Марина бросилась к ней. Она бежала, спотыкалась, падала, снова бежала… Казалось, что вот сейчас достанет ее, схватит, прижмет к себе, согреет, отдаст все свое тепло, зацелует, заполнит любовью, но в самый последний момент девочка отдалялась, и снова, с глазами полными страха и мольбы, тянула к ней тонкие ручки и звала ее, свою самую лучшую и милую маму: приди, возьми, согрей и спаси!
Умерла Марина на рассвете следующего дня.
Леонид Гаркотин, www.rusvera.mrezha.ru/712/11.htm
Глава 2
"Случайности" на пути к Богу
Как я стала православной
Воцерковление
Я стала православной девять лет назад. Решение это приняла за один час – ровно за столько времени, сколько длилось мое первое в жизни интервью с митрополитом Рижским и всея Латвии Александром.
На встречу с владыкой меня отправили спонтанно и практически принудительно – все мои тогдашние коллеги по странному стечению обстоятельств оказались в тот день заняты неотложными делами, а мои увещевания на предмет полной некомпетентности в вопросах религии на редактора не подействовали.
– Я католичка! – практически с порога зачем-то заявила я митрополиту. Владыка отреагировал на эту фразу с улыбкой: мол, прекрасно, что вы верующий человек. И стал рассказывать мне, как много общего у православных и католиков. Добавил, что сам он родом из Латгалии, вырос среди католиков.
Будучи опытным и мудрым священнослужителем, владыка сразу понял, что католичкой я была формальной. Крестили меня еще ребенком, в костел я ходила раз в год по случаю, а если испытывала потребность о чем-то попросить Бога, то отправлялась ставить свечи в православный храм.
Просто на тот момент я была глубоко убеждена, что веру, как и родителей, человек менять не может. И хотя моя мама сама несколько лет назад перешла в православие и уговаривала меня последовать ее примеру, я не видела в этом особого смысла.
Владыка изменил мои убеждения с помощью нескольких фраз. Сказал, что ни в одной религии нет столько святых, как в Православии. Посоветовал почитать о них. А на прощание подарил мне маленькую Владимирскую иконку Божьей Матери. Я даже не знаю, сознательно или нет он ее выбрал, но день памяти этой иконы сов падает с моим днем Ангела.
На следующий день после нашей встречи я отправилась в Благовещенскую церковь и прошла миропомазание в православную веру. Потом крестила свою первую крестницу. На этом мое воцерковление на тот момент и закончилось.
Уроки болезни
Через два года я угодила в больницу с подозрением на дифтерию. Не дожидаясь результатов анализов, врачи сделали мне прививку от этой болезни (при температуре 40 градусов) и стали лечить антибиотиками, значительно превышая дозировку.
Когда в итоге диагноз не подтвердился, а мне становилось все хуже и хуже, мои родные по шли за объяснениями к заведующей отделением, где им сказали, что все свои претензии они смогут высказать чуть позже в суде… если я умру.
Перепуганная мама под расписку забрала меня домой и побежала по храмам – искать священника, который мог бы меня дома соборовать (особое таинство, которое совершается над больными людьми). Но в тот день все батюшки были заняты, кроме одного – именно того, который моей маме казался слишком молодым и неопытным. Но выбора не было.
У меня же с отцом Александром сразу установилось полное взаимопонимание. И после соборования я почувствовала себя значительно лучше. А когда меня положили уже в другую больницу, где врачи исправляли ошибки своих коллег, отец Александр регулярно приходил меня исповедовать и причащать прямо в палату. И всегда был в рясе (просто многие батюшки предпочитают в больницы ходить в гражданской одежде).
После каждого его посещения ко мне заглядывали медсестры: "Неужели ты такая грешная, что попы к тебе постоянно ходят?"
Когда я выздоровела, мои близкие настаивали на том, чтобы я подала на врачей в суд. Коллеги уговаривали сделать журналистское расследование. Я же умом вроде понимала, что это надо сделать, но сердце противилось. Потому что четко осознавала, что эта больничная история случилась в моей жизни не случайно, что это был настоящий Божий Промысл, чтобы привести меня к вере.
Кстати, отец Александр, как случайно выяснилось позже, оказался моим родственником. Пусть и дальним, но единственным православным священником в нашей большой католической семье.
А сразу после выписки – дело было как раз перед Рождеством – редакция отправила меня на предпраздничную лекцию к тогда еще иеромонаху, а ныне игумену Макарию (Кириллову).
