- Это взаимно, - ответил я. - Вы меня просто восхищаете! Сократус действительно умел выбирать друзей!
- Да, - улыбнулась она.
- Знаете, это так странно… Мы знакомы всего три недели, но мне кажется, что я знаю вас многие годы.
- Будто время изменило свое течение? - спросила она.
- Да, и все-таки мне потребуется больше времени, чтобы разобраться в том, чему я научился, - сказал я.
Она подумала и ответила:
- Возможно, в этом и заключается суть жизни - предоставлять нам время, чтобы мы успели разобраться в том, чему учимся.
Мы немного посидели молча, наслаждаясь спокойствием ее дома и присутствием друг друга. Под влиянием нахлынувших чувств, неожиданно для самого себя, я сказал:
- Я испытываю к вам огромную благодарность, Мама Чиа!
- Благодарность мне? - Она расхохоталась. Очевидно, мое заявление показалось ей очень смешным или даже абсурдным. - Я искренне рада за тебя. Признательность - это доброе и благотворное чувство. Но когда ты изнемогаешь от жажды и кто-то дает тебе воды, кому ты благодарен - стакану или человеку, который тебе его подает?
- Конечно же, человеку! - ответил я.
- А я - всего лишь стакан, - сказала она. - Так что направь свою благодарность своему Источнику.
- Хорошо, Мама Чиа. Но стакан я тоже очень ценю! Мы рассмеялись, но ее улыбка быстро исчезла.
- Думаю, я должна кое-что сказать тебе, Дэн. Просто на случай, если… - Она поколебалась, но продолжила: - У меня проблемы со здоровьем… Тромбы в крови… и сердечные приступы. Последний из них наградил меня хромотой, трясущимися руками и потерей остроты зрения. А следующий, если случится, станет последним.
Она рассказывала об всем этом совершенно обыденным тоном, но я испытал шок, парализовавший все мое тело.
- Врач, который поставил этот диагноз, - продолжила она, - и другой доктор, который его подтвердил, сказали, что я буду жить вполне нормальной жизнью, за исключением нескольких обычных мер предосторожности, но риск внезапной смерти все равно очень высок. Это невозможно вылечить, и они лишь выписали мне несколько лекарств…
Она сидела неподвижно. Я посмотрел ей "в глаза, перевел взгляд на пол, потом снова ей прямо в глаза.
- Разве эти "обычные меры предосторожности" допускают такие трудные и продолжительные походы и лазание по скалам?
Мама Чиа сочувственно улыбнулась:
- Теперь ты понимаешь, почему я не рассказала об этом раньше.
- Да. Потому что иначе я никуда бы не пошел! - Меня переполняли гнев на суровую судьбу, обеспокоенность, печаль, страх, нежность, ощущение предательства и чувство вины.
В комнате воцарилась гнетущая тишина. Я не выдержал и прервал ее:
- Вы сказали, что следующий приступ будет последним… Вы имели в виду, что он может оказаться последним? Она помолчала и ответила:
- Просто я чувствую, что скоро умру. Я знаю это, но не знаю, когда именно.
- Неужели ничего нельзя сделать? - в отчаянии спросил я.
- Если ты сможешь чем-то помочь, я тебя обязательно попрошу, - ответила она с успокаивающей улыбкой.
- Но ведь вы так много знаете и умеете! У вас такое взаимопонимание с собственным Базовым Я! Неужели вы не можете это использовать и исцелиться?
- Я сама много раз задавала себе этот вопрос, Дэн. И я делаю все, что могу, а все остальное - в руках Духа. Существуют вещи, с которыми нужно смириться. Самый высокий уровень духовного развития не способен вернуть человеку ампутированную ногу. Моя болезнь - что-то вроде этого.
- Тот мой друг, о котором я вам рассказывал… тот, который недавно умер, - напомнил я. - Когда он узнал, что смертельно болен, он испытал все те чувства, которые обычно приходят к людям, оказавшимся в подобной ситуации, - шок, отрицание, гнев и, наконец, смирение. Мне кажется, что у него было две возможности. Либо сопротивляться болезни и потратить все свое время, энергию и волю, сражаясь с ней, либо принять то, что он скоро умрет, на самом глубоком уровне своего существа, смириться со смертью, позаботиться о незавершенных делах, прийти к гармонии с миром и использовать приближение смерти как последний опыт своей эволюции.
