На четвертый день павшего героя похоронили. Над его могилой насыпали высокий курган, и в память о нем бедным раздали множество подарков. Кримхильда провожала гроб до места его последнего приюта. По ее просьбе крышку подняли в последний раз, и она склонилась над телом мертвого мужа и покрыла его лицо поцелуями. Дамам с трудом удалось увести ее – иначе она осталась бы там навсегда.
Хаген стоял у могилы хмурый и невозмутимый, как обычно. Со своим обычным фатализмом он сказал:
– Случилось то, что должно было случиться. Нить в руках норн оборвалась.
Королева его не слышала. Она не видела, что Гунтер, Гернот и другие пытаются скрыть сожаление и раскаяние. Ее мысли были с мертвым мужем.
Зигмунд и Нибелунги стали готовиться к отъезду. Они хотели забрать Кримхильду с собой, чтобы защитить ее от коварных бургундов, но она не желала покидать дорогую сердцу могилу и только просила старого короля и маркграфа Эккеварта позаботиться о ее маленьком сыне и воспитать его достойным своего отца, поскольку он теперь лишился отца, а возможно, и матери. У нее теперь осталось одно желание – жажда мщения. Зигмунд не попрощался ни с кем, кроме госпожи Уты, которая оплакивала Зигфрида так, будто он был ее собственным сыном, и Гизельхера, самого младшего из братьев. С тем они и отправились в Нидерланды.
Время шло, и стало казаться, что Кримхильда успокоилась и примирилась с братьями. Только мрачный Хаген вызывал у нее ужас, и Брунгильды она избегала. Однажды она сказала брату, что хочет, чтобы сокровища Нибелунгов перевезли в Вормс, поскольку они принадлежат ей. Гунтер воспринял это как знак доверия и очень обрадовался. Он сразу же послал за сокровищами, и Альберих без промедления доставил богатства Нибелунгов в Вормс. Королева стала делать людям щедрые подарки, и каждый раз, когда она находила небогатого, но смелого воина, она снабжала его всем необходимым для службы и начинала платить ему содержание. Постепенно она получила в свое распоряжение небольшую армию, которая день ото дня становилась все больше и все могущественней.
Хаген предупреждал королей, что Кримхильда вынашивает планы мести. Сам он, по его словам, не боялся смерти, но не хотел бы, чтобы земли Бургундии достались ей. Есть только один способ этого избежать – отнять у нее сокровища Нибелунгов. Братья не согласились. Гернот сказал, что и без того они причинили сестре немало горя, и не пристало им теперь подвергать ее мелочным унижениям. Но однажды, когда его государи были в отъезде, Хаген, посчитавший, что беду легче предотвратить, чем потом расхлебывать ее последствия, созвал своих людей и напал на стражей, охранявших клад Нибелунгов. Он захватил все оставшиеся сокровища и утопил их в глубоких водах Рейна. И хотя по возвращении короли сразу же узнали о его низком поступке, но сделанного не воротишь.
– Если бы ты не был нашим дядей, – сказал ему Гернот, – ты бы заплатил за это жизнью.
Хаген показал своим племянникам то место, где он опустил сокровища в воды Рейна, и заставил их поклясться, что, пока они живы, никто из них не выдаст тайны клада. Кримхильда стала печальна и грустна, как раньше. Она все время сидела рядом с матерью и вышивала сцену убийства Бальдра его братом Хедом, а рядом – жену Бальдра, Нанну, умершую от разбитого сердца и разделившую с мужем погребальную ладью. Но в Бальдре все узнавали черты Зигфрида, а в Нанне – ее собственные, в то время как Хед всем своим обликом, нарядом и оружием походил на мрачного Хагена. Кримхильда часто замирала с иглой в руке и сидела, внимательно разглядывая картину. Когда в такие минуты госпожа Ута спрашивала ее:
– О чем ты думаешь, дитя мое?
Она неизменно отвечала:
– Я думаю о Хагене.
