Заговор
Именем Бога, Отца и Сына и Святого Духа!
Благословен будь день и ночь,
Всякий час и сейчас,
И мое слово, и мое дело на успех.
Пойду я с крестом, крестясь и молясь,
Кланяясь Господу Богу, воде, земле
И всем четырем сторонам света белого.
Изведу я нечисть поганую
С помощью Спасителя, Иоанна Крестителя,
Гаврилы Благовестителя,
Михаила и Гавриила Архангелов,
Ильи Пророка, Марии Магдалины
И всех святых.
Снимаю я уроки, призоры, порчи:
От хребтовой кости, буйной головы,
Зашейной части, от скорых ног,
Рук, глаз, рта, языка, от ретивого сердца,
Со всех жил и поджил, с кожи и плоти,
Суставов и подсуставов,
С горячей крови, с хотения, зрения,
С разговора и пения, с уха и слуха,
С мыслей и помыслов, как сесть и как съесть.
Чтобы никто не смог этой крови испить,
Разума замутить.
Как нельзя сосчитать на небе частых звезд,
Как нельзя запрячь месяца,
Как нельзя держать красного солнца,
Как нельзя положить его за пазуху,
Так нельзя отныне и во веки веков испортить,
Скормить, опоить,
Словами и делом навредить Божьей рабе (имя).
Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.
* * *
Попросите больного встать в ванну или в таз с водой. Затем прочитайте над водой особый заговор и обмойте ею больного. Слова заговора такие:
Стоит церковь белокаменная,
Купола золотые, иконы расписные,
Ограды кружевные, колокола серебряные.
Подошла сила окаянная, охалила душу мою,
Свечу зажгла, тело спортила,
Забрала силушку, красоту, покой.
Приди, Господь, подсоби рабе Своей (имя).
Поклонюся я, помолюся я,
Выпрошу назад себе здравие,
Божьей рабе (имя) душе покоя,
Сердцу радости, ногам резвости,
Жизни долгих лет.
Слава Отцу и Сыну и Святому Духу.
Божьим наказом всяким заразам,
Ни злой резвице, никакой колдунице
Отныне и до веку не испортить
Рабу Божью (имя),
В гроб не уложить.
Слово будет крепким, наказ будет вечным. Аминь.
Заживо отпетые
"Поссорился я с тещей. Ссора, если честно, была не первая за двадцать лет, которые мы живем с ней под одной крышей, но чтобы так – это в первый раз.
Перед праздником я пришел с работы навеселе. Коллектив наш небольшой, но очень дружный, мы всегда отмечаем праздники вскладчину, не так чтобы сильно, но душевно. Но дело не в выпивке, а в закуске. Видно, я чем-то отравился. Пришел домой и лег, думал, полежу с часок, отойдет боль в желудке и пойду топить баню.
В тот вечер теща кипела как самовар. Стала на меня орать, что я куль с говном, лежу, а работы по хозяйству прорва. Жена моя, Лида, пыталась за меня вступиться. Мы с ней нормально живем, и она понимает, что я очень устаю на работе. В семье я единственный работник. Жинка не работает, так как у нас четверо детей. Теща на пенсии, получает копейки, вот я и вкалываю в две смены, почти без выходных. Не хочется, чтобы дети наши жили хуже других. А они у меня хорошие. Я не жалуюсь, но я действительно на работе устаю, да и дома от дел не отлыниваю. Дрова и огород, вся тяжелая работа на мне. Никогда бы я себе не позволил, чтобы моя Лида лопатой ковыряла, живот надрывала. Но, видно, на того, кто молчит, на того и немой кричит. Узнав мой характер, теща ест меня всю жизнь и не подавится. Иногда не стерплю, начинаю огрызаться – мужик ведь все же как никак. Но больше все равно молчу из-за детей, чтобы не видели скандалов. Да и Лида хватается тогда рукой за грудь, а мне ее жалко. Ладно, думаю, ори, теща. Надоест, так замолчишь.
В тот раз лежу я, весь живот огнем горит. Не пойму, то ли живот на работе сорвал, то ли и вправду отравился груздями. И так тошно, а тут она визжит, наверное, даже на улице слышно было.
Как она меня только не обзывала: и вонючая вошь, и падаль. В общем, не стерпел я, ответил ей матерком. А она кинулась, когтями прямо по лицу, даже кровь брызнула. Я вскочил и ее толкнул. Что тут началось, мама родная! В мою голову полетели доски разделочные, скалка, чашка с жареными семечками. А самое обидное, что она опять стала орать, что это ее дом, а я голь подзаборная, и стала гнать меня к такой-то матери. Так мне стало обидно, я собрался и ушел к мужику из моего цеха.
