...Новый роман Николая Камбулова "Ракетный гром" является продолжением романа "Разводящий еще не пришел". Он также посвящен современной жизни Советской Армии, ее солдатам и офицерам, во имя мира и безопасности нашей Родины осваивающим грозную боевую технику. Писатель показал, как в армейских условиях растут и воспитываются люди, как успешно решаются ими важнейшие проблемы, стоящие перед нашими Вооруженными Силами.
Содержание:
Часть первая 1
Часть вторая 21
Часть третья 37
Эпилог 56
Николай Камбулов
Ракетный гром
На Третьем съезде писателей Российской Федерации и на Всесоюзном совещании по военно-патриотической литературе называлось имя Николая Ивановича Камбулова - писателя, вдумчиво и плодотворно работающего над произведениями о нашей Советской Армии. Привязанность Николая Камбулова к армейской теме, его умение проникать в психологию советского воина, наиболее полно раскрывать волнующий образ "человека с ружьем" - не только результат творческих возможностей писателя, но и его глубоких всесторонних знаний многогранной и сложной жизни личного состава наших Вооруженных Сил.
Девятнадцатилетним юношей Николай Камбулов был призван в ряды Советской Армии. Первый бой с фашистскими захватчиками он принял на пограничной заставе, которой тогда командовал. В дальнейшем Николаю Камбулову, как и многим его сверстникам, пришлось испытать все тяготы военных лет. Он дважды высаживался с морским десантом на Керченский полуостров, сражался в Аджимушкайских катакомбах и в заснеженных горах Северного Кавказа, участвовал в штурме Сапун-горы, вместе с войсками прославленной Таманской стрелковой дивизии входил в Севастополь, освобождал Прибалтийские республики и День Победы встретил в поверженном Кенигсберге.
Как писатель Николай Камбулов пришел в нашу литературу с полей жестоких битв и сражений. Работая в центральной военной печати, он создал ряд художественных произведений о Великой Отечественной войне - повести "Подземный гарнизон", "Тринадцать осколков", роман "Таврида в огне". В этих книгах писатель взволнованно и правдиво рассказал о тех, кто ковал победу на поле боя - в окопах и траншеях, в атаках и контратаках, в обороне и наступлении. Известно, что на войне, как нигде более, раскрываются все морально-боевые качества человеческого характера, особенно такие, как личная храбрость, мужество, лютая ненависть к врагу, презрение и смерти во имя великой цели, вера в торжество нашей Победы. Это и сумел зримо запечатлеть Николай Камбулов в названных произведениях.
...Отгремела война. Четверть века советский народ занят мирным трудом, на страже которого стоит наша армия. И хотя Николай Камбулов давно снял погоны, но сердце его по-прежнему осталось с армией, с ее замечательными людьми. Только теперь объектом исследования писателя стал советский солдат мирных дней, сегодняшняя жизнь воинов, вооруженных сложнейшей боевой техникой.
В 1968 году в "Роман-газете" был напечатан роман Николая Камбулова "Разводящий еще не пришел". Эта книга удостоена премии Министерства Обороны Союза ССР как одно из лучших произведений о современной жизни и боевой учебе личного состава Советской Армии. В этом романе писатель проявил свое творческое умение показать характер человека ярко, всесторонне, в постоянном движении и развитии, Художнически проникая в подлинно жизненные конфликты армейского коллектива, автор создал остросюжетное, глубоко патриотическое произведение.
Новый роман Николая Камбулова "Ракетный гром" является продолжением романа "Разводящий еще не пришел". Он также посвящен современной жизни Советской Армии, ее солдатам и офицерам, во имя мира и безопасности нашей Родины осваивающим грозную боевую технику. Писатель показал, как в армейских условиях растут и воспитываются люди, как успешно решаются ими важнейшие проблемы, стоящие перед нашими Вооруженными Силами.
