Перед грозой (а подразумевалось, что будет гроза) эти кровососы задолбали – их даже дым не пугал. Немудрено, что через полчаса наши герои-пешеходы покрылись красными волдырями на всех, не защищенных местах. А те места, которые были защищены нетолстой тканью их одеяний, просто скрывали такие же волдыри. Однако и те, и другие – жутко чесались. Очень много матерных слов было сказано по этому поводу в адрес кровососов-паразитов, но делать было нечего – оставалось терпеть!
Вернувшись, Ефим спросил:
– Вот скажи мне, доктор, если бы это были малярийные комары, мы бы сдохли?
– Сдохли! – однозначно ответил доктор.
– Почему же тогда… – Ефим не закончил мысль, задумавшись, посмотрел на небо и продолжил: – А гроза, как пить дать, будет.
– Будет-будет.
– Так я вот о чём: скажи мне, доктор, если малярийный комар способен уложить одного человека, стало быть, тысяча комаров могут укатать тысячу людей.
– Разумеется, – "доктор" произнес это без тени сомнения.
– Тогда вопрос: Пошел в поход на Индию Александр Македонский. Пошло его многотысячное войско, которое в большинстве своем (не считая местных наемников) к Индийскому климату не приспособлено. Я был в Индии – там три времени года: зима, весна, лето. Зимой дожди месяца три, весной всё цветет, но влажность большая, летом – засуха. Так что, месяцев восемь самое время комарам плодиться и кусаться. Так вот, воины Македонского вступили в эту местность, и на них налетели полчища малярийных комаров. Что они будут делать?
– Жрать хинин!
– Хинин! Легко сказать! Где взять-то его на всех? Да и вообще, что такое "хинин"? Ты видел хинин?
– Видел, конечно.
– А я – нет! Но ты врач, а я… не врач. Среди легионов македонского, конечно, были врачи, но не думаю, что у них было несколько тонн хинина с собой.
– Скорее всего.
– Тогда ещё один вопрос: как они переносили малярию?
– А хрен его знает! – Вова попробовал варево, скинув в костер пену. – Нормально солёно!
– Хороший ответ, – Ефим покачал головой. – Как переносили дизентерию, тоже "хрен его знает!" Простуды – мелочь, но тоже – знает хрен! Эпидемия гриппа! Чума, Оспа, Тиф!!! А ведь не мудрено в походе – в дальнем походе – всё это подцепить!
– Не мудрено! – согласился Володя.
– Как они выживали?
– А никак, наверное! Гибли!
– Тогда, при умном раскладе, враги Македонского могли закинуть им, так сказать, бактериологическое оружие специально, при помощи каких-нибудь подношений или отравления колодцев на пути следования войска.
– Скорее всего, они так и делали.
– Скоре всего, скорее всего, – Ефим почесал затылок. – Скорее всего…
– А что ты по этому поводу грузишься?
– Да так – рассуждаю. Вот, я знаю, что на каждом пиратском корабле был врач. Этот врач не имел право участвовать в сражениях. Однако, по понятным причинам, добычу с ним делили поровну, если добыча была. Если пираты проигрывали – его вешали, как и всех остальных. Но врач был! Травматолог и хирург одновременно, скорее всего. Может быть, и травки какие знал. Но на корабле – это куда ни шло – сто-двести, пусть, – триста рыл, и – всё! А стотысячное войско с гонореей, как лечить?
Вова засмеялся.
– Почему с гонорей?
– Ну, какая разница с чем? – Ефим махнул рукой. – Понос, лихорадка, чесотка – один хрен поголовно все! Как их лечить?! И где гарантия, что и врач (или врачи) не помрут одними из первых, потому что с самого начала, с первого пациента, начнут принимать участие в их безнадежной судьбе и, наверняка, заразятся в походных-то условиях сами.
– Я об этом не думал, – Вова пожал плечами.
– Подумай, брат, подумай! Вдруг, ты станешь лекарем Александра Македонского и попадешь в его когорту! Подумай!
– Хорошо, подумаю, – пообещал Вова. – Я тут чаги отломил – заварим?
– Чагу? Как чай, что ли?
– Да.
– Ты пробовал чай из чаги?
– Нет, но много читал разных рецептов "таёжного чая". Когда сам был в тайге, у меня всегда была пачка нормального чая,… а то и две. Так что не довелось.
– Я тоже не пробовал.
– Так заварим?
– Заварим, конечно – интересно, что за муфеля? Жаль, котел один – придется ждать, пока мясо сварится.
