Внезапно я начал воспринимать солнечное тепло и его свечение более осознанно, ощущая такую умиротворенность, какой мне прежде не доводилось испытывать. Сделав глубокий вдох, я закрыл глаза и почувствовал какой-то удивительный аромат, напоминающий запах цветов. Первое, что пришло мне в голову, была мысль о том, что это, наверное, монахи сорвали несколько цветков на грядке и положили их неподалеку от меня. Открыв глаза, я огляделся. Никаких цветов поблизости не было. Я подумал, что это, наверное, ветер донес откуда-то запах цветов, но никакого ветра не было. Тут я заметил, что монахи отложили свои мотыги и напряженно смотрят в мою сторону широко открытыми глазами, приоткрыв рты, как будто увидели нечто странное. Я опять огляделся по сторонам, пытаясь понять, что же такое творится вокруг меня. Заметив, что они побеспокоили меня, монахи быстро собрали свою утварь и корзины и почти бегом направились в сторону монастыря. Я проводил их глазами, заметив, как развеваются на ветру их одежды, а они сами то и дело оглядываются, пытаясь узнать, не слежу ли я за ними.
Спустившись с террасы и возвратившись в монастырь, я сразу заметил, что что-то случилось. Монахи были явно чем-то взволнованы и перешептывались друг с другом.
Пройдя через прихожую, я направился в свою комнату, намереваясь попросить Джампу разрешить мне позвонить отсюда. Мои мысли прояснились, но я вновь и вновь взывал к чувству самосохранения. Вместо того чтобы поскорее вернуться на родину, я оказался втянутым в какие-то непонятные для меня события. Кто знает, как поступят со мной китайцы, если все же схватят меня? Известно ли им мое имя? Возможно, я опоздал и улететь отсюда мне уже не удастся.
Я совсем было собрался отправиться на поиски Джампы, но в этот момент он сам шумно вошел в мою комнату.
- Лама согласен встретиться с вами, - проговорил он. - Это большая честь. Не смущайтесь, он свободно говорит по-английски.
Я кивнул, ощутив какое-то странное волнение. Джампа тем временем встал у двери; казалось, он чего-то ждал.
- Я могу проводить вас. Пойдемте, - сказал он. Поднявшись, я последовал за ним. Джампа провел меня через очень длинный холл в маленькую комнатку, примыкавшую к нему. Пять или шесть монахов, державших барабаны с вырезанными на них молитвами и белые шарфы, неприязненно поглядели на нас, когда мы проходили мимо них. Из дальнего угла комнаты к нам подошел Инь.
- Это комната приветствий, - сказал Джампа. Стены были обшиты деревом и окрашены в светлоголубые тона. Их украшали резные рельефы и мандалы. Мы подождали несколько минут. Наконец вошел сам лама. Он был заметно выше других монахов, но красное одеяние на нем было точно таким же, как и на всех остальных. Дружелюбно оглядев всех находившихся в комнате, он подозвал Джампу. Они соприкоснулись лбами, и лама прошептал что-то на ухо Джампе.
Джампа немедленно обернулся и жестами велел всем остальным монахам следовать за ним. Инь тоже направился к выходу. Проходя мимо меня, он слегка мне кивнул. Этот жест я воспринял как желание поддержать меня перед предстоящей беседой. Многие монахи оставили мне свои шарфы и почтительно поклонились.
Когда комната опустела, лама знаком велел мне приблизиться и сесть на крохотный стул с прямой спинкой, стоявший справа от него. Подойдя и поклонившись ламе, я присел на указанный стул.
- Благодарю вас, что нашли время принять меня, - произнес я.
В ответ лама кивнул и улыбнулся, а затем пристально посмотрел на меня.
- Могу я задать вам вопрос о моем друге Уилсоне Джеймсе? - спросил я наконец. - Вам известно, где он и что с ним?
- Как вы представляете себе Шамбалу? - в свою очередь, спросил лама.
- Я всегда считал ее неким воображаемым местом, порождением фантазии. Нечто вроде Шангри-Ла.
