"Тайна Шамбалы" - новая книга блистательнейшего из эзотериков нашего времени - Джеймса Редфилда, автора прославленных бестселлеров "Селестинские пророчества", "Десятое пророчество" и "Удерживая Видение". Теперь Редфилд продолжает поиски "истинных ценностей бытия" уже не на Западе, но - на Востоке, где веками хранится тайна "города просветленных" - мистической Шамбалы…
Джеймсу Редфилду удалось невозможное - в своих произведениях он сформулировал суть особого восприятия чувств и явлений, которые все в большей степени определяют нашу жизнь, создал новую мифологию третьего тысячелетия. Прочитав книги Редфилда, вы поймете: великая радость жизни состоит в том, чтобы самостоятельно открыть для себя истинные ценности бытия.
Содержание:
От автора 1
Поле намерений 1
Зов Шамбалы 6
Развитие энергии 11
Осознанная готовность 15
Передача нового сознания 20
Перевал 24
У врат Шамбалы 27
Поток жизни 31
Энергия зла 35
Путеводный свет 39
Тайна Шамбалы 42
Редфилд Джеймс
"Тайна Шамбалы"
Меган и Келли, чье поколение должно эволюционировать на осознанном уровне
От автора
Работая над книгами "Селестинские пророчества" и "Десятое пророчество", я ощущал полную убежденность в том, что культура человечества развивается путем по следовательно сменяющих друг друга пророчеств и откровений в жизни и в духовной сфере, пророчеств, которые можно описать и документально зафиксировать. И последующий ход событий только углубил во мне это убеждение. Мы все больше и больше осознаем, что за внешними явлениями жизни совершается некий духовный процесс. Благодаря этому мы преодолеваем чисто материалистическую картину мира, которая сводит жизнь к борьбе за выживание, поддерживает религию, ограничивающуюся воскресной службой, и использует всевозможные игрушки и развлечения для преодоления страха перед жизнью.
Ми же хотим, чтобы жизнь была исполнена мистических совпадений и внезапных интуитивных прозрений, указывающих нам верный путь по эту сторону бытия, подталкивая к конкретным фактам информации и опыта, словно некто ведет нас по пути, предначертанному судьбой. Такая жизнь во многом напоминает своего рода детективную историю, ключи к разгадке которой нам приносят пророчества, следующие одно за другим.
Мы сознаем, что нас ожидает реальный опыт переживания Божественного внутри нас самих, и если мы обретаем связь с ним, наша жизнь исполняется ясности и интуиции. Мы начинаем воспринимать откровения о нашем предназначении, о той миссии, которую мы можем и должны исполнить, если сумеем отказаться от негативных привычек и установок, будем относиться к людям исходя из определенных этических норм и будем следовать велениям сердца.
Поистине благодаря Десятому пророчеству эта перспектива расширяется еще больше, включая в себя всю полноту явлений истории и культуры. Достигнув определенного уровня, мы все начинаем сознавать, что сошли с неких небесных высей в это земное измерение для того, чтобы исполнить свое особое предназначение: постепенно, поколение за поколением, создать на этой планете чисто духовную культуру.
Но как только мы проникнемся пониманием этого пророчества, вселяющего в нас новые силы, нам открывается новое, Одиннадцатое, пророчество. Наши мысли и надежды, воплощенные в снах и мечтах, становятся реальностью. В самом деле я убежден в том, что мы наконец-то находимся как бы на грани осознания того, что наши интеллектуальные устремления и замыслы, молитвы и даже сокровенные мечтания и порывы оказывают непосредственное влияние не только на наш собственный успех в жизни, но и на успехи окружающих.
Эта книга, основанная как на моем собственном опыте, так и на событиях в жизни окружающих, представляет собой своего рода иллюстрацию к следующему этапу развития сознания. Я убежден, что это пророчество уже начинает воплощаться в жизнь, становясь предметом тысяч и тысяч бесед на духовные темы, тянущихся далеко за полночь, и скрываясь за вспышками ненависти и страха, которые все еще присущи нашей эпохе. И нашей единственной задачей в жизни, как и прежде, остается жить согласно своим представлениям, стремясь обрести… и распространить слово истины.
Джеймс Редфилд - лето 1999
Поле намерений
Навуходоносор-царь изумился и поспешно встал и сказал:
- Не троих ли мужей бросили мы в огонь связанными?
…Вот я вижу четырех мужей, не связанных, ходящих среди огня, и нет им вреда; и вид четвертого подобен сыну Божию…
Благословен Бог Седраха, Мисаха и Авденаго, который послал ангела Своего и избавил рабов Своих, которые надеялись на Него
Книга пророка Даниила
Телефон резко зазвонил. Я растерянно взглянул на него. Не хватало еще, чтобы мне помешали, и когда же - именно теперь! Я пытался прогнать эту мысль из сознания, любуясь из окна раскидистыми деревьями и полевыми цветами в надежде забыться, затеряться в потоке красок и крон вокруг моего тихого домика.