Глава 6
Сватовство короля Этцеля
В Вормс прибыли желанные гости – маркграф Рюдигер из Бехларена, по прозвищу Добрый, и его дружина. Гунтер, Гернот и Хаген были его давними знакомыми, а Гизельхера он держал коленях, когда тот был ребенком. Когда он приехал в этот дом скорби, его благородство и доброта так подействовали на Кримхильду, что она стала изредка выходить вместе с матерью в большой зал и слушала маркграфа с улыбкой, чего за ней не замечали с тех пор, как умер ее муж. Но, если в зал входили Хаген или Брунгильда, она тут же вставала и уходила.
Дни и недели проходили, и наконец Гунтер стал догадываться, что маркграф Рюдигер приехал не только для того, чтобы возобновить старое знакомство. Он сказал об этом гостю, и тот ответил:
– Хорошо, король Гунтер, я скажу тебе, что привело меня сюда. Ты знаешь, что супруга моего господина, короля Этцеля, наша добрая королева Гельха, умерла несколько лет назад и что ее сыновья пали от рук Виттига. Король гуннов долго жил один в своем огромном дворце в Этцельбурге, но теперь он решил жениться снова. Я посоветовал ему посвататься к твоей сестре – благородной госпоже Кримхильде, вдове героя Зигфрида. Если ты согласишься, я сразу же предложу ей стать королевой гуннов.
– Я не могу решать за нее, – последовал ответ. – Она королева Нибелунгов и Нидерландов и, боюсь, не захочет снова выходить замуж.
– Я расскажу ей эту новость, – обрадовался Гизельхер, – и наша матушка, Ута, скажет ей, чтобы она не отказывалась от этого предложения.
Молодой витязь сразу же встал и прошел в женские покои. Он застал сестру, как обычно, за вышиванием. Гизельхер стал ей говорить, что пора перестать горевать по мертвому мужу, что она еще молода и может быть счастлива. А потом передал ей рассказы Рюдигера о дворе Этцеля, его величии и славе и напоследок сообщил о сватовстве короля гуннов. Но Кримхильда была непреклонна: она не покинет могильный курган, где похоронено все, что она любила в этой жизни.
Тогда заговорила госпожа Ута:
– Дитя мое, если ты согласишься стать женою Этцеля, ты станешь самой могущественной женщиной на свете.
– Самой могущественной женщиной на свете? – задумчиво повторила Кримхильда. – Послушай, Гизельхер, – продолжила она, указывая на свою вышивку, – ты знаешь, кто это тут изображен?
Он покачал головой, и она сказала:
– Это Вали, отомстивший за Бальдра и отправивший Хеда в царство Хель.
– Это старые сказки. В них больше никто не верит, – отвечал Гизельхер. – Давай лучше поговорим о добром Рюдигере, приехавшем посватать тебя за Этцеля.
– А вдруг это все сбудется? – проговорила она. – Все может быть… Позови маркграфа ко мне, я должна услышать это сама.
Гизельхер вышел, и госпожа Ута тоже ушла, оставив Кримхильду одну, как та и просила.
– Зигфрид, – сказала молодая королева, – только ради тебя я покидаю место твоего последнего приюта, откуда ты приходил ко мне во сне и наяву и указывал на свои раны – открытые, кровоточащие раны, что не закроются до тех пор, пока мне не удастся послать мрачного Хагена в царство Хель.
Рюдигер вошел и в самой учтивой манере сделал ей предложение от лица своего господина, но она согласилась переехать в землю гуннов и стать женою Этцеля лишь после того, как он поклялся именем бога Ирмина, что у нее будет своя дружина.
Когда Рюдигер сообщил эту новость трем братьям– королям, они встретили ее с радостью, потому что хотели, чтобы их сестра снова была счастлива. Но Хаген подошел к ним и сказал:
– Зачем вы призываете на свои головы громы небесные? Не выдавайте свою сестру за короля гуннов. Между нами и вдовой Зигфрида не может быть дружбы, как между огнем и водой. Только неразумные дети могут вкладывать в руки врага меч, чтобы тот мог отсечь им головы.