Следствием этого знакомства стали проекты "Субботы": "Православные святыни в Латвии" и "Неудобные вопросы к Церкви".
Долгожданная встреча
Говорят, что рано или поздно Бог посылает каждому человеку сигналы прийти в церковь. От того, сумеет ли человек их распознать и принять, во многом и зависит его дальнейший путь.
Когда я впервые это услышала – решила поставить в нашей театральной молодежной студии спектакль о том, как современные люди приходят в храм.
За основу я взяла замечательные рассказы московского автора Александра Худошина, чью книгу случайно купила в магазине. Хотела даже написать ему письмо с приглашением на премьеру, но не смогла найти в Интернете ни строчки об этом писателе.
Через полгода мы с ребятами поехали с уже другой постановкой на гастроли в культурный центр при московском храме Преподобного Марона, пустынника Сирийского. И в числе других прихожан этой церкви на спектакль к нам пришел Александр Худошин! Что это, если не Промысл?!
Слава Богу за все!
Простые чудеса
И подобные неслучайные случайности по мере своего постижения веры я наблюдаю с тех пор постоянно. Либо на собственном примере, либо на примере близких людей и случайных знакомых.
Когда в Екабпилс из Москвы привезли заново написанную чудотворную Якобштадтскую икону Пресвятой Богородицы, моя просьба по молитвам у нее исполнилась ровно через тридцать минут.
Не случайно говорят, что если человек делает один шаг навстречу к Богу, Бог в ответ делает десять шагов навстречу человеку. Нужно только поверить.
Помню, как один мой атеистически настроенный друг долго не мог решиться крестить своего маленького сына. То ему погода казалась неподходящей для этого обряда, то наша страна в целом, то еще что-то.
Потом он с женой, дочкой и двухлетним Никитой отправился в поход в горы, где в одну из ночей, когда они достигли уже какой-то вершины, начался страшный ветер и ливень. Их супернавороченная палатка стала протекать, и стало очевидно, что если в ближайшее время стихия не стихнет, то палатка просто рухнет и защитить детей от холода и влаги будет невозможно.
Моего друга охватил ужас и он, сам от себя не ожидая, стал креститься, опустился на колени на землю и во весь голос стал молить Бога о помощи, обещая по возвращении сразу крестить Никиту.
И ливень прекратился. А когда, здоровые и невредимые, они всей семьей вернулись домой, у меня появился еще один крестник.
А самая чудесная история произошла в театральной студии, которую я вела при Рижской духовной семинарии. У нас занималась девочка-подросток, у которой была последняя стадия онкологии. На занятия она приходила редко, всегда носила парик или шапку и была очень-очень бледной.
Незадолго до прихода к нам ее маме сказали, что жить девочке остались считаные месяцы. Но в качестве последней надежды посоветовали обратиться в рижский храм Нерукотворенного Образа Спаса, что находится как раз напротив детской больницы. Там есть чудотворная икона Богородицы, по молитвам у которой часто совершаются исцеления деток.
Мама девочки стала проводить в храме дни и ночи напролет. А через некоторое время врачи констатировали необъяснимый факт: опухоль и метастазы просто испарились!
Девочка выздоровела.
Сейчас она настоящая красавица, полная сил и энергии. А мама ее по-прежнему каждый день приходит в церковь.
Наталия Захарьят, www.subbota.com/2014/02/08/kak-ja-stala-pravoslavnoj
Самое главное – понимать волю Божию о себе
На моем пути к вере и монашеству было множество случайностей, которые оказались про-мыслительными. Вырос я в семье нецерковной и неверующей. До 1981 года жил в Таганроге, а потом переехал в Москву. Здесь я попал не в очень хорошую компанию и вел легкомысленный и бесшабашный образ жизни. От наркомании меня уберегла лишь любовь к родителям, которые, конечно, не выдержали бы этого удара. Впервые я обратился к Богу после одного случая, который произошел со мной 17 мая 1983 года. Ночью, в компании друзей, я очень сильно согрешил и в какой-то момент вдруг явственно почувствовал присутствие Ангела-хранителя, а может, и Самого Господа, Который словно предостерегал меня от очередного греховного шага. Меня это очень поразило, хотя тогда я не связал это переживание с каким-то религиозным опытом.