Телефон зазвонил опять, и я мысленно попытался представить себе, как выглядит человек, которому позарез нужно переговорить со мной. Я быстро поднял трубку и произнес:
- Алло.
- Это Билл, - услышал я весьма фамильярный голос. Билл был завзятым агрономом, он помогал мне ухаживать за моим садом. Он жил на склоне холма в нескольких сотнях ярдов от меня.
- Послушай, Билл, можно, я перезвоню тебе чуть позже? - проговорил я. - Я сейчас занят, и времени у меня в обрез.
- А разве ты не встретил мою дочь Натали? Неужели не встретил?
- Что-что? Молчание.
- Алло, Билл?!
- Послушай, - наконец ответил он, - моя дочь хотела поговорить с тобой. Мне кажется, это может оказаться немаловажным. Не знаю уж каким образом и откуда, но она, видимо, неплохо осведомлена о твоей работе. Она говорит, что располагает небезынтересной информацией о том самом месте, которым ты сейчас интересуешься. Это ведь где-то на севере Тибета, не так ли? Она утверждает, что тамошние жители обладают весьма важными сведениями.
- Прости, а сколько ей лет? - спросил я.
Билл на другом конце провода смущенно кашлянул.
- Ей всего четырнадцать, но в последнее время она часто высказывает на редкость интересные мысли. Она хотела бы побеседовать с тобой сегодня после обеда, перед тем как отправиться на футбол. Ну как, договорились?
Я начал было отказываться, но тут в моем сознании возник и принял ясные очертания один давний образ, Мне представилось, что я разговариваю с молодой дедушкой-подростком возле родника, бьющего неподалеку от ее дома.
- Что ж, ладно, - отвечал я. - Часа в два, хорошо?
- Отлично. Договорились, - отозвался Билл. Как-то на прогулке я заметил у северного края долины контуры нового домика. Да их тут, пожалуй, не меньше сорока, - подумал я. - Все они выросли здесь за последние два года". Я понимаю, что словами не передать всего очарования и красоты этой дивной, напоминающей зеленую чашу долины, но меня почему-то не слишком опечалила перспектива, что долину могут перерезать дороги и живописные пейзажи здешних мест будут безвозвратно утрачены. Мы жили на окраине национального лесопарка, примерно в десяти милях от ближайшего городка: слишком далеко для большинства горожан. Семья, владевшая окрестными землями, распродавала участки под дома на окраинах долины, и это, казалось, почти не нарушало девственной прелести этих мест. Дома имели невысокие крыши и уютно прятались за соснами и пиниями, макушки которых четко рисовались на фоне неба.
Что меня действительно беспокоило - так это явная тяга к замкнутости, которую проявляли мои соседи. Большинство из них, насколько я могу судить были по характеру отшельниками, отказавшимися от намерения сделать карьеру в различных профессиях и нашедшими здесь для себя превосходную природную кишу, что позволяло им работать по индивидуальному графику или выступать в роли консультантов, то есть пользоваться достаточной свободой для того, чтобы иметь возможность жить в этой глуши.
Однако было у всех нас и нечто общее, а именно - неисправимый идеализм и потребность подкреплять свои профессиональные дела "инъекциями" духовных прозрений - в лучших традициях Десятого пророчества. И тем не менее практически все обитатели этой долины жили замкнуто, сосредоточив все внимание на различных сторонах деятельности, не придавая особого значения общению или потребности выработать некое общее видение реальности. Это в особенности касалось людей с различными религиозными убеждениями. По разным причинам долина привлекала людей, придерживающихся широкого спектра вероучений: буддизма, иудаизма, католической и протестантской ветвей христианства и, наконец, ислама. И хотя между представителями различных религиозных групп не возникало никакой вражды, не чувствовалось между ними и особой близости.
Недостаток общения вызывал у меня беспокойство еще и потому, что у наших немногочисленных детей наблюдались многие из проблем, характерных для обитателей пригородов: привычка проводить время в одиночестве, сидеть перед видео- и телеэкранами и придавать чрезмерное значение своим успехам и неудачам в школе. Я начал даже подозревать, что семья и общение с окружающими занимали в их жизни явно недостаточно места для того, чтобы отодвинуть эти мелкие проблемы на задний план и посмотреть на них трезвыми глазами.
