* * *
Меня часто приглашали почитать заклинания. Но больше всего мне нравилось читать детям. Дети – это такие маленькие люди, которые ещё не обросли панцирем. В них преобладает Свет, поэтому они чувствуют Иную Реальность. Во мне до сих пор живёт та маленькая девочка, которая не имеет панциря и очень ранима. Когда я читаю детям, сколько бы лет им ни было, они смотрят не "на"… (меня, мою внешность, одежду), а "сквозь"… и видят ту маленькую девочку, которая близка и понятна им.
Дети любят задавать вопросы. Их вопросы – намного умнее, глубже и интересней "взрослых" вопросов, поэтому мне нравится на них отвечать. Многие дети тоже пишут, но часто – тайком ото всех, потому что боятся, что их поранят, у них же ещё нет панциря. Я рассказываю им историю про то, как начинался мой Путь.
Мне исполнилось одиннадцать лет, когда внезапно и в больших количествах я стала писать и стихи, и рассказы. Мама не то чтобы не хотела, чтобы я становилась заклинательницей, она была категорически против – сильно испугалась, что если я не брошу это занятие, меня ждёт тяжёлая судьба, как и всех пишущих. Мама привела в пример судьбы великих заклинателей Серебряного века: нищета, несчастная любовь, одиночество, смерть близких и в завершение – своя собственная, причём, трагичная. Я обиделась и порвала тетрадку. Но через полчаса… собрала мелкие кусочки и склеила их лейкопластырем. Мама со мной долго не разговаривала, но "тайком" забирала мои "творения" на работу и читала своим сотрудникам.
С тех пор я почти постоянно что-то записывала. Не ставив цели попасть в список официально признанных заклинателей, я следовала велению Души, но шаг за шагом приближалась к тому дню, когда часть произведений издали в Белой Книге, как и предрекала Нонна, а ещё через полгода меня приняли в Самое Главное Общество Заклинателей нашего Королевства… Мама, ты гордишься мной?
* * *
Мы встретились с Ним – с Человеком, Которого Не Было – и направились в злачный подвальчик. Мне не хотелось читать. Мне хотелось побыть рядом с Ним. Но едва мы зашли внутрь, как Он схватил меня, как котёнка, за шкирку, и бросил на сцену со словами: "Ты же – заклинательница? Вот и читай…"
* * *
Все люди, которые говорят, что они пишут стихи, делятся на поэтов и заклинателей.
Поэты пишут стихи. Именно ПИШУТ. Стихи их могут быть хорошими и не очень. С красивой или страшной рифмой, или вообще без неё. Даже там, где в этом нет никакой необходимости. Стихи могут быть выдержаны в определённом размере, а могут подхрамывать. Все поэты ХОТЯТ писать стихи. Многие сначала уединяются в подобающем месте, берут блокнот, ручку, садятся в кресле и решают что-нибудь написать. Некоторые пишут, вымучивая каждую строчку или даже слово, потому что, по их мнению, такова участь настоящего поэта. Другие пишут, совсем не напрягаясь, обо всём подряд, не упуская ничего из того, что попадается им под ноги, под руку, на глаза и даже происходит за спиной, потому что считают: количество написанного сделает их заклинателями.
А заклинатели, как правило, стихи записывают. И часто, в отличие от поэтов, писать им совсем не хочется. Они чувствуют прилив вибраций в определённом ритме, Душа начинает вибрировать в такт, и строчки лавинным потоком обрушиваются на голову порой в абсолютно неподходящее для этого время, в неподходящем месте, когда и записать-то их некуда и нечем. Например, по ночам, когда ты уже почти спишь, на улице в снегопад или в проливной дождь, или если ты за рулём и пересекаешь пространство на огромной скорости. Стихи мучают заклинателя до тех пор, пока тот не соизволит бросить всё для их записи на земном носителе информации. Или обижаются и уходят, никогда не возвращаясь. Иногда диктуют слишком быстро, и никогда не знаешь, а что там дальше. Но думать нет времени – успеть бы всё записать, и, только перечитывая, вникаешь в смыслы. Не всегда диктуют разборчиво, вернее, не всегда хорошо слышно, поэтому после диктанта в некоторых местах начинаешь ломать голову. Иногда подсказывают, как оно должно звучать в оригинале, иногда – нет. Порой диктуют слова, смысла которых ты точно не знаешь, и приходится заглядывать в толковый словарь, чтобы убедиться, что это слово уместно в данном контексте; правда, ещё ни разу в моей практике не случалось такого, чтобы слово оказалось неуместным. Однажды мне пришлось достать Евангелие, чтобы уточнить описание исторического события. Я прочитала о нём сразу во всех четырёх Евангелиях. Когда читаешь каждое из них по очереди от начала до конца, разницы в описании не замечаешь, но, перечитывая одно и то же событие у всех Евангелистов сразу, видишь её достаточно отчётливо. В результате мне пришлось заменить две пришедшие строчки, поскольку они касались того места, в котором тексты Евангелий расходились. Удивительно, что, с одной стороны, строки приходят Свыше, а с другой стороны, все они, за некоторым исключением, есть отражение тебя самого, твоих мыслей, чувств, происходящего с тобой в Земной Реальности.
