Получив признание своих учителей, Мерлин отправился ко двору короля Артура, где стал приближенным бардом, что соответствует чину советника и первого министра. Артур вел жестокую войну с саксами, вторжение которых, по словам хронистов, напоминало огненный вал, заливший Британию от Западного моря до моря Восточного. Мерлин поддерживал короля своими предсказаниями. Он стал душой войны, Артур же был ее мечом. Этот восхитительный меч, как говорили барды на своем символическом языке, назывался Пламенеющий, он был выкован на земном огне бесстрашными людьми. Его рукоять была сделана из оникса, лезвие – из стали, сверкавшей, как бриллиант. Меч останавливал руку труса и злодея, но когда сильный и добрый человек, укрепленный верой, брал его, меч награждал его непоколебимой отвагой. В битве он сверкал, как живой, всеми цветами радуги, отбрасывал искры и поражал врага. Этот волшебный меч находился на острове Авалон, расположенный в самом центре страшного моря. Дракон охранял остров, орел держал меч в своих когтях на вершине горы. Мерлин, сообщают барды, знал о свойствах меча, он знал остров и проводил туда Артура. Подобно Орфею, он заворожил дракона звуками своей арфы, усыпил орла песней и, пока птица слушала музыку, освободил меч. После волшебный меч тоже был очарован музыкой. [43] Вскоре после этого Артур одержал великую победу над саксами у Аргоэда, где Мерлин сражался бок о бок с королем. Во время триумфального возвращения в крепость Керлеон пажи несли на красной подушке скрещенные меч и арфу перед королем и волшебником, которые шли, держась за руки. И барды пели в своих песнях, что в ту ночь Мерлин видел в славе свою небесную сестру Свет, ангела вдохновения, которая часто говорила с ним, но являлась лишь в особые моменты его жизни. Свет одела на палец Мерлина кольцо и сказала: "Это наше обручальное кольцо, которое мы будем носить всегда. Но остерегайся земных женщин, они захотят лишить тебя этого кольца. Это знак небесной любви, хранитель нашей веры. Никому не давай его!" И Мерлин, полный восторга, дал своей небесной невесте обет вечной любви.
Это был момент наивысшей славы Мерлина и Артура. Но два демона в человеческом обличии уже кружились вокруг них. Жена Артура, королева Гиневра, прятала под благородством, изысканностью и жизнерадостностью пустоту души, надменной и наполненной низменными желаниями. [44] Поскольку король, ее супруг, бывший значительно старше Гиневры, не выказал должного восхищения ее благородством, она обратила свой взор на его племянника, Мордреда, амбициозного, хитрого и дерзкого молодого человека. Мордред, заключивший для короля союз со скоттами и пиктами, пользовался полным доверием дяди. Любовники тайно встречались годами, но поскольку боялись, что их застигнут врасплох, они задумали свергнуть короля и даже убить его. Мордред стал бы его наследником, а Гиневра надеялась править вместе с ним. Чтобы добиться своей цели, королева и ее любовник тайно готовили свержение короля с трона и бунт. Великая победа Артура привела их в ярость, ведь это могло помешать их планам. Поскольку Мерлин мог разгадать их замысел, королева и Мордред решили избавиться от чародея.
Однажды вечером, когда король спал, устав на охоте, Гиневра и Мордред приблизились к Мерлину, который сидел, погруженный в свои думы, перед огромным камином в совершенно пустом зале замка Керлеон. "Знаешь ли ты, – сказала Гиневра с улыбкой, – что по закону королева может каждый вечер требовать у королевского барда спеть ей песнь о любви, чтобы развеселить ее. Но я, великий волшебник, не буду досаждать тебе подобными глупостями. Я хочу другого. Мне рассказывали, что есть столь могущественное зелье, что, стоит лишь женщине дать его мужчине, они окажутся неразрывно связаны. Мне нужно это зелье для подруги. Ты можешь его достать?" Мерлин посмотрел на королеву и Мордреда своим всевидящим оком. Его обожгло ненавистью, исходившей от этой пары, и в отсвете этого чувства он проник в жестокий заговор, который они плели против короля. Тогда он сказал: "Королева, я знаю, что такой напиток существует. Но это я не знаю, как это делается, я не смогу его приготовить". Тогда Мордред сказал: "О великий чародей! Позволь мне сказать тебе кое-что. Знай же, что в Арморике, в лесу Броселианд, есть источник. Магия друидов вызвала его из воздуха и бездны. Сейчас там живет фея, женщина. Это самая прекрасная и могущественная волшебница. Чтобы вызвать ее, нужно горячее желание и сильная воля. Никому еще не удавалось призвать ее. Только ты можешь это сделать. Именно у нее хранится напиток, который ищет королева. Эта фея сможет открыть тебе такие тайны, которых ты не знаешь". "Волшебница Броселианда? – сказал Мерлин. – Почему это имя вселяет страх в меня?" "Потому, – сказал Мордред, – что это единственная женщина, что может соперничать с тобой и ответить на твой призыв". "Мерлин, мой милый Мерлин! – вскричала Гиневра. – Найди эту волшебницу и исполни мое желание!" И они оставили барда, погрузившегося в мечты.
