СТИХ 2
Коль стану я вспоминать,
Как старый олонхосут,
Ногу на ногу положив,
Начинал запев олонхо
На ночлеге - у камелька,
Продолжал рассказ до зари
Про далекие времена,
Как размножились под землей,
Разъяряясь на человеческий род,
Адьараи-абаасы,
Как возник народ уранхай-саха,
Как три мира были заселены…
Коль стану я в лад ему -
Сказителю седому тому,
Как эмисский прославленный Тюмэппий,
По прозванию "Чээбий",
Стройно сплетать
Словесный узор;Стану ли стих слагать,
Старому Куохайаануподстать, -То скороговоркой,
То нараспев -
Так начну я сказанье свое.На широком нижнем кругу
Восьмислойных, огненно-белых небес,
На вершине трехъярусных
Светлых небес,
В обители полуденных лучей,
Где воздух ласково голубой,
Среди озера - никогда
Не видавшего ни стужи, ни льда,
На престоле, что вырублен целиком
Из молочно-белой скалы,
Нежным зноем дыша,
В сединах белых, как молоко,
В высокой шапке из трех соболей,
Украшенной алмазным пером,
Говорят - восседает он,
Говорят - управляет он,
Белый Юрюнг Аар Тойон.Подобная сиянию дня,
Подобная блистанью огня,
Солнце затмевающая лицом,
С ланитами светлей серебра,
Играющими румянцем живым,
Как рассветы и вечера,
Адьынга Сиэр Хотун,
Подруга владыки небес,
Супруга - равная блеском ему,
Есть у него, говорят.
Породили они в начале времен
Светлое племя айыы -
Красивых богатырей-сыновей,
Красивых дочерей
С поводьями за спиной.
В улусах солнца они живут,
Стремянные - шаманы у них,
Удаганки - служанки у них,А в сказаньях седых времен
Прежде слыхали мы,
От предков узнали мы,
Что, кроме рода айыы,
За гранью мятежных небес,
За гранью бурных небес,
Летящих с запада на восток,
В кипящей области бурь
Утвердились в начале времен
Прародители девяти племен
Верхних адьараев-абаасы.
Железными клювами бьет
Пернатая их родня.
Родич их - Бэкийэ Суорун Тойон,
Чья глотка прожорливая, говорят,
В завязку шапки величиной;
Небесный ворон Суор Тойон,
Чье горло алчное, говорят,
В наколенник развязанный шириной…В том улусе, в бездонной тьме,
Под крышею вихревых небес,
За изгородью с теневой стороны,
За большим загоном с другой стороны,
Необузданно лютая, говорят,
Непомерно огромная,
Гневно строптивая,
Гремящая Куохтуйа Хотун
Хозяйкой сидит, госпожой
На кровавом ложе своем.Если слово ярко-узорно плести,
Если речь проворно вести,
Должен правду я говорить,
Старых сказочников повторить:
У почтенной старухи такой
Был ли равный ей друг-супруг -
В объятьях ее лежать,
Был ли кто достойный ее -
На ложе кровавом с ней
Любовные утехи делить?
Так об этом рассказывали старики:Дремлет за тучами исполин
С красным наростом над кадыком
В дюжего дитятю величиной;
Из ороговелого горла его,
Из-под грузного подбородка его
Ниспадает до самой земли
Посох вертящийся огневой…
Если рогатину в семь саженей
В бок, под ребра ему
До основанья всадить -
Хлопая себя по бедру,
Всполошенно вскинется он,
С воплем проснется он,
Грозно воссядет он,
Разгневанно ворча, бормоча,
Великий Улуу Суорун Тойон.
Вот, оказывается, какой
Чудовищный муж-старик
Есть у Куохтуйа Хотун.После великих древних боев,
Всколебавших до основания твердь
Необъятно гулких небес,
Улуу Тойона бойцы-сыновья,
Отпрыски старухи его,
Заселили весь южный край
Завихряющихся в бездну небес.