– Подождем – куда спешить? Во, дождик закапал! – Вова протянул руку, ладонью вверх.
– А ты говоришь "куда спешить?".
– Дождик – фигня. Пройдет. А…
– А вкус чаги останется навеки! – перебил его Ефим.
– Точно! – согласился Володя.
Чай из чаги – лабуда! Слабое подобие дешёвого какого-нибудь зеленого Краснодарского чая, если в Краснодаре вообще зеленый чай есть. Да и налет на нёбе от него, как после…. чего-то вязкого, возможно, коричневого. И сколько не заваривай его – все бледная, прозрачная жижа. Ни чай – одно название.
– В следующий раз листья бадана заварим – они хоть слаще! – оценил чай Володя. – Фигня, а ни чай!
– Согласен – фигня! – Ефим сам пил из принципа – заварили же, вот и пей теперь из своего принципа.
– Сахарку бы ещё! – Вова посмотрел на Ефима.
– Мёду, скорее всего – откуда сахарок в тайге?
– Ну, или мёду.
– Вот не ценим мы прелести современной жизни! Сидели бы дома, попивали бы хороший крепкий чай с пышками, смотрели бы телик – тепло, сухо, вкусно, – Ефим указал пальцем на струю дождя, протекающего сквозь "крышу" их шалаша. – А тут: холодно, сыро, и шалаш получился колхозный – больше не будем елки валить!
– Да, шалашик – говно! – Согласился Вова, кутаясь в сырое одеяло. – Но ничего, гроза скоро кончится – обсохнем.
– В этот раз обсохнем, а потом?
– И потом обсохнем.
– Так-то оно так, но всё ж таки дома теплее,… – мечтательно произнес Ефим, глотая свою лабуду.
– Да, не ценим мы родную квартиру.
– Не ценим. Как дураки, сидя в тепле и уюте, нас тянет в тайгу задницу морозить и под дождем сидеть! Романтика, мать её!
– А в городе что? Сидишь дома – скучно, на подвиги тянет. Кому в тайгу, кому банки грабить – всё развлекуха. Побочный эффект современной жизни, цивилизации, как говорится – хорошего не ценим. Многие только и думают о деньгах.
– И о драгоценностях! – добавил Ефим.
– А на самом деле драгоценности – это то, что у тебя есть в данный момент. Руки, ноги, голова целы – и радуйся. У многих, у многих миллионов людей на земле нет и половины того, что есть в данную минуту у нас. Согласен?
– Согласен! – Ефим покачал головой в знак согласия (на природе, во время дождя все становятся сентиментальными и правильными, особенно если ещё идти миллион километров). – Квартиры свои тоже не ценим. Города свои не ценим. А ведь города, поэтому и построены, чтобы в них уютно жить и всё под рукой: магазины, кинотеатры, парки, транспорт, связь. А мы – дебилы! Нам всё мало! Сами не ценим и у других норовим драгоценности отнять! Зависть – чтоб её!.. С родителями и родными живем, абы как…
– Во! Придумал! – выпалил Вова. – Как мы делали: Драгоценности – Градоценности! А?
– Классно! – Ефим улыбнулся. – Классно! Способный мальчик! Градоценности! Да! Мёду бы сейчас!
– А лучше – медовухи!
– Лучше – медовухи!
На том и порешили.
Через час или полтора (или два – кто знает?) кончилась гроза.
Таёжный костерок – святое дело. Запах еловых веток, треск… Это уже миллион раз описывалось (в любом смысле, естественно опять!), поэтом продолжим сразу.
В сумерках, высушивая промокшие вещи у костра, наши парни вели непринужденную беседу, как всегда это делается в лесу, у костра, когда ничего не принуждает и делать-то нечего особо – жратвы же море! Вот и здесь, от нечего делать, Вова спросил:
– Как ты думаешь, что нас ждет в "базовом лагере"?
Ефим почесал давно небритый подбородок.
– Баня! И хорошая бритва!
Володя улыбнулся:
– Я понял. А всё-таки?
– Да чёрт его знает, чего они там напридумывали! Может, баня, а может, хрен в кармане… Что тоже неплохо для разнообразия.
– Н-да! – Вова провел ладонью по коротко остриженной голове. – Всю башку искусали, сволочи! На хрена нам меховые шапки дали? В них жарко, без них – вся голова искусана. Они предполагали, что будет зима?
– Они предполагали, что наши головы должны быть в тепле.
– Они…. – Вова смачно сплюнул, – Они ни хера не предполагали!