Стихи заклинателей всегда несут смысл, но лаконичны, насколько это возможно для его передачи. Как и стихи поэтов, заклинания могут иметь рифму или обходиться без неё. Произведения заклинателей несут в себе те самые вибрации, которые пронизывали Душу в момент их записи, поэтому, прочитанные другим людям вслух, они производят эффект заклинания: слушатели погружаются в то самое состояние Души, когда Поток захватывает тебя и уносит к единому Первоисточнику, Сознание отключается и даёт возможность почувствовать Иную Реальность вокруг себя и в себе самом. Обычные поэты не подключаются к Потоку, и их произведения подобной небесной силой не обладают – они земные. Конечно, и у заклинателей есть обычные стихи. Но для заклинателей количество не означает ровным счётом ничего. Бывают периоды, когда заклинатели годами ничего не записывают. Стихи перестают стучаться в незримую Дверь или стучатся, но заклинатели не открывают её по лишь им одним известным причинам.
Некоторые считают, что заклинатели должны писать стихи с детства. Но все начинают писать в разном возрасте, и то, сколько лет ты пишешь, совсем ни о чём не говорит – Душа растёт у каждого в собственном темпе. А ещё многие думают, что нужно поступать в специальные учебные заведения, чтобы научиться писать правильно. Можно научиться писать идеальные стихи. Невозможно научиться писать заклинания. Они пишутся в Иной Реальности, в них присутствует Её Великая Сила, и только тот, кому Она предоставила Ключ к замку от незримой Двери, может стать заклинателем. Стихи же всегда принадлежат Реальности Земной, как и сами поэты, в чём, впрочем, нет совершенно ничего плохого.
* * *
Я стояла на ослеплённой светом сцене в чёрном-чёрном подвальчике.
Да, я – заклинательница и занимаюсь Магией. Белой Магией. Магией Слова. Каждый раз, когда я читала, люди смотрели на меня как на чудо, наслаждаясь потоком льющихся в пространство энергий, который я пропускала через себя и отдавала им вовне. Они погружались в озёра Иной Реальности, а возвращаясь, не помнили, что именно я читала и в какой последовательности, но рассказывали о волшебном состоянии, в котором пребывали во время моего чтения. Их добрые слова согревали меня в ответ.
Но в чёрном-чёрном подвальчике собралась голодная стая жадных вампиров…
Я вкладывала в строчки свою Душу, я любила. Он сказал, что я должна воспринимать это как игру. Игру с Душой.
* * *
Я возвращалась домой на метро, полностью обесточенная вампирами, когда внезапно почувствовала колоссальный поток энергии, бьющей в обе ладони. Доброй энергии. Я знала её так же хорошо, как и противоположную, негативную, которая когда-то имела обыкновение вползать в меня через пятки. Но… я просканировала сидящих напротив людей и перенаправила Поток на того, кому энергия была гораздо нужнее, чем мне.
* * *
Я позвонила в Италию Маше. Её способности проявились в раннем детстве – она показала матери место, где та будет похоронена через год, хотя там ещё не было кладбища. После её смерти Маша жила с тётей, часто болела и находилась скорее Там, чем Здесь. А затем началась война, и девушка уехала в Италию. Её личная жизнь оставляла желать лучшего, но, как она сказала мне однажды, всегда сложно найти того, кто сильнее тебя, но ещё сложнее, если ты при этом "видишь".
Маша "считала" всё, что случилось со мной в последнее время, включая конкретные даты и внешность людей, которых она никогда не видела, и обстановку тех мест, где никогда не бывала, и произнесла в заключение разговора: "Он послан тебе Свыше, чтобы ты прошла свой Путь… Помолись "нашей" Святой…".
В моём доме собраны православные иконы, привезённые из Святых Мест, разбросанных по миру. Одна из них – с изображением Святой, о которой я ничего не знала на момент приобретения иконы, но меня к ней потянуло. Спустя несколько лет я узнала от Маши, что именно эта Святая оберегает детей с Иными Способностями. И в тот вечер я обратилась к ней за помощью…
* * *
Ночью я попала в промежуточное измерение, из которого можно перейти в мир мёртвых. Осозналась. То есть поняла, что я сплю, и происходящее – сон. Лучше не просто осознаться, а что-нибудь в сон "протащить" из Земной Реальности. Самые сильные умеют из сна что-нибудь "вытаскивать". Я пока "вытаскиваю" только тексты. Но однажды я "протащила" в сон кольцо, с которым никогда теперь не расстаюсь.