Тридцать девять их было родов,
Неуемно свирепых задир,
Возмущавших издревле мир
На небе и на земле.Если стану подробно повествовать,
Старому Аргунову подстать,
Если увлеченно начну,
Как Табахаров, песню слагать,
Воздавая славу тем племенам,
Называя по именам
Рожденных в облезлой дохе
С деревянными колодками на ногах
Матерых богатырей,
Которых подземный мир
Атаманами своими зовет,
От которых из пропасти Чёркёчёх,
Из бездны Ап-Салбаныкы
Исторглись бесчисленные рои
Пагубно-кровавых смертей,
Коль об этом начну говорить -
Будет такой рассказ:Если чародейный аркан
О восьмидесяти восьми петлях,
С силою метнув, захлестнуть
На шеях восьмидесяти восьми
Шаманов, оборотней, ведунов,
Кружащихся, как снеговой ураган
Северных ущербных небес,
И швырнуть их разом
В мглистую пасть
Погибельной пропасти той -
Не набьешь утробу ее,
Не обойдешь коварства ее.Хлопающий бездонным жерлом
Хапса Буурай - сородич такой,
С захлопывающейся крышкой стальной
Нюкэн Буурай - такая родня
Есть, оказывается, у них.Всей породе Аан Дарасы
Матерью древней была
Старуха Ала Буурай
По имени Аан Дьаасын,
Прославленная хотун-госпожа,
С деревянною колодкою на ногах
Появившаяся на свет.У почтенной старухи такой
Был ли ей равный друг,
Достойный в объятиях ее лежать,
Достойный взбираться по вечерам
На высокое лоно ее?
Что об этом предание говорит?
Что об этом поют старики?Ставший корнем всех
Адьарайских племен,
Отцом подземных абаасы,
Нижнего мира тойон-властелин,
Родившийся в облезлой дохе,
С клыками, торчащими, как остроги,
Луогайар Луо Хаан-великан
По имени Арсан Дуолай
Мужем был у старухи Ала Буурай.
СТИХ 3
Далеко, за дальним хребтом
Раздорами обуянных веков,
Когда кровожадные богатыри,
Обитатели бурных небес,
Словно копья молний, резали высь;
Далеко, за дальней чертой
Бушевавших смутой веков,
Когда потомки подземных владык
Рыскали, пасти разъяв;
За пределами сгинувших навсегда
Древних бранных веков,
Когда племена уранхай-саха,
Дети солнечного улуса айыы
Не появились еще на земле,
Тогда, в незапамятные года,
Три враждебных рода богатырей -
Светлые исполины айыы
И враги их - верхние абаасы
И подземные абаасы,
Копьями на лету потрясая,
С воплем сшибались, дрались;
Рогатины всаживали друг в друга,
Рогатинами поддевали друг друга…
Грозовые удары, гром,
Голеней перелом,
Суматоха, переполох
С утра до ночи - день за днем.
Мертвой хваткой за горло душа,
Бедренные кости круша,
Били друг друга в темя и в глаз,
Гнули друг друга до самой земли,
Подымали в воздух, крутя,
Проклиная, стеная, кряхтя,
Поединки по тридцать суток вели,
По темени палицами долбя,
Понапрасну силу губя,
Побить друг друга они не могли;
Хоть жестокосерды были они,
Бессмертны были они.Незабываемая никогда
Нестихающая разразилась вражда,
Неслыханная беда…
Кованая секира блеснет -
Раскалывается, гремя, небосвод;
Стрела с тетивы слетит -
Молния полоснет…Западный ветер крепчал,
Завывал, гудел, бушевал,
По девяти смерчей
Подымал, крутил, низвергал.
Из-под западного края небес
Дождь посыпал, снег повалил.
День не брезжил,
Месяц не светил,
Вставала густая мгла,
Тьма настала, хоть выколи глаз.Перестали видеть друг друга бойцы,
Стали тьму пустую хватать,
Лягушками шлепаясь на животы,
Жуками торчмя торчать…Сотрясался высокий свод
Необъятно гулких небес.