Но братья не желали слушать его предупреждений. Начались приготовления к поездке в Этцельбург. Были посланы гонцы к Нибелугам и в Нидерланды, чтобы сообщить о предстоящем замужестве королевы. Они вернулись в сопровождении бесчисленных слуг и дружинников. В конце концов все было готово. Короли проводили сестру до Дуная, где они с ней простились, и дальше отряд путешественников возглавил маркграф Рюдигер. На границе Этцель со свитой ожидал прибытия королевы. При виде прекрасного бледного лица Кримхильды король просиял от радости. Он сказал, что она сможет по своей воле распоряжаться его землями и сокровищами, когда станет его королевой. Она отвечала, что будет ему верной и послушной женой, но ее любовь похоронена с Зигфридом. Король не придал значения ее последним словам. Он был уверен, что ему удастся завоевать ее сердце добротой и лаской. И они вместе двинулись в Этцельберг. Свадебные торжества длились две недели – это была настоящая королевская свадьба.
Кримхильда почти не принимала участия в празднествах. Она делала все, что от нее требовалось, но все время думала о Зигфриде. Среди воинов, собравшихся на пиру, был один, кто славился своей необычайной силой – отважный Дитрих Бернский. Его мысли были далеко – в прекрасных землях Амелунгов, отнятых у него его дядей Эрменрихом. Ему не терпелось вернуться к своему народу и освободить его от ига завоевателей, но Этцель не давал ему обещанной помощи. Он часто одиноко и печально сидел в большом зале, пока остальные болтали и веселились. Королева подошла к нему и рассказала о злодействе Хагена. Он понял, что она уговаривает его отомстить, но он промолчал, поскольку не мог обратить свой меч против бургундских витязей, что были ему верными товарищами в былые дни.
Прошли месяцы и годы. У королевской четы родился сын. Он был точной копией своей матери и получил имя Ортлиб. Король и вся страна радовались рождению наследника. Король Этцель был готов исполнить любую просьбу своей жены, но ей все было безразлично. Она оставалась грустна и молчалива, хотя не оставляла без внимания свои обязанности. Даже маленький сын не принес ей счастья. Хотя она и заботилась о нем, но никогда не улыбалась даже ему. Рана, нанесенная смертью мужа, так и не зажила. Дух мести, не переставая, шептал ей в уши: "Кровь за кровь! Смерть за смерть", и она не слышала ничего, кроме этого шепота.
Глава 7
Бургунды приезжают в страну гуннов
Однажды, когда король Этцель играл с маленьким Ортлибом в присутствии королевы Кримхильды, он обмолвился, как сильно ему хотелось бы, чтобы мальчик стал таким же героем, как Зигфрид. Она едва не вскрикнула при упоминании этого имени, но, овладев собой, попросила мужа пригласить ее братьев и их друзей навестить их в стране гуннов. Это была ее первая просьба за все время их совместной жизни, и король Этцель был вне себя от радости, когда ее услышал. Он отправил менестрелей Свеммеля и Вербеля с двадцатью четырьмя благородными воинами, чтобы пригласить королей Бургундии на праздник летнего солнцеворота. Кримхильда послала с ними письмо своей матери, умоляя ее приехать. Несмотря на возражения Хагена, трое королей приняли приглашение Этцеля.
Хаген готовился к поездке так, будто они отправлялись на войну, а не на праздник. Госпожа Ута хотела поехать с ними, но ее преклонный возраст и многочисленные хвори не позволили ей отправиться в столь длительное путешествие. Брунгильда тоже осталась дома, потому как не желала видеть счастье соперницы. И, кроме того, ее давно уже не радовали пиры и увеселения, большую часть времени она теперь проводила у могилы Зигфрида.