Лама в ответ покачал головой и убежденно ответил:
- Напрасно. Она реально существует на Земле, являя собой неотъемлемое звено человечества.
- Почему же тогда никому до сих пор не удалось отыскать ее? И почему многие убежденные буддисты говорят о Шамбале как об особом качестве духа и только в переносном смысле?
- Да потому, что Шамбала представляет особый образ бытия. Именно так о ней и подобает говорить. Но Шамбала - это и вполне реальное место, куда люди попадают благодаря особым заслугам, вступая в общение с другими.
- А вы сами там бывали?
- Нет, меня пока туда не приглашали.
- Так почему же вы так убеждены в ее существовании?
- Потому, что я, как и многие другие адепты на Земле, много раз видел Шамбалу во сне. Мы сравнивали наши сны; они оказались настолько близкими, что мы убедились в реальности ее существования. Мы храним священные знания, легенды, рассказывающие о контактах с этой священной страной избранных.
- И что же это за контакты?
- Мы должны хранить эти знания в тайне, ибо ожидаем время, когда Шамбала явит себя миру и станет открытой для всех людей.
- Инь говорил мне, что некоторые верят в то, что воины Шамбалы однажды явятся и уничтожат китайцев.
- Гнев Иня очень опасен для него самого.
- Что же, он абсолютно не прав?
- Он смотрит на происходящее с человеческой точки зрения, которая воспринимает поражение в терминах войны и физической борьбы. Но ведь неизвестно, как именно исполнится это пророчество. Для начала нам надо понять, что же такое Шамбала. Тем не менее мы знаем, что это будет битва совершенно иного рода.
Последнее утверждение показалось мне таинственным, но речь ламы звучала настолько убедительно, что я почувствовал скорее благоговение, чем сомнение.
- Мы уверены, - продолжал лама Ридждэн, - что время, когда Шамбала явит себя миру, уже совсем близко.
- Скажите, лама, а откуда вам это известно?
- Опять-таки из наших общих снов. Как вы уже, без сомнения, слышали, ваш друг Уил тоже побывал в них. Мы рассматриваем это как великий знак, ибо мы тоже видели Уила во сне. Он уловил благоухание и слышал голоса.
Я так и отпрянул.
- Какое благоухание? Лама улыбнулся:
- То самое, которое вы ощутили сегодня днем на террасе.
Теперь мне все стало ясно. Я понял, почему монахи так уставились на меня и почему лама решил встретиться со мной.
- Вы тоже приглашены, - продолжал лама. - Ниспослание благоухания - редкий дар. Я сам удостаивался его лишь дважды: один раз - когда учился у моего наставника, а второй - когда здесь находился ваш друг Уил. И вот это повторилось опять, на этот раз уже с вами. Я не знал, вправе ли я говорить об этом с вами. Дело в том, что говорить о таких вещах непосвященному очень опасно. Вы ведь слышали крик?
- Нет, - отвечал я. - Я не совсем понял, что это было.
- Это тоже был зов Шамбалы. Будьте готовы к тому, чтобы услышать некий особый звук. Но как только ваш слух уловит его, вы сразу же поймете, что это такое и откуда.
- Знаете, лама, я далеко не уверен, хочу ли я отправиться туда. Даже здесь я чувствую, что мне угрожает опасность. Китайцы, по-видимому, знают, кто я и откуда. И единственное, чего мне хочется, - это поскорее вернуться в Штаты. Не скажете ли вы мне, где я мог бы увидеться с Уилом? Быть может, он где-то поблизости?
В ответ лама покачал головой. Вид у него был очень опечаленный.
- Нет. Боюсь, что он сейчас далеко и вряд ли скоро вернется.
Я замолчал, а лама посмотрел на меня долгим укоризненным взглядом.
- Да, вот еще что. Вы должны это знать, - заговорил он. - Наши сны ясно свидетельствуют о том, что без вас Уил может не пережить это испытание. Чтобы он достиг цели, вы просто обязаны быть рядом с ним.
Волна ужаса так и обдала меня. Похолодев, я отвел глаза. Это было совсем не то, что я надеялся услышать здесь!
