Мировые знаменитости и их замки
Звёзды кино, искусства, моды, крупные политики и бизнесмены всегда в центре внимания, где бы они ни находились. Эти люди богаты и знамениты, их деяния освещаются и обсуждаются, простым смертным они кажутся небожителями, но где же на самом деле предпочитают жить эти искушенные и избалованные люди? Многие из них тратят свои баснословные гонорары на приобретение старинных замков или возводят собственные дворцы, напоминающие древние крепости!
Певица Селин Дион купила остров Ганьон в Канаде и выстроила там замок во французском стиле.
Голливудский актер Николас Кейдж вообще считается коллекционером старинных домов. В 2006 году он купил замок Найдштайн в Баварии и ему же принадлежит поместье Мидфорд Кастл в Великобритании. Его друг актер Джонни Депп присматривает замок там же.
Чета Бэкхемов владеет замком в английском графстве Хартфордшир. Они приобрели его сразу после свадьбы, и это владение в шутку часто называют "Бэкхемгенский дворец".
Сладкая парочка Анджелина Джоли и Брэд Питт приобрели замок на Французской Ривьере.
Британский актер Джереми Айронс купил в 1988 году замок XVI века в Ирландии и в свободное от работы время занимался его реставрацией и реконструкцией. Это дело стало любимым хобби Айронса. Актер потрптил 6 лет на восстановление замка.
Известный эстрадный артист Максим Галкин построил огромный загородный дом под Звенигородом, внешне напоминающий то ли Алькасар в Сеговии, то ли Нойшванштайн в Германии. Предполагается, что он будет жить там с примадонной российской эстрады.
Российские кремли
Глава 19
Из Литвы в Московию
Видеть Кремль – значит, видеть землю, где родилась Москва. По Кремлю прошла вся история русского народа.
(журналист Лев Колодный)
Как известно, от Кремля начинается Земля. И если кто-то возразит, что наша планета круглая, и у неё нет ни начала, ни конца, то он отстал от жизни. Так считает вся современная московская молодежь. Или почти вся.
В эту точку отсчета надо просто верить, надо её ощущать, и тогда ты сам особенный. Это круто. Здесь, у этих крепких древних стен, потрясающе. Здесь классно, обалденно. Улёт! Как в популярной песне: "Хлопай ресницами и взлетай! Хлопай и взлетай! Ла-ла-ла-ла-ла-ла!"
За этим центровым ощущением юные москвичи стекаются в Александровский сад. Чаще те, кто живет в безликих спальных районах: им очень хочется ощутить свою причастность к Кремлю. Со снисходительным превосходством смотрят они на приезжих гостей столицы, ну, а эти – на них, столичных жителей, с интересом. Все сыты, одеты, но каждому юнцу чего-то остро не хватает. Хочется избранности. Большой любви. И всего-всего, что вообще можно получить в этой жизни! Вот и фланируют по парку, тянутся к новоделу на Манежной площади. Пиво, чипсы. Пепси, мороженое. Улыбки от уха до уха, шуточки, трель мобильников. У каждого поколения своя Москва. Свои сюжеты, свои декорации к ним. У нынешних высокий державный стиль кремлевских окрестностей вызывает пафосные эмоции. И нет здесь никакой идеологии. Где там! Им бы с собой разобраться, да с чувствами совладать…
Их познания в истории пока слабоваты. Они не перечислят названий всех малых и больших башен, но сам вид кремлевских шатров и стрельчатых строений кружит им головы. Они гуляют возле стен величавой древней крепости, и им просто безотчетно хорошо. Пройдут годы, эти ребята повзрослеют и обязательно приведут сюда своих детей. Так поступали другие поколения россиян – задолго до них. Так заведено в нашей стране. Так происходит из века в век, пока стоит на Руси Московский Кремль.
Мои родители впервые привезли меня для знакомства с главными московскими достопримечательностями, когда мне исполнилось 12 лет. Видимо, они решили, что это уже вполне подходящий возраст, чтобы дочь-подросток могла совладать с впечатлениями, осмысленно воспринять информацию и отложить в памяти важные сведения – для общего культурного развития дитятки.
Это случилось именно в то лето, когда мы побывали в Тракае. Я начала свой рассказ о замках с Тракайской крепости, и теперь мы переносимся из Литвы в Московию – со скоростью поезда Вильнюс-Москва.
Ехать на поезде дружной компанией одно удовольствие! Я с родителями и семья Беловых путешествовали в обычном плацкартном вагоне, нас самих было немало, и потому остальные пассажиры нам не мешали. Мы ели под стук колес, шутили и смеялись, потом крепко спали, укачиваемые мерным движением поезда, и проснулись уже на подступах к столице нашей Родины.
