Когда Бхагаван перешел в Шри Раманашрам, Эчамма продолжала приносить бхикшу. Однако ее еда уже была не нужна, так как в ашраме уже было все необходимое для того, чтобы готовить сотни порций еды в день. Но даже несмотря на это Эчамма и Мудальяр Патти продолжали делать свои ежедневные подношения. Некоторые люди были против того, чтобы Эчамма приносила еду, обосновывая это тем, что она не может соблюдать в своей кухне необходимую гигиену. Сам Бхагаван пытался убедить ее прекратить приносить еду – не из гигиенических соображений, а лишь потому, что она уже сильно состарилась и ослабела. Эчамма проигнорировала и его совет, и жалобы преданных, и продолжала делать свое дело.
Аннамалай Свами ("Жизнь с Раманой Махарши") приводит еще одну причину, по которой преданные хотели, чтобы Эчамма перестала каждый день кормить Бхагавана:
Вначале, когда Бхагаван жил на горе, большую часть еды приносили преданные-женщины – Мудальяр Патти, Эчамма и другие. Они готовили еду у себя дома и приносили ее в пещеру Вирупакша или в Скандашрам. Когда в ашраме начали готовить еду, они обе продолжали свои ежедневные подношения. Мудальяр Патти приносила еды человек на четверых, Эчамма – на двоих. Обе они приносили еду к полуденной трапезе и лично преподносили ее Бхагавану и преданным. Поскольку эти женщины старели, а кухня ашрама становилась все больше, Бхагаван пытался уговорить их оставить это занятие, но ни одна из них не пожелала отказаться от своей привилегии, заработанной с таким трудом, – привилегии каждый день лично подносить пищу Бхагавану.
Когда Бхагаван пытался отговорить Эчамму приносить еду, у него был один скрытый мотив. Несмотря на то что она была хорошей ученицей, поварихой она была никудышной. Ее обычное подношение – рис и дал – как правило, были недоварены и зачастую пропитаны прогорклым гхи (топленым маслом). Каждый день она подавала Бхагавану эту довольно неаппетитную еду в виде скатанного шарика. Эта пища обычно была настолько недоваренной, что Бхагаван с трудом разламывал шарик на куски, достаточно маленькие для того, чтобы их можно было проглотить. Примерно через час после обеда у Бхагавана начинались проблемы с пищеварением. Он гладил себе живот и громко стонал.
Когда кто-нибудь спрашивал, что с ним, он отвечал: "Моя судьба – терпеть эти страдания".
Помощники много раз пытались убедить Эчамму готовить как следует и использовать свежее гхи, но она не обращала на их просьбы никакого внимания. Сам Бхагаван несколько раз просил ее перестать приносить еду, но она была упрямой и редко слушала окружающих. "Если вы силой заставите меня прекратить готовить, – сказала она Бхагавану, – я покончу жизнь самоубийством, и моя смерть будет на вашей совести".
Бхагаван признал свое поражение. "Что я могу сделать? – сказал он. – Видимо, моя судьба – есть это".
Сури Нагамма упоминает о той же самой проблеме в "Письмах из Шри Раманашрама" (письмо 27 от 1 января 1946 г.), но в тот раз Бхагаван высказался мягче:
Эчамма никогда не готовила хорошо. В ее блюдах овощи и специи были не в нужных пропорциях. Для Бхагавана ее преданность была вкуснее, чем ее стряпня, и он никогда не жаловался. Но люди, которым не нравилась эта еда, время от времени намекали на это, когда Бхагаван рано утром резал овощи на кухне. Выслушав достаточно этих жалоб, Бхагаван сказал: "Не знаю. Если вам не нравится еда, можете ее не есть. Я считаю ее хорошей и всегда буду так считать".
Кришна Бхикшу: Однажды она [Эчамма] пришла в ашрам больной, и ее начало рвать возле площадки, которая раньше была перед алтарем Матери. Кто-то спросил ее, почему она не сообщила об этом Бхагавану. Она запальчиво воскликнула: "Ха! Почему я должна сообщать ему об этом? Разве он и без того не знает, что со мной? Неужели он мне не поможет?"
Один из преданных сообщил Бхагавану о плохом самочувствии Эчаммы и передал ее слова. Он ответил: "Да, да, она должна страдать. Такова ее судьба. Я много раз говорил ей, чтобы она не утруждала себя стряпней и подношениями, но она не слушает меня. Сейчас у нас много еды. Она может есть вместе со мной и быть счастлива весь остаток дня. Но она не слушает, что я ей говорю. Что же мне делать?"