- Легенды гласят, - продолжал лама, - что каждое поколение обитателей Шамбалы имеет определенную миссию. Она всем известна, и все ее обсуждают. То же самое можно сказать и о культурах человечества за пределами Шамбалы. При мысли о мужестве и решимости поколений, живших до нас, разум проникается силой и ясностью.
Я с удивлением слушал эти слова из его уст.
- Скажите, а ваш отец еще жив? - спросил он. Я покачал головой:
- Увы. Он умер несколько лет назад.
- А принимал ли он участие в великой войне в 1940-е годы?
- Да, - отвечал я, - он был на фронте.
- И что же, он участвовал в боях?
- Да, почти всю войну.
- А не рассказывал ли он вам о наиболее страшных эпизодах?
Вопрос ламы вернул меня на много лет назад, когда отец часто говорил со мной о войне. На мгновение я задумался.
- Пожалуй, это была высадка в Нормандии в 1944 году.
- Ах да, - отвечал лама. - Я видел американские съемки, запечатлевшие эту высадку. Вы, конечно, тоже видели эти кадры?
- Да, конечно, - отвечал я. - Они всегда вызывали у меня волнение.
- Они живо передают страх и мужество воинов, - продолжал лама.
- Да.
- А как вы думаете, смогли бы вы совершить нечто подобное?
- Даже не знаю. Я не представляю, как это делается.
- Возможно, им далось это легче, ибо такова была миссия их поколения. Все они, каждый по-своему и на своем месте, ощущали ее: и те, кто сражался, И те, кто делал оружие, и те, кто выпускал пищу для войск. Они спасли мир в эпоху господства величайшего зла.
Лама помедлил, словно ожидая от меня вопроса, но я просто смотрел на него и слушал.
- Миссия вашего поколения - совсем иная, - произнес он. - Вы тоже призваны спасти мир. Но сделать это вы должны иными средствами. Вы должны понять, что в вас самих заложена великая сила, которую необходимо беречь и взращивать. Это та самая ментальная энергия, которая всегда именовалась молитвой.
- Мне уже доводилось слышать об этом, - отвечал я. - Но я не вполне понимаю, как пользоваться ею.
Тут лама улыбнулся и встал, не отводя от меня взгляда.
- Да-да, - произнес он. - Я понимаю. Но вы научитесь, непременно научитесь.
Улегшись на кушетку в своей комнате, я задумался, пытаясь осознать все то, что услышал от ламы. Он ведь резко оборвал беседу, и я не успел задать ему и половины мучивших меня вопросов.
- А сейчас ступайте и отдохните, - сказал он, громко позвонив в колокольчик и подозвав несколько монахов. - А завтра мы с вами продолжим беседу.
Немного позже Джампа и Инь объяснили мне смысл всего сказанного ламой. Но все дело заключалось в том, что лама больше задавал мне свои вопросы, чем отвечал на мои. Я так и не понял, где же сейчас находится Уил и что на самом деле означает зов Шамбалы. Все это казалось мне подозрительным и весьма опасным.
Инь и Джампа наотрез отказались обсуждать со мной эти вопросы. Остаток вечера мы посвятили ужину и созерцанию величавой красоты природы, а потом решили пораньше лечь спать. Лежа в постели, я долго смотрел в потолок, не в силах уснуть. Мысли вихрем проносились в моей голове.
Я несколько раз мысленно возвращался к эпизодам моего путешествия на Тибет и наконец, измучившись, кое-как заснул. Во сне я видел себя бегущим сквозь толпу по улицам Лхасы, затем - разыскивающим святилище в одном из монастырей. Монахи-привратники испытующе посмотрели на меня и закрыли двери. Затем откуда-то появились солдаты. Я бросился от них, долго плутал по каким-то темным переулкам и совсем уже было потерял надежду, как вдруг на одной из улиц справа от себя увидел светлое пятно - наподобие того, что видел прежде в горах. Когда я приблизился, свет постепенно исчез, но прямо перед собой я увидел ворота. В этот момент из-за угла за моей спиной показались солдаты… Я бросился в ворота… и оказался посреди снежного простора…
Я в недоумении проснулся. Где это я? Постепенно я узнал очертания комнаты, встал с постели и медленно подошел к окну. На востоке слабо брезжил рассвет. Я хотел было опять вернуться в тот сон и направился к постели. Увы, из моей затеи ничего не вышло. Я окончательно проснулся.
