Витфорт от имени королевы, именуя Петра императором, извинился бессилием английских законов и уведомлял, что новым законом, утвержденным в парламенте, отныне посланники ограждены от подобных оскорблений.
…..
Петр не сдержал своего слова. Выборгский гарнизон объявлен был военнопленным. Петр озлоблен был обидою, учиненною его белому флагу… но раненых и больных офицеров, также вдов и детей убитых отпустил со всем их имением.
…..
Говорят, что было перехвачено письмо визиря к царю, в коем благодарил он его за 2000 мешков. Шведский король доставил оное султану. Визирю отсекли голову.
…..
Петр писал в сенат: пропущение времени, подобно смерти, – невозвратно.
…..
Визирь требовал выдачи Кантемира; Петр не соглашался, говоря: "лучше уступлю свои земли до Курска. Буду иметь надежду возвратить, но отступиться от своего слова значит перестать быть государем".
…..
Судей, не осудивших капитана Елагина за грабеж, повелевает послать на каторгу (галеры), описав их имение.
…..
В сие время другое дело озлобило Петра: первая супруга его, Евдокия, постриженная в Суздальском Покровском монастыре, привезена была в Москву вместе с монахинями… Бывшая царица уличена была в ношении мирского платья, в угрозах именем своего сына, в связи с Глебовым…
…..
Бекович был легковерен, упрям и несведущ, и предприятие великое с ним вместе погибло…
Бекович достигнул Хивы. Его окружили 24 ООО войска под начальством самого хивинского хана Ширгази.
Три дня продолжались безуспешные их нападения. Бекович шел все вперед. Жители уже выбирались из Хивы. Бекович в сие время получил известие, что жена его (урожденная княжна Голицына) утонула с двумя своими детьми в Волге. Он впал в уныние и обезумел.
Ширгази меж тем прибегнул к хитрости. Он успел заманить к себе Бековича будто бы на переговоры… Все россияне были захвачены или умерщвлены. Хан хивинский послал к хану бухарскому голову несчастного Бековича, хвалясь, что избавил себя и своего соседа от опасного врага. Бухарский хан, пользуясь плодами его коварства, изъявил негодование и назвал Ширгази человекоядцем, чем угодил Петру…
…..
Дело царевича, казалось, кончено. Вдруг оно возобновилось… царевич отпирался. Пытка развязала ему язык; он показал на себя новые вины…
Царевич более и более на себя наговаривал, устрашенный сильным отцом и изнеможенный истязаниями.
…..
Гражданские чины, порознь, объявили единогласно и беспрекословно царевича достойного смертной казни.
Духовенство, как бабушка, сказало надвое.
… царевич умер отравленный.
…..
Петр объявил еще один из тиранских указов: под смертною казнию запрещено писать запершись. Недоносителю объявлена равная казнь. Голиков полагает причиною тому подметные письма.
…..
Достойна удивления разность между государственными учреждениями Петра Великого и временными его указами. Первые суть плод ума обширного, исполненного доброжелательства и мудрости, вторые жестоки, своенравны и, кажется, писаны кнутом. Первые были для вечности, или по крайней мере для будущего, – вторые вырвались у нетерпеливого самовластного помещика.
…..
Сенат и синод подносят ему титул: Отца Отечества, Всероссийского Императора и Петра Великого. Петр недолго церемонился и принял их.
…..
Петр был гневен. Несмотря на все его указы, дворяне не явились на смотр в декабре.
…..
В сие время камергер Моне… и сестра его были казнены. Моне потерял голову; сестра его высечена кнутом. Два ее сына – камергер и паж – разжалованы в солдаты. Другие оштрафованы.
Императрица, бывшая в тайной связи с Монсом, не смела за него просить, она просила за его сестру. Петр был неумолим.
…..
Оправдалась ли Екатерина в глазах грозного супруга? по крайней мере ревность и подозрение терзали его. Он повез ее около эшафота, на котором торчала голова несчастного. Он перестал с нею говорить, доступ к нему был ей запрещен. Один только раз, по просьбе любимой его дочери Елисаветы, Петр согласился отобедать с той, которая в течение двадцати лет была неразлучною его подругою.
…..
Знатных дворянских детей записывать в гвардию, а прочих в другие.
Военная коллегия спросила, что такое знатное дворянство? и как его считать? по числу ли дворов или по рангам. Разрушитель ответствовал: "Знатное дворянство по годности считать".
…..
16-го января Петр начал чувствовать предсмертные муки. Он кричал от рези. 22-го исповедовался и причастился.
Он уже не имел силы кричать и только стонал, испуская мочу.
