Возвращайся в Египет! Там увидишь ты снова двор, при котором вырос, поцелуешь ты землю у Больших ворот дворца и присоединишься к семерам, друзьям фараона. Ведь сейчас ты уже начинаешь стареть, теряешь мужскую силу, и должен ты думать о дне погребения и о последнем пути к вечному блаженству.
Здесь уготована тебе ночь с маслами благовонными, здесь ждут тебя погребальные пелены, сотканные руками богини Таит . Здесь проводит тебя похоронное шествие в день последнего соединения с землей. Изготовят тебе саркофаг из золота, а изголовье его – из чистого лазурита. Свод небесный раскинется над тобой, когда положат тебя в саркофаг и быки повлекут тебя. Музыканты пойдут впереди тебя и перед входом в гробницу твою исполнят священный танец Муу . Огласят для тебя список жертвоприношений. Заколют для тебя жертвы у погребальной стелы твоей. Поставят гробницу твою среди пирамид детей фараона, и колонны ее воздвигнут из белого камня. Не умрешь ты в чужой стране, не завернут тебя в баранью шкуру и не зароют как варвара за простой оградой. Довольно тебе топтать землю чужую! Подумай о погребении тела своего и возвращайся!"
Я стоял среди людей племени моего, когда повеление это достигло меня. Прочли мне его, и упал я на землю, простерся в прахе на животе своем и посыпал голову пылью.
Ликуя, ходил я по лагерю своему и говорил:
– Можно ли оказать большую милость слуге, которого сердце увлекло в страны варваров? Поистине безгранично милосердие фараона! Он спасает меня от гибели, ибо Ка его разрешило мне окончить жизнь при дворе.
Копия сообщения о том, что повеление фараона получено
"Синухет говорит:
Мир тебе, прекрасное божество, владыка обеих земель, любимый Ра, богом Солнца, покровительствуемый Монтом, богом Фив!
Превосходно, что ныне твое Ка осведомлено о бегстве слуги твоего, совершенном им по неведению. Да ниспошлют жизнь и силу дыханию ноздрей твоих Амон, владыка "Престола обеих земель" , Собек , Ра, Хатор, Атум и его Эннеада , Сопед, Нофербау, Семсеру, Гор Востока , царский урей богини Уто , венчающий твою голову, сонм богов, владычествующих над водами, Мин-Гор, владыка пустынь и чужеземных стран, Урерт, владычица Пунта, Нут, богиня небес, Горуэр-Ра и все боги Египта и морских островов! Да осыплют они тебя дарами своими! Да пошлют они тебе жизнь бесконечную, без предела, вечную, без границ! И да распространится страх перед именем твоим по горам и долинам! Все, что есть под солнцем, покорно тебе.
Вот мольба слуги к повелителю своему, избавившему его от гибели на чужбине:
О владыка познания! Знаешь ты подданных твоих, слышишь ты из дворца своего даже то, что боится сказать твой слуга. Трудно, тяжко мне говорить об этом!
Но великий бог, подобие Ра, делает мудрым даже простолюдина, своими руками зарабатывающего свой хлеб. Жизнь слуги твоего в руках твоих. Твое величество, Гор покоряющий! Здесь, на чужбине, повинуюсь я повеленьям твоим, ибо простерта десница твоя над всеми странами.
Дабы увериться в этом, пусть прикажет его величество допустить к себе Меки, правителя Кедема, Хентиаушу, правителя Хенткеша, Менусу, правителя земли Фенех .
Это вожди с доброй славой; выросли они в любви к тебе, и даже их страны, не говоря уже о Ретену, преданы тебе, как собаки.
Что же до бегства слуги твоего, то не было оно предумышленным: не таил я в сердце такого желания и не скрывал я мысли такой. Я и сам не знаю, что заставило меня покинуть землю свою. А потом показалось мне, что все это – сон: я почувствовал себя словно житель Дельты, очутившийся вдруг в Элефантине , или человек из страны болот, оказавшийся вдруг в песках Нубии.