Ко мне подошли незнакомые мужчина и девушка, сказали, что я должна достать со дна озера Лунный Камень. Почему я? И почему "Лунный Камень"? Но я послушно переместилась к берегу. Дна не видно. Вода тёмная и не двигается. Озеро с мёртвой водой. Озеро Смерти? Учитель говорил, что Луна – тоже мёртвая. Я "легла" на поверхность, не закрывая глаз. Слишком глубоко! Я утону – не хватит дыхания.
– Ты сможешь, – подбодрила девушка. – Здесь же всё – иное. Можно дышать под водой или не дышать вовсе…
Я ступила в озеро, сконцентрировалась и "пошла ко дну". Я дышала. На дне – огромная ракушка с Лунным Камнем неправильной формы, озаряющим призрачным сиянием озеро изнутри. Я вытащила камень на берег. Зачем?..
Глава 4. Сон
– Тебя срочно вызывают в школу, – пробурчал сын, когда я переступила порог дома, и мгновенно скрылся в своей комнате.
Учительница была уже не молода и производила впечатление достаточно умной и доброй женщины. Я могла предположить всё что угодно из возможных причин "срочного вызова", за исключением произнесённого:
– Я не знаю, что делать с вашим ребёнком, это – кошмар! Он во всём хочет быть ПЕРВЫМ! Ну разве это мыслимо? Он поднимает руку, не дождавшись, когда я закончу формулировать вопрос, первым сдаёт контрольные работы, напрашивается выйти к доске. Я уже не говорю о том, что он вечно придумывает какие-то игры для детей и хочет куда-то вести их за собой…
* * *
Мне было лет десять-одиннадцать, когда на зимних каникулах мама отправила меня на самую большую и известную в нашем Королевстве "ёлку", куда родителей тогда не пускали. Зал, где проходила "ёлка", вмещал безумное количество детей совершенно разного возраста. Когда "ёлка" заканчивалась, детей выпускали ходить по кругу на площадь трёх Соборов, похожую на загон для лошадей и ограждённую железными перегородками. Родители, стоящие за ними в несколько рядов, пытались пробиться поближе, чтобы отыскать своё чадо в огромной толпе бредущих по кругу и успеть выцепить, пока ребёнок не зашёл на очередной круг.
Игра "Найди меня!" представляла собой настоящий стресс, как для детей, так и для взрослых. Во-первых, потому что зима тогда ещё была зимой – снег скрипел под ногами, и, простояв на морозе в ожидании встречи достаточно длительное время, родители могли простудиться. Во-вторых, потому что тогда здесь было принято ходить в униформе. И очень сложно среди тысяч тоскливо марширующих по площади одинаковых валенков отыскать те, на которые утром твой ребёнок с трудом пытался нацепить галошки. С другой стороны, игра развивала работу шестого чувства – "почувствуйте" своё.
Мы с мамой договорились, что она будет махать мне шарфиком, тождественным по цвету флагу Королевства в те времена. Но выяснилось, что о том же условном знаке договорилось не менее половины "ёлочников". Мне стало жалко маму, и я решила сделать ей подарок – выйти на улицу первой.
Я шагала по широкой дороге к магическому кругу в сильном отрыве от основной массы. Не знаю, как у меня так получилось. Я вошла в круг и услышала радостно-волнительные возгласы родителей: "Пошли!". И ещё я слышала, как они перешёптывались: "Боже, кто этот счастливчик? Чей это ребёнок?" Потом я увидела маму. Она улыбалась. Я – тоже.
* * *
После смерти мамы я постоянно пребывала в неприятном измерении – в напряжённом пространстве с "вязким" временем, где чувствуется необъяснимый вакуум чего-то. Ты оставляешь Там почти всю свою энергию и возвращаешься абсолютно выжатым и пустым. Мир мёртвых, вернее, "застрявших" между "Здесь" и "Там" по каким-то причинам, в котором обитают различные сущности, в том числе и серо-восковые призраки. Обычно я проходила Туда во сне через огромный экран, похожий на зеркало. Там застряла мама, и мы по очереди ходили друг к другу "в гости", то она – ко мне Сюда, то я – к ней Туда. Да и на старой бабушкиной квартире границы пространств (измерений?) утончались, и то, что "Там", оказывалось прямо "Здесь". Сначала Дверь в Иную Реальность приоткрывается, затем физически ощущаешь иное пространство, вливающееся в здешнее, и почти сразу же слышишь Его звуки и реже – видишь. Сама я сквозняков не боялась – адаптировалась, но, ввиду специфической особенности "проводить" в Иное следом за собой тех, кто находится рядом в момент открытия Двери, мне было страшно за сына. Я целенаправленно не читала ему на ночь сказок про Иную Реальность, привязывая к Земной. Но однажды, когда мы засыпали и послышался скрип Двери, я сделала вид, что ничего не происходит, сын же посмотрел мне в глаза и шёпотом спросил:
– Ты слышала, мам? Эти звуки, что это? Кто здесь? Скажи мне, что ты ТОЖЕ СЛЫШИШЬ!
