Штаб-квартира в Петербурге
Фирма "Зингер" по производству швейных машинок и мануфактуры стала завоевывать российский рынок в конце позапрошлого века. Ее основателем был И. Зингер, который ухитрился первым в мире запатентовать иголку с ушком на острие, что и позволило создать машину для шитья. Вскоре в России были уже сотни отделений фирмы, а в начале прошлого века руководство компании решило создать свою российскую штаб-квартиру и центральный магазин в Петербурге. Она купила за миллион рублей участок на Невском напротив Казанского собора и решила возвести в городе первый небоскреб на американский манер. Однако первый проект был отклонен. Оказалось, что в Петербурге в то время нельзя было строить здания выше 22 метров. Строительство было поручено опытному академику архитектуры Павлу Сюзору, который решил компенсировать высоту техническими новинками. Впервые в России при строительстве Дома Зингера был применен металлический каркас. Он позволил сделать стены тонкими и украсить их огромными окнами.
Стеклянная крыша
Другое новшество – двор, перекрытый стеклянной крышей. Этот прием сегодня снова стали активно использовать в Петербурге. На фасаде здания нет и привычных для города на Неве водосточных труб – они упрятаны в стены. Не надо было счищать снег с крыши, его убирали при помощи пара. Среди других новинок можно назвать лифты фирмы "Отис", встроенные сейфы берлинской фирмы "Панцер", пароводяное отопление, а также систему вентиляции и кондиционирования. Приточные вентиляционные камеры находились в подвале, воздух в помещения подавался очищенным, подогретым и увлажненным. Чтобы создать иллюзию высотного здания, архитектор украсил его башней-фонарем с огромным стеклянным глобусом в виде земного шара. Он служил рекламой фирмы – внутри освещался электричеством, а снаружи был обвит надписью: "Зингер и Ко". Городская управа была против такого купола, как и многие маститые архитекторы, которые считали, что такие "модернистские" новшества не допустимы в здании, расположенном напротив Казанского собора с куполом Воронихина, выдержанным в строгом классическом стиле. Однако Академия художеств поддержала Сюзора.
Денег не хватило
В металлодекоре здания (двери, решетки французских балконов) впервые была использована ковкая бронза. Фигуры на фасаде, выполненные в технике выколотки под "зеленую бронзу", образно символизировали предназначение здания: в руках каждой волоокой девы – веретено с тонкой стальной нитью, а подле нее швейная машинка. Не поскупились хозяева фирмы и на внутреннюю отделку: дубовые рамы и двери, медные резные шпингалеты на окнах, сусальное золото и даже каррарский мрамор из Италии. Однако денег на то, чтобы завершить помпезную отделку, не хватило: последние марши лестницы выложены уже не мрамором, а простым известняком. Кстати, владельцы "Зингера" не собирались использовать все огромное здание только под свою конторы, а хотели сдать часть помещений в аренду. Другими словами, создавали в Петербурге первый многопрофильный бизнес-центр.
Мало кто знает, но именно компания "Зингер" шила форму для русской армии. Однако ее название в народе ассоциировалось с Германией, а когда началась война, фирму стали обвинять в шпионаже. Тогда владельцы и поспешили сдать нижний этаж под консульство США и стали всячески подчеркивать, что они – американская компания.
Американский орел
Есть на Доме Зингера одна деталь, на которую обычно не обращают внимания. Это установленный на куполе распростерший огромные крылья орел с американского герба. Получалось, что самый высокий герб, парящий над Петербургом, был не русским двуглавым орлом, а американским! Как такое могло получиться, сегодня уже никто не знает. Некоторые приписывают орла появившемуся в здании консульству США. Именно по той причине, что у него была одна голова, он и уцелел в 1917 году, когда по всему городу сносили символы самодержавия – орлов двуглавых. Однако в 1920-е годы орел все-таки таинственно исчез. Восстановили его уже в наши времена.
Дом книги
Хитрости с консульством, впрочем, не помогли владельцам здания, и в 1918 году оно было национализировано большевиками. Сначала в нем устроили книжный склад, а потом издательство. В конце концов Дом Зингера получил новое назначение и новое имя: Дом книги. Первые два этажа занял самый крупный книжный магазин города, открывшийся 19 декабря 1919 года. В 1919–1920 годах в Доме книги сосредоточилась почти вся книжная торговля "Петрогосиздата". Магазин № 1 – Дом книги – очень быстро стал ведущим предприятием книжной торговли. На верхних этажах здания разместились редакции издательств "Искусство", "Художественная литература", "Агропромиздат". Позднее там же поселилось первое в нашей стране специальное издательство для детей – "Лендетгиз", организованное Маршаком и выпускавшее знаменитые журналы "Чиж" и "Ёж". Дом книги продолжал работать и во время блокады Ленинграда. В ноябре 1941 года взрывной волной в витринах выбило все стекла.