Не страх гнал меня: ведь никто меня не преследовал, никто меня не оскорблял, никто меня не обвинял, и глашатай, разыскивающий преступников, не выкрикивал имя мое. Но почему-то затрепетало мое тело и ноги сами понесли меня: сердце вело меня, бог, предопределивший бегство мое, увлекал меня на дорогу.
Но и в далеких землях не возгордился я и не поднял голову, ибо тот, кто знает страну свою, страшится силы твоей. Бог Солнца Ра сделал так, что страх перед тобой царит над землею Египта и над всеми чужеземными странами. И где бы я ни был, при твоем дворе или в этой чужой земле, один ты повелеваешь мною. Солнце восходит по желанию твоему; вода речная – пьют ее, когда ты захочешь; ветер небес – вдыхают его, когда ты дозволишь.
Слуга твой передаст другому свою должность правителя, которую исполнял он в этой земле. И да будет все по воле твоей, ибо ты даруешь нам воздух, которым мы дышим. Да будет с тобою любовь Ра, Гора и Хатор! Да сохранят они дыхание ноздрей твоих, ибо угодно Монту, владыке Фив, чтобы жил ты вечно!"
После прихода ко мне, ничтожному слуге, гонцов фараона дозволили мне провести еще день в стране Иаа, дабы я мог передать своим детям мое достояние. И тогда поставил я во главе племени своего старшего сына; перешло к нему мое племя и все мое добро: все рабы, весь скот, все припасы и все плодовые деревья.
Затем отправился я на юг. Я достиг укрепления "Пути Гора" и здесь остановился. Начальник отряда, который стоял там во главе пограничной стражи, послал вестника ко двору фараона, чтобы сообщить обо мне.
И вот повелел его величество, дабы надежный управитель царских земледельцев отправился мне навстречу. Следом за ним прибыли груженые суда с подарками фараона для азиатов, которые пришли вместе со мной, чтобы проводить меня до "Путей Гора". Каждого из них я назвал по имени перед посланцем фараона.
А потом слуги принялись за свои дела: подняли парус, и мы отплыли. Всю дорогу для меня варили, мешали и процеживали пиво. И так плыли мы, пока не достигли города Итгу .
На другое утро, едва озарилась земля, за мной пришли и позвали меня во дворец. Десять человек шло впереди меня и десять человек следовало за мной.
Между сфинксами у входа я склонился и коснулся челом земли. Дети фараона встретили меня у ворот приветствиями. Семеры, друзья фараона, проводили меня в колонный зал и указали дорогу в покои повелителя.
Я вошел и увидел его величество на троне в золотой нише. Простерся я перед ним на животе своем, услышал я, как божество обратилось ко мне с ласковыми словами привета, – и потерял сознание. Словно сумерки окружили меня! Душа моя отлетела, тело мое ослабло, сердце мое вырвалось из груди, и я уже не отличал жизнь от смерти.
Тогда приказал его величество одному из семеров:
– Подними его! Пусть говорит со мной!
А затем сказал он мне:
– Ну вот и вернулся ты! Ты бежал из Египта и долго блуждал по чужеземным странам. А теперь настигла тебя старость и дряхлость одолела тебя. Вовремя вспомнил ты о своем погребении, – немалое это дело! Теперь не похоронят тебя варвары. Не поступай же во вред себе: отвечай, когда тебя спрашивают, говори, когда называют имя твое!
Но страшился я кары и ответил, как отвечает испуганный человек:
– Что говорит мой повелитель? О, если бы я мог ответить! Но я не могу. Не по своей воле я бежал: десница бога гнала меня. И сейчас еще сердце в груди моей сжимает страх, подобный тому, что был причиной моего злосчастного бегства. Вот я перед тобой, и жизнь моя принадлежит тебе. Да сбудется все, что прикажет твое величество по желанию своему!