- Но он так и не смог этого сделать, - печально продолжил я. - Он делал то, что, наверное, делают большинство умирающих. Он метался от одного к другому, он ни сражался со смертью, ни мирился с ней. И так до самого конца. Я… странно признаваться в такой бессердечности, но он меня разочаровал… - Впервые я поделился своими чувствами об этом случае с другим человеком.
Глаза Мамы Чиа были ясными и счастливыми:
- Сократус гордился бы тобой, Дэн. То, о чем ты говорил, было настоящей мудростью. Мне доводилось видеть людей, целиком смирившихся со смертью, - и это смирение стало для них исцелением и победой над ней.
- Но я, - продолжила она, - сражаюсь за свою жизнь, но, в то же время, и пытаюсь смириться со смертью. Я буду жить, жить по-настоящему, когда бы смерть ни пришла - сегодня, завтра, через месяц, через год. И так может жить каждый, не только смертельно больной.
Она посмотрела на меня и, как мне кажется, почувствовала, насколько я расстроен и как хотел бы помочь ей.
- В этой жизни нет никаких гарантий, - сказала она. - Каждый человек живет настолько хорошо, насколько может. Я прислушиваюсь к своему Базовому Я и доверяю его сообщениям. Но иногда, несмотря на все это… - По ее плечам прошла дрожь.
- Как же вы справляетесь с этим, зная, что в любой момент…
- Я не боюсь смерти - я слишком много о ней знаю. Но я люблю жизнь! И чем больше в моей жизни смеха и радости, тем больше энергии вырабатывает мое Базовое Я. Это и позволяет мне жить танцуя. - Она взяла мои ладони в свои руки и слегка пожала их. - А за последние несколько дней ты дал мне множество поводов для радости и смеха!
В глазах защипало. Мы обнялись, и у обоих хлынули слезы.
- Пойдем, - предложила она, когда мы успокоились. - Я провожу тебя домой.
- Нет! - быстро возразил я. - Я имею в виду… Не волнуйтесь, я помню дорогу. Лучше отдохните.
- Как трогательно! Но соблазнительно, - улыбнулась она, потягиваясь и сладко позевывая.
Я уже развернулся к дверям, когда она позвала меня и сказала:
- Раз уж ты сам это предложил… Да, есть кое-что, что ты можешь сделать для меня.
- Все что угодно!
- У меня есть дела, встречи с людьми. Ты мог бы помочь мне, если захочешь, - поносить сумку, что-нибудь кому-нибудь передать. Какие планы на завтра?
- Нужно будет заглянуть в книгу записи гостей и в деловой дневник, - пошутил я. Я был счастлив.
- Отлично! - улыбнулась она. - Увидимся завтра, Дэн. И, пожалуйста, не очень-то беспокойся обо всем этом.
Она помахала мне рукой. Я медленно спустился по ступенькам и направился к своей хижине. Я брел по тропе и думал, смогу ли когда-нибудь стать таким, как она, - помогать людям лишь из любви к служению, без личных соображений. Потом мне в голову пришла мысль: что, если Сократус прислал меня к Маме Чиа не только для того, чтобы она помогла мне, но и в надежде, что я смогу как-то помочь ей? Следом возникла еще одна мысль: Сократус работал на бензоколонке, на станции техобслуживания, обслуживания, служения.
К тому моменту, когда я вошел в свою хижину, две вещи стали для меня очевидными. Во-первых, Сократус действительно отправил меня сюда, чтобы я научился служению. Во-вторых, у меня есть возможность и необходимость отблагодарить за свое обучение.
Утро было ясным. Я проснулся рано от громкого щебета птицы, раздавшегося прямо у моего уха, и почувствовал легкую тяжесть на своей груди. Я осторожно открыл глаза и увидел апапана Рэдберда, приятеля Мамы Чиа.
- Привет, Рэдберд, - тихо сказал я, стараясь не спугнуть его. Птичка склонила голову, рассматривая меня одним глазом, снова защебетала и вылетела в окно.