Когда этот преданный передал его слова Эчамме, ее рвота уже прекратилась.
Один раз между руководством ашрама и Эчаммой по недоразумению произошел конфликт. Они попросили ее перестать приносить еду. Страшно опечаленная Эчамма пришла с корзинкой к Бхагавану и сообщила ему о приказе руководства.
"Я состарилась, служа вам. Мои волосы поседели. Ради служения вам я отдала всё, и вот моя награда! Вы – совсем как ваш отец Аруначала. Он превратился в камень, и вы тоже превратились в камень. Что мне делать? Я возвращаюсь в город".
Когда прозвонил колокольчик к трапезе, Бхагаван даже не пошевелился.
Его помощники пригласили его в столовую, но он проигнорировал их. У него был отсутствующий взгляд, и по его глазам нельзя было понять, слышал он их или нет. В конце концов помощники поняли, что он ведет себя так из-за Эчаммы. Они решили, что она – единственный человек, который сможет уговорить его сдвинуться с места. К ней отправили человека, но поначалу она отказывалась идти с ним. Она согласилась только тогда, когда ей сообщили, что Бхагаван будет продолжать голодовку, пока она не явится. Эчамма посвятила большую часть своей жизни тому, чтобы кормить Бхагавана, и мысль о том, что он голодает по ее вине, сразу же заставила ее изменить свое решение. Она вернулась в ашрам и попросила Бхагавана поесть. Бхагаван сразу же встал и отправился в столовую.
Хотя Бхагаван часто уговаривал ее перестать кормить его, он не поддерживал пытающихся помешать ей приносить еду или передавать свое ежедневное подношение. Он не принимал пищи, если замечал, что на его тарелке нет подношения Эчаммы. Следующий эпизод взят из книги "Письма из Шри Раманашрама", письмо 27 от 21 января 1946 г.:
Когда Эчаммы не было в городе или она плохо себя чувствовала, по неделе или по десять дней кряду, она передавала еду с кем-нибудь другим. Однажды повара, раздав всё, что было приготовлено в ашраме, забыли подать еду, присланную ею. Бхагаван, который обычно давал знак к началу трапезы, а затем начинал есть сам, в этот раз сидел, подперев левой рукой подбородок, а правую положив на лист [служивший тарелкой]. Люди, сидевшие в столовой, начали переглядываться, а работники кухни стали шепотом спрашивать друг друга, в чем дело. Внезапно они вспомнили, что не подали блюдо от Эчаммы.
Когда они подали его со словами: "Ой, мы забыли", он дал всем присутствовавшим знак приступать к еде, и начал есть сам. Он всегда с бóльшим удовольствием ел сырой арахис, преподнесенный преданным, чем изысканные десерты и сладости, принесенные богачом, – подобно Господу Кришне наслаждался пресным рисом, принесенным ему Кучелой.
Кришна Бхикшу: Эчамма страстно желала принять санньясу, но Бхагаван был против этого. Однако он позволил ей носить оранжевое одеяние.
Вишалакшамма, жена Ганапати Муни, в "Шри Рамана Гите" задает вопрос: "Можно ли женщинам становиться санньясинами и продолжать джняна-вичару (вопрошание об истинном знании)?"
Бхагаван ответил: "О да, женщины могут становиться санньясинами. Их тела следует хоронить так же, как хоронят тела святых". Хотя Бхагаван сказал это несколькими годами ранее, Эчамме принять санньясу он не разрешал.
Годы спустя, за несколько лет до своего ухода, два или три вечера подряд Бхагаван сидел в своем зале в абсолютном безмолвии. Его окружало сияние, и это изумляло новых посетителей. Кто-то спросил, всегда ли было это сияние, и один из преданных ответил: "Нет, не всегда. Свет обычно появляется в трех случаях: в Картикай, в день Махапуджи и в день джаянти. Это особенное явление – оно означает, что должно случиться что-то очень важное".
В ночь на 28 декабря 1945 г. Эчамма испустила последний вздох. Она готовила еду и внезапно почувствовала себя плохо. После многих лет преданного служения она спокойно и тихо ушла… На следующий день Локамма пришла к Бхагавану и попросила разрешения отправиться в город, чтобы посетить дом покойной.
Она сказала: "Кажется, Эчамма ушла от нас".
Бхагаван ответил серьезно и печально: "Да, она ушла. Я тоже хочу уйти, но еще не время. Что поделаешь?"
Все, кто был в зале, вздрогнули. Это было начало конца. Бхагаван провожал всех своих любимых преданных, прежде чем уйти самому.