Лучше всех столицу знала моя мама – она училась в Москве. Мы доверяли ей безоговорочно и чувствовали себя совершенно беззаботно, особенно я и Андрей. Нам, детям, казалось, что всё происходит именно так, как и должно быть. Нам было всё доступно, и все двери легко открывались, и Москва казалось приветливой. Мы ведь ещё не знали, что устроиться в московской гостинице в те годы было невероятно сложно! Такие вопросы как-то решали взрослые.
Я помню, как мы долго добирались от вокзала до гостиничного городка ВДНХ, и весь этот путь уже был бесподобно интересным и необычным! Я вертела головой по сторонам и не понимала, как мама может ориентироваться в таких условиях. Людей вокруг было так много, так много – столько сразу я никогда и не видела. Это потом, много позже, годы спустя, я где-то прочла, что в Москве человек встречает за один день такое количество людей, сколько житель маленького городка или большой деревни едва ли увидит за всю жизнь.
Нас обтекало людское море, и мы сами стали частью этой бурливой стихии, но продолжали двигаться в нужном направлении. Моя хрупкая мама была как рыба в воде – в этой ошеломляющей московской действительности – и я гордилась ею. Со временем я и сама стала такой московской "рыбой". Я знаю своё место и назначение в мегаполисе-аквариуме, и умею вращаться в водовороте московских событий.
Мы заселились в один из корпусов гостиницы "Заря", причем женщины и мужчины отдельно, да ещё и на разных этажах, потому что номера были только четырехместные, и людей размещали по койко-местам, как получалось. В нашу комнату подселили незнакомую женщину из города Кургана, но это нас нисколько не удручало! Ведь вокруг была Москва, огромная и прекрасная, и огорчаться было просто некогда, нужно было готовиться к следующему важному дню наших московских каникул.
Утром мы двинулись в путь очень рано, кажется, с открытием метрополитена. Мы ехали на Красную площадь, дремля в вагоне, и поеживаясь от утренней свежести. Как тут не вспомнить песню:
Утро красит нежным светом
Стены древнего Кремля.
Посыпается с рассветом
Вся советская земля.Холодок бежит за ворот,
Шум на улицах слышней.
С добрым утром, милый город,
Сердце Родины моей!
Всё так и было – ясное утро, солнечный свет, прохладный воздух. А ещё была невероятно длинная очередь в мавзолей Ленина. Увидев вереницу людей, я взгрустнула, но мама решительно заявила, что стоять в эту усыпальницу вождя мы не будем. Мы пойдём другим путём – прямо на территорию Кремля.
Я несказанно обрадовалась! Как и многие дети, я побаивалась покойников, и мне не хотелось рассматривать мёртвого человека, лежащего забальзамированным в гробу, даже если при жизни он был добрым дедушкой Лениным.
В те времена советский человек, прибывший осматривать Красную площадь и Кремль, должен был посетить мавзолей В.И. Ленина, основателя Страны Советов, потом почтить память павших в боях за Родину у Вечного огня на могиле Неизвестного солдата, а уж затем с легким сердцем сфотографироваться у царь-пушки и царь-колокола. Далее все разбредались по самым большим магазинам в стране – кто в ГУМ, кто в ЦУМ, кто в "Детский мир". Некоторые успевали везде, с энтузиазмом курсируя по периметру этого торгового треугольника.
Мы честно выполнили основную гражданскую программу, не уделив должного внимания лишь вождю мирового пролетариата. Должна признаться, я так и не побывала в мавзолее до сих пор…
…А Царь-пушку и Царь-колокол осмотрела в подробностях. Эти гигантские экспонаты и сейчас впечатляют всех детей, приходящих в Кремль.
На просторной Ивановской площади Кремля установлены русские диковины – Царь-пушка и Царь-колокол. Ни такого колокола, ни такой пушки нет не в одной другой стране, эти самые крупные в мире, но они никогда не приводились в действие. Два великана являются лишь московскими достопримечательностями, чудом литейного искусства. И Царь-пушка, и Царь-колокол придуманы были, чтобы удивлять народ. Это символы нации.
Историческая справка.Царь-колокол отлит по приказу императрицы Анны Иоанновны мастерами Маториными в 1735 году. Поверхность его украшена чеканным орнаментом и портретами царских особ. Чеканные работы были ещё не завершены, и колокол находился в специальной яме, на сваях и решетке. В Кремле случился очередной пожар, и в эту яму полетели горящие бревна. Яму стали заливать холодной водой, и от перепада температур толстостенный купол колокола треснул, от него откололся большой кусок. С того момента гигантское изделие пролежало в земле почти 100 лет. Его подняли в 1836 году и установили на Ивановской площади на специальном постаменте. Отколовшийся элемент отливки находится рядом с колоколом.
