Однажды Диоклетиан отправился в провинцию Паннонию, чтобы лично надзирать и управлять строительством храма в честь солнечного бога Аполлона, камни и металл для которого привозили из соседних Норикских каменоломен и шахт. Для строительства храма он нанял в разных частях империи 622 строителя, среди которых были каменщики Клавдий, Касторий, Симфориан и Никострат, славные среди своих коллег мастерством и благочестивым поведением. Они отвергли старых языческих богов и втайне были христианами, все свои труды посвящая Имени Иисуса Христа. Духовный требник содержит также и еще одну подробность, придающую легенде несколько более мистический характер, тем более приемлемый и ценный для набожных христиан XV века, составителей этого требника, в чьей религиозности у нас нет оснований сомневаться. Так вот: вместе с четверыми набожными каменщиками трудился и еще одни, по имени Симпликий, тоже каменщик, но при этом язычник. Трудясь бок о бок с четверыми Мучениками, он неустанно удивлялся, насколько они превосходят в мастерстве всех прочих своих коллег. Все и всегда им удавалось, в то время как ему ни в чем не везло, работа валилась у него из рук и он лишь портил рабочие инструменты. Наконец, устав терпеть это, он приступил к Клавдию и попросил:
– Прошу тебя, укрепи мои орудия труда, чтобы они больше не ломались.
Клавдий взял его молот и резец и произнес:
– Именем Господа Иисуса Христа да станут сии орудия впредь крепки и прочны, и верны удерживающему их.
С того времени все стало удаваться Симпликию, и орудия больше не ломались в его руках. Пораженный произошедшей перемене, Симпликий снова и снова спрашивал Клавдия, как так получилось, что его орудия настолько укрепились. Наконец Клавдий ответил ему:
– Бог, Творец наш и Творец всего сущего, укрепляет все творения Свои.
– Не Зевс ли это? – спросил его Симпликий, и Клавдий ответил:
– Покайся в сказанном, брат мой, ибо ты этими словами кощунствовал против Бога, творца нашего, Кому единственному поклоняемся, но ежели какого бога творим своими руками, того богом не почитаем.
Постепенно личным примером и убеждением Клавдий и его друзья склонили Симпликия к принятию христианской веры. Впоследствии Симпликий был крещен Кириллом, епископом Антиохи, и затем принял мученичество за отказ принести жертву языческому богу.
Однажды Диоклетиан приказал вытесать из куска драгоценного мрамора статую Аполлона, восседающего в своей колеснице. Все присутствовавшие на строительства скульпторы, архитекторы и философы принялись обсуждать, как надлежит сделать эту статую, и никак не могли придти к единому мнению. В основном, причина их раздоров была в самом куске мрамора, привезенного с острова Фасос, который большинство из них признали неподходящим для создания статуи. Между философами и архитекторами началась настоящая война мнений, и в конечном итоге пришлось всем 622 строителям и философам, участвовавшим в строительстве, собраться вокруг каменной глыбы и внимательно и подробно изучить каждую прожилку в мраморе, но они так и не сумели придти к единому мнению о том, как вытесать из него статую. Когда же спросили мнение четверых каменщиков, о которых идет речь в легенде, они сказали, что вообще отказываются участвовать в строительстве статуи. Тогда все внимание спорящих обратилось на них, и Клавдия, Кастория, Симфориана и Никострата подвергли серьезному допросу: "Почему же не повинуетесь вы приказу императора нашего Диоклетиана и не желаете строить статую по его воле?". Клавдий же отвечал:
– Ибо не желаем кощунствовать против Господа нашего и совершать грех пред лицом Его.
– Значит вы христиане! – заключили философы.
– Да, христиане, – ответствовал Клавдий.
После этого, решив все же не вытесывать из этой мраморной глыбы статую солнечного бога, распорядители строительства назначили четверых других каменщиков и поручили им превратить этот мрамор в статую Эскулапа. Через тридцать один день статуя была закончена, и ее представили философам, которые осмотрели ее и сообщили Диоклетиану, что она закончена. Император потребовал показать статую ему и, увидев ее, поразился таланту мастеров.
Здесь нужно сделать необходимое отступление. Данная легенда, как и все подобные ей, наполнена видимыми противоречиями и явными разночтениями, оставляющими много места для фантазии толкователей и простых читателей. В связи с вышесказанным и дальнейшим развитием событий возникает целый ряд вопросов относительно связности событий легенды между собой, и нам остается сформулировать несколько подразумеваемых предположений, а именно что автор легенды хотел создать у читателей впечатление, что именно влиянием Клавдия и других каменщиков-христиан объясняется то, что остальные мастеровые сочли каменную глыбу ущербной и неподходящей для вытесывания из нее статуи Аполлона; а само мнение каменщиков-христиан было обосновано их нежеланием вообще участвовать в создании статуи языческого бога; что именно такова причина возникших разногласий и ссор между каменщиками и философами; что философы решили опровергнуть мнение каменщиков-христиан об ущербности материала и именно для этого поручили другим каменщикам вытесать из него статую, пусть и другого бога. Эти объяснения важны для понимания последующих событий легенды.