Надев брюки и рубашку, я спустился по лестнице, вышел во двор и, подойдя к огороду, тихо уселся на кованую металлическую скамью. Любуясь начинающимся рассветом, я услышал за спиной чьи-то шаги. Обернувшись, я увидел фигуру человека, идущего по направлению ко мне из монастыря. Это был лама Ридждэн.
Я поднялся, а он тем временем поклонился мне.
- Как вы рано, - сказал он. - Я думал, вы еще сладко спите.
- Что ж делать, - отвечал я, наблюдая за тем, как лама прошел к прудику и бросил в него горсть зерна для рыбок. Они словно того и ждали; вода в пруду так и забурлила.
- Ну и что же вам приснилось? - спросил лама, не глядя на меня.
Я рассказал ему о своих приключениях и особенно о пятне света. Лама был изумлен.
- А приходилось ли вам видеть такие пятна света наяву? - спросил он.
- Несколько раз во время странствий в этих местах, - отвечал я" - Скажите, лама, что это значит?
Вместо ответа он улыбнулся и сед на скамью напротив меня.
- Видно, вам помогают дакини.
- Ничего не понимаю. Кто такие эти дакини? Уил оставил Иню записку, в которой он упоминает о каких-то дакини, но раньше я ничего не слышал о них.
- Они приходят из духовного мира. Обычно они принимают облик женщин, но в принципе могут предстать людям в любом обличье. На Западе их называют ангелами, но на самом деле они существа куда более таинственные, чем мы можем себе представить. Легенды гласят, что перемещаются дакини с помощью света Шамбалы. Лама сделал паузу и посмотрел на меня.
- И как же вы решили ответить на этот зов?
- Просто не знаю, как мне поступить, - отвечал я.
- Легенды укажут вам путь. Они утверждают, что знаком приближения явления Шамбалы будет то, что многие из людей начнут догадываться о жизни ее обитателей, обретая истину посредством молитвенной энергии. Молитва - это не просто некая сила, действующая тогда, когда мы сидим и молимся, исходя из конкретной ситуации. Разумеется, молитва действует и в таких случаях, но отнюдь не ограничивается ими.
- Вы что-то рассказывали о постоянном поле молитвы…
- Да-да. Обращая свои ожидания на любые явления бытия, все равно - добрые или злые, осознанные или неосознанные, мы помогаем им воплотиться в реальности. Наша молитва - это энергия, или сила, излучаемая нами сразу во всех направлениях. У большинства людей, мыслящих ординарными представлениями, эта энергия выражена очень слабо и противоречиво. Но у других людей, сумевших достичь в жизни многого и обладающих к тому же творческим даром и стремлением к успеху, такое энергетическое поле бывает мощным, хотя сами они обычно не сознают этого. Большинство людей этой группы имеют весьма сильное энергетическое поле, так как они выросли в условиях, научивших их надеяться на успех и в большей или меньшей мере верить в него. У них были сильные ролевые образцы для подражания, с которыми они постоянно соперничали. Но наши легенды гласят, что скоро все люди овладеют этой силой и поймут, что наша способность использовать эту энергию может быть развита и отработана.
Все это я рассказываю вам для того, чтобы вы поняли, как подобает отвечать на зов Шамбалы. Чтобы обрести путь в это священное место, вы должны систематически расширять свое энергетическое поле до тех пор, пока вы не обретете творческую энергию, необходимую, чтобы достичь Шамбалы. Легенды подробно рассказывают, что для этого требуется, и особо выделяют три основных ступени. Существует, правда, и четвертая ступень, но ее во всей полноте могут осознать лишь те, кто уже достиг Шамбалы. Вот почему так трудно отыскать Шамбалу. Даже если кому-то и удастся успешно развить свое энергетическое поле на первых трех ступенях, тем не менее, для того чтобы отыскать путь в Шамбалу, ему не обойтись без помощи. А дакини и открывают ворота, ведущие туда.