Царь-пушка изготовлена в 1568 году известным русским мастером Андреем Чоховым вместе с его учениками. Кроме своих размеров, пушка поражает искусным декором. Ствол пушки украшен орнаментами, рельефными поясками и изображением царя Фёдора Иоанновича, сына Ивана Грозного. На лафете – выпуклое изображение львиной головы. Предполагалось, что пушка будет служить для защиты переправы через Москву-реку, однако это мощное орудие в военных действиях не участвовало. Рядом с пушкой лежат декоративные ядра.
Ивановская площадь несколько веков была главным общественным местом древней Москвы, и только после Отечественной войны 1812 года это значение перешло к Красной площади. На Ивановской площади находились различные царские приказы – прообразы нынешних министерств. Здесь громогласно зачитывали царские указы, здесь казнили осужденных, которые тоже издавали крики, и благодаря этому до сих пор в русском языке жива поговорка "кричать во всю Ивановскую". Этот факт подтверждает, что многие наши бытовые словечки и поговорки зародились в стенах Кремля, и живут по сей день. Мы ещё поговорим об этом, чтобы убедиться, насколько дух этого святого места силён в нас!
В тот прохладный августовский день мы выполнили укороченную прогулочную программу, потом запечатлелись и у Царь-пушки, и у Царь-колокола, причем я была в модном тогда плаще из непромокаемой чудо-ткани "болонья". Ну, кто помнит эту советскую болонье-манию, тот понимает, о чём я толкую. Уже по названию ясно, что эта мода пришла к нам из Италии. Итальянцы вообще оказали огромное влияние на нашу культуру, и об этом тоже поговорим подробнее! Исследовать Московский Кремль и не упомянуть итальянских умельцев просто невозможно!
Самое главное, что в тот знаменательный день я влюбилась. Я увидела Московский Кремль и испытала такое возвышающее, головокружительное чувство, к которому была совсем не готова. Чувство было большое, распирающее и одновременно трепетное. Сердчишко колотилось, и мысли в голове ворочались каике-то новые, дерзкие. Я ещё не представляла, как сложится моя жизнь, кем я буду по профессии, за кого выйду замуж, и рожу ли я детей. Я одно лишь понимала, что теперь-то мне как-то так надо выстроить свою судьбу, чтобы чаще бывать здесь, у этих стен. Меня примагнитило к Кремлю, я уже не могла допустить мысль, что можно жить где-то вдали от Боровицкого холма. У меня появилась мечта – иметь причастность к Москве.
Вообще-то в тот августовский день много чего было: приятные покупки в "Детском Мире", аппетитные пельмени в кафе "Красный мак" (было такое общепитовское заведение в Столешниковом переулке), наслаждение столичным эскимо "Лакомка" и хруст "Московского картофеля", который продавался в целлофановых пакетиках и стоил всего-то 10 копеек. Сытые и довольные мы возвращались в свою гостиницу, ужасно гордясь тем, что столица нашей Родины такая большая и прекрасная. И всё в Москве настолько умно устроено, что представить себе город лучше этого просто невозможно! Даже усталость казалась приятной, потому что это особая, московская утомленность, подчёркивающая полноту и радость жизни.
Бывают такие редкие дни, когда вдруг всё, о чём мечтаешь и даже не мечтаешь, стремительно воплощается. Москва оказалась городом, где ошеломительное счастье обрушивается прямо с высоты небес. Проехав полстраны, увидев нашу столицу, я ощутила огромность мира и себя в нём. Такой торжественный день я переживала впервые.
Впоследствии моя любовь к Москве, эта бессознательная тяга к московскому бытию и узнаванию столицы, предопределила многие мои поступки во взрослой жизни, и я до сих пор не знаю, правильно ли я поступала, следуя зову своей детской влюбленности. Эта привязанность создавала мне немалые бытовые неудобства, и не принесла, в общем-то, особых дивидендов, но я откровенно рассказываю всё так, как оно есть на самом деле.
Глава 20
Кто и как застраивал Московский Кремль
Когда в душе плещется страсть, подобная моей безотчетной любви к Москве, московской старине и московскому ретро, то обязательно на стержень этого интереса чудесным образом нанизываются всё новые и новые факты. Как к магниту, притягиваются люди и события, и невольно расширяется кругозор, пополняется личная копилка сведений. Конечно же, можно просто перечитать массу книг, которые написаны о Кремле, пересмотреть фотоальбомы, изучить сайты, но всё это даёт лишь усредненное, не живое представление. Все эти документы имеют свои недостатки: они либо политизированы, либо излишне пафосны, либо лубочно-глянцевые, либо написаны скучным, сухим языком научных пособий. Непосредственное общение с особенными людьми иногда приоткрывает нечто большее за полчаса беседы, потому что магия живого слова и живых эмоций незаменима.