Геннадий Семенихин
Часть первая
Макетик РПУ-2 резво пробежал через всю комнату, ткнулся покатым лобиком в чемодан и взвыл, силясь опрокинуть преграду. "Ай да игрушка!" - восхитился старший лейтенант Малко и невольно вообразил настоящую ракетную пусковую установку, недавно поступившую в полк. РПУ-2 уже потревожила размеренную жизнь подразделения. Командир части подполковник Громов улетел в Москву на специальные сборы. Его заместитель по политической части подполковник Бородин носится из подразделения в подразделение, шевелит людей, чтобы думали, как быстрее освоить новую боевую технику. Сроки сжатые. Все спешат, будто завтра грохнет война...
Старший инженер-лейтенант Шахов ночи не спал, в течение нескольких недель смастерил макетик РПУ-2. "Игрушка" нравится всем, она кочует из рук в руки, каждому хочется быстрее постичь устройство настоящей РПУ-2.
За окном жарко, знойно. Со стороны солдатского кафе, светлого модернового домика, ветер доносит знакомый мотив.
Сегодня воскресенье. И там, в этом домике, и вокруг него людно.
Макетик тяжеловат. Малко с трудом поднял его, поставил на стол: теперь весь на виду. Оригинальное учебное пособие! Можно бы еще часик позаниматься, да надо написать письмо жене, порадовать Аннету квартирой. Год ждал, и вот дождался.
Вымыл руки, сел за стол, и строчки побежали:
"Дорогая Аннета!
Спешу сообщить, квартиру получил! Это во-первых, во-вторых, я перешел со штабной работы на строевую, так сказать, вернулся на круги своя. Понижение? Нет и нет! Ты же знаешь, я не страдаю близорукостью. В Подмосковье мне чертовски не везло. Понимаешь, Аннета, просто не добился я тех показателей в службе, которые позволили бы мне поступить в адъюнктуру... А отсюда до моей кафедры рукой подать, хотя и нахожусь от Москвы за тысячи километров.
Избрали меня в состав партийного бюро. Все идет к лучшему. У меня есть цель в жизни, а цель - великое дело. На этот раз ты можешь быть абсолютно уверенной, что твой Мишель прибыл на узловую станцию - пути во все концы. Я не ищу точку опоры, я ищу точку приложения своих сил. И кажется, нашел ее.
Обязательно телеграфируй отъезд, я встречу.
Из вещей возьми только необходимое, ибо не исключена возможность, что осенью, именно этой осенью мы окажемся в Москве.
Не забудь перед отъездом зайти к моим родителям. Скажи отцу, чтобы он наконец позвонил маршалу Талубаеву и напомнил обо мне. Да передай моей доброй мамаше, чтобы она не посылала мне посылок. Здесь все есть. Стыдно перед товарищами: "ребенку" тридцать два, а ему шлют подарки от папы и мамы. Нехорошо!
Соскучился страшно. Вылетай самолетом. Здесь имеется аэропорт. До областного центра ТУ-104, потом местным. Все понятно?..
Обнимаю и целую.
Твой Мишель".
Поднял чемодан. Нести далеко. Высунулся в окно, поискал среди веселившихся солдат, кого бы позвать.
- Волошин, ко мне!
Пока солдат поднимался на второй этаж офицерской гостиницы, Малко думал только об Аннете. Три года, как женился. Год ходил за ней по пятам. Красивая, модная. Влюбился, что там - по уши, до корней волос, всем существом! Страшно боялся сделать предложение. Она снималась в кино... Однако когда фильм был сделан наполовину, почему-то ушла. Потом выяснилось: старый, плешивый режиссер оказался бабником. После этого Малко полюбил Аннету еще сильнее. Она рисовала, числилась внештатным художником книжного издательства. "Проживем и без кино". Он делал все, чтобы ей было хорошо. Она, будто не замечая его усилий и стараний, говорила: "Батюшки! Он из-за меня старается! Да полно тебе, Мишель, полно!.. Ходи по жизни своей тропой, остальное приложится". Родилась дочка, но раньше того срока, в который он ожидал. "Приложилось", - горько рассудил он тогда. Но обида быстро прошла, и он стал полновластным ее поводырем.