– Нибелунги собрались в гости к гуннам, – говорили простые люди, глядя на то, как король со свитой переезжают через Рейн.
С тех пор как сокровище попало в их страну, бургундских королей стали называть Нибелунгами, в честь незнакомой страны.
Путешественники двенадцать дней ехали через Черный лес и другие дикие места, пока наконец не добрались до Дуная. Здесь, на границе Баварии, им не повстречалось ни одного постоялого двора и ни одного паромщика. Пока остальные разбивали лагерь, Хаген проехал в глубь негостеприимной земли. Вскоре он наткнулся на ручей, впадавший в небольшое озеро. У берега Хаген увидел красавиц, плещущихся в прозрачных водах, и сразу догадался, что это девы-лебеди. Заметив его, они уплыли, но Хаген отыскал их наряды из перьев, спрятанные на берегу, и девам пришлось за ними вернуться.
– Отдай нам наши перышки, – сказала одна из них, – и я скажу тебе, что ждет тебя в будущем.
Он обещал выполнить ее просьбу, если она скажет ему, чем закончится их поездка. Она обещала ему радость и веселье, и он отдал ей ее лебединый наряд. Но как только он это сделал, другая призналась, что ее сестра обманула его и что не счастьем, а горем закончится для них это путешествие. Из всех тех, кто отправился в страну гуннов, один лишь капеллан снова увидит воды Рейна. А что до воинов, то все они погибнут от меча, если сейчас же не вернутся домой. Хаген отвечал, что готов защищать себя и своих королей, и спросил, как перебраться через реку? Девы-лебеди указали ему, где найти паромщика, и улетели прочь.
Хаген последовал их совету и привел своих спутников к парому. Лодочник оказался его старым врагом и после рукопашной схватки был убит, а Хаген занял его место. Когда они были на середине реки, Хаген сбросил капеллана в воду, чтобы хотя бы одна часть предсказания не сбылась. Но его расчет оказался неверным: широкие одежды капеллана удержали его на поверхности бурных вод, и его вынесло на берег течением.
– Святому отцу дьявольски везет, – заметил сумрачный витязь. – Но мне все равно. Чему быть, того не миновать, как говорили норны в старину.
И путешественники поехали еще быстрее, чем раньше. Наконец не без приключений они добрались до замка маркграфа Рюдигера. Маркграф и его жена тепло встретили старых друзей. За то время, что они гостили в Бехларене, юный Гизельхер полюбил красавицу Дителинду, единственную дочь хозяев, и посватался к ней. По старому обычаю, юноша и девушка должны были перед всеми объявить, что согласны стать мужем и женой. Гизельхер не промедлил ни секунды. Его "да" прозвучало громко и отчетливо. Но прекрасная Дителинда краснела и смущалась и только в ответ на строгий вопрос решилась прошептать "да". Тогда Гизельхер заключил ее в объятия и поцеловал как свою нареченную невесту. Так они заключили союз на всю жизнь.
Бургунды, или Нибелунги, как их теперь все зовут, оставались в Бехларене несколько дней, а когда они уезжали, хозяин осыпал их дорогими подарками. Хаген отказался от всех даров, попросив взамен крепкий щит, что висел на стене среди другого оружия.
– Это щит Нудунга, нашего единственного сына, убитого вероломным Виттигом, – сказал маркграф, – возьми его, благородный витязь, и пусть он послужит тебе надежной защитой.
Путешественники снова двинулись в путь. Прибыв в землю гуннов, они были встречены Дитрихом и его дружиной. Вместе с ними и Рюдигером Нибелунги прибыли в Этцельбург. Королева встретила их во дворе замка. Она приветствовала королей и поцеловала молодого Гизельхера, но не уделила никакого внимания воинам, что прибыли вместе с ними. Хаген сказал сердито:
– Странно, вроде мы приехали по приглашению, а не услышали от хозяев даже "добро пожаловать".