Однажды я познакомилась с художницей, которую мне порекомендовали, как хорошего иллюстратора. Мне требовалось оформить обложку нового сборника рассказов. Я мечтала, чтобы читатели брали томик в руки и сразу ощущали расположение, теплоту, понимали, что их ждёт добротное неторопливое чтение современных житейских историй, в героях которых они легко узнают самих себя и своих близких. Художница предварительно просмотрела мои тексты в электронном виде и согласилась воплотить мой замысел.
Мы встретились в небольшом тесноватом кафе на Кузнецком мосту. В помещении витали кофейные ароматы, стоял гул молодых голосов, и посетители сновали туда-сюда. Вроде бы обстановка совсем не рабочая, но это место выбрала сама художница – видимо, атмосфера беспрерывного движения была ей близка. Она проявила пунктуальность, пришла чуть раньше меня. Присев за столик, я сразу поняла, что вижу неординарного человека. Моей собеседницей оказалась хрупкая субтильная девушка, одетая с нарочитой небрежностью, но, тем не менее, эффектно: её плечики и шею прикрывал большой причудливый этнический платок, а на запястьях пестрели многочисленные затейливые браслеты, словно игриво и беспечно нанизанные на девичьи руки. Такой стиль сейчас называют бохо (boho style), в нём просматривается задорная смесь фольклора, хиппи, эко, и это не мода, а философия. Так одеваются творческие личности, с большой степенью внутренней свободы.
Звали кареглазую брюнетку по-русски просто, душевно и красиво – Маша. Она приветливо улыбнулась мне, достала из большой холщовой сумки чистые листы бумаги, пенал с карандашами и фломастерами, и мы принялись фантазировать, выстраивая эскизы.
– Мне понравились ваши рассказы, – мягко сказала она. – Особенно про молодую журналистку, которая прямо на улице угодила в комедию положений. На главной обложке я бы хотела изобразить именно её.
Я не спорила, а с любопытством следила за порханием кончика карандашного грифеля. То, что прорисовывалось, мне уже нравилось. Из легких штришков возникал образ девушки-современницы, и была в нём женственность, и ощущалась душа. Одним словом, мы с Машей очень быстро поняли друг друга. В конце беседы я спросила:
– Маша, а много книг вы уже иллюстрировали?
– Нет, я этим не так давно занимаюсь, да и не за все предложения берусь. Мне вообще-то некогда. Я ведь реставратором работаю, а обложки и иллюстрации так, подработка, – честно призналась она.
– Реставратором?! – удивилась я. Почему-то её юный вид не вязался в моём представлении с этой серьёзной и ответственной профессией. – И где же вы трудитесь, если не секрет?
– Я очень счастливый человек, – гордо сообщила Маша и просияла глазами. – Я в Кремле работаю. Если туда попадаешь, то уже всё, ничего другого не надо! Это самое лучшее место на Земле!
С этим утверждением художницы я согласилась сразу, меня и убеждать не стоило.
– Я теперь специально второе образование получаю – архитектора-реставратора, – продолжила Маша. Она заметила огонёк в моих глазах и поняла, что со мной можно говорить на эту тему сколько угодно, и она мне не прискучит. – Мы сейчас в Теремном Дворце работаем. Я его просто обожаю! Это чудо! Готова в выходные дни туда ходить – лишь бы пускали.
– В Теремном дворце? – воскликнула я. – А я ведь там и не была, знаю только по фотографиям… А что именно вы там делаете?
– Сейчас занимаюсь тонкой очисткой старинной резьбы капителей.
– Надо же! – воскликнула я и нетерпеливо заёрзала на стуле. Мне очень хотелось подробностей, но было как-то неловко выспрашивать.
А ещё возникло шальное желание попросить её взять меня с собой! Конечно, я понимала, что это почти невозможно, ведь это Кремль, резиденция главы государства, там для каждого требуется отдельный пропуск, каждого работника проверяют, но мысль вертелась в голове и жгла. Я едва сдерживалась, чтобы не озвучить её.
– Это вообще-то монотонная работа и даже довольно грязная, – смущенно сказала Маша, будто заметив, что я о чём-то намереваюсь попросить её. – Я постоянно вся в белилах, пыли и грязных пятнах… Но зато такая радость, когда открывается большой фрагмент и видна работа старых мастеров, их замысел, узор!
Оказалось, что моя художница не так юна, как выглядит, и уже довольно опытна и очень старательна. К счастью, такие люди существуют, и благодаря их кропотливой работе Московский Кремль имеет свой потрясающий, блистательный вид.
– Вы знаете, что сейчас в Кремле находятся постройки пяти веков? – Маше самой хотелось рассказать больше, и перед ней сидел очень внимательный слушатель. – Заходишь и переносишься в другие эпохи. Я всегда так себя настраиваю, чтобы работа получалась. Я читаю о прошлых веках и представляю себя, будто я там. Придумываю себе роль, как в фильме.