После этой ночи мы целый день гуляли с друзьями по Москве, а вечером встретили каких-то малознакомых ребят на скейтах и попросили у них разрешения покататься. Я сильно разогнался и, наехав на люк, упал и сломал ногу. Перелом был очень тяжелым, и меня срочно доставили на "скорой помощи" в больницу им. Склифосовского. Выяснилось, что необходимо делать операцию. И вот в тот момент, когда я лежал в коридоре на каталке, дожидаясь своей очереди на операцию, я вдруг отчетливо осознал, что это Бог наказывает меня за мои грехи. Впервые в жизни я стал молиться, естественно, своими словами, поскольку никаких молитв я не знал. Причем, осознание собственной греховности было насколько явственным, что я буквально вопиял к Богу, умолял Его о прощении и помощи. После операции я попал в палату, где среди прочих лежал священник. Надо сказать, что, представляя себе священника, я всегда рисовал в своем воображении образ толстого, глупого, хитрого и совершенно неинтересного человека. Я же увидел человека необыкновенной доброты, интеллигентного и очень глубокого. Несоответствие этого человека тому образу, который я привык себе представлять, меня поразило, и мы подружились. Тогда во мне шевельнулась мысль, что Церковь состоит не только из полуграмотных старушек и недалеких батюшек… И все же по-настоящему к вере я тогда так и не пришел: после больницы моя жизнь вернулась в привычное русло.
Отслужив в армии, я поступил на актерский факультет Воронежского института искусств, и у меня начался период очень затяжной и тяжелой депрессии. Интуитивно я почувствовал, что чего-то в моей жизни не хватает. Как-то я зашел в храм и ощутил необыкновенную легкость и радость. С этого момента меня стало тянуть в церковь, хотя я даже толком не знал, как молиться. На этой стадии внутренних поисков я был не очень разборчив в своих увлечениях.
Например, когда я переехал в Питер, то стал серьезно интересоваться восточным театром, а отсюда – и восточной философией. Я много читал и даже чувствовал себя хорошо подкованным в различных духовных вопросах. Разумеется, эти мои увлечения уводили меня в сторону от христианства, но в то же время я стал четко осознавать, что жизнь – это не просто череда случайностей, а цепь промыслительных событий, которые ведут человека к какой-то цели. Постепенно я стал интересоваться и православием, но меня сильно волновал вопрос, может ли церковный человек заниматься театром. Я читал книги по христианской философии и богословию – отца Сергия Булгакова, отца Павла Флоренского, Николая Бердяева, – и все это меня очень интересовало, однако оставалось и множество сомнений. Например, я не понимал, почему после посещения храма у меня буквально все валилось из рук в моей режиссерской работе (тогда у меня была своя небольшая театральная студия, где мы ставили спектакли)…
В это время я случайно познакомился с молодым человеком, который учился в питерской семинарии, мы стали близко общаться. Он приходил в мою коммуналку, где собиралось множество народа из актерской среды, и мы устраивали настоящие богословские дискуссии. Поскольку я был хорошо начитан и подкован во всяких тонкостях восточной философии, то всякий раз одерживал верх в наших спорах. Я утверждал, что к спасению и совершенству ведут разные религии и духовные практики, приводил множество аргументов. Когда ему уже нечего было мне возразить, то я вдруг начинал чувствовать, что побеждал его лишь на формальном уровне, а правда все равно остается на его стороне.
Приблизительно в это же время я впервые причастился. Это было 31 декабря, в храме на Смоленском кладбище, где находятся мощи блаженной Ксении Петербургской. Я помню, что был сильно разочарован, когда попал на общую исповедь и вместо длительной беседы со священником получил отпущение грехов просто так, почти ничего не сказав. Я ждал от исповеди серьезного и подробного разговора – с переосмыслением всей моей жизни. Но батюшка лишь прочитал надо мной разрешительную молитву и отправил причащаться. Вечером я пришел в очень шумную компанию – отмечать Новый год. Помню, что сел за стол и поймал в себе ощущение счастья – то состояние, к которому всегда подсознательно стремишься, но не можешь определить, в чем именно оно должно выражаться. Это было ощущение полноты жизни. Оно не было связано ни с бурным весельем вокруг по поводу Нового года, ни с каким-то предстоящим событием… И я стал думать, откуда же во мне эта неизъяснимая благодать. Тут вдруг я вспомнил, что сегодня причастился, и мне стало все ясно. Причем, как только я начинал участвовать в веселье, я чувствовал, что это состояние от меня уходит. Просидев с друзьями не более часа, я пошел домой, чтобы не расплескать впустую, не растратить это ощущение. Помню, что я долго сидел в полном одиночестве и прислушивался к себе, к тому состоянию, которое меня посетило… Я подумал: теперь у меня есть маяк, есть направление дальнейшего пути, и это, конечно, Церковь!