В заключение следует сказать, что Эчамма обращалась со всеми младшими преданными Бхагавана как со своими [родными]. Моя мать умерла в ту же ночь, чуть раньше Эчаммы. Телеграмма, в которой сообщалось об этом, вначале попала к Бхагавану. Бхагаван послал за мной и рассказал мне, что произошло. На следующий вечер я отправился в дом матери, предварительно рассказав администрации ашрама о ее смерти во всех подробностях.
Бхагаван заметил: "Кришнайя за одну ночь потерял двух матерей". Это замечание в полной мере передает любовь, которую Эчамма питала к младшим преданным Бхагавана.
Мудальяр Патти
Кунджу Свами: Настоящее имя Мудальяр Патти – Аланкаратханни. Она выросла в шиваитской семье в Карайкале. Она, ее сын Суббья Мудальяр и невестка Камакши Амма в первые годы этого [XX] века были горячими преданными одного святого, жившего недалеко от Карайкала. Все они служили ему с огромной любовью.
Когда этот святой умирал, Аланкаратханни пожаловалась ему: "Мы всегда были счастливы служить вам, и в наших душах царил покой. Как нам обрести его потом, когда вы нас покинете?"
Святой ответил ей: "Тебя ждет еще большее счастье. Ты получишь даршан джняни, пребывающего в гораздо более возвышенном состоянии, чем я, и ты получишь великую возможность служить ему".
Когда его спросили, где искать этого великого человека, святой ответил, что он живет в Тируваннамалае под именем Брахмана Свами. Несколько дней спустя святой умер.
Через пару месяцев Суббья Мудальяр отправился в Тируваннамалай и получил даршан Шри Бхагавана, которого тогда называли Брахмана Свами. Он простерся перед Шри Бхагаваном, а когда поднялся, ощутил покой и блаженство, которых никогда раньше не испытывал. Он от всего сердца поблагодарил святого из Карайкала, сообщившего о великом джняни Шри Бхагаване. Вернувшись в Карайкал, он доверил управление своими землями кому-то из знакомых и переехал в Тируваннамалай с матерью и женой. Шел 1909 год; они сняли дом на Норд-тауэр Стрит и оставались там многие годы. С того самого дня они начали ежедневно приносить Шри Бхагавану пищу. Кроме того, Суббья Мудальяр каждый день приходил в большой храм и оставался там до окончания полуденной пуджи. Перед тем как идти домой, он приглашал в дом двух или трех садху и кормил их.
Аланкаратханни и ее невестка Камакши Амма приносили еду Шри Бхагавану в пещеру Вирупакша, получали даршан Шри Бхагавана, подносили ему пищу и возвращались.
Когда Шри Бхагаван перешел жить в Скандашрам, там установили его портрет. Аланкаратханни собирала цветы тумбай из цветочного сада храма Аруначалешвары, плела из них замысловатые гирлянды, складывала в цветочную корзину, приносила в Скандашрам, помещала перед портретом Шри Бхагавана, водила перед ним зажженной камфорой и простиралась перед ним. Таким образом, почитая этот портрет, она удовлетворяла свое желание почитать Шри Бхагавана.
Прошло несколько лет. Доход от земель Суббьи Мудальяра, находившихся в Карайкале, постепенно уменьшался из-за отсутствия хозяйского контроля и из-за безответственности тех, кто смотрел за этой землей. Поскольку доход уменьшился, стало труднее содержать семью в Тируваннамалае.
Суббья Мудальяр, не желая оставаться в Тируваннамалае, ушел в матх Тирупанандал и остался там в качестве тамбирана (санньясина-шиваита). С того момента мы называли его "Тамбиран Свами", а его мать, Аланкаратханни, стали называть Мудальяр Патти (бабушка Мудальяр).
После того как Суббья Мудальяр ушел в матх Тирупанандал, его жена и мать стали покупать семена кунжута, очищать их и жать из них масло. Они зарабатывали на жизнь, продавая кунжутное масло, домашний папад и другую еду собственного приготовления. На деньги, зарабатываемые этим трудом, они питались сами и делали бхикшу для Бхагавана.
Спустя несколько лет (в 1938 г.) Камакши Амма умерла, но даже после этого Мудальяр Патти не перестала приносить еду Шри Бхагавану. Видя, как ей тяжело одной и в какой нищете она живет, управляющий ашрама и преданные убеждали ее прекратить снабжать Шри Бхагавана едой и начать самой питаться в ашраме.
Сури Нагамма: У Мудальяр Патти не было денег, и не было никого, кто помогал бы ей по хозяйству.