Чемодан для Волошина оказался легким. Малко велел и шинель прихватить. Любуясь крепкой фигурой солдата, его широким крестьянским лицом, спросил:
- Что там в кафе происходит?
- Весело! Замполит с женой, Еленой Васильевной, пришел.
- Подполковник Бородин? Вот тебе ключ от квартиры, я пойду в кафе... Все понял?
Домик, в котором размещалось солдатское кафе, был построен еще до приезда Малко в часть. Это красивое зданьице, окрашенное в голубой тон, привлекало своей вывеской: "Зайди - жалеть не будешь".
На баяне играл рядовой Виктор Гросулов, оператор ракетной установки. Раньше, когда еще работал в штабе, Малко не очень-то интересовался этим пареньком-первогодком. Теперь Виктор для него не просто подчиненный, но еще и сын генерала Гросулова, командующего ракетными войсками и артиллерией округа. "Сынок так себе, в голове одна музыка, оператор - ни туды ни сюды, на вожжах тащить придется, да еще теперь, при новых установках".
У Виктора широкие плечи, а лицо сухощавое: посади на щеку шрам - и не отличишь от батюшки-отца, даже руки отцовские, с темной кожей, как у южан.
Домик подрагивал. В кругу приплясывал ефрейтор Цыганок. Он выделывал такие коленца, что трудно было понять, где у солдата ноги, а где руки, клубком подскакивал под самый потолок и падал, выбивая чечетку у ног замполита, звал подполковника в круг. Бородин смотрел на него Гулливером, сверху вниз, и улыбался своим калмыцким, скуластым лицом, чуть раскосыми глазами. Рядом с ним стояла Елена Васильевна, ростом пониже замполитовского плеча. Малко заметил ее неестественную полноту и подумал: "Видно, председатель женсовета скоро уйдет в декрет".
Бородин отдал жене фуражку, глыбиной кинулся к Цыганку. Солдаты захлопали в ладоши:
- Асса, асса, асса!..
Легко пошел замполит, словно бы начисто сбросил свои девяносто пять килограммов.
- Асса, асса, асса!..
Цыганок несся за подполковником волчком, будто спутник вокруг Земли.
- Асса, асса, асса!..
Усталый, со взмокшими волосами, Бородин поднял руки:
- Сдаюсь, хватит! Уморили вы меня.
"Черт-те чтоI - подумал Малко. - Такой серьезный, а в пляс идет".
- Елена Васильевна! - крикнул сержант с шапкой бронзовых волос. - Давайте песню разучивать! Нашу, о ракетчиках. Виктор, ноты знаешь?
- Они не для баяна, - сказал Виктор, глядя на свои уставшие пальцы.
- Дайте ему отдохнуть. - пожалел Цыганок, - он же вкалывает семь дней в неделю: шесть дней в классах да в парке, в воскресенье - тут, в кафе.
- Будем слова разучивать. - сказала Елена. - Слушайте внимательно, я прочитаю весь текст, потом споем без аккомпанемента...
Бородин вышел на веранду. Елена читала, он курил и слушал. Подошел Малко. Открыл портсигар:
- Разрешите курить?
- "Планета, планета, ты нам дорога!" - вслед за Еленой вслух повторил Бородин. - Помните, как мы перевооружались? Да, вас тогда не было. - Он помолчал. - Первыми перевооружились. И теперь первыми осваиваем новую технику... "Планета, планета, ты нам дорога!" Хорошие слова!
- Виктор, ты не стараешься. Приедет папахен, он тебе лампасы покажет, - шутили солдаты.
- Я его не боюсь...
- Значит, нашей части повезло: смелого человека Москва прислала, - захохотал Цыганок.
- Тише, ребята. - Это голос Елены. - Теперь все вместе еще разок. Начали...
Малко покачал головой.
- Не нравится? - спросил Бородин.
- Я не о песне, товарищ подполковник. Думаю о новых системах. Поднажмем, мобилизуем народ... освоим и эти эрпурсы. - Он начал говорить, что может сделать партийная организация, чтобы взбудоражить народ, призвать, пересмотреть социалистические обязательства. - Не вообще соревноваться, а применительно к новым задачам, конкретно...