…..
Тогда-то Петр потребовал бумаги и перо и начертал несколько слов неявственных, из коих разобрать было можно только сии: "отдайте всё"… перо выпало из рук его. Он велел призвать к себе цесаревну Анну, дабы ей продиктовать. Она вошла, но он уже не мог ничего говорить.
Александр Радищев
Эпиграф:
"Не следует, чтобы честный человек
заслуживал виселицы"
(слова Карамзина в 1819 году)
Беспокойное любопытство, более нежели жажда познаний, была отличительная черта ума его.
…..
В то время существовали в России люди, известные под именем мартинистов… Радищев попал в их общество. Таинственность их бесед воспламенила его воображение. Он написал свое "Путешествие из Петербурга в Москву", сатирическое воззвание к возмущению, напечатал в домашней типографии и спокойно пустил его в продажу.
Если мысленно перенесемся мы к 1791 году, если вспомним тогдашние политические обстоятельства… то преступление Радищева покажется нам действием сумасшедшего. Мелкий чиновник, человек безо всякой власти, безо всякой опоры, дерзает вооружиться против общего порядка, против самодержавия, против Екатерины!… Мы никогда не почитали Радищева великим человеком. Поступок его всегда казался нам преступлением, ничем не извиняемым, а "Путешествие в Москву" весьма посредственною книгою; но со всем тем не можем в нем не признать преступника с духом необыкновенным; политического фанатика, заблуждающегося конечно, но действующего с удивительным самоотвержением и с какой-то рыцарскою совестливостью.
Но, может быть, сам Радищев не понял всей важности своих безумных заблуждений. Как иначе объяснить его беспечность и странную мысль разослать свою книгу ко всем знакомым, между прочими к Державину, которого поставил он в затруднительное положение? Как бы то ни было, книга его, сначала не замеченная, вероятно потому, что первые страницы чрезвычайно скучны и утомительны, вскоре произвела шум…
Екатерина сильно была поражена. Несколько дней сряду читала она эти горькие, возмутительные сатиры. "Он мартинист, – говорила она Храповицкому, – он хуже Пугачева; он хвалит Франклина". – Слово глубоко замечательное: монархиня, стремившаяся к соединению воедино всех разнородных частей государства, не могла равнодушно видеть отторжение колоний от владычества Англии.
Радищев предан был суду. Сенат осудил его на смерть. Государыня смягчила приговор. Преступника лишили чинов и дворянства и в оковах сослали в Сибирь.
…..
В Илимске Радищев предался мирным литературным занятиям.
Не станем укорять Радищева в слабости и непостоянстве характера. Время изменяет человека… Глупец один не изменяется, ибо время не приносит ему развития, а опыты для него не существуют. Мог ли чувствительный и пылкий Радищев не содрогнуться при виде того, что происходило во Франции во время Ужаса? Мог ли он без омерзения глубокого слышать некогда любимые свои мысли, проповедаемые с высоты гильотины, при гнусных рукоплесканиях черни? Увлеченный однажды львиным ревом колоссального Мирабо, он уже не хотел сделаться поклонником Робеспьера, этого сентиментального тигра.
…..
Граф 3. удивился молодости его седин и сказал ему с дружеским упреком: "Эх, Александр Николаевич, охота тебе пустословить по-прежнему! или мало тебе было Сибири?" В этих словах Радищев увидел угрозу. Огорченный и испуганный, он возвратился домой, и… отравился.
…..
Самое пространное из его сочинений есть философическое рассуждение "О Человеке, о его смертности и бессмертии". Умствования оного пошлы и не оживлены слогом… Между статьями литературными замечательно его суждение о Тилемахиде и о Тредьяковском, которого он любил по тому же самому чувству, которое заставило его бранить Ломоносова: из отвращения от общепринятых мнений. В стихах лучшее произведение его есть "Осьмнадцатый век", лирическое стихотворение, писанное древним элегическим размером, где находятся следующие стихи, столь замечательные под его пером: "Нет, ты не будешь забвенно, столетье безумно и мудро…"
…..
"Путешествие в Москву", причина его несчастия и славы, есть… очень посредственное произведение, не говоря даже о варварском слоге. Сетования на несчастное состояние народа, на насилие вельмож и проч. преувеличены и пошлы. Порывы чувствительности, жеманной и надутой, иногда чрезвычайно смешны.
…..