Символ культурной жизни
В 1949-м в Доме книги впервые был организован праздничный книжный базар, ставший впоследствии традиционным, по-прежнему активно работал отдел "Книга – почтой", открытый еще в 1923-м. Здесь же проводились и встречи читателей с авторами, вечера поэзии, тематические недели и декады с экспозицией. После краха СССР о своей собственности в России вспомнили прежние владельцы здания. В Петербург из США приехал их потомок Вадим Зингер. Он встречался с тогдашним мэром Анатолием Собчаком и обсуждал с ним вопрос о возврате здания. Однако дело не выгорело, а в 1999 году компания "Зингер" обанкротилась. Новые собственники здания захотели сменить его профиль, однако это вызвало волну протестов горожан. В результате перепрофилировать здание запретили, и Дом книги остался Домом книги и одним из символов культурной жизни нашего города. В нем проводятся встречи с известными писателями, круглые столы с петербургскими авторами и издателями, праздники для юных читателей, музыкальные вечера и другие мероприятия. Можно смело сказать, что такого красивого книжного магазина нет больше нигде в мире.
Большая Морская, 38
От Невского, ближе к зданию Адмиралтейства с его золотым шпилем, идут две Морских улицы: Большая и Малая. На Большой Морской, в доме № 38 жил знаменитый в свои времена Иван Елагин, которому Екатерина поручила управлять театрами и музыкою придворными. Помимо должности главы императорских театров, Иван Перфильевич был одновременно гофмаршалом императорского двора и знаменитым масоном. Позднее там поселился герой войн, а потом генерал-губернатор Петербурга Михаил Милорадович.
Первый масон
Елагин слыл просветителем и щедрым меценатом, но в историю вошел, как один из первых в Петербурге масонов. Получив из Лондона патент на должность "Великого провинциального мастера", Елагин руководил в России союзом из десяти масонских лож. Он написал труд "Учение древнего любомудрия", в котором было собрано самое ценное из многих масонских книг, имевшихся тогда в России. По свидетельству историков, именно в доме Елагина в масоны приватно был принят цесаревич Павел Петрович – будущий император Павел I. В особняке на Большой Морской устраивались мистические церемонии по посвящению в орден "Вольных каменщиков" новых членов. Проходили они в тайне, сопровождались причудливыми ритуалами с использованием открытых гробов, шпаг, фартуков, молотков и других масонских атрибутов. У Елагина остановился и прибывший из Италии знаменитый авантюрист граф Калиостро. При жизни о Елагине рассказывали самые невероятные вещи, но и после его смерти о нем ходили легенды. Рассказывали даже, что при вскрытии склепа в Александро-Невской лавре его могила оказалась пустой.
Генерал Милорадович
Позднее в доме Елагина на Большой Морской разместилась канцелярия военного генерал-губернатора Санкт-Петербурга. Там на казенной квартире поселился герой Отечественной войны 1812 года генерал Михаил Милорадович. Еще в детстве он был зачислен в лейб-гвардии Измайловский полк, а потом принимал участие во многих боевых походах. Особенно отличился он в Итальянском и Швейцарском походах Суворова. Во время перехода через перевал Сен-Готтард солдаты Милорадовича, увидев заваленные снегом отвесные скалы, заколебались. Заметив это, Михаил Андреевич воскликнул: "Посмотрите, как возьмут в плен вашего генерала!" – и, как и Суворов на знаменитой картине, покатился с утеса на спине. Солдаты, обожавшие командира, дружно последовали вслед за ним.
Всегда изящно одетый, щеголеватый и подтянутый, Милорадович под пулями непринужденно раскуривал трубку, весело шутил. Он везде поспевал, никогда не опаздывал, всегда был бодр и энергичен, возбуждая войска личным примером. Раньше всех садился на коня и слезал с него последним. Генералом он стал уже в 38 лет.
Военные подвиги
Но необыкновенно популярным и знаменитым сделали Милорадовича Отечественная война 1812 года. В Бородинском сражении, действуя в составе армии Барклая-де-Толли, он командовал тремя пехотными корпусами и успешно отбил все атаки французских войск. Через два дня после Бородино Кутузов назначил его начальником арьергарда русских войск. А когда Наполеон был вынужден отступать по разоренной Смоленской дороге, Кутузов поручил Милорадовичу преследование французов, где тот снова отличился.