Бородин отметил про себя: "Да ты, брат, дельные слова говоришь! Не зря избран в партийное бюро".
- Партийное собрание надо готовить. Хорошенько продумать повестку дня. - сказал замполит и, видя, что Малко ожидает разрешения закурить, добавил: - Кури... Вот приедет командир, посовещаемся и проведем. Так, что ли?
- Только так, товарищ подполковник!
Вечером Малко заглянул в штаб. Комнаты были пусты. Вышел на улицу. Возле ворот стоял часовой. Тишина. Хотелось действовать. Шутка ли! Получены такие грозные ракетные установки! Тут есть где развернуться. "Людей, людей надо поднимать и тормошить", - шептал он, довольный и тем, что квартиру получил, и тем, что скоро приедет Аннета, и тем, наконец, что поговорил с замполитом. Бородин ему нравился. Малко никогда не видел замполита одного, всегда вокруг подполковника то солдаты, то офицеры...
Навстречу - Виктор Гросулов.
- Куда идете?
- В кафе, товарищ старший лейтенант, газеты да журналы положить на место. Моя очередь убирать помещение...
Виктор работал молча. Малко курил в дверях, прислонившись спиной к косяку.
- Как будем служить? - вдруг спросил Малко у солдата. - Как все или как сын генерала?
Виктор разогнулся, потрогал клавиши баяна, пожал плечами.
- Он как у вас, строгий?.. Вы уж меня извините за откровенность, слышал я, будто бы генерал не очень-то поддерживает всякие почины. Делай так, как предусмотрено инструкцией и уставом, и в сторону даже на вершок не кидайся. Такой он, да?
- Обыкновенный, как все командиры. - Виктор закрыл книжный шкаф, попросил разрешения идти в казарму.
Они вышли вместе. На улице совсем потемнело. Здешнее небо казалось низким, а звезды крупными.
- Значит, любите баян? - спросил Малко, щелкая портсигаром. - Хотите, я вам покажу настоящего баяниста. Артист! Вот уж играет!
- Хорошо бы послушать...
- Не сейчас, потом покажу. А служить вам надо хорошо. Присматривайтесь к ефрейтору Цыганку, отличный оператор. Присматривайтесь, чтобы не краснеть перед генералом ни вам, ни мне.
- Понятно, товарищ старший лейтенант.
Малко свернул к воротам. И уже из темноты крикнул:
- Рикимендую постоянно держать в тумбочке учебник математики. - Слово "рекомендую" Малко выговаривал с трудом, искажая его.
- "Рикимендую", - повторил солдат с грустинкой и открыл плечом дверь казармы.
II
"Пахнет потом и еще чем-то - похоже, карболкой. Только что прозвучал сигнал отбоя. Казарма погрузилась в царство тишины. Но я знаю: многие солдаты не спят. Я засыпаю не сразу, в мыслях еще долго перебираю то прошлое, то настоящее. Я думаю. Говорят, так случается почти со всеми в начале службы, потом, когда солдаты врастают в армейскую жизнь, они засыпают тотчас же, едва коснувшись подушки.
Вспомнился кружок молодых философов. Да, да - философов! Он состоял из учеников девятых и десятых классов, и только из мальчиков. Девчонок, как "взбалмошных и не способных к политическому мышлению существ", устным договором и близко не допускали. Мы искали у философов всех времен мысль, которая могла бы поразить человеческую глупость. Мы нашли около двух тысяч великолепных изречений о человеческой глупости. Нам казалось, если эти высказывания спрессовать, отжать слабое, мы получим ту мысль, которая необходима для уничтожения бешеного, угрожающего народам бомбой. Были почти у цели, как вдруг десятиклассник Андрей Соловейко, придя на чердак (здесь находилась наша штаб-квартира). разочарованно произнес:
- Мы опоздали. Американцы высадились в Южном Вьетнаме. Они уже разбойничают там.