- Вы назвали дакини существами духовного мира. Вы имели в виду души, которые после смерти служат для нас как бы проводниками?
- Нет, дакини - существа иного плана; их задача - вызывать пробуждение в людях и охранять их. Они не имели и не имеют с людьми ничего общего.
- Значит, дакини - то же самое, что ангелы? Лама улыбнулся:
- Дакини - это дакини, Суть едина. В каждой религии их наделяют разными именами, подобно тому как каждая религия по-своему описывает Бога и устанавливает законы бытия человека. Но во всех религиях опыт переживания Бога, энергии любви, в сущности, одинаков. У каждой религии есть своя особая история отношений с Богом и свои принципы ее раскрытия, но за всем этим кроется единое Божественное начало. То же самое относится и к ангелам.
- Так, значит, вы не вполне ортодоксальный буддист?
- Наша школа и легенды, которые мы храним, уходят своими корнями в буддизм, но мы стремимся к синтезу всех религий. Мы полагаем, что в каждой из них присутствует истина, которая должна дополнять и обогащать все остальные учения. Это вполне возможно и без утраты суверенных устоев или основополагающих истин любого традиционного вероучения. Так, например, я могу называть себя христианином, иудаистом или мусульманином. Вы верим, что обитатели Шамбалы тоже трудятся ради интеграции истин всех религий. Поступая так, они руководствуются тем же самым духом, во имя которого далай-лама совершает инициации Калачакры, знакомые всем, у кого искреннее сердце.
Я лишь посмотрел на него, стараясь понять.
- Не пытайтесь сразу же понять все, что только что слышали, - продолжал далай-лама. - Просто помните, что интеграция всех религиозных истин очень важна, если энергетика молитвенного поля у человека возросла настолько, что способна преодолеть опасности, связанные со страхом. Помните также, что дакини реально существуют.
- Что же побуждает их помогать нам? - спросил я. Лама глубоко вздохнул и надолго задумался. Казалось, мой вопрос вызвал у него замешательство.
- Обретению ответа на этот вопрос я посвятил всю свою жизнь, - произнес он наконец, - но сейчас я вынужден признать, что не знаю ответа. Мне кажется, что это великая тайна Шамбалы, которую невозможно понять, пока не будет разгадана загадка самой Шамбалы.
- И тем не менее, - прервал его я, - вы уверены, что мне помогли дакини?
- Да, - убежденно отвечал он. - Вам и вашему другу Уилу.
- А как насчет Иня? Какова его роль во всем этом?
- Инь встретил вашего друга Уила в этом монастыре. Инь тоже видел вас во сне, но в другой ситуации, нежели я или другие ламы. Инь получил образование в Англии и хорошо знаком с образом жизни, характерным для Запада. Он и должен был стать вашим проводником, хотя часто противился этому, как вы, без сомнения, не раз замечали. Но это объясняется тем, что Инь не может бросить человека в беде. Он будет вашим проводником и дальше и проводит вас, пока это будет в его силах.
Лама опять сделал паузу и посмотрел на меня, словно ожидая вопроса.
- А как же быть с китайской администрацией? - спросил я. - Что им надо от нас? Почему они проявляют к этому такой интерес?
Лама опустил глаза.
- Этого я не знаю. Похоже, они тоже чувствуют, что в Шамбале что-то происходит. Китайцы ведь всегда стремились подавлять духовную культуру тибетцев, а теперь они, видимо, сумели раскрыть нашу школу. Вы должны быть очень осторожны. Китайцы действительно боятся нас.
Я отвел глаза, продолжая напряженно думать о китайцах.
- Ну как, вы решились? - спросил лама.
- Вы имеете в виду продолжать путь?
Он утвердительно улыбнулся:
- Да, именно.
- Даже не знаю. Я сомневаюсь, хватит ли мне мужества продолжить путь, рискуя потерять все…