Вечером Лида пришла, зовет домой, а я не могу – ноги туда не идут. Нет, говорю, пока она у меня не попросит прощения, ноги моей не будет в том доме. Мне уже пятьдесят лет, а все, выходит, нет у меня своего угла.
Лида ушла, конечно, ведь там же дети, их нужно покормить и все такое.
Прожил я у Михаила неделю, по дому, конечно, стал скучать, по ребятишкам своим. Ладно, думаю, нужно возвращаться. Черт с ней, с этой тещей. Больше терпел, еще потерплю! Стал собирать свое тряпье. Смотрю, входит теща. Понятно, она ведь не может знать, что я уже без пяти минут дома.
Уставилась теща на меня злыми глазами, а я ее точно боюсь, поэтому стараюсь на нее не смотреть. Тут теща говорит и от злости аж не все слова выговаривает, спешит высказаться. Целую неделю ей ведь некому было устраивать свои концерты.
– Я тебя, сволочь, сегодня в церкви отпела. Ты теперь, поганец, не жив и не мертв будешь. Я еще на твоей крышке гроба, как на барабане, морзянку сыграю.
Высказала мне в лицо всю эту гадость, повернулась и ушла, а я стою как оплеванный. Куда теперь идти? Выходит, только она пришла, и я будто испугался ее и вслед прибежал. Тоже обидно – все мои миролюбивые планы обломала своим приходом. Нет, думаю, шалишь, нужно еще хотя бы день-два продержаться, чтобы вернуться домой мужиком.
Но ночью мне стало плохо. Поднялась температура до сорока двух градусов. Мишка вызвал "скорую", и меня забрали в больницу. Пролежал я в ней неделю. Кололи меня, таблетки давали, анализы делали, и выходило, что по анализам я здоров. Легкие без хрипов, а я весь в поту и температурю. Лида моя не пришла, оказывается, ей теща наврала, что, когда она приходила к Михаилу, увидела меня с голой бабой в постели. Понятно, Лидке обидно такое слышать, а я про ее вранье не знал. Потом Лиде передали, что сильно я плох, и она все же пришла, а у меня и сил не было оправдываться. Лежал как бревно, слабость такая, будто я расстаюсь с телом и душой, не знаю, как и обрисовать мое состояние. Сидит Лида рядышком и плачет. А уборщица подтирала в палате, подошла и говорит:
– Лида, а ведь твоя мать мужика твоего дней как десять тому отпела. Я в церкви была, и мы с ней вместе оттуда возвращались, вот она и хвасталась этим. Ты его лечи, иначе он умрет.
Дала мне уборщица Ваш адрес из книги. Сказала, чтобы я описал все как есть. Сказала, что Вы – божеская, добрая женщина, поможите мне.
Не знаю, достоин ли я, но прошу Вас: помолитесь обо мне. Не хочу умирать: детей и Лиду свою жалко".
Отпевание заживо считается большим грехом. Отпетый человек без всякой на то причины резко теряет силы. У него падает или, наоборот, резко поднимается температура тела. Настроение депрессивное. Слезы и истерика могут так же необъяснимо появляться, а затем исчезать.
Живет отпетый человек мало, но есть люди, которые умирают не сразу, а довольно долго мучаются. Видимо, их Ангел борется за жизнь своего подопечного, вымаливает его от смерти. Но поскольку человек отпет, то и Ангел как бы постепенно отходит от человека, потому что отпевание отлучает Ангела-хранителя, и в конце концов смерть побеждает жизнь.
Чтобы снять с человека отпевание, следует поступить так. Закажите службы о здравии в трех храмах и три сорокауста. Раздайте 12 милостынь.
И только потом пойдите на базар и купите новую одежду для больного. Эту одежду нужно надеть в тот день, когда будете делать отчитку от отпевания живой души пострадавшего. Для мужчин ритуал проводят в мужской день, то есть в понедельник, вторник и четверг. Если больная – женщина, то ее отчитывать нужно в женский день недели, то есть в среду, пятницу и субботу.
Как правильно делать отчитку?
Открывают все шторы на окнах и дверях, открывают все дверцы у шкафов, тумбочек, антресолей и так далее. Покрывают стол чистой или новой скатертью. Затем на стол ставят икону "Живоносный Источник". Ее можно купить в церковной лавке. Больной или больная садятся лицом к целительной иконе. Знахарь или родственник больного встает со спины и, держа свою руку над темечком больного, читает молитву об отпевания живой души.
Молитва
Царица моя Преблагая, надежда моя Богородице, прибежище сирых и странных Предстательнице, скорбящих Радосте, обидимых Покровительнице! Зриши мою беду, зриши мою скорбь, помози ми, яко немощну, окорми мя, яко странна. Обиду мою веси, разреши ту, якоже волиши: яко не имам иныя помоши разве Тебе, ни иныя Предстательницы, ни Благия Утешительницы, токмо Тебе, о Богомати, яко да сохраниши мя и покрывши во веки веков. Аминь.