Стоило Диоклетиану выразить восхищение созданной в конечном итоге статуей Эскулапа, один из философов сказал:
– Да будет тебе известно, великий цезарь, что есть у нас люди, которых ты так высоко ценишь за их мастерство и искусство, а именно Клавдий, Касторий, Никострат и Симфориан, которые христиане и которые своими заклинаниями и чарами подчиняют людей своей воле.
Диоклетиан отвечал им:
– Ежели правда, что они преступают наши законы и что истинно то, что вы говорите о них, да подвергнутся они каре за святотатство. – Затем, по зрелом размышлении, император послал гонца к трибуну Лампадию с приказом: – Возьми тех четверых мастеров, о которых мне сообщили, и ежели они откажутся принести жертвы солнечному богу Аполлону, да будут подвергнуты бичеванию "скорпионами". Но ежели согласятся, впредь обращаться с ними хорошо и милостиво.
Пять дней подряд Лампадий сидел перед храмом Аполлона, перед ним стояли приведенные по приказу четверо каменщиков, и он всеми средствами убеждал их принести жертву солнечному богу, попеременно увещевая и показывая им орудия пыток и казней. Наконец он сказал им:
– Вонмите же мне, и тогда избежите участи мучеников, повинуйтесь великому цезарю и принесите жертву богу Солнца, ибо истек срок, когда мог я говорить с вами словами утешения и ласки.
Клавдий отвечал за всех присутствующих смело и отважно:
– Да будет известно тебе и императору Диоклетиану, что воистину мы христиане, и никогда мы не отступимся от веры Господа нашего.
Это взбесило трибуна Лампадия, который приказал сорвать с них одежды и бичевать "скорпионами", в то время как посреди площади перед храмом стоял глашатай, выкликая, что сии преступники караются как на повинующиеся приказу цезаря. Не успела закончиться пытка, пораженный гневом Господним Лампадий упал с судейского престола и умер. Услышав об этом, на площадь перед храмом прибежали в слезах его жена и дети.
Узнав о случившемся, Диоклетиан приказал сделать четыре гроба из дерева, обить их свинцовыми пластинами, живыми заколотить в эти гробы четверых каменщиков и бросить гробы в Дунай. Этот приказ был выполнен римскими воинами под командованием Никетия, помощника покойного Лампадия, и так мастеровые обрели мученический венец.
Некоторые жития приводят другие имена Четверых Венценосцев – Север, Северзан, Карпофор и Видорин. Также существуют и легенды о пятерых исповедниках, позднее также принявших мученичество за отказ принести жертву языческим богам, чьи имена в то время так и остались неизвестными. Именно этих пятерых Папа Римских Мельхиадес повелел почитать в официальном церковном мартирологе под собирательным названием Четверых Коронованных (Венценосных) мучеников. Это было ошибочное решение, как пишет Жакоб де Ворагин, впоследствии замеченное, но так и не исправленное. Подлинной легендой о Четверых Коронованных Мучениках остается приведенная выше по изложению Римского требника 1474 года.
Исследовательница древней архитектуры миссис Джеймсон пишет в книге "Священное и легендарное искусство" (т. 2, стр. 324) : "На противоположном склоне Эксвилина, на дороге, ведущей от Колизея к Латерану, среди мусора и руин стоит церковь Quattro Coronati – Четверых Коронованных Братьев. На этом месте в IV веке были найдены обезглавленные тела четверых человек. Их имена остались неизвестными, и они так и остались в народной памяти просто Венценосными Мучениками, то есть принявшими мученический венец".
Таким образом, мы видим, что история этих святых действительно запутанна и полна противоречий. Та же исследовательница пишет, что эта церковь пользуется особым почетом среди римских каменщиков и архитекторов. Параллели с этой легендой были обнаружены мисс Джеймсон также в произведениях искусства Германии, в частности, в сюжетах витражной живописи. На немецких витражах Четверых Мучеников можно легко выделить из ряда других святых, поскольку они обычно стоят в ряд, увенчанные терновыми венцами и с пальмовыми ветвями в руках, а у их ног разложены орудия труда каменщиков и скульпторов – наугольник, линейка, молоток и резец.
