Моя смена закончилась двадцать минут назад. Я улыбнулась Эйбу, дабы убедить, что я самая обычная девушка, а не какая-то чудачка со странностями и клиентов не распугаю. Сказала, что мне просто нравится здесь. Нравится быть среди образованных людей. Что мечтаю стать такой, как они, и мне кажется, что, если вертеться поблизости, я нахватаюсь хоть каких-то знаний.
- Ну, надеюсь, ты будешь чувствовать себя здесь как дома, - сказал Эйб.
С того дня он платил мне сверхурочные и щедро делился чаевыми.
Через три месяца я уже была старейшей работницей в кафе. Обычно Эйб нанимал студентов, которые попросту не выдерживали сумасшедшего темпа. Я же не только старалась изо всех сил, но предложила слегка модернизировать интерьер и даже уломала на авантюру, на новое меню, и вскоре была у Эйба на хорошем счету.
А еще через какое-то время я удостоилась титула менеджера. Это означало, что отныне на груди у меня будет красоваться бейджик с именем и посетители смогут называть меня Мэри. И один человек, с которым я обменяюсь парой остроумных фраз, принимая заказ на омлет с беконом, или вручая сдачу, или вытирая лужицу чая, быть может, запомнит меня.
Мэри Маршалл, девушка с длинными светлыми волосами из кафе "Делисио". Я точно помню, что он приходил к нам несколько раз. Молодое лицо, белые зубы. Один зуб рос слегка криво, и оттого улыбка казалась обаятельно плутовской. У него была чудесная кожа, а темно-русые волосы спадали на лицо длинными небрежными прядями.
Иногда он приходил один, но обычно вместе с компанией студентов, и от их сумок с книгами, раздутого самомнения и излишков знаний в кафе мигом становилось тесно. Я их всех обожала и всегда обслуживала сама.
Особенно его.
В первый раз он сунул пятидесятипенсовик в карман моего фартука.
- Отличный чай, - сказал он голосом, который мог соперничать с голосом любой кинозвезды. И со значением прищурился, словно это я была чаем.
- Спасибо, - наконец выдавила я. - Хотите еще? - Чайник задрожал в моих руках.
Он кивнул. Его друзья вскоре ушли, а он остался. Пил чай из белой фарфоровой чашки, время от времени оглядывал кафе, наблюдал за тем, как я работаю. Я чувствовала его взгляд на своей спине, видела, как он смотрит на меня в большое зеркало в позолоченной раме. Он просидел почти два часа, и все это время пил чай, и каждый раз, когда я подливала ему еще, всовывал мне в руку монету. Я принесла еду, когда мне показалось, что он проголодался, и вытерла стол, чтобы он мог разложить учебники.
- "Анатомия" Грэя?
- Да, я учусь на первом курсе медицинского факультета, - ответил он. И его стремительная улыбка осветила мою жизнь. Стоило ему протянуть руку, и я почувствовала, что принадлежу другому миру, куда он меня приглашал. Его миру - Меня зовут Дэвид. Приятно познакомиться с тобой и твоим чайником.
Дело было в 1976 году, и я с самого начала поняла, что лето будет длинным и жарким.
===.
- Миссис Маршалл, мы закончили. Сейчас вынем вас из машины. Расслабьтесь. Все прошло прекрасно. - Невидимый человек по-прежнему разговаривает со мной как с несмышленышем.
У меня кружится голова, а медсестра, которая присматривала за мной, ушла на перерыв. Никто не замечает, что мне нужно в туалет, никто не помогает мне слезть с кушетки.
Выхожу из комнаты с прибором и обнаруживаю, что в кабинете никого нет. Они взяли то, что хотели, и забыли про меня, словно о пустой шелухе, из которой гигантский магнит высосал жизнь. Если бы все было так просто.
Я стою в коридоре и вдруг вижу перед собой Джулию. Всплеск цвета в белом туннеле. Но рядом с ней мрачная темная тень. Я тычусь в одну сторону, в другую. Выхода нет, но за долгие годы я успела к этому привыкнуть.
- Доктор Карлайл пришел узнать, как ты себя чувствуешь. Очень мило с его стороны, правда? - Джулия берет меня за руку и тащит туда, куда я не хочу идти.
