должен следить за порядком! - Рой любил титул "дорожный уполномоченный", кроме его звучности, и за то, что его носил друг Джек Бэртон, хотя был он всего-навсего десятником на летних дорожно-ремонтных работах. - А Зел платит тебе?
- Это за мою развалюху? Я пустил его, чтоб он расчистил и вспахал вырубку.
- Думаешь фермера из него сделать?
- Нет. Но теперь, когда он потерял свой участок в лесу, ему ничем нельзя пренебрегать.
- Из Зела, как бы он ни старался прокормить семью, никогда не выйдет ничего, кроме бродяги. Ты никогда не сделаешь из него фермера, - сказал Рой.
- Тем хуже для него, - заметил Джек.
- Я думаю, Мэррей тоже постарается повидать жену и детей.
- Она уехала в Марлоу, работает на консервном заводе, - сказал Джек.
- Бедняга Мэррей! - вздохнул Рой. - Несправедливо это со стороны инспектора так притеснять человека только за то, что он взял несколько шкурок не в сезон.
- Не в сезон и не там, где положено! У Мэррея в его хижине в пушном заповеднике нашли шкурок на две тысячи долларов. Если бы он не улизнул, с ним бы тут же расправились.
- Э, да что и говорить, оба хищники и бродяги! - сказал Рой, подтягивая лямки заплечного мешка.
- А если ты с ними не перестанешь знаться, кончишь тем же: станешь вместо охотника дичью. - Это было словечко самого Роя, которое Джек обратил против него же. Но Рою понравилось, что Джек повторяет его слова.
- Пока меня кто-то ждет дома, я не стану бродягой, - сказал Рой, за шутливым тоном скрывая серьезность. - Я еще зайду к тебе, Джек. Непременно зайду, прежде чем возвращаться на озеро.
- Ты напьешься, и я тебя не увижу, пока сам не соберусь на озеро! - прокричал ему вслед Джек Бэртон, но Рой уже был далеко, и в ответ Джек услышал только его смех из сумерек вечернего леса.
Темнота обогнала Роя, и когда он отворил дверь в жарко натопленную кухню, его невестка собирала ужин.
Она испугалась.
- Думала, что это медведь, Руфь? - спросил Рой.
- А откуда мне знать, что это ты? - раздраженно сказала она. - Сэм дома, а больше мы никого не ждем. Разве можно вламываться так прямо из лесу!
Роя забавлял ее испуг, и он не обратил внимания на ее раздраженный тон.
- Сэм вернулся так рано? - спросил он, прислонив мешок к стене и высвобождая руки.
- Он всегда возвращается рано, - едко заметила Руфь Мак-Нэйр. - До зимы далеко, а он редко работает полный день. Поздно выходит, рано возвращается.
- Стареет, должно быть, - сказал Рой, поднимаясь по лестнице в свою комнату. Он скинул на пол мешок и чиркнул спичкой, чтобы зажечь лампу. Она была грязная - и керосину ни капли. Он спустился в кухню и стал наполнять ее из большого бидона. Тут вошел брат.
- Ну, как дела? - спросил он.
- Неплохо, Сэм, неплохо.
- Как бобер в этом году?
- Шкурки хорошие, только мало. - Говоря с братом, Рой из вежливости распрямился, но Сэм уже ушел. Рой опять присел на корточки и долил лампу. Он вытер ее, зажег и отнес в свою комнату.
Рой вытащил из мешка три связки шкурок и положил их под матрац. Не то, чтобы он их прятал. Он клал их туда, чтобы разгладить: ведь пролежав целый день в мешке, они смялись и скомкались. Больше в мешке ничего не было. Он швырнул его под кровать и вытер грязные руки о штанину. В неубранной комнате было пыльно и душно, и он настежь распахнул окно.
Потом Рой пошел в кухню, помылся у раковины, под пристальным взглядом худенькой, бледной девочки лет восьми.