Видя ее в таком безотрадном положении и жалея ее, Ниранджанананда Свами, Кунджу Свами и другие стали давать ей советы: "Ты уже старая и не в состоянии нести на своих плечах тяготы этого служения – подношений Бхагавану. В ашраме уже живут и питаются несколько человек; ты тоже питайся там, а потом сиди в присутствии Бхагавана, закрыв глаза и наслаждаясь покоем. Или, если хочешь, мы будем присылать тебе еду домой. Ешь эту еду и живи дома".
Она ответила: "Как бы ни было тяжело, я не брошу это святое дело. Если у меня нет денег, я пойду, опираясь на палку, постучусь в десяток домов, попрошу еды, поднесу ее Бхагавану, и только потом стану есть сама. Я не могу наслаждаться покоем". Сказав это, старая женщина ушла со слезами на глазах.
Кунджу Свами: Рангасвами Гоундер в это время находился в ашраме. Он понял, что как бы ни была бедна эта женщина, у нее независимый характер, и сказал мне, что Патти может поселиться на другой половине его собственного дома, расположенного рядом с ашрамом.
Он также согласился оказывать ей любую помощь и поддержку.
Когда Патти от старости стала совсем слабой, женщина по имени Парвати Амма стала ухаживать за ней. Ей помогали еще пара женщин. Патти каждый день приходила в ашрам с подношением пищи и получала даршан Шри Бхагавана. Однажды из-за плохого зрения она в столовой случайно наступила на лист, служивший тарелкой.
Заметив это, Рамакришна Свами и Ниранджанананда Свами сказали ей: "Твое зрение уже слишком слабое. Поскольку ты уже не можешь видеть Бхагавана, тебе незачем приходить – ты можешь передавать еду с кем-нибудь другим. Можешь оставаться дома и думать там о Шри Бхагаване".
Она сразу же отпарировала: "Что с того, что я не вижу Бхагавана? Зато Бхагаван видит меня! Этого достаточно".
Случайно услышав этот диалог, Шри Бхагаван рассмеялся: "Ну что я могу на это сказать?"
Со временем Патти полностью потеряла зрение и стала такой слабой, что не могла пройти даже короткое расстояние до ашрама. Тем не менее она продолжала готовить еду и каждый день передавала ее Шри Бхагавану. До самой своей смерти в 1949 г. она ежедневно готовила еду для Шри Бхагавана, не пропуская ни дня, в течение сорока лет. И Шри Бхагаван всегда принимал ее. Даже когда ашрам расширился настолько, что там ежедневно готовилась еда на сотни человек, она продолжала вносить свою скромную лепту, и Шри Бхагаван всегда настаивал на том, чтобы часть ее подношения обязательно была на его тарелке.
Аннамалай Свами, хорошо знавший Мудальяр Патти в 1920– х и 1930-х гг., любил пить воду, остававшуюся в чашке Бхагавана после того, как он заканчивал обедать. Он считал это прасадом. Если Аннамалай Свами задерживался к обеду, наблюдая за строительством очередного помещения ашрама, Мудальяр Патти забирала эту воду и приносила ему. Аннамалай Свами записал еще одну историю о ней.
Аннамалай Свами: Каждый раз, когда Бхагаван видел, что к нему пришла [Мудальяр Патти], его лицо расплывалось в улыбке. Часто после того, как она подавала ему пищу, он просил у нее добавки.
Иногда он даже звал ее, когда она заканчивала свое подношение, и съедал остававшееся в ее в корзинке. Это было очень необычно. Бхагаван часто упрекал разносчиков еды в том, что они кладут слишком много на его тарелку, и очень редко просил добавки – лишь когда еду подавала Мудальяр Патти. Все мы понимали, что Бхагаван проявляет свою милость в ответ на ее любовь и преданность.
В главе, посвященной Раманатхе Брахмачари, упоминалось одно замечание Бхагавана: "Я боюсь только двоих преданных – Раманатху Брахмачари и Мудальяр Патти". Аннамалай Свами прокомментировал это так: Бхагаван не мог отказать им ни в одной их просьбе, поскольку они испытывали к нему огромную любовь и преданность. Я подозреваю, что именно любовь Мудальяр Патти, которой невозможно было сопротивляться, каким-то образом вынуждала Бхагавана просить добавку пищи. Когда ему подавали пищу другие люди, он часто выговаривал им за то, что они накладывают ему слишком много. Следующая история очень хорошо иллюстрирует ее отношение к Бхагавану и его реакцию: