LXI
Когда же они встретились с Бьёрном, тот сказал Греттиру, что дела плохи:
- И тебе нельзя далее здесь оставаться, ведь ты убил моих родичей и друзей. Но покуда ты здесь, я не намерен отказываться от своих обещаний.
Греттир сказал, что он должен был защищать свою жизнь:
- Но плохо, что это тебе не по сердцу.
Бьёрн сказал, что сделанного не исправишь.
Немного погодя пришли к Бьёрну те, кто потерял из-за Греттира родичей, и просили не дозволять этому беззаконнику жить там ко всеобщему негодованию. Бьёрн сказал, что будет по-ихнему, пусть только зима пройдет.
Транд, сын Торарина с Полей, поправился. Он был человек недюжинный. Он был женат на Стейнун, дочери Хрута с Гребневого Мыса. Торлейв из Лавовой Долины, отец Стейнольва, тоже был большой человек. От него ведут свой род люди из Лавовой Долины. Больше ничего не рассказывается о том, что было между Греттиром и людьми с Болот, пока он оставался там в горах. Бьёрн продолжал водить с ним дружбу, хотя и поубавилось у него самого друзей из-за того, что он дозволял Греттиру там жить, ибо людям вовсе не нравилось, что за их родичей не заплачено виры.
Перед тингом Греттир ушел с Болот. Он снова отправился на Городищенский Фьорд и, встретившись с Гримом, сыном Торхалля, спросил у него совета, как быть дальше. Грим сказал, что у него нет никакой возможности пустить Греттира к себе. Тогда Греттир отправился к своему другу Халльмунду и прожил у него до конца лета.
Осенью Греттир пошел в Козью Землю и оставался там, пока не распогодилось. Тогда он отправился к Леднику Козьей Земли и пошел вдоль ледника на юг, прихватив с собою котелок и огниво. Люди думают, что этот путь указал ему Халльмунд, знавший там все вдоль и поперек. Греттир все шел и шел, пока не встретилась ему на пути долина, длинная и очень узкая и со всех сторон закрытая ледниками, сползавшими в нее. В одном месте он спустился и увидел там красивые склоны, поросшие травой и кустарником. Там были горячие источники, и он подумал, что это, верно, подземный огонь не дает ледникам сомкнуться в долине. Через долину протекала речка с отлогими песчаными берегами. Солнечный свет почти не проникал туда, и он диву давался, сколько в долине пасется овец. Эти овцы были много лучше и жирнее виданных им прежде.
Греттир там устроился и сделал себе хижину из дерева, что там нашлось. Он ловил овец и тем кормился. Одна овца давала там мяса больше, чем две в любом другом месте. Была там одна буроголовая овца с ягненком, на ее рост он особенно дивился. Ему показалось заманчивым взять от нее ягненка. Он так и сделал и потом зарезал этого ягненка. Было в нем сорок мер сала, и притом самого лучшего. А Буроголовка, потеряв ягненка, стала каждую ночь ходить к хижине Греттира и так блеять, что он совсем не мог спать по ночам. Он был и сам не рад, что зарезал этого ягненка, так она его изводила.
Каждый вечер, едва смеркалось, он слышал пастуший крик, и по этому крику все овцы собирались каждый вечер к загону. Греттир рассказывал, что эта долина была подвластна одному полутроллю, помеси человека с великаном, по имени Торир, и сам Греттир был там под его защитой. Греттир назвал долину по его имени - Торирова Долина. У Торира, говорил он, были дочери, с которыми он, Греттир, тешился. А они были только рады, потому что туда никто никогда не захаживал. Греттир не забыл про пост и не ел в Великий пост мяса, а ел только сало и печенку.
Ничего за всю зиму не случилось. Греттиру так надоело это житье, что стало ему совсем невмоготу там оставаться. Покинул он тогда эту долину и пошел через ледник на юг, и вышел с севера в середине хребта Широкий Щит. Он поставил там каменную плиту и пробил в ней отверстие: говорят, что если посмотреть в это отверстие, видно ущелье, ведущее к Торировой Долине. Потом Греттир пошел дальше на юг и дошел до самых Восточных Фьордов. Он был в пути все лето и зиму. Он повидался там со всеми большими людьми, но все время что-нибудь да мешало, и нигде не нашлось для него ни крова, ни пристанища. С тем и пошел он назад, на север, и жил то там, то тут.
LXII
Вскоре после того, как Греттир ушел с Пустоши Орлиного Озера, объявился там человек по имени Грим. Он был сыном одной вдовы с Горба. Он убил Эйда, сына Скегги с Кряжа, и был за это объявлен вне закона. Он поселился в том самом месте, где прежде жил Греттир, и ловил в озере много рыбы. Халльмунд невзлюбил его за то, что он жил на Греттировом месте, и сказал про себя, что, как бы ни ловилась у него рыба, проку ему от этого будет мало.