В Лейпцигской "битве народов" Михаил Андреевич успешно командовал русской гвардией, за что получил потом титул графа. Царь разрешил ему – особая милость для генерала! – носить солдатский Георгиевский крест, сказав: "Носи его, ты – друг солдата!"
Мятеж декабристов
Вернувшись в Петербург в 1818 году, Милорадович получил назначение на пост генерал-губернатора. Но, привыкший воевать, он не имел удовлетворения от бюрократической должности градоначальника и заскучал. В хозяйственные дела не вникал, а наполнялся энергией, лишь когда случалось что-то необычное. Поводом проявить себя для него стал мятеж декабристов в 1825 году. Милорадович не захотел вести своих солдат против восставших, не желая проливать русскую кровь.
"Пойду сам!" – сказал отважный генерал и один поскакал на Сенатскую площадь. Там, выехав перед строем замерших в каре солдат, Милорадович поднял золотой клинок и воскликнул: "Скажите, кто из вас был со мной под Кульмом, Лютценом, Бауценом?" – никто в строю не пошевелился. "Слава Богу! – воскликнул Милорадович, – здесь нет ни одного русского солдата!"
В рядах войск появилось замешательство: солдаты поняли, что предают боевого генерала. Но в этот момент прозвучал роковой выстрел отставного поручика Каховского, и смертельно раненный генерал-губернатор повалился на снег.
Смерть от русской пули
Оставшемуся невредимым в многочисленных сражениях – в них он не получил ни одного ранения, Милорадовичу коварной судьбой было суждено умереть от русской пули. Но, даже умирая, славный генерал не терял присутствия духа и шутил. "Слава Богу, – сказал он стоявшим у его смертного одра, – что эта пуля не ружейная, не солдатская…" Убийство героя 1812 года вызвало в Петербурге возмущение.
"Какая сволочь! – писал поэт Жуковский о случившемся. – Презренные злодеи, которые хотели с такой безумной свирепостью зарезать Россию!"
При жизни генерал славился хлебосольством и расточительностью. "Не понимаю, какой интерес жить без долгов!" – шутил он. Однако после смерти проданного имения Милорадовичаедва хватило на их покрытие…
Что было после
После Милорадовича в доме на Большой Морской поселился другой генерал-губернатор, Павел Голенищев-Кутузов, прославившийся тем, что именно при нем застенок для арестантов в Петербурге стали именовать "кутузкой". Бывал тогда в этом доме и юный Пушкин, которому пришлось оправдываться перед генерал-губернатором за свою шаловливую поэму "Гаврилиада".
С 1870 года указом императора дом на Морской был отдан в ведение Императорского общества поощрения художеств. Среди его "клиентов" были такие знаменитости, как Брюллов, Верещагин, Клодт, Крамской, Тарас Шевченко и другие. В более поздние времена секретарем Общества был Николай Рерих.
В советские времена домом продолжали пользоваться служители муз. Там прошла первая выставка художников революционной России.
Художники собираются в этом знаменитом доме и поныне. В особняке на Большой Морской, 38 размещается Санкт-Петербургский союз художников, постоянно проводятся выставки и собрания живописцев.
Граф Калиостро
В СССР большой популярность пользовался фильм Марка Захарова "Формула любви", снятый в 1984 году. Он был создан по мотивам повести Алексея Толстого "Граф Калиостро", рассказывавшей о легендарном мошеннике XVIII века. Но если в фильме итальянский маг-проходимец надувает обитателей лишь некоего загородного имения, в действительности он орудовал в Петербурге, где одурачил очень многих, в том числе даже самого могущественного тогда князя Потемкина. А жил, вероятно, у Ивана Елагина в упомянутом выше доме № 38 на Б. Морской.
Уроженец Сицилии
Родился Калиостро в Палермо на Сицилии в семье торговца тканями, и никаким графом не был. Его настоящее имя – Джузеппе Бальзамо. В юности он отличался большими способностями и даже поступил в духовную семинарию, откуда, правда, вскоре сбежал. Куда больше молитв и постов пылкого итальянца привлекали авантюрные похождения. Он страстно жаждал разбогатеть и прославиться, хотя бы и не совсем честным путем. Для этого Бальзамо сменил имя, взяв у своей тетки в Мессине звучную фамилию Калиостро.