В Радищеве отразилась вся французская философия его века…; но все в нескладном, искаженном виде, как все предметы криво отражаются в кривом зеркале. Он есть истинный представитель полупросвещения. Невежественное презрение ко всему прошедшему, слабоумное изумление перед своим веком, слепое пристрастие к новизне, частные поверхностные сведения, наобум приноровленные ко всему, – вот что мы видим в Радищеве. Он как будто старается раздражить верховную власть своим горьким злоречием; не лучше ли было бы указать на благо, которое она в состоянии сотворить?… Но все это было бы просто полезно и не произвело бы ни шума, ни соблазна…
Какую цель имел Радищев? чего именно желал он? На сии вопросы вряд ли бы мог он сам отвечать удовлетворительно. Влияние его было ничтожно. Все прочли его книгу и забыли ее, несмотря на то, что в ней есть несколько благоразумных мыслей, несколько благонамеренных предположений… Они принесли бы истинную пользу, будучи представлены с большей искренностью и благоволением; ибо нет убедительности в поношениях, и нет истины, где нет любви.
В Петербургский цензурный комитет
Автор статьи "Александр Радищев" покорнейше просит Комитет о возвращении ему сей статьи, не допущенной к помещению в журнале.
(5 сентября 1836 года)
Анекдоты
(публикация в "Современнике")
Любимый из племянников князя Потемкина был покойный Н.Н. Раевский. Потемкин для него написал несколько наставлений; Н.Н. их потерял и помнил только первые строки: во-первых, старайся испытать, не трус ли ты; если нет, то укрепляй врожденную смелость частым обхождением с неприятелем.
Вольтер
(публикация в "Современнике")
Всякая строчка великого писателя становится драгоценной для потомства.
…..
Что из этого заключить? что гений имеет свои слабости, которые утешают посредственность, но печалят благородные сердца, напоминая им о несовершенстве человечества; что настоящее место писателя есть его ученый кабинет и что, наконец, независимость и самоуважение одни могут нас возвысить над мелочами жизни и над бурями судьбы.
Джон Теннер
(публикация в "Современнике")
Америка спокойно совершает свое поприще, доныне безопасная и цветущая, сильная миром, упроченным ей географическим ее положением, гордая своими учреждениями. Но… уважение к сему новому народу… сильно поколебалось.
С изумлением увидели демократию в ее отвратительном цинизме, в ее жестоких предрассудках, в ее нестерпимом тиранстве… рабство негров посреди образованности и свободы; родословные гонения в народе, не имеющем дворянства; со стороны избирателей алчность и зависть; со стороны управляющих робость и подобострастие; талант, из уважения к равенству, принужденный к добровольному остракизму; богач, надевающий оборванный кафтан, дабы на улице не оскорбить надменной нищеты, им втайне презираемой: такова картина Американских Штатов, недавно выставленная перед нами.
…..
"Записки" Теннера представляют живую и грустную картину. В них есть какое-то однообразие, какая-то сонная бессвязность и отсутствие мысли, дающие некоторое понятие о жизни американских дикарей. Это длинная повесть о застреленных зверях, о метелях, о голодных, дальних шествиях, об охотниках, замерзших на пути, о скотских оргиях, о ссорах, о вражде, о жизни бедной и трудной, о нуждах, непонятных для чад образованности.
Письмо к издателю
(публикация в "Современнике")
Может ли письменный язык быть совершенно подобным разговорному? Нет, так же, как разговорный язык никогда не может быть совершенно подобным письменному.
Не одни местоимения "сей" и "оный", но и причастия вообще и множество слов необходимых обыкновенно избегаются в разговоре. Мы не говорим: карета, скачущая по мосту, слуга, метущий комнату; мы говорим: которая скачет, который метет и пр., заменяя выразительную краткость причастия вялым оборотом.
Из того еще не следует, что в русском языке причастие должно быть уничтожено. Чем богаче язык выражениями и оборотами, тем лучше для искусного писателя. Письменный язык оживляется поминутно выражениями, рождающимися в разговоре, но не должен отрекаться от приобретенного им в течение веков. Писать единственно языком разговорным – значит не знать языка.
…..
Жалею, что вы… не упомянули о г. Белинском. Он обличает талант, подающий большую надежду. Если бы с независимостью мнений и с остроумием своим соединял он более учености, более начитанности, более уважения к преданию, более осмотрительности, – словом, более зрелости, то мы бы имели в нем критика весьма замечательного.
Российская Академия
(публикация в "Современнике")
Прекрасный наш язык, под пером писателей неученых и неискусных, быстро клонится к падению. Слова искажаются. Грамматика колеблется. Орфография… изменяется по произволу всех и каждого. В журналах наших еще менее правописания, нежели здравого смысла…
Об обязанностях человека. Сочинение Сильвио Пеллико
(публикация в "Современнике")
Сильвио Пеллико десять лет провел в разных темницах и, получа свободу, издал свои записки. Изумление было всеобщее: ждали жалоб, напитанных горечью, – прочли умилительные размышления, исполненные ясного спокойствия, любви и доброжелательства.