Ближе к вершине дорожка заметно сужалась, и мне приходилось пробираться между двумя громадными валунами, нависавшими над крутым обрывом глубиной добрых двести футов. Немного позже до моего слуха донеслось отдаленное журчание родников Филипп-Спрингс, название которым дали звероловы, разбившие здесь небольшой лагерь еще в конце семнадцатого века. Струи воды по обомшелым каменным уступам стекали в небольшой - не более десяти футов в поперечнике- прудик, выкопанный кем-то в старину. Следующие поколения также оставили здесь свои следы, посадив у самого пруда яблони и обложив его каменными глыбами. Подойдя к самой воде, я набрал немного сверкающей влаги в пригоршни и, чуть наклонившись вперед, отбросил ногой прутик с тропинки. Прутик мелькнул над краем, соскользнул по скалам и исчез далеко внизу.
- Боже, как высоко! - невольно воскликнул я, отпрянув назад и чувствуя, как по моему лбу стекают капли холодного пота. Здесь, в лесной глуши, нас всех подстерегают опасности, хотя, вероятно, и не столь грозные, как те, с которыми несколько веков назад столкнулся старина Филипп, когда за поворотом тропинки можно было встретиться лицом к лицу с огромной пумой, охраняющей своего детеныша, или, что еще хуже, со стадом диких кабанов, клыки у которых не меньше трех дюймов и которые мигом распарывали вам бедра, если вы не успевали стремглав вскарабкаться на дерево. А если выпадал уж совсем злополучный день, вы вполне могли наткнуться на злобного чероки или изгнанника-семинола, уставшего выслеживать бедных поселенцев на своих любимых охотничьих тропах, будучи непоколебимо убежденным в том, что трепещущий кусок вашего сердца навсегда остановит приток европейцев в эти места… О нет, почти всем представителям тех старинных поколений - будь то аборигены Америки или переселенцы из Европы - приходилось сталкиваться с трудностями, испытывавшими их отвагу и мужество.
Перед нашим поколением стоят совершенно другие проблемы, проблемы, связанные скорее с нашим отношением к жизни, с постоянной борьбой между приступами оптимизма и отчаяния. В наши дни мы постоянно слышим голоса судьбы, приводящие массу свидетельств того, что господствующий на Западе образ жизни совершенно неприемлем, что происходит потепление климата, что арсеналы террористов растут, леса гибнут, а невиданное развитие техники создало своего рода виртуальный мир" сводящий наших детей с ума и все больше и больше угрожающий ввергнуть нас в хаос иллюзий и бесплодного сюрреализма.
Разумеется, оптимисты, отвергающие столь мрачную точку зрения, утверждают, что история не знает недостатка в пророках, что все наши проблемы можно решить благодаря тем же самым техническим средствам, которые их породили, и что человечество в наши дни еще только начинает раскрывать свой потенциал.
Я сделал еще шаг назад и бросил взгляд в долину. Я ценимая, что точка зрений "Селестинских пророчеств" находится примерно посередине между двумя этими полюсами. Она также включает в себя веру в поступательное развитие технического прогресса человечества, хотя расценивает его лишь как интуитивное движение к сакральному, и в оптимизм, основанный на духовном провидении развития мира.
В любом случае ясно одно. Если те, кто верит в силу провидения, считают, что необходимы серьезные изменения, их следует начинать прямо сейчас, когда мы стоим на пороге тайны нового тысячелетия. Это вызывает у меня благоговейный трепет. Какая это удивительная удача: жить на рубеже не только века, но и тысячелетия! Но почему она выпала именно нам? Именно нашему поколению? У меня возникло чувство, что главные ответы еще только впереди.
Я еще раз взглянул на источник, почти ожидая вот-вот увидеть где-то поблизости Натали. Я был убежден, что моя интуиция меня не обманет. Она бродит где-нибудь в окрестностях источника, и я непременно увижу ее, стоит мне только взглянуть в особое "окно". Все это выглядело довольно странным.
Подойдя к ее дому, я обнаружил, что он был пуст. Пройдя по темно-бурым половицам крыльца, я громко постучал в дверь. Ответа не последовало. Но когда я посмотрел налево, за угол дома, что-то привлекло мое внимание. Мой взгляд остановился на скалистой тропе, которая вела мимо огромного огорода Билла к небольшой, поросшей травой лужайке на самом краю обрыва. Мне показалось, что свет вдруг стал иным.
Пытаясь понять, что же такое произошло, я поднял голову и взглянул в небо. Я заметил, что цвет травы на лужайке стал совсем иным, словно солнце скрылось за облаками, и через миг его краешек выглянул опять, высветив небольшой участок луговины. Но никаких облаков не было. Подойдя к лужайке, я увидел молодую девушку, сидевшую на траве у края обрыва. Она была высокой и темноволосой; на ней была синяя футболка. Когда я подошел, она вздрогнула от неожиданности.