– Не знаю – не знаю, – Ефим швыркал "чай". – Как-то уж всё больно гладко получается. Ты прав, в конце пути, бля-буду какая-нибудь поганка нас ожидает… Да чего там, "в конце пути", мы ещё только сутки в пути – поганки скоро посыпятся! Как ты думаешь, мы с этой трухой справимся с медведем? Следов-то вокруг сколько!
– А чёй-то ты вдруг про медведя вспомнил? – Володя, спокойно развалившись на своем войлочном одеяле у костра, смотрел в темнеющее небо.
– Да так! Говорю же, что-то всё больно гладко идет. По закону жанра, мы должны нарваться на какого-нибудь людоеда или медведицу с медвежатами. И те нам прохода давать не должны! Вот я интересуюсь у тебя, как у копьеносца – справимся или нет?
– Справимся, конечно, – Вова потянулся. – И с медведем, и с двумя, и с медведицей… Справимся!
– Приятно слышать! Ты так спокоен?
– А чего волноваться – прибегут медведи, начнем волноваться. А пока – кури бамбук и расслабляйся. В крайнем случае – убежим… или на дерево залезем.
– В крайнем случае – придется принять бой.
– Да ну его нахер – бой! С Мишей примешь бой – потом долго птички будут его помет обклёвывать, выискивая в нём твои пуговицы. С Мишей лучше не шутить! У него на каждой лапе по пять огромных кинжалов! И силы не меряно – чуть зацепит – и всё, расползёшься по швам, как дешёвое повидло.
– Как гнилая дыня.
– Или, как гнилая дыня, – Вова присел. – Ты хочешь приключений?
– А как ты думаешь, на кой черт они нас послали, если не ожидать, что нас ждут "потрясающие" приключения?
Вова поморщился, подумал и согласился:
– Ты прав – иначе смысла нет. Но я думаю, будут болота, завалы, речки какие-нибудь шустрые… А вот о встречах с медведями, я как-то не подумал…. "По закону жанра", говоришь? А что, по "закону жанра" только встреча с медведями в лесу опасна?
– Нет! – Ефим зачерпнул ещё лабуды. – Ещё есть рысь, росомаха, змея какая-нибудь неожиданная. Но самое главное, должны быть "по закону жанра" беглые каторжники или "дикие" старатели, которым не выгодно, чтобы их видели и о них знали. Которые всех мочат, кого встретят, чтобы их не сдали. Которые человеческую жизнь не ценят, и ещё они сволочи приличные, и с ними не договоришься – только бой.
– Ну, бой так бой. И этих угомоним.
Ефим засмеялся.
– Вова, да я погляжу, ты вообще ничего не боишься!
– Ефим, старик…
– Но-но, мамаша! – Ефим поднял палец вверх. – Поосторожней с выражениями!
– Я, в смысле, "Старина"! Продолжу? Хорошо?
– Продолжи хорошо!
– Ефим, старина, вот ты много читаешь, много думаешь и пишешь, а как ты мыслишь, чему обучали молодых солдат в древние времена, года нужно было в поход идти? Того же Македонского?
– Я-то могу предполагать и много чего нафантазировать, – ответил старина-Ефим, – ты, лучше, поделись, как ты это представляешь?
Вова, хмыкнул, улыбнулся и ответил:
– Хорошо, я скажу, как я это представляю…
– Давай.
– Ну, во-первых, молодой воин – это пацан лет тринадцати, а то и меньше.
– Ну, возможно.
– Во-вторых, ещё силенки мало, опыта нету, кровь, хоть и видел, но только когда домашнюю скотину кололи – бате помогал сызмальства.
– Согласен.
– Никого сам не валил, значит – не блювал. Согласен?
– Согласен. Это всё "Во-вторых"?
– Да, но ещё не всё. Еще он владеть оружием не умеет, а чем умеет, так то оружие ещё, скажем, детское – легкое то есть. Ну, может быть, только лук настоящий… А меч, копье, щитик – всё подростковое, типа "джуниор".
– Тааак.
– В-третьих, пока опыту и мастерства ведения боя набраться было негде, и каждый взрослый, естественно и беспрекословно, считается сильнее. Малыш же не знает "радости победы". Верно?
– Верно. Дальше.
– А дальше вопрос: как молодую поросль "из нашей деревни" всему этому научить? Кого валить-то, чтобы запах крови и трупа почувствовал молодой юниорский коллектив?
– Кого?