Я снова молодая женщина, и, не успев понять, что происходит, я шагаю по коридору прочь, как мне следовало сделать тридцать лет назад.
Джулия
Чистый и аккуратный домик Надин и Эда Хэллит стоит на окраине Кембриджа. Им все тут нравится. И правильный полумесяц улицы, и березы, высаженные вдоль тротуара через идеально равные промежутки. Им нравится молочник с тележкой, и магазинчик на углу, и мальчик, разносящий газеты. Надин как-то сказала, что этот район напоминает ей биение пульса здорового пациента. Идеальная жизнь, к которой они с Эдом стремились. Они ее получили, если не считать зияющую дыру размером с планету. Алекс и Флора пытаются заполнить эту пустоту. Поэтому я не допущу, чтобы мой разрыв с Марри разлучил детей с любимыми дядей и тетей. Для Эда и Надин станет ударом, если прекратятся регулярные визиты детей. Хотя, возможно, после того как Флора украсила свежие обои жирной карандашной линией, Надин огорчится уже не так сильно.
- Ох, Флора! - воскликнула Надин, обнаружив пунктир от телефонного столика в прихожей до столовой, потом в кухню и обратно в коридор. Очень разумный маршрут. Флора печется о своей безопасности. Она не отправится в опасное путешествие, не оставив знака, который поможет ей найти путь домой.
- Что она наделала? - спрашиваю я, выходя из гостиной.
Надин трет стену мокрой тряпкой.
- Ты только посмотри!
- О господи, - качаю головой я, поражаясь удивительной прямизне линии.
- Вот глупая девчонка, - скрывая улыбку, ворчит Надин, когда в холле появляется Флора с чудищем, сооруженным из конструктора.
- Надин, - я трогаю ее за плечо, - сделай вот так. - И принимаюсь порхать руками, показывая, как нужно ругаться на мою дочь.
- Прости. Все это такая ерунда. - Может, Надин поняла, что глухота Флоры намного трагичнее, чем след карандаша на обоях? - Вчера мы получили результаты анализов. Поэтому я немного расстроена.
Я обнимаю Надин. Похоже, наступила окончательная ясность: у них с Эдом никогда не будет детей.
Надин была моей первой подругой. Будучи младшей сестрой Марри, она частенько получала тумаки и росла, играя в футбол, катаясь на велосипеде и изводя брата. Мы с ней были на пять лет младше Марри и развлекались, спуская шины его велосипеда, пряча ключи от дома, чтобы ему досадить, и размазывая зубную пасту по его пижаме. Все это было весело и очень по-детски: коллаж восхитительных воспоминаний о том, как мы водились с большими мальчишками.
В общем, Надин выросла крепкой и храброй. Она обзавелась прочным панцирем, оказавшимся очень кстати, ибо во взрослой жизни испытания посыпались на нее дождем.
- Даже не знаю, что сказать. Мне очень жаль, родная.
Надин отодвигает чай, который я для нее приготовила.
- Мало сахара? - спрашиваю я.
- Нет, слишком много.
Надин наблюдает, как Флора возится с "Лего". Самые ходовые детали конфискует у нее Алекс. Протестуя, Флора начинает отчаянно жестикулировать, но Алекс отворачивается, притворяясь, будто не видит.
- Как там Мэри? - спрашивает Надин.
- Не очень. Завтра поедем узнавать результаты МРТ. Сейчас с ней подруга из деревни. Но нельзя рассчитывать, что люди будут вечно мне помогать. - Хотела бы я знать, вернется ли когда-нибудь жизнь в нормальное русло? - Хорошо, что Бренна и Грэдин начали ходить в школу. Иначе не знаю, как бы я справилась.
Я смотрю на часы. Повидать Надин мы заехали после школы. Скоро автобус доставит в Нортмир Бренну с Грэдином. Кроме того, я знаю, что рано или поздно Надин обязательно заведет речь о Марри. Она упорно пытается склеить осколки нашего брака.
- Джулия, ты совсем вымоталась. - Склонив голову, Надин сочувственно смотрит на меня. Она права.
Алекс нехотя делится с Флорой детальками конструктора.
- После того, что случилось с твоей ученицей и матерью, - продолжает Надин, - тебе необходим отдых. А на тебе еще и парочка непутевых подростков. Вряд ли это то, что доктор прописал.