Вот случилось однажды, что Грим выловил сотню рыб, отнес их домой и разложил перед хижиной, а наутро пришел туда - вся рыба до единой пропала. Это показалось ему странным, пошел он к озеру и выловил на сей раз две сотни рыб. Отнес домой, разложил, и снова все то же самое - наутро вся рыба пропала. Ему подумалось, что, стало быть, это неспроста. На третий день наловил он три сотни рыб. Отнес домой, а сам сидит в своей хижине и смотрит через отверстие в двери, не подойдет ли кто к хижине. Так шло время и, когда миновала третья часть ночи, он услышал, что кто-то ходит снаружи, тяжело ступая. Тогда Грим взял свою секиру - а она была преострая - и решил узнать, что у того на уме. Пришелец нес за спиной большую корзину. Он поставил корзину, осмотрелся и никого не увидел. Он запускает руки в рыбу, как в свое добро. Покидал он всю рыбу в корзину и наполнил ее доверху. Рыба была такая крупная, что, подумалось Гриму, и лошадь бы не снесла больше. Человек пригнулся, чтобы взвалить себе ношу, и только хотел встать, как Грим выскочил и ударил его что есть силы по шее, так что секира вошла в него по самый обух. Человек вскочил и побежал во всю прыть с корзиной на юг в горы. Грим за ним, чтобы узнать, попал ли он в него. Так бежали они до Шарового Ледника, и там этот человек вошел в пещеру. В пещере пылал костер, и сидела женщина большого роста, но собой пригожая. Грим услыхал, что она поздоровалась с отцом и назвала его Халльмунд. Тут Халльмунд свалил с плеч ношу и тяжело вздохнул. Она спросила, почему он в крови. Он сказал в ответ так:
Я узнал,
Что нельзя мужу
Слишком в свои
Силы верить.
В смертный час
Изменит удача,
Но и дух
Воина дрогнет.
Она стала расспрашивать его о случившемся, и он рассказал ей все, как было.
- Теперь послушай, - сказал он, - я поведаю о том, что совершил в жизни. Я расскажу об этом в песни, а ты вырежь ее на палочке рунами.
Она так и сделала. Тогда он сказал Песнь Халльмунда, и в ней говорится так:
С Греттиром я
Тягался на славу,
Вырвал из рук
Его поводья.
Такое ему
В диковину было,
Глаз не сводил
Он с ладоней.
Следом за тем
На Орлиное Озеро
Торир пришел
К нам войною.
Восемь вдвоем
Десятков воинов
Вспять обратили
В ратном споре.
Греттир нес
Гибель воинам,
Мощной рукой
Щиты кромсая,
Но, однако ж,
Много глубже
След пролагал
Булат Халльмунда,
Руки сек,
Сносил головы
Всем, кто грозил
Греттиру сзади.
И мужей
Полторы дюжины
В тех горах
Лежать оставил.
Я умерщвлял
Вражье племя,
Жителей скал -
Род великанский.
Уничтожал
Всякую нежить,
Ублюдков троллей
Бил нещадно.
Для многих был
Недругом злейшим,
Для альвов и турсов -
Нечистой твари.
О многих своих деяниях рассказал Халльмунд в песни, ибо он исходил всю страну. Тогда его дочь сказала:
- Человек этот не стоял разинув рот, и этого надо было ждать: ведь ты покушался на его добро. Кто же теперь отомстить за тебя?
Халльмунд отвечает:
- Навряд ли это суждено. Греттир, тот, я думаю, отомстил бы за меня, будь у него такая возможность. Но нелегко одолеть удачу этого человека, ибо его, верно, ждет большое будущее.
И вместе с этой песнью таяли силы у Халльмунда. Вот кончилась песнь, и почти в то же время умер Халльмунд. Она очень убивалась и горько плакала. Тут вышел к ней Грим и стал ее утешать:
- Всякий должен умереть в свой черед, когда приходит его пора. И это случилось во многом по его вине: ведь я не мог смотреть, как он меня грабит.
Она сказала, что его правда и самоуправство до добра не доводит.
После этого разговора у нее отлегло от души. Грим остался в пещере на много ночей и запомнил Песнь Халльмунда. Они хорошо поладили. Грим прожил на Взгорье Орлиного Озера зиму после смерти Халльмунда. А потом нашел его на Взгорье Торкель, сын Эйольва, и они сразились. Схватка их кончилась тем, что Грим одержал верх над Торкелем, но не стал убивать его. И Торкель взял его к себе, и помог уехать, и дал ему много всякого добра. И все считали, что они благородно обошлись друг с другом. Грим стал потом мореходом, и о нем есть большая сага.