– Хаген из Тронье, – отвечала ему Кримхильда, – что ты сделал для того, чтобы заслужить такое приветствие? Ты привез мне украденные сокровища Нибелунгов?
– Они лежат на дне Рейна, и там они и останутся до конца времен. Но я знал, что ты захочешь богатый подарок, и привез его тебе.
– Мне не надо от тебя никаких подарков, – сказала королева. – Я достаточно богата. Я подумала, может, ты решил вернуть мне то, что мое по праву?
– Мне нелегко нести на себе мой щит, шлем, острый меч и кольчугу, – ответил витязь. – Но я постараюсь принести тебе дьявола. У него много сокровищ.
– Твои подарки мне не нужны, – отвечала королева. – Ты плохо служил мне в прошлом, убийца и вор. Я еще не расплатилась с тобой за твои прошлые дела.
Она отвернулась в гневе и, собрав вокруг себя своих дружинников, пообещала щедро вознаградить того, кто отомстит за смерть Зигфрида.
Затем королева предложила братьям снять оружие и доспехи перед тем, как предстать перед королем Этцелем. Хаген тут же посоветовал им этого не делать, предупредив о возможных последствиях.
Кримхильда воскликнула, что хотела бы знать, кто дал им такой совет. Тут герой Амелунгов вышел вперед и прямо заявил, что это он рассказал Нибелунгам, какие дьявольские планы плетутся во дворце. Королева бросила в его сторону сердитый взгляд и скрылась в своих покоях.
Пока короли дружески беседовали друг с другом, гуннские воины косо смотрели на бургундов. Хаген, желая показать, что ничего не боится, предложил своим соратникам выйти во внутренний двор и ждать выхода королевы. Пойти с ним вызвался его старый друг, менестрель Фолькер. Вместе они сели на скамью под окнами королевы. Когда они садились, Хаген достал свой острый меч Бальмунг и положил себе на колени. Кримхильда вышла и спросила, за что он так ее ненавидит и почему он убил благородного героя Зигфрида.
– Что ж, – ответил он, – я никогда не скрывал, что это моих рук дело. Он нанес оскорбление королеве Бургундии, обесчестив тем самым весь королевский дом. Этот позор можно было смыть только кровью, а поскольку в открытом бою убить его было невозможно, пришлось действовать хитростью. Ты можешь обвинять меня в убийстве и вынашивать планы мести, но я не боюсь. У меня нет шапки-невидимки, и найти меня нетрудно.
Тогда Кримхильда повернулась к слугам и приказала им убить наглеца, оскорбившего их королеву. Но чужестранцы были так грозны с виду, что гунны не решились к ним приблизиться, хоть королева и сулила им за это горы золота. Они отступили, и королева скрылась в своих покоях, пылая от стыда.
И тут появился гонец от короля Этцеля с приглашением идти во дворец. Король принял их как старых друзей. Поприветствовав героев, он спросил, кто те два воина, что выглядят так устрашающе и все время держатся вместе.
– Это менестрель Фолькер и мой дядя Хаген из Тронье, – ответил король.
– Что? Хаген? – воскликнул Этцель. – Вот мы и встретились снова, старый друг, и по твоему лицу я вижу, что ты не обманул наших ожиданий. Но ты очень изменился с тех пор, как я в благодарность за службу отпустил тебя на родину, в Бургундию. Я вижу, ты лишился одного глаза, волосы твои поседели, а лицо стало таким суровым, что самый отважный воин испугается, если ты взмахнешь мечом.
– Кто знает, – отвечал герой, – когда мне придется снова взяться за меч.
– Пока ты на земле гуннов, такого не случится, – отвечал король. – Для нас ты желанный гость, как и все бургунды.
Вечер прошел спокойно, и ближе к полуночи бургундов провели в большой зал, где им были приготовлены постели, застланные покрывалами, расшитыми золотом. По предложению Хагена было решено выставить на ночь стражу. Ложась спать, бургунды положили рядом с собой свое оружие, чтобы не быть застигнутыми врасплох.