* * *
Я зашла к ребёнку, чтобы пожелать спокойной ночи.
– Я когда-то умер, а потом родился, мам, – внезапно произнёс сын. – А потом, когда я снова умру и снова рожусь, у меня будет уже другая мама.
– Необязательно. Души могут встречаться в следующих жизнях, только они не всегда узнают друг друга в новом теле.
– Нет, мам, мы больше не встретимся.
– Почему? – удивилась я.
– Потому что ты уже никогда не родишься. Я так чувствую, я знаю: тебя оставят ТАМ. А ещё я стал видеть Человека в Чёрном. Кто он?
– А как ты его видишь? – я пыталась сохранить спокойствие, поскольку после смерти мамы часто видела Человека в Чёрном; весь укутанный в чёрную ткань, он был похож на монаха и молчаливо смотрел на меня, стоя у окна.
– Он приходит ко мне. Иногда во сне, а недавно был в комнате. У окна. Он всегда появляется неожиданно. Я его боюсь. Он весь в чёрном. Как монахи. В каком-то полотне. Я не знаю. Я не вижу его глаз. Но он смотрит на меня. Он молчит. Мне страшно. Зачем он приходит?
– А ты спроси его, кто он. В следующий раз, когда он придёт. Не бойся, просто спроси, чего он хочет.
– Тебе легко говорить, ты же никогда его не видела! Во сне сложнее. Когда я начинаю понимать, что это – сон, я просыпаюсь…
* * *
Я видела сына за несколько лет до его рождения, знала, как он будет выглядеть в этом мире. Он родился необычным ребёнком, предпочитал одиночество и бурно проявлял недовольство, когда его брали на руки или окружали "телячьими нежностями". Сын никому не позволял кормить себя с ложки. Его первое слово – не "мама" или "папа", а – "Я – САМ!".
Когда он ещё не умел говорить, ему часто снились кошмары, и он истошно кричал. Я входила в его комнату, включала свет и наблюдала ужасные картины: он отбивался от кого-то незримого и совершенно не реагировал на меня. Мне с трудом удавалось его разбудить, но когда он просыпался и вспоминал, где находится, мгновенно успокаивался и улыбался.
В раннем детстве у сына была своя любимая игра – в воздушные шарики. Мы приходили в парк, и он просил купить ему хотя бы один.
Я покупала. Он брал шарик и, как бы незаметно от меня, отпускал его в небо. Потом поворачивался ко мне и, жалобно глядя в глаза, просил купить ещё один. Так могло продолжаться до бесконечности. Мне казалось, что сын заранее приучает себя отпускать всё земное, что ему на самом деле очень нравится, как в умных взрослых книжках нас учат избавляться от идеализации и привязанностей.
Позже он начал разговаривать во сне, очень отчётливо и абсолютно серьёзно, по-взрослому, возможно, со своим Учителем. "Я не могу сделать этого сейчас…" – однажды произнёс сын лет в семь во сне. И мне было страшно, что он не станет Воином Света.
* * *
ЧКНБ исчез… А я уже который день отчётливо чувствовала, как моё астральное тело всё больше отдаляется от физического. Когда человек уходит, подобное начинается где-то за семь дней до…, физическая боль исчезает за пару часов до… Я познала это на собственном опыте. Но сейчас я не уходила, по крайней мере так, как уходят из-за болезни. Ничего не болело. Разве что на днях я получила сразу несколько плохих известий, "режущих" меня без ножа. Нельзя сказать, что неожиданно – я давно их предчувствовала. Но когда чувствуешь и знаешь, что невозможно ничего изменить, до последнего момента надеешься на чудо. Чуда не произошло. Мне не хотелось никого видеть и ни с кем разговаривать. Кроме Него. Я отправила Ему заклинание про то, как стою на подоконнике у открытого окна. Он ответил, что стоять на окне в феврале достаточно прохладно. По крайней мере, людям. Но я – заклинательница, поэтому мне полезно немножко проветриться. Я написала, что мне не хочется жить, и попросила Его не исчезать.
"Не грусти – морщинки появятся…" – ответил Он и снова исчез…