- Похоже, ранняя пташка добралась сюда быстрее меня, - произнесла Мама Чиа, стоящая в дверях и указывающая на дерево прямо за окном, на котором расположился и распевал Рэдберд.
- Я готов, - сказал я через минуту, сунув ноги в сандалии и напомнив себе, что не стоит становиться мрачным и плаксивым в ее присутствии. - С чего начнем?
- С завтрака. - Она протянула мне ломоть свежего, еще теплого хлеба.
- Вкусно! - воскликнул я, уселся на кровать и принялся за еду. - Кстати, давно хочу спросить - это ваша хижина?
- Это подарок. Отец Сачи построил ее для меня несколько лет назад.
- Неплохой подарок, - промычал я с набитым ртом.
- Он очень славный человек.
- Когда можно будет с ним познакомиться? Мама Чиа пожала плечами:
- Он все еще занят на строительстве на Оаху. На Молокаи сейчас строят мало, так что он использует возможность заработать.
- А как поживает Сачи?
- Должна появиться с минуты на минуту. Я сказала, что она может погулять с нами.
- Здорово! Она мне очень нравится. Сачи вошла именно в этот момент и вспыхнула, услышав мои слова.
Мама Чиа взяла одну сумку и вручила мне другую.
- Ого! - удивился я. - Довольно тяжелая. Там что, камни?
- Угадал, - рассмеялась Мама Чиа. - Я хочу отнести Сею и Мицу несколько забавных камней для их японского садика. К тому же физические упражнения пойдут тебе на пользу.
- Если вам тяжело, я могу понести! - заявила Сачи, лукаво улыбаясь. На ее щеках появились прелестные ямочки.
- Может, и меня понесешь? - усмехнулся я в ответ и обратился к Маме Чиа: - Сей - это фотограф, о котором вы рассказывали? Насколько я помню, его жена недавно родила?
- Да. Он сейчас работает садовником на ферме "Моло-каи". Отлично в этом разбирается.
Сей и Мицу Фуджи встретили нас очень тепло и приветливо, немедленно показав своего новорожденного сына, Тоби. Его же встреча с нами ничуть не заинтересовала, и он тут же уснул, громко посапывая.
- Ему всего несколько недель от роду. И все - благодаря Маме Чиа! - провозгласил Сей.
- Я тоже всем ей обязан. Надеюсь, его путешествие сюда было легче, чем мое, - улыбнулся я, подмигивая Маме Чиа и опуская тяжелую сумку, которая с глухим стуком ударилась о крыльцо.
- Камни для вашего сада, - пояснила Мама Чиа Сею, пока я с облегчением расправлял руки и плечи. Потом она быстро добавила, явно посмеиваясь надо мной: - Если они вам не нужны, мы отнесем назад.
Выражение моего лица заставило всех расхохотаться.
Дом Фуджи был заполнен старинными вещами и безделушками, аккуратно расставленными по полкам. Я обратил внимание на превосходные фотографии прибоя, деревьев и неба, вероятно, сделанные Фуджи. Окруженный со всех сторон деревьями, со стенами, украшенными цветами, рисунками и фотографиями, этот дом выглядел прекрасным чудом. Это был дом счастья.
Раздался крик проснувшегося и проголодавшегося младенца. Мама Чиа и Мицу отправились к нему, а Сей повел нас с Сачи на экскурсию по своему огороду.
- У Фуджи просто волшебный огород! - с энтузиазмом заверила меня Сачи.
И это оказалось правдой. Капуста, кукуруза, ростки бобов, тыквы, молодые побеги таро. С одной стороны огород ограждали деревья авокадо, а прямо в центре одиноко возвышалось фиговое дерево.
- А какая у нас картошка! - гордо заявил Сей.
В этом месте я ощущал присутствие духов природы, отметив, что в последнее время сообщения Базового Я стали для меня намного более ясными и понятными. Впрочем, может быть, я просто начал внимательнее прислушиваться к нему.
После прогулки мы уселись на крыльце и говорили о садоводстве, фотографии и о многом другом, пока к нам не вышла Мама Чиа. Мы попрощались, и Сей долго и крепко тряс мою руку:
- Если я смогу что-то для тебя сделать, Дэн, не стесняйся обращаться.
- Спасибо, - с искренней благодарностью сказал я. Он мне очень понравился, но я не знал, доведется ли еще раз встретиться с ним. - Желаю тебе и всей семье всего самого наилучшего.
Мицу махала нам рукой из окна, прижимал к груди ребенка, и мы начали спускаться к дороге.
- Теперь поедем в город, - сообщила Мама Чиа. - Я одалживаю у Фуджи грузовик, когда он ему не нужен.
Она втиснулась за руль крошечного грузовичка и с облегчением опустила сиденье, что позволило ей свободно дышать. Я сел рядом, а Сачи запрыгнула на заднее сиденье.
- Ну, держись! - крикнула Мама Чиа Сачи, которая повизгивала от удовольствия, и нас затрясло на каменистой дороге, пока мы не выехали на двухполосную асфальтированную дорогу.
"Город, - думал я. - Я уже немного соскучился по цивилизации!" С тех пор как я отправился к мысу Макапуу, цивилизация превратилась для меня в воспоминания. Я чувствовал себя несколько глупо, но с нетерпением стремился к ней.
Город Каунакакаи, расположенный в южной части острова, напомнил мне декорации Голливуда - три больших квартала торгового центра, дома выстроены из дерева и кирпичей, покрытых облезлой краской. Знак при въезде в город сообщал: "2200 жителей". Город был портовым, и набережная тянулась на целый километр, упираясь в пристань.
Мама Чиа отправилась в магазин за покупками. Мы с Сачи дожидались ее снаружи, рассматривая игрушки в витрине соседней лавки. Я заметил четырех местных ребят, которые подошли к витрине и остановились рядом с нами. Я не обратил внимания на свое Базовое Я, твердившее, что "что-то не так", пока один из подростков не повернулся и не вырвал цветок из волос Сачи.
- Отдай! - с негодованием крикнула она. Мальчишка начал издевательски обрывать лепестки:
- Любит, не любит, любит, не любит…
- Брось ты, - сказал другой, - она еще слишком маленькая, ни на что не годится, разве что…
- А ну-ка, отдай мне цветочек, - сказал я. Мне надоела эта бравада и глупость. Все четверо повернулись ко мне - этого они и ждали.
- Любишь цветочки? - гнусаво спросил самый старший, который был сантиметров на пятнадцать выше и килограмм на тридцать тяжелее меня. Его живот был раздут от пива, но я подозревал, что за этой вялой массой еще остались внушительные мышцы. - Так забери! - вызывающе сказал он, криво усмехнувшись.
Остальные подростки окружили меня, и Пивное Брюхо поинтересовался:
- Может, ты тоже хочешь его поносить?
- Нет, - сказал другой мерзавец, - вряд ли он "голубой". Думаю, она его подружка. - Он махнул в сторону Сачи, которая явно смутилась, но теперь была испугана.
- Давай сюда цветок! - приказал я. Это было ошибкой. Пивное Брюхо двинулся вперед и пихнул меня в грудь:
- Так ты попробуй, отбери, хаоле, - процедил он, сощурив глаза.
Я схватил его за запястье и попытался вырвать цветок. Он отбросил его в сторону и размахнулся.
Я отпрянул, и его кулак скользнул по моему виску. Мне не хотелось драться с этим парнем. Больше "всего меня волновала Сачи. Я изо всех сил толкнул его, он попятился назад, споткнулся о пустую банку из-под пива и неуклюже упал на спину. Один из его приятелей засмеялся, и это заставило Пивное Брюхо рассвирепеть. Теперь он достаточно обезумел и был готов убить меня. В этот момент на улицу выбежал хозяин магазина, и это спасло мою шкуру.
- Эй! Вы что? - закричал он на подростков. Судя по всему, они были знакомы. - Никаких драк, ясно вам?
Пивное Брюхо остановился, глянул на хозяина магазина, потом перевел злобный взгляд на меня. Его палец пронзил воздух, как лезвие ножа, и уткнулся мне в грудь:
- Еще встретимся, братишка. Считай, что ты труп! Подростки неторопливо отправились вверх по улице.