- Все не так просто. Надин, если ты хочешь поговорить о результатах теста, я умею слушать.
- Не увиливай.
- Это я увиливаю? Ведь это ты…
- А как поживает мой старший братец?
В улыбке Надин заметно напряжение. Я бросила ее брата, а может, даже собираюсь сражаться с ним в суде за детей, дом, деньги, - и Надин желает услышать ответ. Мы любим друг друга, как любят настоящие подруги. Мы знакомы всю жизнь, и происходящее нелегко и для нее.
- Я рассказывала тебе о Дэвиде?
Напрасно я упомянула о нем. Но Надин - моя подруга. Она знает, через что я прошла из-за Марри, - она каждый день видит подобных ему людей, их пагубные привычки и составляют суть ее работы. Конечно, Надин все понимает. Я снова смотрю на детей. Маяки света. Они придают мне сил.
- Дэвид, - задумчиво отвечает Надин. - Нет, вряд ли.
Я дважды вскользь упоминала его имя. Надин подбирает под себя ноги в теплых носках и после секундного размышления достает из коробки конфету. Потом передает коробку мне, и я выбираю клубнику со сливками.
- Он врач. Недавно мы ужинали вместе. В четверг я иду к нему в гости. Он обещал что-нибудь приготовить. - Я говорю с набитым ртом, стараясь, чтобы мои слова не звучали слишком серьезно. Не вынесу, если мы с Надин поссоримся.
- Ты с ним спала? - Надин медленно посасывает конфету, разглядывая меня сквозь пряди распущенных волос.
- Надин! - возмущенно вскрикиваю я, дернувшись от боли, пронзившей зуб. - Он очень милый, но нет, мы не спали. Мне кажется, один-единственный ужин все-таки не предполагает такое. Кстати, он мамин лечащий врач.
- А… - Надин понимающе кивает.
Не знаю, лучше или хуже стало от моего признания.
- Он старше меня. - Пусть знает, что я думала об этом.
- На сколько?
- Намного, но он в отличной форме.
- Джулия, - предупреждающе произносит Надин.
- Мы только начали встречаться. (Надин по каплям выдаст Марри то, что сочтет нужным.) На Рождество мама заболела, и я позвонила в неотложку. В тот вечер дежурил Дэвид. А потом он чуть ли не каждый день заходил, чтобы ее проведать. С этого все и началось. Он был так добр ко мне, Надин. Очень порядочный человек. - Зря я это сказала. Как будто намекнула на то, что Марри никогда не был порядочным человеком.
- Врач тебе подойдет, - довольно кисло шутит она. - Ведь все мы чертовски милые люди. - Надин потягивается. Сегодня у нее выходной, и, похоже, отдых ей не помешает.
Мне совсем не хочется, чтобы Надин думала, будто это мимолетное увлечение, а я кокетка, безжалостно разбившая сердце ее брата.
- Скажи, у тебя бывало так, что ты чувствовала глубокую эмоциональную связь с человеком и тебе казалось, что ты всю жизнь его знала?
- Черт побери, Джулс. Быстро же у тебя все меняется. - Надин сует в рот еще одну конфету. - Господи, он так прекрасен, а ты еще не спала с ним?
Ее улыбу веселой не назовешь. А чего я ждала? Ведь они брат и сестра.
В кухню врывается порыв ледяного воздуха. Это вернулся Эд. По словам Надин, он не появлялся дома больше суток. Она спрыгивает с потертого диванчика и спешит навстречу мужу. Глядя на подругу, обнимающую Эда, я вижу Марри - длинная шея, тяжеловатая нижняя челюсть, чуточку кривоватый нос. Принимаюсь собирать разбросанный "Него" и показываю Флоре: Нам пора.
Эда я знаю годы и годы, но сейчас он у меня связан исключительно с Грейс. Я так и не собралась навестить ее семью, послать цветы или сделать хоть что-то, дабы забыть о шоке, который испытала, когда ее нашла. Я словно причастна к преступлению, и мне кажется, что родные девушки не захотят меня видеть, ведь я для них - напоминание о пережитом ужасе.