Да, мы опоздали: по нашему мнению, та мысль, которую мы хотели найти, могла поражать человеческую глупость лишь в мирное время, а когда гремят пушки, эта мысль превращается в озябшую дворнягу, которую каждый может пнуть, но не каждый предложит ей пристанище.
После выпускного вечера Андрей Соловейко уехал на Дальний Восток к своему папаше - адмиралу. Я начал мытариться с музыкальным училищем и провалился на экзаменах. Потом втайне от отца решил поступить баянистом в профессиональный ансамбль. "Дитё, - сказали мне в ансамбле, - у вас есть диплом?.. Видите, у вас нет диплома. Инструментом владеете хорошо, но нам нужен диплом. Попробуйте приобрести эту нужную нам бумагу". Я спросил: где ее приобрести? Очень нежненький, пухленький, с серыми глазами тип корректно развел руками: "До свидания, дитё".
Соловейко примчался в августе. Он срочно позвал нас на чердак.
- Философы, я поступаю в Высшее военно-морское училище. Советую и тебе, Гросулов, идти по стопам отца.
Перешедший в десятый класс Ваня Оглоблин, саженного роста, с головою размером с тыкву, помахал исписанными листами:
- Вот та мысль, которую искали. Разрешите?
- Читай, - сказал Соловейко и предупредил, чтобы все молчали, пока Ваня не закончит чтение. Оглоблин выбросил вперед руку:
- Господин президент! Мы повелеваем вам вообразить себя и свой народ в тридцатом столетии нашей эры... Теперь ответьте на вопрос: где вы сейчас находитесь, господин президент?
"В Белом доме", - подумал я и удивился, что Ваня отгадал мои мысли.
- Господин президент, это, по меньшей мере, не скромно. Вспомните историю взлета и падения некогда могущественных государств. И США некогда были могущественными. Помните, конечно... И помните то время, когда вы, человек, обладавший огромной властью, подвели свою страну к огромному крутому откосу и толкнули вниз. Не помните? Как жаль, что все безумцы забывают о катастрофах. А народы мира помнят... Корея... Вьетнам. Пятьсот тысяч солдат послали вы в ту страну убивать и жечь. Жечь и убивать только за то, что вьетнамцы хотели жить по-своему, а не по-американски. На океанские рейды стали ваши боевые корабли, атомные и неатомные. Вы им приказали угрожать всем, кто поднимет голос протеста...
Именно тогда родился лозунг: "Американцы, убирайтесь вон!" Его повторяли повсюду, где только появлялись ваши уполномоченные агитаторы и солдаты.
Люди проклинали целый народ, целую нацию. Такого еще не знала история человечества! Ненавидели и проклинали целую страну! А вам было... все божья роса, будто бы и не замечали этого, все ближе и ближе к крутому откосу толкали свою страну. В истории точно указывается, что такое эскалация войны и к чему она приводит...
Простите, мы назвали вас президентом. Ошибка. Вы давно уже не президент. Вы сейчас, то есть в тридцатом столетии, простой жилец некогда могущественной, но теперь живущей на экономических подачках страны. (Не вы впервые полетели вверх тормашками, еще задолго до тех ваших Соединенных Штатов имелись "всесильные и всемогущественные империи", жадные до чужих земель. Что с ними ныне, в истории тоже записано. Не читали? Почитайте.)
Говорят, в ваш древний Белый дом попала бомба. Мы возмущены. Да и не только мы, народы многих стран проклинают разбойников страны Риканцеамер, второй год терзающих свободолюбивый американский народ. Риканцеамерские агрессоры ныне действуют так же, как действовали их далекие предшественники из Соединенных Штатов в шестидесятых годах двадцатого столетия. Они бомбят ваши ирригационные системы, школы, больницы, предприятия. Население, целые области штатов вынуждены ныне покинуть дома и укрываться в сырых и темных подземных пещерах.
Говорят, что у вас там произошла стычка между двумя группами населения - черно-красными и бело-розовыми. Черно-красных поддерживает почти весь народ. И это очень не нравится риканцеамерам, точно так, как некогда не нравилось вам, что вьетконговцев поддерживало большинство населения Южного Вьетнама.