- Прости, что напугал тебя, - сказал я.
Она на мгновение отвернулась, смутившись, как и подобает девушке ее возраста. Опустившись на корточки рядом с ней, я взглянул ей в глаза и представился.
В ответ она взглянула на меня, и глаза ее показались мне куда более взрослыми, чем я ожидал.
- Знаете, мы живем далеко не по заветам пророчеств, - произнесла она.
Я так и отпрянул:
- Что-о?
- Я говорю о пророчествах. Мы не следуем им.
- Что ты имеешь в виду?
Она укоризненно посмотрела на меня:
- Я имею в виду, что мы не исполняем их полностью. Они заключают в себе нечто большее, чем мы можем понять.
- Да, но это не так-то легко… - Я остановился на полуслове. Я просто не мог поверить, что вынужден спорить с какой-то четырнадцатилетней девчонкой. На какой-то миг меня охватила вспышка гнева.
Но в этот момент Натали улыбнулась… нет, скорее, улыбка едва тронула уголки ее губ. Я успокоился и уселся прямо на землю.
- Я убежден, что пророчества вполне реальны. Но осознать их нелегко - для этого необходимо время.
Натали между тем стояла на своем:
- Но ведь уже сейчас есть люди, которые следуют им в жизни.
Я опять взглянул на лее:
- И где же они?
- В Центральной Азии, в горах Куньлуня. Я видела эти горы на карте. - В ее голосе слышалось волнение. - Вы должны отправиться туда. Это очень важно. Это может многое изменить. Вы должны отправиться туда немедленно! Вам необходимо увидеть все своими глазами.
Когда Натали говорила все это, на ее лице появилось взрослое, авторитетное выражение, словно ей было не четырнадцать, а все сорок. Я замер, не веря своим собственным глазам.
- Вы должны побывать там, - повторила она.
- Натали, - наконец проговорил я, - я не совсем понимаю, что ты имеешь в виду. Куда конкретно я должен отправиться?
Девушка отвернулась.
- Ты говоришь, что видела эти горы на карте. Не могла бы ты показать ее мне?
Она ничего не отвечала на мой вопрос и выглядела отрешенной.
- Сколько… который теперь час? - вздрогнув, спросила она.
- Четверть третьего.
- Мне пора.
- Натали, подожди минутку. Это место, о котором ты говорила… Я даже…
- Мне пора на игру, - возразила она. - Я не хочу опоздать.
Она поднялась и быстро зашагала прочь, так что мне пришлось почти бежать за ней.
- Да как называется это место в Азии? Не могла бы ты вспомнить хоть приблизительно, где оно находится?
Но когда Натали взглянула на меня через плечо, я увидел на ее лице всего-навсего выражение четырнадцатилетней девчонки, все мысли которой поглощены футболом.
Вернувшись домой, я почувствовал себя совершенно разбитым. Как мне теперь поступить? Я бросил унылый взгляд на письменный стол, ощущая полную неспособность сосредоточиться. Через некоторое время я отправился в дальнюю прогулку и искупался в заливе, а потом решил для себя утром позвонить Биллу и разузнать поподробнее об этой тайне. В тот вечер я лег спать ранее обычного.
В три часа утра что-то разбудило меня. В комнате было еще темно. Лишь сквозь щели у основания ставней пробивался слабый свет. Я прислушался, но так и не услышал ничего, кроме обычных ночных звуков: неотвязного стрекота сверчков, шороха волн о валуны на берегу залива да слабого, дальнего лая собак.
Тогда я решил встать и осмотреть все двери, что случалось со мной довольно редко. Но уже через миг я отказался от этой затеи и собрался опять улечься спать. И, уже совсем было засыпая, я краешком сознания отметил, что за окном происходит нечто странное. На улице вдруг стало заметно светлее, чем минуту назад"
Я сел на постели и пригляделся. За ставнями явно было гораздо светлее, чем обычно. Быстро натянув брюки, я подкрался к окну и заглянул в щели между ставнями. Все было как обычно. Откуда же тогда исходил этот странный свет?
Внезапно я услышал у себя за спиной легкий стук. В доме явно кто-то был!..
- Кто там? - не задумываясь спросил я. Ответа не последовало.
Выйдя из спальни, я направился в прихожую, дверь которой вела в гостиную. Я хотел зайти в туалет и взять висевшую там винтовку. И тут я вспомнил, что ключ от туалета остался в ящике платяного шкафа, стоявшего в спальне. Я осторожно направился за ним.
В этот момент моего плеча коснулась чья-то рука!.,
- Тсс-с-с! Это я, Уил.