Заговор
Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Призываю на помощь Господа Бога,
Иисуса Христа,
Пресвятую, Пречистую и Всесильную Троицу,
Призываю Иоанна Крестителя,
Илью Пророка, Повелителя,
Святого Георгия Победителя,
Николая Угодника, Исцелителя,
Его помощника Пантелеимона Целителя,
Архангела и Бранхангела-избавителя.
Прошу крестом, молюсь перстом,
Всех славных и главных святых,
Апостолов седых и молодых.
Пусть душа раба Божья (имя) заново родится,
Святой водой покрестится.
Будь ты, раб Божий (имя),
Не в земле лежащий,
A в здравии по земле ходящий.
Помяни, Господи,
Во Царстве Твоем раба Твоего (имя)
За здравие, а не за упокой.
Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Ныне и присно и во веки веков. Аминь.
* * *
В трех церквах заказывают службы о здравии для себя. Потом покупают живую рыбу, а затем ее закапывают – хоронят, – отводя от себя беду. Заговор читают возле рыбьей "могилы" один раз и уходят, не оглядываясь. Дома съедают три блина, запивая их киселем.
Заговор такой:
Родилась я с рыбьим зубом.
Зуб отдала рыбе,
Рыба зуб отдала земле.
Смерть на зубе, не на мне.
Небо лубяно, земля лубяна,
В земле рыбий зуб, не я. Аминь.
Проклятие из-за денег
Из письма:
"Наталья Ивановна, в Вашей книге я прочитала о том, что из-за копеечной сдачи одна бабка продавцов прокляла. И моя жизнь сломана по той же причине. Работала я продавцом, и покупательница стала требовать сдачу, которую я вроде не отдала. Мне бы лучше отдать деньги, отвязаться от нее, и, может быть, все бы обошлось. Но она начала оскорблять меня, орала, что мы, мол, торгаши, жиреем за счет покупателей и т. д. Кончилось все тем, что она начала желать мне, детям и внукам всякие гадости. Я не вытерпела, бросила в нее пакеты, она кинулась на меня, вцепилась в волосы. Ее еле оттащили. Она криком кричала, проклинала меня до седьмого колена. Вечером мне дома вызвали "скорую", я слегла. Практически полгода я то вставала ненадолго на ноги, то снова заболевала. Потом меня перевели на инвалидность. Муж меня оставил. Сын запил, бросил учиться. Дочь разорилась и влезла в такие долги, что пришлось продать квартиру и еще от моей комнату отдали. А ведь все было так хорошо. Я всегда была веселая, компанейская, неплохо пела… В доме у нас всегда были друзья. Хорошо готовила, шила. Все мои детки были чистенькие и ухоженные. Мы были очень дружной семьей. И как все закончилось. Неужели нельзя это убрать?"
Тяжело такое читать. Следует помнить каждому, что нужно сдерживать свои эмоции. Нельзя ни при каких случаях проклинать людей. Конечно, обидно, если в магазине недодали сдачу, но попробуйте поговорить с продавцом по-доброму, возможно, он действительно ошибся, ведь все мы живые люди. Не берите на себя грех, проклиная других. Посмотрите на произошедшее другими глазами. По ту сторону прилавка стоит самый обычный человек, который целый день проводит на ногах, ворочает коробки и мешки, пытается угодить разным людям. А оклады у продавцов не такие уж большие. Нужно быть добрее друг к другу.
Сегодня я научу вас снимать проклятие и ставить на себя оберег от плохого пожелания.
Если случилось так, что вам пожелали плохого, следует тут же сказать:
Идет Святой Павел,
Свечу и ладан несет,
С меня, рабы Божьей (имя), заберет
Всякое слово от человека злого.
Ключ, замок, язык.
Аминь. Аминь. Аминь.
* * *
Защититься от плохого пожелания можно с помощью и такого заговора:
Закручусь я волчком
Против захода, супротив заката,
Против часов, против минут.
Обойду всякую секунду.
Облачусь в святую ризу,
Встану за купола.
Как тень свою тень не роняет,
Рука руку не съедает,
Чужой язык проклинает,
А Господь Христос обороняет.
Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.
Лучше всего, если вы этот заговор перепишете на бумажку и всегда будете носить его с собой.
Порча на смерть из-за квартиры
(как поставить на себя оберег от смертельной порчи)
Из письма:
"Большую часть своей жизни я прожила в коммуналке, и вот, когда я уже состарилась, моей молодой соседке приглянулась моя комната: ей очень хотелось заполучить ее и прописать туда своих родственников. Вначале она предложила продать ей комнату, но я, на беду, не согласилась. Тогда-то она, видно, и решила извести меня, правда, попробовала перед этим поговорить последний раз.