По легенде, они претерпели мученическую смерть 8 ноября 987 года. Немецкие каменщики признали их покровителями своего цеха за их мастерство в обработке камня и за твердость в вере, проявившуюся в упорном – даже ценой собственной жизни – отказе приносить жертву языческим богам. Древнейший из регламентов оперативного Цеха, а именно Регламент каменщиков Страсбурга, открывается следующей формулой: "Во Имя Отца, и Сына, и Святого Духа, и милостивой нашей Матери Марии, а также Благословенных Слуг их, вечной памяти Четверых Венценосных Мучеников…". Также эта законодательная формула встречается и в других средневековых немецких документах.
Нужно отметить, что английские каменщики достаточно рано отказались от упоминания этих святых в своих документах, несмотря на то, что многие свои обычаи они позаимствовали именно из Германии. Тем не менее в манускрипте Regius, старейшем из известным нам английских масонских сводов законодательства, составленном приблизительно в 1390 году, содержится целый раздел, озаглавленный "Ars Quatuor Coronatorum" – "Искусство Четверых Коронованных" (строки 497– 534), где достаточно подробно пересказывается их легенда лишь с незначительными изменениями, вполне вписывающимися в общий контекст средневековой патристики и призванными сделать ее более понятной современному (для составителя) читателю.
Таким образом, можно признать, что Четверо Коронованных были святыми покровителями каменщического цеха в Германии и Италии, точно так же, как в Англии это место занимали святые Иоанны.
В честь Четверых Коронованных названа самая известная в мире исследовательская ложа в Англии, издающая многотомный ежегодник своих трудов под заглавием "Ars Quatuor Coronatorum".
Четверо сержантов из Ла-Рошели
Апокрифическое наследие масонства практически необъятно. В разных странах и в разные времена складывались масонские легенды о мифических или исторических истоках Братства, знаменитых и славных людях, или являвшихся его членами, или сочувствовавших, или покровительствовавших ему. Разные авторы в разное время своим волевым решением причисляли к масонам фактически всех великих людей всех времен и народов, от Адама, через Сократа и Конфуция, до Ларошфуко и Черчилля… стоп, они и вправду были масонами. Тогда, скажем, до Пушкина и Юнга… так, ну ладно, давайте скажем – до Фрейда и Выготского, здесь хотя бы можно со всей определенностью сказать, что приписывать их сюда неправомерно. Хотя некоторые исследователи толкуют понятие масонского братства расширенно, утверждая, что к нему принадлежат все верные и добродетельные мужчины, верующие в Бога и творящие благо своим ближним. Тогда да, границы Братства практически не имеют предела. Однако даже если говорить об административно ограниченном братстве с четкими границами членства, в его истории все равно достаточно прецедентов, эти границы размывающих. Взять хотя бы совершенно не поддающуюся исследованию ситуацию в германских княжествах в конце XVIII века, или во Франции на рубеже XIX и XX веков, когда правила регулярности и взаимного признания не просто не существовали в их современном универсальном смысле, но просто-напросто возникали, формировались и отменялись чуть ли не ежедневно.
Можно также упомянуть о сотнях и сотнях дополнительных степеней и градусов, отчасти сформированных впоследствии в масонские уставы и ордена, отчасти отпавших от масонского движения и с тех пор существующих параллельно ему, не будучи с ним ничем связаны, или же просто тихо затерявшихся в веках. Некоторые из них оставили по себе громкую славу, положительную или отрицательную. Некоторые так и остались лишь на страницах специальной литературы по истории духовных учений и тайных обществ. Некоторые, уже уйдя с исторической сцены, зажили своей собственной новой и интересной жизнью в мире фантастики и фантазий различных авторов, например, те же самые иллюминаты, чья фантастическая история не в пример занимательнее и увлекательнее их реальной истории в мире реальных людей, скучных и меркантильных.
В нашем же случае речь тоже идет о красивой легенде и не очень красивой реальной подоплеке, лежащей в ее основе.
Мало кто из людей, выросших в России, не помнит исторических фраз широко растиражированного кинематографом разговора:
– Прошу прощения, сударь, но нас атакует отряд.
– Сколько человек?
– Около трехсот, сударь.
– А сколько у нас мушкетов, сударь?
– Четыре!
– А сколько шпаг?
– Четыре!.. и т. д.
Почти десятилетняя осада Ла-Рошели в годы правления Людовика XIII, однако, не имеет никакого отношения к истории, о которой идет речь. Просто и в наши дни в крепости Ла-Рошель можно увидеть знаменитую башню Четверых сержантов, услышать старинное предание об их мученической кончине и посмотреть на гордо реющий над крепостью триколор, по словам местных экскурсоводов, являющийся копией некоего "флага четверых сержантов", хотя исторических подтверждений этому, как водится, нет. Александр Дюма, в своих произведениях часто перерабатывавший народные легенды и популярные фольклорные мотивы, с пользой применил также и эту легенду, вынув из нее историческую сердцевину и оставив только место действия и персонажей
– четверых героев-мушкетеров и крепость Ла-Рошель.