Обреченный сонмищу бед,
Средний серо-пятнистый мир,
Завихриваясь в круженье своем,
Захлестнутый морем огня,
Как трясина, зыбиться стал.Бедственный преисподний мир,
Расплескиваясь, как лохань,
Против движения средней земли
Полетел, закружился, гудя,
Охваченный с четырех сторон
Багрово-синим огнем.
Оттого у него с четырех сторон
Выросли, поднялись
Четыре препоны - стены.Девятое белое небо,
Объятое голубым огнем,
Расплескиваясь, как вода
В лукошке берестяном,
Обратно движению своему
Выгибаясь, как пятки задок,
От бешеной снеговой пурги,
От мчащейся ледяной шуги
Южным небом, где тучи клубятся,
Где вихри вечно кружатся,
Заслонилось, словно щитом.С боевыми жилами - что не порвешь,
С кровью, что не прольешь,
С телами - что сталью пронзить нельзя,
С костяками - что сокрушить нельзя,
Дыханьем могучим наделены,
Бессмертьем одарены,
Три великих рода в извечной вражде
Сто веков сраженья вели;
Одолеть друг друга они не могли,
Сильные - изнемогли.В бесполезной борьбе распалясь,
Как железо в огне, раскалясь,
То и дело стали они
В ледяное море нырять.
И всплывая из глубины,
Журча и сопя,
Дымясь и курясь,
Садились на каменном берегу
Дух немного перевести,
Поостыть на холодном ветру…
Задыхаются - трудно дышать,
Заикаются - слова не могут сказать,
Дыханье спирает у них -
В полдыхания дышат они.
В истоме головы опустив,
В густом тумане, во мгле,
Словно горы огромные, громоздясь,
Словно горн раздувающие мехи,
Будоража вздохами темную даль,
Стали думу думать они:- Всколебался высокий свод
Необъятно гулких небес!
Всколыхнулся срединный мир!
Взбаламутился, как в лохани вода,
Подземный бедовый мир
От свирепой нашей вражды!
Покамест беды не возросли,
Покамест не треснули кости у нас,
Попробуем - миром поговорим,
Потремся лоб о лоб,
Добром посоветуемся обо всем!
К чему вслепую биться нам?
Не лучше ли помириться нам? -Притихшие сидели они,
Пришли в себя еле-еле они.
Переглядываясь исподлобья сперва,
Перебрасываться словами пошли,
Понемногу речь повели…С заостренными пальцами на руках,
Для разбоя рожденные абаасы,
Свирепые племена,
Чей предок Улуу Тойон,
Сговорились между собой:- Нам от людей айыы
Наших злодейств не скрыть!
Догонять нас будут они,
Притеснять нас будут они…
Волкам с собаками в дружбе не жить;
Поселимся вдали от них! -И ушли, укрылись они
На южном краю небес,
Где в обратную сторону тучи бегут,
Где ураганы ревут;
Там поселились они.С меховыми подошвами на ногах,
Неслышно крадущиеся по ночам,
Привыкшие грабить и красть
Адьараи, чей предок Арсан Дуолай,
Сказали друг другу так:- Богатыри улуса айыы
Будут вечно нас в грабеже уличать,
Будут нас догонять, притеснять.
А в глубоких нюкэнах -
В подземной тьме,
В пропасти Чёркёчёх,
Добраться до нас нелегко.
Мы ограбим их, оберем -
И в подземный мир уйдем, западем…
Бездна трех преисподних темна,
Кровля их на укрепах стальных… -
Так сговорившись, ушли они
В свой бедовый подземный мир.Старейшины трех великих родов
Стали главарей выбирать,
Неподкупных грозных судей
Для верхних и нижних племен.
Равные властью судьбе -
Владыками трех миров
На вечные времена
Избраны были - Одун Биис,
Чынгыс Хаан
И Дьылга Тойон,
А писарем был приставлен к ним
Чудовищный великан -
Длинный Дьурантай, -
Дескать, если подымется
Тяжба иль спор,
Он дознался бы живо - кто вор,
Кулачищем зачинщику погрозил.