- Привет, Эд, - спокойно говорю я, когда Надин наконец отлепляется от него. Мое сердце пронзает зависть. Когда-то и мы с Марри вот так же приветствовали друг друга. Встретившись вечером, никак не могли оторваться друг от друга. - Выглядишь уставшим. - Это правда. Лицо Эда осунулось, заросло щетиной.
- Так и есть, - признает он, морщась, когда Надин принимается массировать ему плечи. На рубашке темнеет пятно от соуса.
- Алекс, нам пора. Помоги Флоре собрать игрушки.
Сын бросает в ведерко раскиданные по ковру цветные кубики. Он бы предпочел послушать Эда, но я боюсь, что эти истории не для ушей одиннадцатилетнего ребенка.
- Вы скоро поймаете того человека? - Алекс не удержался от вопроса, который не посмела задать я. Дядя Эд расследует случай Грейс Коватты, и поэтому в глазах Алекса он - самый крутой парень на свете. - Вы уже кого-нибудь арестовали?
Эд падает на диван. Надин наливает ему виски. Я смотрю на нее. Потом на стакан. И опять перевожу глаза на Эда.
- Мы работаем над этим, приятель. - Эд покачивает виски в стакане. - Криминалисты собирают улики и пытаются составить общую картину. Погодные условия, правда, не самые подходящие.
- Потому что шел снег и дул ветер? - Алекс с грохотом швыряет конструктор в ведро, не сводя с дяди широко раскрытых глаз. - А можно мне тоже пойти на тот луг и поискать, вдруг я найду что-то?
Эд наклоняется, хватает племянника за руку и тянет к себе на диван. Начавшись как регбийная схватка, возня, как обычно, заканчивается щекотанием. Но вот они успокаиваются, и Эд выглядит уже намного лучше.
- Вот что я тебе скажу, дружок, - говорит он, порозовев то ли от виски, то ли от смеха. - Я выберу день и отвезу тебя в участок после школы, чтобы ты пообщался с нашими ребятами. Хочешь?
- Да, пожалуйста! Круто!
- Алекс, а может, тебе лучше поискать пальто Флоры и книги, которые она разбросала? - предлагаю я.
Без пререканий он отправляется выполнять просьбу.
- Эд, я не хочу, чтобы в это вмешивали мою семью.
- Джулия, скажу честно, ты уже замешана, хочешь ты того или нет. Ты ее нашла. Ты ее учительница.
Эд встает. Я снова чувствую себя виноватой, как будто, если бы не я, ничего бы не произошло.
- В городе черт знает что творится. На нас давят, требуя арестовать кого-нибудь. Телефоны просто раскалились, люди боятся за своих детей. - Он подходит к окну. - Я тоже боюсь.
Даже если бы я не знала о фургонах телевизионщиков, припаркованных рядом с полицейским участком, о газетных заголовках и выпусках новостей, о тревоге, охватившей город, я бы поняла это по его напряженному профилю. Люди ждут сообщения, что полиция вышла на след преступника. Но пока напрасно.
- Грейс уже дала показания? Она описала преступника?
Эд вздыхает:
- Она до сих пор не пришла в себя. Ее несколько раз сильно ударили по голове. - Он оглядывается на дверь, проверяя, где Алекс.
- А ее не… - Я не решаюсь закончить.
- Мы ждем результатов. Врачи утверждают, что внешних признаков сексуального насилия нет. Но точно мы узнаем, только когда она заговорит. Сейчас врачей в первую очередь беспокоят травмы головы. Поэтому допрашивать ее пока не разрешают.
- Как ты думаешь, кто это сделал?
Меня чуть трясет. Я вспоминаю Грейс на больничной кровати, собственное отчаяние от беспомощности. Эд смотрит в сторону, он и так сказал слишком много.
- Джулия, позволь мне заниматься своей работой. Если появятся новости, ты обязательно их услышишь.
- Надеюсь, что это произойдет скоро, - говорю я. - Ради нее и ее родителей.
Флора вскарабкивается ко мне на колени в самый неподходящий момент. Надин замечает, что у меня дрожат руки.
- Джулия, с тобой все в порядке? - Она опускается передо мной на корточки. Наши разногласия из-за Марри сейчас забыты.
- Нет, - усмехаюсь я и прячу лицо в волосах Флоры.