– Ты толкаешь меня на грех, – сказала она мне. – Ну почему ты не хочешь уехать? Мы подобрали тебе такую же комнату, как и твоя, только в другом районе. Что ты тут живешь на подселении, что там будешь жить, какая тебе разница? Пожитки твои и мебель мы перевезем за свой счет, я тебе еще дам вещей в придачу. Давай все решим миром, по-хорошему.
А я ей говорю:
– Милая, дай мне дожить в своей комнате. Я ведь здесь сорок лет прожила. Мужа схоронила, дай и мне здесь умереть. Я понимаю, что тебе будет лучше на подселении с родней, чем с чужой, но я-то здесь при чем? Я ведь раньше тебя сюда заехала, когда тебя еще на свете не было, моя мама здесь жила, дочь-покойница. Ну что ты к этой комнате привязалась? Обменивайся сама на другую, а я уж отсюда только на кладбище пойду. Подружки мои, старушки, тоже здесь живут, а там я совсем одна буду. Здесь, если заболею, так хоть знакомые зайдут, а там умру – и знать никто не будет.
Сижу перед ней и плачу, а она слез моих не замечает. Вижу, злится, сейчас опять орать начнет, а я этих скандалов всегда очень боялась. Но еще больше меня страшил переезд на новое место. Тогда я решила не отступать – и будь что будет.
Но соседка кричать не стала, а, прищурившись, стала угрожать мне тихим голосом. Она мне сказала, что если я умру, то комната все равно ей достанется, а умру я, по ее словам, очень скоро. Еще она сказала, что не хотела совершать такой грех, но я сама во всем виновата и теперь должна молиться, потому что доживаю свои последние месяцы на этой земле.
Сказав это, она поднялась и ушла. Я же тогда обрадовалась тому, что скандала удалось избежать, и решила, что соседка позлится и успокоится.
Тем же вечером я зашла на кухню и увидела на столе большой крест, рядом с которым лежала моя фотография и горели свечи. Помню, что эти свечи очень сильно трещали и чадили. Еще на столе стояло блюдце, на котором лежало немного кутьи. Я очень сильно испугалась и побежала к соседке из другой квартиры. Когда моя знакомая пришла, то на кухне уже ничего не было. Я говорю той женщине: мол, честное слово, было все так, как я рассказывала.
Тут мы услышали, как открылась входная дверь, а спустя минуту на кухню вошла моя соседка с полными продуктов сумками. Короче говоря, моя знакомая ушла, так мне и не поверив.
Где-то через час, сидя в своей комнате, я услышала тихое пение. Я подошла к двери, прислушалась и обомлела: песни-то отпевальные.
Решилась я выйти на кухню, смотрю, опять все стоит на столе, как и раньше, а соседка в черном платке меня отпевает по какой-то книге.
Не помня себя от страха, я вернулась в свою комнату. Потом у своих дверей я обнаружила землю – видно, ее соседка принесла с кладбища.
Прошло немного времени, и вот ночью я вижу такой сон: идут мои муж, свекровь и дочь, ныне покойные. Муж подходит ко мне и говорит, чтобы я собиралась с ними. Я же в ответ говорю, что жить еще хочу и никуда не пойду. Тут я открываю глаза и вижу, что перед кроватью стоит моя соседка и что-то еле слышно говорит. Я на нее закричала, а она лишь молча развернулась и ушла. Я вскочила и бросилась закрывать за ней дверь. Когда же я обернулась, то увидела, что на кровати сидит женщина, как две капли воды похожая на меня.
Я помню, моя бабушка, когда еще живая была, рассказывала, что кто своего двойника увидит – тот не жилец. А еще я помнила из ее рассказа, что с двойником нельзя ни в коем случае разговаривать.
Тут я не выдержала и заплакала, а двойник поднялся с кровати и медленно подошел ко мне, ожидая, что я заговорю. Так мы и простояли в молчании какое-то время. Потом двойник медленно поднял руки и вытер слезы с моего лица.
Я упала на колени, а в голове только одна мысль: жить хочу, голубушка, жить хочу. Двойник кивнул мне и, пройдя через стену, исчез в соседкиной комнате. В ту же секунду я услышала крик, а потом все стихло.
Утром стало известно, что соседка умерла, как сказали врачи, от обширного инфаркта, а ведь ей было чуть за тридцать.
Об этом случае я никогда никому не рассказывала, да и кто бы мне поверил?! Но и молчать больше сил нет, так хочется с кем-нибудь поделиться. Поэтому я и решила написать Вам, знаю, что Вы мне поверите".