Сила алхимии
Подружившись с монахом-аптекарем, юный Джузеппе увлекся алхимией. И вскоре стал уже опытным мошенником: ловко подделывал паспорта и завещания, изготавливал записки о кладах, фальшивые закладные и т. п. Потом отправился странствовать по миру, побывал в Египте, Каире, на островах Родос и на Мальте, долго колесил по всей Европе. Вскоре сблизился с масонами и даже основал ложу древнеегипетского ритуала, а себя стал именовать Великим коптом. Во время странствий Бальзамо познакомился с бродячими факирами и овладел приемами гипноза, научился всякого рода фокусам и трюкам, которые потом использовал в своих сеансах "черной и белой магии". Он утверждал, будто изобрел эликсир "вечной молодости", "философский камень" и открыл формулу, при помощи которой может превращать простые металлы в золото. Кстати, у Калиостро писатель Алексей Толстой заимствовал, наверное, эпизод для "Золотого ключика", когда кот Базилио и лиса Алиса советуют простодушному Буратино закопать свои монеты в землю. Именно это "великий махинатор" посоветовал сделать в Англии некоей мадам Фрей, предложив ей закопать в землю для "приумножения богатства" ее бриллиантовое ожерелье и золотой ларец, которые потом похитил.
Пророчества и обаяние
Прославился Калиостро еще и пророчествами, предсказав французскую революцию. Что, впрочем, не так уж оказалось трудно, учитывая, что он был необычайно умен, много путешествовал, общался с самыми влиятельными людьми в разных странах. Как и все знаменитые мошенники, Калиостро был очень обаятельным человеком, умел войти в доверие к любому. Слава его быстро росла, в некоторых европейских странах авантюриста встречали как пророка, принимали во дворцах королей и высшей знати.
Калиостро прибыл в Петербург в 1780 году вместе со своей женой-красавицей Лоренцой, выдававшей себя за итальянскую принцессу Санта Кроче. С собой он имел рекомендательные письма от европейских масонов, которые позволили ему близко сойтись с графом Елагиным, сильно увлекавшимся в то время масонством. В подвалах его дворца на Елагином острове (или в его доме на Морской – точно неизвестно) была оборудована секретная лаборатория, в которой Калиостро начал ставить свои магические опыты.
Магия в Петербурге
В Петербурге, где мошенник пробыл полгода, он действовал по уже хорошо отработанной схеме. Устраивал сеансы магии в домах знатных людей, на которых превращал железные гвозди в "золото", "выращивал" бриллианты, вызывал духов умерших, проводил сеансы гипноза. Ему, в частности, удалось изгнать дьявола из юродивого Василия Желугина, вернуть к жизни новорожденного графа Строганова и т. п. 25-летняя Лоренца рассказывала, будто ей давно за 60 и она выглядит так благодаря эликсиру молодости, открытому Калиостро. Разумеется, что петербургские дамы валом валили на сеансы итальянского мага.
Калиостро выдавал себя также за искусного врача, принимал больных, которые за большие деньги получали от него чудодейственные снадобья. Состав этих чудодейственных средств описал профессор А. Нелюбин в начале XIX века: "Калиостров жизненный бальзам включал: алоэ, мирру, ладан, перуанский бальзам, мастику, стиракс, ягоды благородного лавра, шафран, мускатный цвет, гвоздику, кардамон, куркуму, калган, кубебу, цветки лаванды, очищенный винный спирт, эфирные масла майорана, розмарина, лаванды, корицы, гвоздики, розы, лимона, померанца, укропа, аниса и тмина. Этот бальзам предписывался от 10 до 20 капель как противуядное средство, а также давался при параличе, апоплексии, злокачественных лихорадках, острых сыпях, венерической болезни".
Еще были Калиостровы "белые и желтые капли", "египетские слабительные пилюли"…
Опыты с Потемкиным
Но самую громкую славу в Петербурге ему принесли опыты у могущественного князя Григория Потемкина, фаворита Екатерины. Итальянец обещал вельможе утроить его золото, на что князь, любопытства ради, охотно согласился. Взятое у Потемкина золото после магических опытов Калиостро взвесили – и его в самом деле стало в три раза больше! Какую именно штуку проделал мошенник – неизвестно, однако, согласно договору, князь отдал ему его третью часть.
В конце концов Джузеппе Бальзамо все-таки "прокололся". За огромные деньги он взялся излечить младенца богатой купчихи, который после сомнительных опытов умер. Калиостро попытался его подменить, купив новорожденного у крестьянки, но обман раскрылся. Придворный врач великого князя Павла Петровича, Сазонович, даже вызвал Калиостро на дуэль. Тот вместо оружия предложил использовать яды. Каждый из дуэлянтов должен был принять пилюлю противника, и тот, у кого оказалось лучшее противоядие, считался бы победителем. Приняв яд на глазах друг у друга, противники разошлись. Через некоторое время Сазонович получил записку, в которой Калиостро сообщал, что дал ему безобидное снадобье, повышающее мужскую потенцию. Тем не менее вскоре авантюристу приказали покинуть Петербург.