Тогда приказал фараон привести к нему детей его. И сказал его величество своей царственной супруге:
– Смотри, вот Синухет! Он вернулся, похожий на азиата, словно он и был азиатом.
Громко вскрикнула супруга фараона, и дети фараона подхватили ее крик. И сказали они его величеству:
– Не он это, повелитель, воистину не он, господин наш!
Но промолвил тогда повелитель:
– Нет, воистину это он.
И вот принесли они ожерелья, трещотки и систры и протянули их фараону . И возгласили они:
Простерты руки твои к Прекрасной ,
О царь долговечный!
Да коснутся они украшений
Владычицы Неба.
Да пошлет она, Золотая,
Жизнь ноздрям твоим,
Да сольешься ты воедино
С Владычицей Звезд.
Корона Египта Верхнего
Плывет на север,
Корона Египта Нижнего
Поднимается к югу
Сочетаются обе короны
По воле твоей,
Венчает божественный урей
Чело твое.
Защити же слуг твоих верных
От зла и напастей!
Да будет к тебе благосклонен
Ра, владыка обеих земель!
Слава тебе и жене твоей,
Владычице всего сущего!
Отложи свой разящий лук
И стрелы свои,
Дай дыхание тем,
Кто задыхается.
Пожалуй нам дар прекрасный,
Синухета, сына Мехит ,
В Египте рожденного варвара,
Правителя бедуинов.
Покинул он землю свою,
Устрашившись тебя,
Но перед ликом твоим
Все забывают страх,
Никто не ведает ужаса,
Если увидит тебя.
И сказал тогда фараон:
– Пусть он не страшится и не опасается! Он будет семером среди других знатных страны моей, он останется при дворе. Отведите его в покои для избранных, в покои Восхваления, и укажите ему место его.
И вот вышел я из покоев фараона. Дети фараона подали мне руки, и мы направились к Большим воротам дворца.
Поселили меня в доме сына фараона, полном прекрасных вещей. Были там прохладные покои с изображениями всех богов на стенах. Хранились там драгоценности из сокровищницы фараона. В каждой комнате были одеяния тончайшего полотна, благовонная мирра и ароматические масла фараона и любимых его придворных. Множество слуг жило там, и каждый был занят своим делом.
Здесь сделано было все, чтобы сбросил я тяжесть лет: остригли меня и причесали, паразитов с тела моего изгнали назад в пески, а варварские одежды вернули кочевникам пустыни. Облаченный в лучшие льняные ткани, умащенный лучшим благовонным маслом, отдыхал я на ложе, оставив пустыни тем, кто живет среди них, а деревянное масло тем, кто им умащается.
Затем предоставили мне отдельный дом с садом, принадлежавший прежде семеру. Множество рабочих перестраивало его; все деревья в саду они посадили вновь.
Приносили мне еду из дворца трижды и четырежды в день сверх того, что давали мне дети фараона беспрестанно.
И построили мне гробницу из камня среди других гробниц. Начальник каменотесов разметил землю и воздвиг гробницу. Начальник художников расписал ее изнутри. Начальник скульпторов высек в ней изображения. Начальник служителей некрополя позаботился о ней: приготовили мне все, что нужно для погребения. Назначили мне заупокойных жрецов. Отвели мне погребальный надел при гробнице с полями перед ней: так делают лишь для первых семеров, друзей фараона. Покрыли мою погребальную статую позолотой, а передник ее изготовили из светлого золота. Сделали так по велению его величества. Ни один простой человек не удостаивался еще подобной милости!
И так жил я, пользуясь благосклонностью фараона, до самого дня моей смерти.
Здесь завершается повесть от ее начала и до конца, согласно тому, как было записано в книгах.
Красноречивый крестьянин
Жил некогда в Соляном оазисе человек по имени Хунануну. Была у него жена, и звали ее Мерие. И вот однажды сказал Хунануну своей жене:
– Слушай! Я хочу съездить в Египет за едой для наших детей. Сходи-ка ты в амбар и взгляни, много ли осталось еще ячменя от прошлого урожая.