Первой мыслью Мерлина было рассказать королю о своих подозрениях и поколебать его веру в Мордреда. Потом он подумал, что преждевременное раскрытие заговора может быть опасным, и решил сам проследить за племянником Артура. Но желание более сильное, чем его разум, завладело чародеем. Он захотел встретить женщину равную себе, покорить ее и, может быть, полюбить. Как же преступная пара смогла разбудить в его душе желания, о которых он сам не знал? Душа его воспламенилась страстью и спесью. Он направился на поиски. Если Свет была воплощением светлой части его души, если она вызвала воспоминания о небесной жизни, то имя волшебницы Броселианд будило бурю земных воспоминаний, ужасных наслаждений, адских мук. Сын Люцифера проснулся в душе Мерлина! Напрасно он вспоминал советы мудрого Талиесина, предупреждения Света, столь любившей его. Таинственная незнакомка возникала перед его взором, беспокойная соперница, неизбежное искушение! Захваченный этой мыслью, Мерлин не мог спать. Он сказал себе: "Поняв природу женщины, я пойму самое природу. Но что мне скажет по этому поводу мой учитель?" Он отпросился у короля под предлогом встречи с Талиесином и сел на корабль, отплывавший в Арморику, которую называли тогда "землей странной и пустынной".
И вот Мерлин добрался до тенистого леса друидов, он нашел источник, который одни называли источником Молодости, а другие – Смерти. Ведь из его глубин могли подняться прекрасные или ужасные видения, все здесь зависело от того, кто обращался к источнику. Мерлин бросил камень в зеркало источника. По водной глади пошли круги. Вода забурлила. Земля зашевелилась. Потом по лесу раздалось низкое ворчание, и разразилась столь сильная буря, что деревья клонились к земле, а ветви дубов скрипели. Оглохший от шума бури Мерлин увидел, как из источника показалась рука, державшая знак Люцифера. "Этим знаком, – сказал он, – во имя сил земли, воды, воздуха и огня, пришедших из глубины веков и глубин земли, я призываю грозную Женщину!.. Ко мне, чародейка!.." После долгих призывов буря улеглась. Над бурлящим источником поднялся туман, и в этом тумане Мерлин разглядел разрушенную башню, всю увитую плющом. Прекрасная женщина спала под зеленым пологом плюща. На ней было легкое зеленое платье, на котором подрагивали розы. Она спала, положив голову на белую, как снег, руку. Ее волосы, подобные золотому потоку, ниспадали на шею и руки. Все в ней дышало захватывающим изяществом лесов, мягкими поворотами рек. Мерлин не осмеливался приблизиться к ней. Он взял несколько аккордов на арфе. Она открыла глаза. Их влажная лазурь была полна печали забытых источников, отражающих бег времени. Она посмотрела на Мерлина и сказала: "Это ты, Мерлин? Я ждала тебя, старый друг". "Кто ты? – сказал Мерлин, вздрогнув". "Как, – сказала фея, – ты меня не узнал? Некогда я была жрицей и правила людьми. Я повелевала стихиями. Увы, серые монахи и черные проповедники заточили меня в подземном мире. Ты вернул мне мою власть, разбудив звуками арфы. Я галльская фея. Я твоя Вивиан!" "Вивиан? – вскричал Мерлин. – Я не знаю этого имени, но его музыка мне знакома и притягательна, как и ты". "Ах! – продолжила она, – твоя арфа вернула меня к жизни. Но я заставлю каждую ее струну звучать по-новому!.."