LXIII
Теперь надо рассказать о том, что Греттир, вернувшись с Восточных Фьордов, стал прятаться и скрываться, потому что он вовсе не искал встречи с Ториром. Летом он жил под открытым небом на Пустоши Подмаренничной Долины и в других местах. Случалось ему бывать и на Пустоши Дымов. А Торир, узнав, что Греттир на Пустоши Дымов, собрал людей и поехал на пустошь, думая, что уж теперь-то он его не упустит. Греттир заметил их не раньше, чем они совсем близко к нему подъехали. Он был тогда у пастушьей хижины, что стояла возле дороги. С ним был еще один человек. Они увидели всю эту гурьбу, и раздумывать было некогда. Тогда Греттир сказал, что надо повалить лошадей и втащить их в хижину. Они так и сделали. Торир проехал с юга на север всю пустошь, а дружка их нет как нет, и, никого не найдя, они повернули назад. Когда же они ускакали на запад, Греттир сказал:
- Они будут, пожалуй, недовольны походом, если мы не встретимся. Посторожи коней, а я выйду им навстречу. Хороша будет шутка, если они меня не узнают.
Спутник пытался его отговорить, но он все же пошел. Он переоделся, низко надвинул капюшон на лицо, взял в руки посох и пошел по дороге им навстречу. Они поздоровались с ним и спросили, не видал ли он, чтобы ехали по пустоши какие-нибудь люди.
- Видал я людей, которых вы ищете. Вы их чуть-чуть не встретили, ведь они были вон там, южнее болот по вашу левую руку.
Услышав это, они погнали коней к тем болотам. Там была такая трясина, что они застряли и чуть не целый день провозились, вытаскивая лошадей. Недобрым словом помянули они этого бродягу, что так подшутил над ними. А Греттир скорей пошел назад к своему сотоварищу и сказал, когда они встретились, такую вису:
Сих зачинщиков сечи
Скальд на дороге не тронул.
Распри бежать оружия
Трудный для Греттира жребий.
Не говорите, что разум
Видрира стали оставил:
Просто пытатель лука
Лучшего ищет случая.
Целое войско встретив,
Я должен уйти поневоле.
Потом они поскакали во всю прыть на запад и прямо ко Двору и поспели туда прежде, чем вернулся Торир со своими людьми с гор. И поблизости от хутора к ним присоединился один человек. Он не признал их. А у самого хутора они увидали женщину, молодую и нарядную. Греттир спросил, кто это. И их спутник сказал им, что это дочка Торира. Тогда Греттир сказал вису:
Хоть у скальда и правда
Редко что значат речи,
Ты не забудь, о дева,
Ториру весть поведать.
Скажи, что с Двором рядом
Сам-третий проехал Греттир -
Малая горстка воинов
Прямо у самой ограды.
Отсюда их спутник и узнал, кто они такие. Он поехал от хутора к хутору, всюду рассказывая, что приезжал Греттир. Когда же Торир вернулся, многие сочли, что Греттир ловко его обморочил. Торир послал своих соглядатаев выведать, куда он направляется. Греттир же принял решение отправить своего сотоварища с лошадьми к хуторам на запад, а сам поднялся в горы и, завернувшись в плащ и опустив капюшон на глаза, к началу зимы ушел на север, и никто его не узнал. Все считали, что Ториру досталось от Греттира так же, как и в прошлый раз, если не хуже.
LXIV
Стейном звали священника, жившего на Реке Островной Долины, в Бардовой Долине. Он был добрый хозяин и состоятельный. Сын его Кьяртан уже вырос и был муж стоящий. Торстейном Белым звали одного человека, жившего на хуторе Песчаные Холмы, южнее Реки Островной Долины. У него была жена по имени Стейнвёр, молодая и веселая, у них были дети, в то время еще малолетние. Считалось, что на дворе у них неладно - захаживают туда тролли. За две зимы до того, как Греттир пришел на север, в эти места, случилось так, что Стейнвёр, хозяйка Песчаных Холмов, на Рождество пошла по своему обыкновению на Реку Островной Долины к службе, хозяин же остался дома. Люди легли вечером спать, а среди ночи услышали страшный шум в покоях, около хозяйской постели. Никто не решился встать и взглянуть, что там такое, потому что людей в доме было мало. Наутро хозяйка вернулась домой, а хозяин-то пропал, и никто не знает, что с ним случилось. Прошло лето. На следующую зиму хозяйка вновь собралась к службе, а работнику своему наказала остаться дома. Не хотел он, но сказал, что она хозяйка - ей и решать. Случилось все, как и в прошлый раз: пропал и работник. Сильно подивились этому люди. Они увидели у входных дверей пятна крови и подумали, что это не иначе, как нечистая сила забрала их обоих. Слух об этом разнесся по всей округе, дошел он и до ушей Греттира. А ему было не привыкать расправляться со всякой нечистью да нежитью, вот он и пошел в Бардову Долину и явился в канун Рождества на Песчаные Холмы. Он не открылся и назвался Гестом. Хозяйка увидела, какой он большущий, а работники очень все испугались. Он попросился переночевать. Хозяйка сказала, что еда для него найдется, "а уж позаботься о себе сам". Он сказал, что согласен.