– Некого покуда, как говорят "у нас в деревне". Но нужно обязательно найти! А то время уйдет, а мальчики и юноши останутся "необстрелянными" и в конкретном бою подведут – или в штаны наложат, или не смогут нанести нужный удар, чтобы спасти кого-нибудь из старших, подстраховать, да и самим защититься. Что делать?
– Логично.
– Логично, так логично. Ищем врагов! Если война где поблизости идет – ещё ничего – врагов можно целую связку достать. А если войны поблизости нету? Что тогда?
– Что?
– Тогда… – Вова хитро улыбнулся, – тогда "туристы".
– Туристы?
– Ну, в смысле, чужаки. Не из нашей деревни. Или кто-то по реке мимо проплывает не из нашей окраины, да ещё ни в наших одеждах, или странник одинокий… Но, – Вова подумал и сказал убедительнее, – лучше, если рядом война!
Ефим ухмыльнулся такому заявлению:
– Поясни!
– На войне, как на войне – это само собой, правильно?
– Конечно.
– Значит – пощады не жди!
– Тем более в то время, когда мораль и нравственность ещё не были научно обоснованы!
– Вот именно! Когда, этот – наш, а этот – ни наш! И ещё, он оккупант или, наоборот, побежденный.
– И-иииии? – Ефиму уже не терпелось узнать, куда Володя клонит, хотя уже ответ напрашивался сам.
– И тогда, – Вова встал над костром, огромный как скала, особенно с нижней точки зрения, так как Ефим всё ещё сидел на своем одеяле. – Тогда начинается жуть! В нашу деревню пришел обоз пленных! Баб – на каркалыгу, само собой! Малолетних детей как следует отпиздеть и в рабство, но сначала, скорее всего, тоже на какалыгу! А уж со взрослыми воинами, сам понимаешь – фантазия неиссякаемая. Самых знатных и, некогда, грозных – публично жестоко казнить. Остальных – на растерзание, пардон, для тренировки подрастающему поколению. А уж тут-то лютые малолетки, привыкшие с детства к крови домашних животных,… да ещё, если у кого брат или батя в сражении погиб с этими супостатами!.. Пожалуй, дальше не стоит! Додумай сам.
Ефим смотрел на возвышающуюся над костром "скалу".
– Тебя где учили, Вова? – после некоторой паузы спросил он.
– В медицинском институте.
– Да нет, брат – похоже, ты прошел курсы повышения квалификации в "Бухенвальде".
Вова опустился на своё одеяло:
– Ладно, скажешь тоже! Ты же сам просил тебе обрисовать.
– Да, согласен. В общем-то, правильная картинка. Даже, слегка галантная. Надо полагать, на медведя с рогатиной ты уже ходил?
– Ходил.
– И не раз.
– И не два.
– Судя по всему – удачно.
– Разумеется! Иначе бы…
– Иначе бы мы не пили чагу?
– Иначе бы – не пили.
– То есть, ты знаешь, что делать и как быть в случае шухера?
– С медведем?
– Ну, конечно, с медведем. С "дикими" каторжниками, что ли?
– Знаю. И с каторжниками знаю, что делать.
– Поделись.
– Мы идем тихо, почти неслышно, следы читать умеем. Мы понимаем, что если обнаружится хоть какое-то присутствие человека, то мы сами заинтересуемся, что это такое и кто там. Мы же предполагаем, что будем идти все свои сотни километров без какой-либо встречи. Ну, встретили? Ну, и что? Сами возьмем инициативу в свои руки, доверять никому не будем, и испугаются скорее нас – в таком-то одеянии, и с пиками, и с мечами, и с луком. Как из прошлого мы вынырнем! И напугаем сами кого угодно. А там разберемся… А если надо…
– Тебе уже приходилось убивать человека? – Ефим посмотрел прямо в глаза Володи.
Тот и не думал их отводить, смотрел спокойно и твердо в ответ, из-подо лба, как он это всегда делал и членораздельно ответил:
– Убивать – никогда! На операционном столе были летальные исходы. Но это другое – здесь я старался спасти. Но не смог! Это не убийство, как ты понимаешь…. Надеюсь.
– Разумеется. Понимаю. А откуда такая уверенность?
– Довелось в горячих точках поработать.
– Врачом на пиратском корабле? – улыбнулся Ефим.
– Что-то вроде того.
– Ну, тогда я спокоен! И медведей разгоним, и старателям неожиданным пизды дадим!
– Пиздячек, – поправил его Вова.
– Именно так, доктор! Вам виднее! Всё, теперь спокойно могу спать!