Вивиан попросила Мерлина спеть ей о чудесах трех миров. Пока раздавалась песнь барда, фея внимательно слушала. Ее жесты, взгляды, малейшие движения будили в памяти певца воспоминания, объясняли его видения. Он видел в ней воплощение своих мечтаний. Когда вдохновение ушло, Мерлин замолчал и увидел фею, стоящую около него на коленях. Она была в восторге. Она поднялась и положила руку на плечо Мерлину. Он даже не заметил, как его серебряная арфа оказалась в другой руке Вивиан. Чародей видел лишь ее. Мгновение спустя он обнаружил, что сидит в башне на постели из нарциссов. Все более веселая и ласковая, Вивиан сидела на коленях чародея и обеими руками держалась за свою добычу. "Я люблю тебя!" – сказал Мерлин. "Ты любишь меня настолько, чтобы доверить мне страшный секрет?" – "Все, что ты хочешь". – "Есть такое заклятие, магическая формула, при помощи которой можно усыпить человека и возвести вокруг него невидимую стену, чтобы навсегда отделить его от живых. Ты скажешь мне это заклятие?" Мерлин слабо улыбнулся. Он разгадал скрытое намерение Вивиан. Но он без колебаний прошептал тайное заклинание в милое ушко феи и добавил: "Но не совершай ошибки, моя Вивиан. Это сильное заклятие подействует на любого человека, кроме меня. – О! – сказала фея. – Неужели ты думаешь, что я когда-либо осмелюсь применить это заклинание?" "Ты попытаешься применить его против меня, только это будет бесполезно, – серьезно сказал Мерлин. – Меня защитит это кольцо. Этот талисман дал мне мой дух-вдохновитель… мой Свет, моя небесная невеста! Это кольцо обладает мощью, превосходящей любую магию!"
В глазах Вивиан блеснул недобрый свет, облачко омрачило ее лицо. Она склонила голову и погрузилась в размышления. "Что случилось?" – сказал Мерлин. "Ничего, друг мой", – сказала фея. Долгое время она сидела, погрузившись в мир мыслей, в бесконечную бездну. Но вдруг снова став веселой, она склонила свою очаровательную головку на плечо чародея с томностью, во сто крат более опасной, чем ее улыбка. Мерлин почувствовал, что ее руки обыскивают его. Он пробежал своими музыкальными пальцами по волосам феи, как по струнам нового инструмента. Он навил ее косу вокруг своей руки и воскликнул, охваченный непонятной дрожью: "О Вивиан! Ты моя живая арфа! И другая мне не нужна!" И Вивиан задрожала в его объятиях. Лес пел у них над головами, вселенную заполнили нарастающий шум океана музыки, а в их глазах открылось бесконечное небо.…Она прошептала: "Поцелуй нашего обручения!.." И, глаза в глаза, они сидели в отрешении на берегу залива, не решаясь прыгнуть в его воды.
Фея Моргана, легендарная кельтская волшебница, одна из хранительниц острова Авалон
(с картины А. Сандиса. XIX в.)
Вдруг Мерлин поднял голову и вздрогнул. Мимо пролетел ворон, а вслед за вороном несся звук, который в неестественной тишине был похож на звук трубы далекого сражения. "Артур! Артур!" Этот зов перекрывал шум битвы. Прерывистый, яростный, безнадежный, этот зов раздавался так мощно, словно в нем слился крик всех народов, не желавших умирать. В конце концов, он растаял в воздухе, и лишь лесное эхо повторяло: "Артур! Артур!" Охваченная ужасом, Вивиан плотнее прижалась к Мерлину. Но он мягко отстранил ее, резко выпрямился и поднялся с распростертыми руками, вдыхая воздух. И вдруг в мертвой тишине леса откуда-то сверху раздался небесный глас: "Мерлин, что ты сделал со своей арфой?! Мерлин! Что ты сделал со своим королем?" И дрожащий и потерявший голову Мерлин вскричал: "Ко мне, мой Свет! Ко мне, моя арфа!" Потом он оглянулся и замер от ужаса. Вивиан, башня, роща – все исчезло. У источника был лишь он, а его серебряная арфа исчезла. Из глубины вод до него донесся страстный голос: "Прощай, Мерлин, прощай!.. Прощай!.." Как безумный, он склонился над источником. В темном зеркале воды он увидел лишь свое искаженное отражение и безумно пылавшие глаза. Тогда Мерлин, охваченный ужасом, схватился за голову, стал рвать волосы и бросился прочь из дикого леса.
