- Не ты, - сказал я мальчику, - а один старик, и это было очень давно.
- Умер? - переспросил Джозеф и улыбнулся. - Ну уж нет! Я, конечно, немного устал, но ты ведь знаешь, что Сократус склонен к преувеличениям.
- Но что случилось? - спросил я. - Как…
- Почему бы вам не прогуляться? - предложила Сара. - Похоже, у вас есть о чем поговорить.
- Отличная мысль, - сказал Джозеф. Мы медленно шли по лесу, и Джозеф описывал загадочные обстоятельства своей внезапной кончины.
- У меня действительно лейкемия, - объяснял он. - Я до сих пор ею болен, но, благодаря помощи Мамы Чиа, я вполне справляюсь с болезнью. И все-таки, в определенном смысле, Сократус сказал тебе правду. Я умер для всего внешнего мира. На несколько месяцев я превратился в отшельника. Я сказал ему, что собираюсь укрыться в лесу, поститься и молиться, пока не выздоровею - или не умру.
- Чтобы объяснить причину этого, - сказал он, - я вернусь на несколько лет назад.
- Я вырос на Среднем Западе, в семье "незнакомцев". Я всегда буду благодарен за ту заботу, с которой родители относились ко мне. Я был очень болезненным ребенком, и часто они не спали целые ночи, ухаживая за мной. И, разумеется, я глубоко признателен им за все остальное-за кров и еду. Ноя никогда не чувствовал этих людей родными, я ощущал себя непохожим на всех остальных, понимаешь?
- Да, - ответил я, - прекрасно понимаю.
Мы присели на поваленное дерево, и он продолжил:
- Поэтому при первом удобном случае я покинул дом, отправился путешествовать по стране и добрался до восточного побережья, зарабатывая себе на жизнь самыми разными делами. А когда я оказался в Лос-Анджелесе, то просто не смог остановить свое движение - и докатился сюда, на Молокаи. Здесь жил один мой друг, он и убедил меня обосноваться на этом острове. Так я стал молодым фермером и даже выращивал "травку"…
- Ты выращивал марихуану?
- Да. В шестидесятых годах это было вполне нормально. Конечно, я давно перестал этим заниматься. Но тогда мне просто пришлось это сделать - когда это перестало приносить доход. Так что теперь я делаю комоды и шкафы, плотничаю понемногу. Вполне достаточно, чтобы оплачивать счета, не прибегая к преступной деятельности, - улыбнулся он. - В общем, тогда я очень прилично зарабатывал и уже был женат на Саре. В 1964 году родилась Сачи, и…
Джозеф замялся, и мне показалось, что ему больно вспоминать об этом.
- Я был словно разбит на кусочки… - Он пытался подобрать правильные слова. - Дэн, ты ведь знаешь о трех "Я"? Я кивнул:
- Я уже подружился со своим Базовым Я, но пока не могу установить связь с Высшим… - добавил я.
- А у меня все было наоборот, - усмехнулся Джозеф. - Я отвергал именно свое Базовое Я. Мне хотелось подняться ввысь и улететь куда-нибудь из этого мира. Меня угнетали повседневные проблемы, обычные для нашей планеты. Я твердил себе, что я "духовное создание", "творческая личность" и реалии жизни просто недостойны моего внимания. Большую часть времени я провопил в медитациях, в общении с природой, за книгами - и все время мечтал оказаться где-нибудь "повыше", там, где мне не придется думать о торговле наркотиками и бытовых мелочах, о приземленности материального мира.
Когда родилась Сачи, я оказался просто не готовым к тому, чтобы иметь детей, потому что у меня не было умения налаживать взаимоотношения и, главное, - чувства ответственности. Я просто не знал, как себя вести. И однажды я взял половину наших сбережений и удрал. Я не знал, куда мне податься, и плыл по течению, пока не оказался в Калифорнии - в Беркли. Через несколько дней я познакомился с одним стариком…
- С бензоколонки, - улыбнулся я, закончив фразу Джозефа.