- Здравствуй, Грэйс, - сказал он ей, но она молча наблюдала, как он полощется. Помыв за дверью ноги, Рой поднялся к себе наверх, чтобы надеть все чистое к ужину. Сунувшись за чистой рубашкой в сосновый комод, он обнаружил, что добрая половина его вещей исчезла: свитеры, летнее белье, даже брюки и сапоги. Бывало, что и раньше пропадала сорочка-другая, но такого еще не случалось. Его это рассердило. Кто бы это мог быть: брат или этот мальчишка - племянник Фрэнк? И не то чтобы ему было жалко платья. Роя бесило, что так встречал его после отсутствия родной дом. Это было признаком чего-то гораздо более угрожающего, чем просто пропажа какого-то тряпья. Он отмахнулся от горьких мыслей, спустился вниз и сел к столу.
Там уже был Фрэнк, которого мать пробирала за то, что он пропадал до ночи. Это был румяный мальчишка лет двенадцати, ростом с отца и выше Роя. Но он был худ, и голубая рубашка Роя болталась на нем, как на вешалке. Значит, это Фрэнк, подумал Рой.
- Хэлло, Фрэнки, - сказал он мальчику.
- Хэлло, Рой, - громко ответил тот.
- Говори с дядей как следует, - одернул его отец. - А если еще раз пожалуешь так поздно, отправлю тебя спать в хлев, со свиньями. - Угроза была серьезная, но высказана была как-то вяло.
Фрэнк улыбнулся Рою, и все продолжали ужинать в молчании.
Ужин был пресный, безвкусный, совсем не такой, какого ожидал Рой. Сейчас осень, уже должен быть молодой картофель, горошек, тыква, капуста, новый хлеб. А вместо всего этого вываренная свинина и кукурузная кашица. Благо еще свинина была свежая.
- Ты что, купил борова? - спросил Рой.
- Нет, продал свинью, - ответил Сэм. - Последнюю. Теперь в этом доме не скоро полакомятся свининой. - И как будто отвечая на следующий вопрос Роя, Сэм продолжал быстро: - Пришлось продать ее, Рой, чтобы купить у Пита Дюкэна хоть немного чаю и сахару. Себе оставили только окорок; она у нас была здоровенная чушка. - Опять в его словах прозвучала вялая горечь.
- Надо же было хоть что-нибудь продать, чтоб выручить денег, - едко добавила Руфь.
Рой промолчал. То, что творилось в этом доме, нравилось ему все меньше и меньше, но ничто уже не могло удивить его здесь ни в прошлом, ни в этом, ни в грядущем году. Попросту дела шли все хуже. После ужина детей отослали спать, хотя Фрэнк громко протестовал, что еще только восемь часов. На это мать не нашла лучшего ответа, как подзатыльник, и кухня с уходом ребят сразу помрачнела.
Сэм и Рой уселись у печки, а Руфь убрала со стола. Долго все трое молчали. Сэм курил, Рой жевал табак и старался насладиться сознанием, что он наконец у себя дома. Но это ему не удавалось, потому что он не мог быть спокоен и дома, пока не разузнает об Эндрюсе. Ему хотелось небрежно спросить Сэма: "А что, Энди не вернулся?" Но этих-то слов он никак и не мог выговорить, и вот он сидел молча и ждал, когда заговорит Сэм. Как и в прошлые годы, Рой убеждал себя, что, вернись Энди домой, об этом кто-нибудь да сказал бы, и все же не был уверен и ждал.
- Когда собираешься вернуться на озеро? - спросил Сэм.
- Да через несколько дней, - ответил Рой.
Сэм не глядел на младшего брата.
- А ты не мог бы задержаться? - спросил он.
- Я должен вернуться, Сэм. Я пришел только за продовольствием на зиму. - Брат и без того знал все это, но Рой старался быть терпеливым.
- А ты не мог бы остаться здесь до зимы? - спросил Сэм.
- Зачем? - Рой был изумлен.
Сэм помолчал, подыскивая доводы в пользу своей просьбы.
- Тебе надо остаться и помочь мне по хозяйству, Рой. Только до зимы, всего несколько недель.