СТИХ 4
А потом исполины айыы -
Те, кого не выдерживает земля,
Решили жизнь основать
В срединном мире земном,
Навсегда устроить его
Немеркнущую судьбу.- В жертву отданная до сих пор
Жители преисподних бездн -
Силам адьарайских племен,
Налетающим с высоты -
Силам вечно-алчных небес,
Напастям обречена
Разымчивая на расхват,
Беззащитная эта Земля! -
Так рассудили они.- Неужель, всемогущие мы, -
Всезнающие,
Всевидящие,
Не устроим жизнь по воле своей
В этом срединном мире земном?
Выбрав из трех первозданных родов,
Надобно поселить
Навеки на средней земле
Быстроногих, чья кровь горяча,
Подпоясывающих свой стан,
Тридцать пять племен уранхай-саха -
С поводьями за спиной,
С немеркнущею судьбой,
С продолговатым носом людей,
У которых лицо впереди,
У которых на шее легко
Поворачивается голова,
Чьи суставы гибки, связки крепки,
Чье дыханье, словно туман,
В чьих жилах - живая кровь. -
Так устроить жизнь на земле
Приняли решенье они.
СТИХ 5
Если прямо отсюда идти на восток,
Там, где край лучистых небес -
Пешеходно-слоистых небес
Свешивается к земле,
Словно ровдужная пола;
Где земли конечный рубеж,
Затуманенный синевой,
Загибается вверх, как лыжный носок;
За высокой медной горой,
Где рождается месяц по вечерам,
За серебряною горой,
Откуда солнце встает по утрам,
Где три белых березы растут,
Стройно поставленные, как чэчир,
Матерью природой самой;
В том благословенном краю
Были некогда поселены
Волею верховных владык
Кюн Дьэсегей Тойон
И Кюрё Дьэсегей Хотун,
Дабы там - в раздолье степном,
На приволье том травяном
Развели, расплодили они
Бесчисленные табуны
Белых, длинногривых коней,
Бешено игривых коней,
Чьи округлые копыта тверды,
Чтобы вольно им было пастись
На лугах, у светлой воды.Если на запад отсюда пойти,
Там, где склоны желтых небес
Свешивают до земли бахрому
Перистых облаков,
Где лежит изобильный край,
Окропленный густой росой,
Словно шитый из кожи жбан,
Клином-швом восходящий вверх;
Там, где девять бурных, могучих рек,
Пробиваясь средь гор и холмов,
Сливаются на просторе степном.
Где восемь еще говорливых рек
Сбегаются шумно в одну реку,
Где семь ручьев из семи лощин
В лиственной зеленой кайме,
Будто за руки ухватясь,
Сходятся в хоровод, -
Владыки айыы поселили там
Великого кузнеца
По имени Куэттээни,
Чтобы он ковал, мастерил
Тридцати пяти племенам
Боевое оружье, ратный доспех,
Копья, секиры, мечи
С закаленным стальным лезвием;
Чтобы он кольчуги вязал,
Чтобы он доспехи ковал,
Чтобы стрелы крылатые мастерил,
Чтоб колчаны ими набил.На грани трех сопредельных стран,
На кургане сверкающе-ледяном
О железных трех поясах,
С жерлом на вершине крутой,
Огнем подземных глубин
Полыхает горнило его.
Будто рослую, добрых статей
Кобылицу на третьем году -
Бедненькую - ведя в поводу
В преисподнюю - в темный мир,
Где господствуют восемь свирепых родов,
Повалили вдруг на ходу -
И всадили ей острый нож,
И пустили хлынью алую кровь
На блестяще белый снежок, -
Так горит, полыхает алым огнем
Горнило великого кузнеца.Будто грузно развалистого на ходу
Пороза, шестилетка-быка,
С железным кольцом в носу,
Хватили обухом в широкий лоб -
И с протяжным мычанием, у столба
На колени падает бык, -
Вот такая огромная в кузне той
Звонкая наковальня стоит.