В действительности же сержантов действительно было четверо – Борис, Губен, Поммьер и Раульс (Boris, Goubin, Pommiere, Raoulx). Служили они в Ла-Рошели в 1820– 1822 годах. Тогда же и были гильотинированы, предварительно будучи доставлены в Париж. В масонской мифологии образы четверых сержантов сопровождены легендой об их членстве в некоей тайной организации борцов с тиранией, о том, что, будучи арестованы и раскрыты, они отказались сообщить своим тюремщикам имена братьев и тайные места встреч, а также опознавательные знаки, вели себя отважно и непреклонно и погибли, так и не раскрыв рта. Поэтому и весь смысл легенды о Четверых сержантах состоит для вольных каменщиков в повторении и воспроизведении в веках нерушимых принципов Братства: Audi. Vidi. Tace. – Услышь, узри и молчи.
Однако возникает вопрос – за что? За что были казнены Четверо сержантов и какие именно тайны довелось им хранить настолько нерушимо?
Наполеоновские войны раз и навсегда перекроили европейскую карту и изменили ход мировой истории. Особенно сильно сказались они на истории Средиземноморья, непосредственное участие в которой принимали также масонские и другие тайные общества. В период Наполеоновских войн несколько раз менялись общественный строй, административное деление, территории и социальная стратификация во Франции, в Италии, Испании, их пограничных землях, на островах и даже отчасти в Греции и Австрии. В центре событий, по стечению обстоятельств, оказалась не собственно Франция (откуда центр европейской истории временно сместился по завершении Великой революции), а Италия. Процессы соединения, завоевания, дробления и перестройки отдельных королевств на Апеннинском полуострове длились почти два века, в конечном итоге приведя к краткосрочному объединению страны под властью короля Виктора-Эммануила при помощи и непосредственном участии достославного брата великого командора устава Мемфиса и Мицраима Джузеппе Гарибальди. Но до этого было еще полвека. Пока же французский Император железной рукой наводил порядок в итальянских землях, в частности, в Неаполитанском королевстве, где он посадил на престол блестящего кавалеристского маршала Иоахима Мюрата. Не усидев, впрочем, на престоле слишком долго, Мюрат вновь возвратился в действующую армию, и армия эта отправилась в дальнейшие походы. В Италии судьба французской оккупации была решена совместными усилиями английских моряков и героев Альпийского перехода под командованием графа Суворова-Рымникского, впоследствии за это князя Италийского. Наполеон устремился далее по Европе, учреждая новые престолы и утверждая на них своих братьев и соратников… а потом все кончилось Березиной.
Сперва "чудовище" было сослано на остров Эльба. Любые контакты с ним были строжайше запрещены воссевшими на французском престоле Бурбонами. Судьбе тех, кто все же шел на эти контакты, не стоило завидовать. В данном случае наш знакомый Александр Дюма был весьма недалек от истины, описывая злоключения несчастного Эдмона Дантеса.
Но 1 марта 1815 года Наполеон снова высадился в Жуане. Молниеносно пронеслись Сто дней, на поле близ бельгийской деревни Ватерлоо успели подойти прусские части князя Блюхера, которым, заблудившимся в лесу, указал дорогу так и оставшийся неизвестным мальчик, случайно встреченный ими, – и бывший император окончил свои дни на острове Св. Елены, о чем существует море исторической и художественной литературы.
5 мая 1821 года первый император Франции умер, но не умерли его сторонники, последователи и идеологические наследники. Вдохновленные идеей восшествия на престол "Орленка" – Наполеона II, сына императора от Марии-Луизы Австрийской, его единственного законного наследника, они провозгласили его императором Наполеоном II. Однако, сосланный к австрийскому двору, Франсуа Жозеф Шарль Бонапарт так и не смог стать правителем Франции, а в 21 год просто умер от туберкулеза. Бонапартистское движение, тем не менее, не утихло, и в подполье продолжали шуметь заговорщики, выдвигавшие все новые и новые кандидатуры в качестве наследников имперского престола, а также планы по завоеванию последнего. Все это длилось еще тридцать лет, пока всенародно избранный президентом уже республиканской – после революции 1848 года – Франции двоюродный брат "Орленка" Луи-Наполеон не осуществил государственный переворот и не провозгласил себя императором Наполеоном III. В восторге и рвении встретили его рукоплесканиями члены Национальной Ассамблеи, которые торжественно вручили ему некий символ его власти и власти уже ставшего легендой его родственника.