- Я, - говорит, - останусь дома, а ты ступай к службе, если хочешь.
Она отвечает:
- Ты смелый человек, раз не боишься остаться дома.
- Однообразная жизнь не по мне, - сказал он.
- Нехорошо оставаться дома, - говорит она, - только мне не перейти через реку.
- Я тебя переправлю, - говорит Гест.
Тогда она собралась к службе и взяла с собой маленькую дочку. Была оттепель, река вскрылась, и по ней шел лед. Хозяйка сказала:
- Не перейти через реку ни пешему, ни конному.
- Верно, здесь есть брод, - сказал Гест, - так что не бойтесь.
- Перенеси сперва дочку, - сказала хозяйка. - Она полегче.
- Мне совсем ни к чему ходить дважды, - говорит Гест. - Я перенесу тебя на руке.
Она перекрестилась и сказала:
- Как тут перейдешь! И что ты тогда сделаешь с девочкой?
- Уж что-нибудь придумаю, - говорит он. - И подхватив обеих, посадил меньшую матери на колени, и держал обеих левой рукой, а правая была у него свободна. Пошел он так вброд, они же настолько боялись, что не смели и крикнуть. Река сразу же сделалась ему по самую грудь. Прямо на него понесло большую льдину, а он выставил вперед свободную руку и оттолкнул ее. Тут сделалось так глубоко, что волны перекатывались ему через плечи, но он упорно шел, пока не добрался до того берега. Там он сбросил их на сушу. Потом он пошел назад, и уже смеркалось, когда он возвратился в Песчаные Холмы. Он спросил себе еды, а насытившись, велел работникам уйти в глубь покоев. Потом он взял столы и всякие доски, нагромоздил все это поперек покоев, сложив перегородку такой вышины, что через нее не перелез бы ни один из работников. Никто не посмел ему перечить или как-нибудь роптать. Вход был в боковой стене покоев, сзади дома, а у самого входа стояла лавка. На нее Гест и лег, не раздеваясь. Напротив дверей в покоях горел свет. Лежит так Гест до глубокой ночи.
Хозяйка же пошла к службе на Реку Островной Долины, и люди дивились, как это она переправилась через реку. Она сказала, что не знает, кто перенес ее - человек или великан. Священник сказал, что, верно, все же человек, хоть и мало ему подобных.
- Но лучше помолчим об этом, - сказал он. - Может статься, что он призван помочь тебе в твоих невзгодах.
Хозяйка там заночевала.
LXV
Теперь надо рассказать о Гесте, что около полуночи он услыхал снаружи страшный шум, и вслед за тем вошла в покои огромная великанша. В одной руке она держала корыто, а в другой огромный нож. Войдя, она осмотрелась и, увидев Геста, бросилась на него. Он же вскочил и - на нее. Они яростно схватились, и началась у них в покоях долгая битва. Великанша была сильнее, но он ловко от нее увертывался. Они сокрушали все, что стояло у них на дороге, даже перегородку в покоях. Великанша вытащила его за дверь, в сени. Он очень ей там сопротивлялся. Она хотела вытащить его за порог, но это вышло у нее не прежде, чем они сорвали всю дверную раму, и она вынесла его на спине. Она поволокла его к реке, к самому краю ущелья. Гест уже совсем замучился, но было только два пути: либо напрячь все силы, либо она сбросит его в ущелье. Они боролись всю ночь. Ему казалось, что он никогда не имел прежде дела с нечистью такой дьявольской силы. Она так его к себе прижала, что он не мог пошевельнуть ни той ни другой рукой, а только ухватил ее покрепче за пояс. Когда же они достигли края ущелья, он изловчился и перебросил ее через себя, и высвободил правую руку. Тогда он скорей выхватил меч, висевший у пояса, занес его и, ударив великаншу по плечу, отрубил ей правую руку и освободился. А она сорвалась в ущелье и исчезла в водопаде. Гест не мог двинуться от усталости и долго пролежал там в скале. Потом, когда стало светать, он пошел домой и лег в постель. Тело у него все распухло и почернело.