Жена смерила ячмень, и получилось у нее восемь мер.
Тогда крестьянин сказал жене:
– Оставь две меры ячменя на пропитание себе и нашим детям, а из шести мер напеки лепешек и навари мне пива на все дни пути.
Затем крестьянин погрузил на своих ослов редемет, натр соли, дерево из оазиса Фарафра , шкуры пантер и волков, растения неша, тену, хепер-ур, сахут, саксут, мисут, ибса и инби, камни ану сенет и абу, голубей, птиц нару и птиц учес, растения убен, тебсу, ген-генет и "волосы земли", а также растение инсет и другие превосходнейшие вещи из Соляного оазиса. Погрузив все это на ослов, отправился крестьянин в Египет.
Он двинулся на юг, к Нен-несу и достиг земли Перфефн, что к северу от Мединет. Здесь на берегу реки повстречался ему человек по имени Джхути-Нахт, сын некоего Иери. Он был слугой главного управителя Ренси, сына Меру. Увидал Джхути-Нахт ослов крестьянина, понравились они ему и сказал он себе:
– Будь у меня сейчас какой-нибудь могущественный идол, я бы тогда захватил все добро этого мужика из оазиса!
А надо сказать, что дом Джхути-Нахта стоял на самой дороге, проходившей вдоль берега. И дорога та была очень узкой, не шире куска полотна. С одной стороны ее была река, с другой ячменное поле. И вот Джхути-Нахт приказал своему слуге:
– Ступай и принеси мне из дома кусок полотна.
Слуга тотчас же принес полотно. Тогда Джхути-Нахт разостлал его на прибрежной дороге так, что нижний край полотнища очутился в воде, а верхний – на ячменном поле.
И когда крестьянин пошел по дороге, по которой проходили все люди, Джхути-Нахт закричал ему:
– Смотри, мужик! Не вздумай наступить на мое полотно!
На это крестьянин ответил ему:
– Я не сделаю этого. Ведь я иду по проезжей дороге!
Крестьянин подался к высокому краю дороги, но тут Джхути-Нахт снова закричал:
– Эй, мужик! Уж не хочешь ли ты потоптать мой ячмень?
Ответил ему крестьянин:
– Ты захватил своим ячменем часть дороги, а теперь и вовсе загородил ее своим полотном. Ты хочешь помешать мне здесь пройти?
И как раз в это время один из ослов крестьянина схватил пучок ячменя и принялся его жевать.
Тогда сказал Джхути-Нахт:
– Ах, так! За это я возьму твоего осла, мужик, потому что он жует мой ячмень. Он пойдет мне в уплату за потраву.
На это ответил ему крестьянин:
– Я иду по проезжей дороге. С той стороны я пройти не мог, а потому прошел по этому краю. Ты хочешь отнять у меня осла лишь за то, что он схватил пучок ячменя. Но я знаю, кто хозяин этой земли: она принадлежит главному управителю Ренси, сыну Меру. Он карает всех воров в Египте. Неужели ты думаешь, что он допустит, чтобы меня ограбили на его земле?
Тогда Джхути-Нахт сказал:
– Видно, правду говорят люди в пословице: имя бедняка вспоминают только из-за его хозяина. Я тут стою и говорю с тобой, а ты, мужик, думаешь о главном управителе?
И вот Джхути-Нахт взял только что срезанную тамарисковую палку и так отделал крестьянина, что у того не осталось живого места. Потом он захватил всех его ослов и увел их в свои владения.
Громко возопил крестьянин, жалуясь на свою обиду. Однако Джхути-Нахт сказал ему:
– Эй, мужик, лучше не возвышай голоса, если не хочешь отправиться к Владыке Молчания .
На это ответил крестьянин;
– Ты меня избил, ты отнял мое добро, а теперь затыкаешь мне рот и запрещаешь мне даже жаловаться! Пусть же Владыка Молчания вернет мне то, что было моим, и тогда я перестану кричать и смущать твой покой.