Возвращается Алекс. Он собрал все, что я его просила.
- Джулия, если тебе нужна помощь, ты всегда можешь рассчитывать на меня, - мягко говорит Надин. Она явно считает, что без профессионального психолога мне не обойтись. - В твоей жизни столько всего произошло, что поддержка тебе просто необходима.
И я вдруг чувствую себя последней неудачницей, хотя Надин ничего такого и не сказала. Все, к чему я прикасаюсь, разваливается, рассыпается.
- Мне не нужна поддержка. - Сумеет ли семья Грейс когда-нибудь забыть о случившемся? - Просто я хочу, чтобы Эд нашел того, кто это сделал.
- Мама, ты говоришь о Грейс? - Алекс тут как тут. Я жестом прошу его помолчать.
- Надеюсь, он больше ни на кого не нападет.
Эд неловко трогает меня за плечо:
- Послушай, я сутки не спал, а вечером назад в участок. Если появятся новости, я дам тебе знать. - Он снимает пиджак. В последнее время он набрал вес, и рубашка туго обтягивает живот. - Езжай домой и присматривай за Мэри. Она в тебе нуждается. И хорошенько запри дверь. - Эд целует меня в щеку и уходит наверх.
Последнюю фразу он произнес очень серьезно.
- Надин, - говорю я, подхватывая Флору на бедро. Она уже слишком большая, чтобы носить ее на руках, но я не могу отказать себе в этом удовольствии. - Береги себя, хорошо?
Мы смотрим друг другу в глаза.
- А ты отправляйся на свидание со своим доктором Дэвидом и наешься им до отвала. Главное, чтобы ты была сыта и довольна. - Надин улыбается, но я-то знаю, чего стоит ей эта улыбка. Может, она думает, что чем быстрее я пересплю с Дэвидом, тем вернее снова окажусь в объятиях ее брата? Уж не надеюсь ли я сама на такое?
- Ладно, - обещаю я.
Надин машет нам вслед, губы ее беззвучно шевелятся: "Будь осторожна".
Марри
"Алькатрас" тонет. Сломался насос, который выкачивал воду, а корпус прогнил сильнее, чем я полагал. Чтобы вода поглотила мое жилище, достаточно дырки от гвоздя. Каждое утро я трачу полчаса на то, чтобы выкачать собравшуюся воду, но сегодня насос сдох, испустив напоследок жалобное шипение.
Страшно хочется выпить, но вместо этого я влезаю в пальто и топаю в мастерскую, чтобы найти, кто починит "Алькатрас". Жаль, что заодно нельзя починить мою жизнь.
- Оставьте мне ключи, - говорит хозяин мастерской, согласившись осмотреть катер вечером. - Насос-то я вам починю, - он уже бывал на моем судне и знает, что к чему, - но насчет остального не уверен.
Обрадовавшись, что по крайней мере ночевать под водой не придется, я поворачиваю к ферме. Решение импульсивное, вдруг страшно захотелось повидать детей, да и Мэри проведать надо бы. Но главное, я хочу увидеть Джулию, узнать, как она себя чувствует, получить дозу общения с женой - даже если для этого придется, скрываясь в темноте, шпионить за ней через окно. Да и вообще, расскажу ей, что меня еще не уволили и я по-прежнему могу именовать себя юристом. И доброго отношения заслуживают не только ушлые эскулапы, разъезжающие на "рендроверах".
Через луг бреду в тусклом морозном свете, прохожу мимо места, где нашли Грейс Коватту, сворачиваю на дорогу к Нортмиру и с разочарованием обнаруживаю, что машины Джулии нет на месте.
Во дворе Мило лениво огрызается на одинокую курицу, которая разгуливает вокруг него. Я направляюсь к задней двери, и пес, глядя мне вслед, добродушно машет хвостом.
Вхожу, открыв дверь запасным ключом, который, как обычно, лежит под горшком с деревцем. В кухне все именно так, как я ожидал увидеть. Стопка тарелок рядом с глубокой раковиной, огонь еле теплится, и коты спят, сплетясь в кресле в одного мохнатого зверя.
- Джулия! - зову я, хотя знаю, что ее нет. Но выкрикнуть ее имя - ритуал, приносящий успокоение. "Дорогая, я дома!" - вот что это означает.