Четырехгранная толща ее,
Сталью крытая наварной,
Не расплющится под ударом любым,
Не расплавится под жаром любым.
Из широких ворсистых шкур
Сорока четырех жеребцов -
Шумно, не умолкая, гудит
Огромный кузнечный мех.
Насажен на длинную рукоять -
На дюжее бревно,
Словно коновязь во дворе богача,
Где много бывает гостей,
Черный молот великого кузнеца
Неумолчно кует, гремит.Пронзительно резко визжат
Кривые клещи его.
Неистово скрежещет, шипит
Быстрый напильник его.Есть жена-хозяйка у кузнеца, -
Честь ей от всех и почет;
Отважная духом - зовется она
Уот Кындыалана;
А сам великий кузнец -
С тяжелым дыханием исполин,
Сильный волей,
Нравом крутой.Вот такого богатыря,
Говоря ему: - Корнем будь
Рода грозного ковачей! -
Поселили на круче горы,
В клокочущем огневом жерле,
В средоточии бедственной, горевой,
Средней серопятнистой земли.В этом превратном мире земном,
Где невозвратно проходит все,
Где не вечно и зыбко все,
Где беспечные поколенья живых -
Надежды и сил полны -
На увяданье обречены,
На гибель осуждены,
Там - на севере, на берегу
Огнемутного моря Муус-Кудулу,
Где ломает прибой
Припай ледяной,
Хрустя, шелестя шугой,
Где на отмели красный песок,
У истока смерти самой,
В глубокой чаще лесной,
В пещере - откуда весь день
Через дуплистый пень
Клубится кудрявый дым,
Будто поднимает рога
Трехгодовалый олень,
Там был небожителями поселен
Старец-ведун Сээркээн Сэсэн,
Чтобы зорким оком он был,
Гадателем добрым был,
Предсказателем велений судьбы
Тридцати пяти племенам,
Населяющим Средний мир.
У дивного того старика
Длинная до земли борода.
На глыбах каменного плитняка
Пишет он маховым орлиным пером,
Окунает перо в орлиную кровь…А за волшебным пером
Приставлена смотреть,
Прислужницей верной быть
Проворная девушка-удаган,
Белоликая дочь небес.Хозяином-духом живого огня,
Хранителем очага
В жилищах племен айыы
В срединном мире земном,
Полосами раскинувшемся широко
С запада на восток,
Поставлен был старец Аан Уххан,
Нареченный Хатан Тэмиэрийэ,
Улуу Тойона старший сын.
Лиственницей питается он,
Смолистой кедровой сосной.
Синее пламя - дыханье его,
Светло-сивый конь у него под седлом.
С виду он похож на стрелу
С вилообразным концом.
Ввысь клубится
Седая его борода,
Весь искрится он и блестит…У него на боку большая сума,
В ней сухого трута кусок
С копну сенную величиной -
И огниво в суме, и кремень.
Неразлучны с ним
Покровитель жилья -
Дьэдэ Бахсыланы
И хранительница скота,
Коровника добрый дух -
Ньаадьы Ньанханы.
Так с древних времен повелось.
С тех пор любой человек
Из племен уранхай-саха,
Обзаведясь жильем,
Разведя священный огонь,
Славословит, благодарит
Хранителей добрых своих,
Всегда принося им дары
От всего, что есть у него.Чтобы без числа породил,
В изобилии расплодил
В водах рек, морей и озер
Сверкающие желтою чешуей,
Рассекающие волну,
Неиссякаемые косяки
Многорунных рыбьих пород,
Хозяином всех водоемов земных
Был поставлен старик
Едюгэт Боотур,
Щедрый, тучный,
Искрасна-черный на вид,
С зеленой тинистой бородой,
С рыболовною сетью на дюжем плече,
С кузовом берестяным за спиной.
Обдуваемый ветром сырым
Обширный двор у него,
Обложенные гущей молок
Подводные пастбища у него.
Вот каков был тот исполин -
Водоемов дух-властелин.