Бриттские историки рассказывают, что в это время Мордред, племянник короля Артура, бежал в Шотландию вместе с королевой Гиневрой, чтобы поднять на восстание против короля пиктов и скоттов. В первой битве Артура разбили восставшие. Во время второй к нему присоединился Мерлин, но бегство королевских войск было еще более поспешным и страшным. Король погиб в сражении, его тело затерялось среди павших. Найти его так и не удалось, как и его знаменитый меч. Легенды перенесли обоих, и короля, и меч, на остров Авалон. Что же касается Мерлина, поражение стало для него ударом. Он сошел с ума, ведь его преследовали угрызения совести и ужасные видения. Его обвинили в том, что он стал причиной разгрома войск Артура. Гильд публично проклял его, назвав сыном дьявола и порока. Люди, обожествлявшие пророка, находившегося в зените славы, забрасывали пророка, потерпевшего поражение. Зрелище было ужасным: избранник бардов, вдохновитель Артура, предсказатель побед носился, как безумец, по полям, требовал вернуть ему арфу, потерянную в лесах, призывал по очереди Бога и Люцифера, Вивиан и Свет, но добрый гений и голоса духов его оставили. Именно тогда он отправился к Кармелии, своей бедной матери, которая жила в уединении. Лишь она верила в его силы, лишь она пыталась его успокоить, говоря: "Мой милый сын, искупи свою ошибку. Прими страдания молча, но не теряй надежды. У тебя еще осталось кольцо Света. Не потеряй его, ибо оно поможет тебе вновь обрести твои знания, твою арфу и твоего гения!" Но темная страсть влекла Мерлина к Вивиан. Он знал, что Вивиан была причиной его несчастий. Он проклинал ее сотни раз. Но его сердце наполнялось яростью при одной лишь мысли: он даже не овладел очаровательной и губительной волшебницей и потерял ее. Вновь увидеть ее! Именно это следовало сделать, но не для того, чтобы ее наказать или убить! И здесь снова мы обращаемся к арморикской легенде.
Когда Мерлин вернулся в лес Броселианд, он нашел Вивиан в ее ольховой роще. Она полулежала, а ее руки крепко держали арфу чародея. Ее волосы падали на струны. Глаза феи были опущены, сама она спала в полном изнеможении. Мерлин осыпал ее упреками, обвинил ее в том, что она лишила его вдохновения, мудрости, отняла у него душу и жизнь. Вивиан не шевелилась и ничего не отвечала. "Отдай мне хотя бы арфу! Мне нужна лишь арфа и ты!" "Я сохранила ее для тебя, – сказала фея, не поднимая глаз, голос ее дрожал и был едва слышим, – но ты отверг меня, я этого никогда не забуду. Мы должны расстаться". Мерлина охватил ужас, он начал умолять фею, совершенно потеряв голову от любви. Она долгое время молчала и не двигалась. Наконец она сказала: "Есть лишь одна вещь, которая поможет мне забыть обиду, разбившую мое сердце. Это кольцо, которое ты носишь на пальце". "Кольцо Света?" "Да, – сказала фея страстно, – оно мне нужно! Обручальное кольцо, которое дарует мне бессмертие и вернет в круг постоянных умираний и возрождений!" "Лучше вырви душу из моего тела, но кольцо я тебе не отдам", – сказал Мерлин. "Ты совсем не любишь свою Вивиан, если не хочешь поделиться с ней частью твоего бессмертия! Тогда зачем ты разбудил меня? Зачем ты снова пробудил в моей душе желания? Чтобы снова бросить меня на растерзание демонам? Я снова отправлюсь в залив вселенского страха, из которого вырвалась с таким трудом!" И Вивиан скатилась со своего ложа и, как показалось Мерлину, растворилась в буре слез и судорожных вздохов.
Мерлин смотрел на рыдающую женщину, и, залитая слезами, она показалась ему еще более очаровательной, чем в те моменты, когда она улыбалась. Он смотрел на нее и не двигался, он разрывался между двумя мирами, висел между жизнью и смертью. Ведь эти заломленные руки, эти глаза, полные слез, этот нежный голос взывали к нему безумно. "Не будь таким жестоким, – говорили они, – не будь безумцем! Не отвергай чашу жизни. Получи поцелуй забвения Вивиан! Ведь в нем молчание и счастье, высшее наслаждение! Получи поцелуй забвения Вивиан! И ты снова станешь могущественным чародеем!" Но внутренний голос говорил ему: "Не отдавай кольцо, залог небесной любви! В нем разум, вера, божественные надежды! Не разрывай небесной цепи!" Громким голосом Мерлин сказал: "Падшая фея, вечный призрак, женщина нижнего мира, я уже потерял моего короля, мой народ, мою земную славу и всю мою жизнь. Ты хочешь отнять мою душу своими слезами! Ты ее никогда не получишь! Свет зовет меня! Я хочу закончить свою жизнь в одиночестве, и все, что мне нужно, – это моя арфа! Я найду небо внутри себя, а моего доброго гения – в ином мире!"
При этих словах Вивиан вскочила, как жрица, охваченная яростью: "Тогда я обрету бесконечность с другим, с Мордредом, – сказала она. – Он некогда любил меня, но я оттолкнула его. Я смогу отнять его у королевы; он вернется ко мне, и поцелуй забвения, тот поцелуй, которого ты так жаждешь, достанется ему, а я наконец-то умру!"