…..
Это уж не ново, это было уж сказано – вот одно из самых обыкновенных обвинений критики. Но все уже было сказано, все понятия выражены и повторены в течение столетий: что ж из этого следует? Что дух человеческий уже ничего нового не производит?
Нет, не станем на него клеветать: разум неистощим в соображении понятий, как язык неистощим в соединении слов… Мысль отдельно никогда ничего нового не представляет; мысли же могут быть разнообразны до бесконечности.
Как лучшее опровержение мнения г-на Шевырева, привожу собственные его слова: "Прочтите ее… и в вашей душе вы ощутите два чувства, которые, к сожалению, очень редки в эту эпоху: чувство довольства и чувство надежды".
Фракийские элегии. Стихотворения Виктора Теплякова
(публикация в "Современнике")
Талант неволен, и его подражание не есть постыдное похищение – признак умственной скудости, но благородная надежда на свои собственные силы, надежда открыть новые миры, стремясь по следам гения, – или чувство, в смирении своем еще более возвышенное: желание изучить свой образец и дать ему вторичную жизнь.
1837 год. Петербург. Дуэль и смерть
СОБЫТИЯ
Свадьба Дантеса и Екатерины Николаевны Гончаровой (10 января).
На балу 22 января Наталья Николаевна танцует с Дантесом. Распускаются слухи, что Дантес женился, чтобы спасти репутацию Натальи Николаевны. "Казарменные каламбуры" доводятся до сведения мужа.
Пушкин вынужден занять еще 2200 рублей под залог вещей.
Отправка 26 января оскорбительного письма Геккерну. Ответное письмо с вызовом на дуэль.
27 января. Пушкин занимался выписками о Петре Великом, читал "Историю России в рассказах для детей".
Отъезд в четыре часа дня на место дуэли ("Черная речка у Комендантской дачи"). По разным подсчетам это была то ли 21 – ая, то ли 29-ая дуэль Пушкина.
Выстрелом поручика Дантеса камер-юнкер Пушкин смертельно ранен в живот. Ответным выстрелом Пушкин легко ранил Дантеса в руку.
В шесть часов вечера Пушкин привезен домой.
Умер днем 29 января в 2 часа 45 минут.
В ночь на 31 января тело перенесено в Конюшенную церковь. Отпевание состоялось на следующий день.
Погребен на рассвете 6 февраля в Святогорском монастыре Опочецкого уезда Псковской губернии.
Письма
...
Пускай Михайловское будет продаваться. Если за него дадут хорошую цену…
(из письма мужу сестры Н.И. Павлищеву, 5 января 1837 года)
...
Не можете ли Вы, любезный Федор Афанасьевич, дать мне взаймы на три месяца, или достать мне, три тысячи рублей?
(из письма Ф.А. Скобельцыну, 8 января 1837 года)
* * *
...
Барон!
… я получил анонимные письма… я заставил вашего сына играть роль столь жалкую, что моя жена, удивленная такой трусостью и пошлостью, не могла удержаться от смеха, и то чувство, которое, быть может, и вызывала в ней эта великая и возвышенная страсть, угасло в презрении самом спокойном и отвращении вполне заслуженном.
Я вынужден признать, барон, что ваша собственная роль была не совсем прилична. Вы… отечески сводничали вашему сыну… Подобно бесстыжей старухе, вы подстерегали мою жену по всем углам, чтобы говорить ей о любви вашего незаконнорожденного… сына; а когда, заболев сифилисом, он должен был сидеть дома, вы говорили, что он умирает от любви к ней…
Я не могу позволить, чтобы ваш сын, после своего мерзкого поведения, смел разговаривать с моей женой, и еще того менее – чтобы он отпускал ей казарменные каламбуры и разыгрывал преданность и несчастную любовь, тогда как он просто плут и подлец. Итак, я вынужден обратиться к вам, чтобы просить вас положить конец всем этим проискам, если вы хотите избежать нового скандала, перед которым, конечно, я не остановлюсь.
Имею честь быть, барон, ваш нижайший и покорнейший слуга.
(из письма барону Л. Геккерну, 25 января 1837 года)
* * *
...
Гений с одного взгляда открывает истину, а истина сильнее царя, говорит священное писание.
(из письма К.Ф. Толю, 26 января 1837 года)
* * *