Я продолжал общаться с моим новым другом-семинаристом. Вспоминаю, как он стыдил меня за курение: вот ты говоришь о свободе, увещевал он, а сам не можешь избавиться от рабства этой ничтожной привычке! Как-то он вернулся из Печор и стал с восторгом рассказывать о своей поездке, о монастыре, об отце Иоанне (Крестьянкине), который задарил его книгами и конфетами. Я загорелся туда поехать, тем более что о Печорах я уже много слышал и от других людей. И я наконец собрался: по какому-то мистическому стечению обстоятельств это тоже произошло 31 декабря – ровно через год после моего первого причастия. Интересно, что я опаздывал на поезд, но как раз в тот день отправление поезда задержалось на пять минут. Помню, как ранним морозным утром я подошел к монастырю и сразу же увидел крест Михайловского собора, который как-то неправдоподобно отсвечивал, словно освещая мой путь. Вообще, все мне представлялось каким-то чудесным, удивительным, сверхъестественным – и иконы на улице, перед которыми горели лампады, и тени монахов и старушек, собиравшихся на братский молебен. Меня разместили вместе с другими паломниками в одной из келий, где я собирался прожить неделю, но смог остаться лишь на два дня – настолько острым и даже невыносимым было для меня то чувство благодати, которое меня переполняло. Я попал на беседу с отцом Адрианом, который мне очень помог. Тогда самым неразрешимым вопросом для меня был тот способ, с помощью которого в православии можно достичь совершенства. На все мои сомнения отец Адриан отвечал лишь одним словом: молись! После нашего разговора сначала я был даже в некотором недоумении и замешательстве: мне показалось, что батюшка не сказал мне ничего принципиально нового и ценного. Но в какой-то момент меня осенило: молитва – это и есть тот способ, который может разрешить все мои внутренние проблемы и сомнения. Не знаю, как молиться? Буду молиться о том, чтобы Господь наставил меня в молитве! Не знаю, как достичь совершенства? Буду просить об этом Господа! Это понимание было для меня необыкновенным прорывом вперед: именно тогда у меня началась по-настоящему живая молитва к Богу.
Вернувшись в Питер, я почувствовал, что уже не могу жить своей привычной жизнью, не могу работать с актерами. Я рассудил так: если Богу будет угодно, чтобы я остался в театре, то я все равно рано или поздно туда приду. Но я туда больше не вернулся, устроился гардеробщиком в школе и постепенно отходил от моих прежних интересов. Летом я поступил в семинарию, а потом как-то органично пришел к решению стать монахом.
Через несколько лет, когда я был уже иеродиаконом Псково-Печерского монастыря, мне предложили рукополагаться в иеромонахи именно 31 декабря, то есть в день моего первого причастия и первого приезда в Печоры. Хотя я понимал, что в моей судьбе это совершенно особый день, но все же чувствовал, что еще не готов к хиротонии. Наместник, узнав о моих сомнениях, хотя и позволил мне самому решать, соглашаться на этот шаг или нет, все же отправил меня во Псков, к Владыке. В машине я нашел крест и все необходимые для хиротонии предметы, предусмотрительно приготовленные для Таинства, и понял, что в этот день ничего для меня просто так не бывает. 31 декабря меня действительно рукоположили. Удивительно, что в том пейзаже, который открылся мне, когда я шел через замерзшую реку по протоптанной тропинке на хиротонию к Псковскому кремлю, я узнал изображение на картинке, висевшей в моей комнате, в родительском доме, на протяжении многих лет. Теперь эта картинка висит в моей келье…
Иеромонах Августин (Заярный). Россия в красках. www.ricolor.org/rus/rz/20/zayarny
Как я стал священником
Священник Сретенского храма в Заостровье иерей Димитрий Костюченко рассказал о своем пути в Церковь. По его словам, в жизни не бывает случайностей и зачастую именно непредвиденные отклонения от задуманного пути выводят человека на основную дорогу – дорогу к Богу.
Как рассказал отец Димитрий, отправной точкой его дороги к Церкви можно считать тот момент, когда он решил поступить на исторический факультет Поморского государственного университета: "Я родился в Северодвинске. В тяжелые 90-е годы нас с братом перевезли к бабушке, в деревню неподалеку от Антониево-Сийского монастыря. Он был всего в двадцати километрах от нас, но почему-то нам ни разу не сказали о монастыре ни слова.