- Остальное ты можешь себе представить. Перед началом обучения Сократус настоял на том, чтобы я нашел себе достаточно ответственную работу, и я завел собственное кафе. У нас с ним получилась неплохая сделка, - рассмеялся Джозеф. - Я приносил ему вкусную еду, а он вывернул наизнанку всю мою жизнь.
- Что-то очень знакомое, - усмехнулся я.
- До боли знакомое, - добавил Джозеф. - Но я не жалею о потраченных деньгах. Он здорово со мной поработал. Я не виделся с ним уже пять лет… Два года назад я съездил в Беркли, но его там уже не было. Он как-то говорил мне о том, что собирается в горы, куда-то в Сьерру. Не знаю… Сомневаюсь, что мы его скоро увидим.
- Но что произошло потом? Я имею в виду, ты вернулся назад, наладил свою семейную жизнь, начал делать мебель, честно зарабатывать себе на жизнь…
Джозеф улыбался и загибал пальцы, пока я перечислял все эти проявления ответственности.
- Все не так просто, - сказал он. - Помнишь ту вещь, о которой Сократус так часто говорил? Про цепь и про ее слабейшее звено, помнишь? В общем, я просто решил укрепить свои слабые звенья.
- Моя работа все еще несколько оторвана от меня, - сказал я. - Но я еще не научился "прорабатывать" слабые звенья. Я еще не прыгнул в свое сердце. Мама Чиа говорит, что это случится само собой.
Джозеф задумался и сказал:
- Я думаю, это вопрос расширения осознания. Когда ты осознаешь все больше и больше, осознание само приводит себя в движение и становится чем-то вроде лекарства-физического, умственного или эмоционального. Все это действительно происходит естественным образом.
Мы посидели молча, и я напомнил:
- Ты сказал, что болел…
Джозеф отвлекся от своих размышлений:
- Да. Как я уже говорил, я собирался отправиться в горы, чтобы молиться и поститься в одиночестве. Но я вспомнил о том, как однажды Сократус сказал, что жизнь всегда тяжела, независимо от того, отстраняешься от нее или, наоборот, окунаешься в ее проблемы с головой. Поэтому я передумал. Я понял, что жизнь отшельника в пещере является лишь еще одной попыткой выбраться из собственного тела, трусливо убежать от повседневных трудностей. Скорее всего, я бы просто умер там.
Так что я решил вернуться на Молокаи, начать все с того момента, на котором остановился, но на этот раз делать все правильно и осмысленно потратить те дни, которые мне еще остались, - если, конечно, Сара примет меня.
- Она встретила меня с распростертыми объятиями, - улыбнулся он, - и это было самое невероятное. Как только я решился вернуться, принять то, что меня раньше пугало, и погрузиться в семейную жизнь, все сразу стало на свои места.
- Что ты имеешь в виду?
- Именно тогда я начал работать с Мамой Чиа. Она обучила и исцелила меня. Не только от лейкемии.
- Это у нее здорово получилось, - сказал я. - Я видел твою семью.
На лице Джозефа отразилось полное удовлетворение, и я позавидовал ему, с печалью припомнив те обстоятельства, при которых расстался с собственной семьей. "Все переменится и наладится", - сказал я самому себе.
Джозеф медленно поднялся:
- Мне ужасно приятно снова встретиться с тобой, Дэн.
- Это лучшее, что произошло в моей жизни за очень долгое время, - ответил я. - Хотя за последнее время в ней случилось немало приятного.
- Вот в этом я не сомневаюсь, - с улыбкой сказал он.
- Жизнь просто поразительна, правда? - сказал я, когда мы с Джозефом направились назад, к его дому. - Подумать только, мы оба оказались здесь, рядом с Мамой Чиа!
- Жизнь действительно удивительна, - согласился он. - И Мама Чиа - тоже.
- Если уж говорить о прекрасном, то твоя дочурка - просто чудо. - Я вдруг вспомнил о том, что произошло с нами в городе. - Правда, недавно ей довелось довольно сильно поволноваться.
- Я знаю, она мне рассказывала. И, согласно тому, что я услышал, - невесело усмехнувшись, сказал он, - переволновалась не только она.
- Это правда, - признался я. - Но этот случай кое-чему меня научил, и мне захотелось изучить приемы рукопашного боя.
- Странно, что Сократус не научил тебя им. Он очень неплохо владел боевыми искусствами.
- Да уж, - улыбнулся я. - У меня была возможность убедиться. Но я был полностью занят своей гимнастикой.
- Я помню… - Джозеф задумался, а потом сказал: - Знаешь, по-моему, Фуджи изучал что-то вроде каратэ. Он очень отзывчивый человек. Может быть, он сможет помочь тебе? Но если честно, Дэн, то я не думаю, что умение драться является правильным решением подобных ситуаций. Я знаю этих парней. На самом деле, они не такие уж плохие ребята. Однажды они даже помогли мне докатить машину до бензоколонки, а до нее было не меньше километра. Им просто скучно, и они пытаются развеять свою тоску. С работой на острове довольно туго, и, скорее всего, эти ребята просто имеют заниженное мнение о самих себе. Все та же история… - вздохнул он.
- Да, я понимаю, - сказал я и еще раз внимательно посмотрел на Джозефа. - Я чертовски рад тому, что ты жив.
- А я как рад! - воскликнул Джозеф, и мы расхохотались.
Когда мы вышли из леса и подошли к крыльцу дома Джозефа, с него сбежал малыш Сократус, забрался Джозефу на руки и насильно повернул его голову к себе, так что они едва не стукнулись носами. Очевидно, он требовал безраздельного внимания отца.
Джозеф чмокнул Сока в нос и снова повернул голову ко мне:
- Завтра я снова возвращаюсь на Оаху. Нужно закончить работу. Ну и семье тоже нужно уделить немного внимания.
- Конечно, Джозеф, - улыбнулся я. - Увидимся, когда вернешься.
- Не сомневайся, - заявил он.
Из дома вышла Сара, прильнула к мужу и обняла его рукой. Они долго махали мне, когда я попрощался и направился по тропе в лес. Когда их дом скрылся за деревьями, я услышал голос Сачико: "Обед готов!"
Возвращаясь в свою хижину, я испытывал острый приступ тоски, вызванный нахлынувшими воспоминаниями о Холли и Линде. Я гадал, станет ли когда-нибудь моя семья такой же счастливой.
После обеда я отправился к Сею Фуджимото. Мицу открыла дверь и тут же приложила палец к губам, прошептав:
- Я только что уложила ребенка спать. Фуджи нет дома, но он вот-вот будет. Входите.
- Спасибо, миссис Фуджимото…
- Зовите меня просто Мицу.
- Спасибо, Мицу, но я лучше подожду его в саду, хорошо?
- Собираетесь поиграть с духами сада? - заговорщически поинтересовалась она, улыбаясь.
- Возможно, - таинственно усмехнувшись, ответил я.
У меня всегда было особое отношение к садам и рощам. Мне нравилось сидеть на земле в окружении деревьев и трав. Я нашел удобное местечко и растянулся на траве на животе, ощущая тепло, исходящее от плодородной земли и согревающее мне грудь и живот. Прямо передо мной из земли выбивался молодой побег кабачка; его нежный и хрупкий желтый цветок, источавший едва уловимый тонкий аромат, слегка колебался под дуновениями ветерка.
Мне показалось, что я действительно чувствую духов этого сада, энергию, которую невозможно встретить среди холодного, рационального бетона и асфальта городов, среди их жесткости и строгости. А здесь я ощущал покой…
Похоже, я задремал, и к действительности меня вернул только шум подъехавшего к дому грузовика. Я вышел из сада и увидел Фуджи, поздоровался с ним и помог разгрузить несколько мешков с удобрениями, которые он привез из города. Только после этого, смахнув пот, он сказал;
- Рад встретиться, Дэн. Спасибо, что помогли.
- На самом деле, Сей, я пришел попросить помощи у вас, - сказал я.
Он с любопытством посмотрел на меня:
- Чем же я могу помочь?
- Джозеф сказал, что вы владеете каратэ. Фуджи улыбнулся:
- О, понятно. Да, в свое время немного нахватался то тут, то там. Сейчас, конечно, я уже не такой шустрый, поэтому приходится расправляться с негодяями, кидая в них мешки с удобрениями или сбивая машиной, - пошутил он. - А почему вас заинтересовало каратэ? Нужно кого-то вздуть?
Он нахмурил брови, комично раздул грудь и Принял грозную позу, но его улыбка ту же растянулась до ушей;
- Нет, - засмеялся я. - Ничего такого. Просто я подумал, что неплохо было бы научиться защищаться.
- Мысль действительно неплохая. Такое умение всегда может пригодиться, - одобрительно сказал он. - В городе есть очень неплохая школа каратэ. Я несколько раз наблюдал за их занятиями.
- Вы знаете, вряд ли у меня получится заниматься в городе. Просто не хватит времени, чтобы успеть чему-то научиться.
- Так вы что, хотите чего-то вроде таблетки, моментально обучающей каратэ? - удивленно спросил Сей.
- Конечно, нет! - Я снова рассмеялся. - Просто хотел попросить, чтобы вы научили меня нескольким приемам.
- Я? - Он покачал головой. - Дэн, прошло так много лет… Я уже забыл все, что умел. - Он встал в стойку, ударил ногой воздух, согнулся и, притворно сморщившись, схватился за поясницу. - Понимаете, что я имею в виду?
- Фуджи, я говорю вполне серьезно, - сказал я. - И это для меня очень важно.
- Я был бы счастлив помочь вам, Дэн, - Фуджи вновь печально покачал головой, - но этому действительно нужно учиться у настоящего мастера, Извините, мне пора на ферму, нужно там изгородь сделать.
- Знаете, я сейчас не занят. Можно мне помочь вам?
- Было бы неплохо, спасибо. Чему я действительно могу вас научить, так это искусству ставить заборы, - пообещал он. - Пойдем, я только скажу Мицу, что пошел на ферму.
- И все-таки подумайте насчет уроков каратэ, - крикнул я ему вслед.
- Я не люблю много думать, - отозвался он.
Остаток дня мы провели на его ферме, устанавливая ограду. Это была достаточно тяжелая работа - приходилось копать глубокие ямы, пилить столбы и обтесывать их топором. К счастью, Фуджи заставил меня надеть перчатки, и все-таки мои ладони покрылись волдырями, что напомнило мне старые добрые времена, когда я до крови натирал руки в гимнастическом зале. Потом Мицу пригласила нас на вегетарианский ужин - вареный рис, овощи, фрукты и тофу. Поев, мы немного поболтали, и крик ребенка из задней комнаты стал для меня сигналом того, что пора прощаться.
- Вы неплохо поработали, Дэн, - сказал Фуджи, вручая мне бумажку в десять долларов - первые деньги, которые я заработал за последние несколько месяцев.
- Я не могу взять у вас деньги, Сэй! - запротестовал я.
- Это не мои деньги, а твои. Я сам не работаю бесплатно и не допущу, чтобы кто-то работал бесплатно на меня, - настаивал он, вкладывая "десятку" мне в руку.
- Что ж, тогда я потрачу ее на то, чтобы оплатить уроки каратэ, которые вы мне дадите, - заявил я. Фуджи вскинул брови и задумался:
- Даже если я дам вам один урок живописи, вы еще не станете художником.
- Стану! - засмеялся я. - Просто не очень хорошим. Сей не улыбнулся и покачивал головой, словно мысль об уроках каратэ была для него болезненной:
- Мне нужно подумать.
- Это меня вполне устраивает. Спокойной ночи!
Утром меня разбудил Фуджи.
- Хорошо, - сказал он, пристально глядя на меня. - Я покажу вам пару приемчиков.
Я начал протирать сонные глаза.
- Жду на улице, - сказал Фуджи и вышел.
Соскочив с кровати, я быстро умылся и выбежал из хижины, на ходу запрыгивая в шорты и надевая рубашку.
Фуджи привел меня на небольшую круглую полянку метрах в десяти от дома и сказал:
- Становитесь лицом ко мне.
- Разминка? Будем разогреваться? - спросил я, с удовольствием ощущая, как тело начинает вспоминать старые гимнастические привычки.
- Разогреваться на Гавайях? - переспросил он. - Мы тут всегда неплохо разогреты. Кстати, для того, что я буду показывать, разминка вообще не нужна. Разогреваться будем прямо в процессе. Готовы?
- Готов.
- Отлично. Сейчас я покажу один очень важный прием рукопашного боя. - Он принял боевую стойку. - Повторяйте за мной.
Он отпустил руки, и они свободно повисли вдоль туловища. Потом он начал поднимать правую руку к плечу. Я старательно копировал его движения. Он выпрямил руку вперед, в мою сторону, и, когда я сделал то же самое, он сжал мою руку в своей и, к моему удивлению, начал трясти ее, улыбаясь и приговаривая:
- Как дела? Очень приятно встретиться. Давайте станем друзьями.
- Фуджи! - воскликнул я, высвобождая ладонь из его объятий. - Пожалуйста, хватит шутить! Я ведь отношусь ко всему этому очень серьезно.
- Я тоже, - заверил он меня. - И этот прием - один из моих любимейших. Он называется "Новый Друг". Я всегда показываю его с самого начала.
- Значит, есть и другие? - с облегчением предположил я.
- Конечно. Но если срабатывает этот, первый прием, другие уже просто не нужны. А еще у меня есть приемчик под названием "Отдай Кошелек Грабителю". Он тоже помогает избежать драки.
- Фуджи, в городе у меня была стычка с хулиганами. Если мы встретимся снова, мне вряд ли удастся пожать им руку, а мой бумажник им не нужен. Им просто хочется испортить мне шкуру.
- Понятно, - сказал он, теперь уже серьезно. - Ладно, покажу вам кое-что еще.
- Удары?
- Нет. Это может покалечить человека. Я был уже изрядно раздражен:
- У вас несколько странная школа рукопашного боя.
- Мирная школа, - спокойно заметил он. - Причинив боль многим людям, начинаешь уставать от вида крови. Так или иначе, я обещал научить вас самозащите, а не причинению увечий.
Следующие несколько часов Фуджи показывал мне множество приемов, основанных на увертках, маневрировании, поворотах и кувырках в сторону, а также методы блокировки с помощью круговых движений рук, простые и изящные.
- Я предпочитаю простые приемы, - объяснил он. - Их легче усваивать.
Он предложил мне представить воображаемых противников. Они должны были быть сильнее и подлее, чем любые реальные хулиганы. К концу дня мои защитные движения начали жить своей собственной жизнью и становились все более уверенными и грациозными.
После занятия я сунул руку в карман и вернул ему десять долларов.
- Нет уж! - Он отмахнулся от денег. - Это был не урюк, просто игра. Мне хватит приятных воспоминаний о проведенном времени. А деньги придержите, они вам пригодятся.
- Спасибо вам, Фуджи.
- И вам спасибо, Дэн.
Мы с уважением пожали друг другу руки, и Фуджи улыбнулся:
- Все-таки это - мой любимый прием.
Я вызвался проводить Сея домой и по дороге спросил:
- Фуджи, здесь никогда не появлялся подвижный старик с белыми волосами, приятель Мамы Чиа, по имени Сократус? Фуджи нахмурил брови, припоминая, потом улыбнулся:
- Да, несколько лет назад был такой. Короткие белые волосы и самая пестрая гавайская рубаха, какую мне только доводилось видеть. Вроде бы, он был из Калифорнии. - Он усмехнулся. - Очень забавный человек.
Я попытался представить себе Сократуса в цветастой гавайской рубашке и раздумывал, увижу ли когда-нибудь своего старого учителя и друга.