- Ты нажил себе скверного врага, - посочувствовал хозяин лавки. - Из-за чего сцепились?
- Из-за этого, - сказал я, поднимая с тротуара цветок и сдувая с него пыль. - Спасибо, что разогнали их.
Он ничего не ответил и вернулся в магазин, покачивая головой и бормоча:
- Глупые туристы…
Сачи робко коснулась моей руки, и я понял, что все еще дрожу.
- Все в порядке? - участливо спросила она.
- Да, конечно, - ответил я, прекрасно понимая, что это не так. Мое Сознательное Я оставалось спокойным, но Базовое содрогалось от страха. С самого раннего детства моя мама, воспитанная на высоких идеалах, твердила мне: "Никаких драк! Никаких драк!", но мир оказался не таким уж идеальным. У меня не было братьев, и я просто не знал, что делать при угрозе
физических столкновений. Я жалел, что Сократус не научил меня приемам рукопашного боя.
- Все в порядке, - повторил я. - Как ты?
- Вроде, нормально, - сказала Сачи. Я протянул ей цветок:
- Держи. Почти как новенький.
- Спасибо, - улыбнулась она, но ее улыбка растаяла, когда она вновь посмотрела на удаляющуюся банду подростков. - Я их и раньше встречала. Просто хулиганы. Пойдем внутрь, посмотрим, что там делает Мама Чиа.
Я отнес покупки в грузовик, осмотрелся вокруг, опасаясь, что хулиганы где-то рядом, и решил обязательно научиться защищать себя и других. Подобные случаи могли повториться. Иногда мир становится довольно опасным местом, не все люди добры - и не только уличные хулиганы. Я не мог оставить без внимания эту часть своей жизни. Что было бы, если бы хозяин лавки не помог нам?.. Я поклялся, что никогда больше не позволю застать себя врасплох.
- Как провели время? - поинтересовалась Мама Чиа, когда мы разместились в грузовике.
- Отлично, - сказал я, переглядываясь с Сачи. - Успели даже завести новых друзей.
- Хорошо, - улыбнулась Мама Чиа. - Отвезем домой пакеты, а потом я кое с кем тебя познакомлю. Очень необычные люди.
- Здорово, - ответил я, гадая, кто бы это мог быть.
После обеда мы покончили со всеми делами и вернули грузовик Фуджи. Сачи выскочила из машины, крикнула нам: "Пока!" и побежала вверх по раскисшей от дождя дороге.
- Ключи в машине! - крикнула Мама Чиа Сею, стоящему на крыльце, помахала ему рукой, и мы направились по тропе к ее хижине. Я настоял на том, что буду нести большую часть покупок - три огромных пакета, - и оставил Маме Чиа лишь одну небольшую сумку.
- А почему это я должна нести эту сумку? - шутливо заворчала она. - В конце концов, я - важная персона, дипломированный шаман-кахуна, к тому же я старше тебя. Неужели не можешь понести эту сумку в зубах или под мышкой?
- Нет уж, я слишком ленив, - признался я, - но я уверен, вы это быстро исправите.
- Ленивый Воин, - провозгласила Мама Чиа. - Неплохо звучит!
Я помог ей распаковать покупки и направился к двери. Мама Чиа крикнула мне вслед:
- Встретимся у твоей хижины через час.
Глава 17
Отвага отверженных
Если я сам не сделаю себя, то кто сделает меня?
И если я буду делать себя, то кто я?
И если не сейчас, то когда?
Гиллель, "Речь отца"
Эта прогулка оказалась почти такой же долгой, как и предыдущая, но отправились мы в противоположном направлении. Часть пути мы прошли по длинной грязной дороге, проложенной фермерами Молокаи, поднялись почти на самый гребень горы, некоторое время спускались по крутой тропе, а потом опять начали взбираться вверх.
Каждый раз, когда Мама Чиа начинала тяжело дышать, я спрашивал, как она себя чувствует. После четвертого или пятого такого вопроса она обернулась. Я никогда еще не видел ее раздраженной до такой степени:
- Если ты еще раз спросишь, как я себя чувствую, я дам тебе пинка и отправлю домой. Понятно?