– Я рад тебе! – ответил Артур. – Прошу отведать нашей еды и выслушать певцов, а завтра, когда я кончу раздавать дары, готов служить тебе.
– Благодарю тебя за гостеприимство, но не за тем приехал я к тебе, мой король, – гордо ответил Килух. – А с великой просьбой!
– Скажи – какой! – молвил Артур. – И она будет исполнена, не сомневайся. Разве сомневаешься ты, что ветер сушит, дождь мочит, солнце всходит и заходит, море разливается, а земля простирается? Но только если твоя просьба в согласье с нашей честью!
– Я прошу постриженья! – сказал Килух.
– Твоя просьба исполнится, – пообещал Артур. – Ты делаешься мне все более мил. Чую сердцем, ты мне родня. – И, взяв золотой гребень и ножницы, украшенные серебром, Артур срезал золотые кудри Килуха. – А теперь, – спросил король, – скажи мне, кто ты? – И, услышав ответ, воскликнул: – Так, значит, ты мой двоюродный брат! Любые дары проси у меня, все, что хочешь, я с радостью тебе отдам.
И Килух сказал:
– Я прошу в жены Олвен, дочь Великана-из-Великанов. Предсказаньем судьбы только ее могу я взять себе в жены. Потому я и пришел к тебе с этой просьбой, выслушай меня в присутствии всех славных рыцарей и нежных дам Британского острова.
И Килух назвал подряд всех главных рыцарей, и всех прекрасных дам и королев Британского острова, но если б мы захотели повторять за ним, вы слушали бы нас с вечера до утра, с утра и до вечера и утомились бы.
Когда он кончил, Артур сказал:
– Отважный принц, я слыхом не слыхал о юной Олвен и ее родителях. Однако без промедленья разошлю за ней гонцов во все концы земли.
Трудно сказать, где только не побывали гонцы короля Артура, но через год они вернулись в Камелот, зная не больше, чем в тот день, когда его покидали.
– И знать не знаем, и не верим, что есть на свете такая девушка, поверь нам, господин, – сказали они.
– Ты слышишь, принц? – спросил Артур.
– Такое слышать я не хочу и не желаю! – ответил Килух. – Все получают от тебя, что просят, один я остаюсь ни с чем. Если я покину твой замок без Олвен, мой господин, обещанье твое останется невыполненным и честь твоя пострадает.
Но тут вступил в разговор Кай, сидевший по правую руку от короля Артура.
– Ты неправ, принц, – сказал Кай, – что бранишь Артура. Лучше садись на коня и сам поезжай искать Олвен. Я и мои друзья будем тебе помощниками, и пока ты сам не скажешь, что такой девушки нет на свете, или пока мы ее не отыщем, мы тебя не покинем!
Король Артур его одобрил.
Первым на это дело он и вызвал Кая Упрямого.
Отец Кая сказал однажды о своем сыне: "Если он пошел в меня, у него будет холодное сердце. И сила его будет в упрямстве".
Кай славился тем, что умел сдерживать под водой дыхание целых девять дней и ночей. Раны, какие наносил он врагам, не мог исцелить ни один врачеватель. Когда он хотел, он становился выше самого высокого дерева, а в самый сильный дождь любая вещь, что держал он в руке, оставалась сухой – оттого, что всегда в нем горел огонь гнева. Он был лучшим слугою королю Артуру и первым бойцом в сраженье.
Вторым король Артур вызвал Бедуйра Прекрасного. Славен Бедуйр был тем, что, хотя была у него только одна рука, сражался он за троих. Когда он пускал копье, оно с одного раза наносило десять ударов.
Третьим король Артур вызвал Кинтулига.
Кинтулиг был таким же хорошим проводником в чужой незнакомой стране, как в своей родной, и потому все звали его Кинтулиг Проводник.
Четвертым король вызвал Гурира Переводчика. Гурир понимал все языки не только людей, но зверей, птиц и рыб.
Пятым Артур вызвал своего племянника Гавейна, ибо Гавейн Быстрый еще ни разу не возвращался домой, не добившись успеха. Он был первым ходоком и лучшим наездником среди рыцарей короля Артура.
И последним Артур вызвал Мену, который умел говорить заклинанья и делать себя и других невидимыми.
И вот, снарядившись, оседлав коней, запасясь едой и оружием, с благословенья доброго короля Артура, под воркотню привратника, которая казалась им милее звона серебряных колокольчиков, Килух и его верные рыцари отправились на трудные поиски.
Прекрасная Олвен
Они долго бродили по стране, объездили все леса и пустоши острова, пока наконец не оказались на широкой равнине без конца и без края, на которой стояла огромнейшая крепость.
Но не так-то легко было добраться до этой крепости. Рыцари ехали и скакали весь день, а крепость стояла все так же далеко, где-то там впереди на бескрайней равнине.
И второй день скакали они по равнине, пришпоривая своих коней, но крепость казалась все такой же далекой.
Лишь на третий день они приблизились к крепости настолько, что сумели различить огромное стадо овец, пасшихся на лугу перед стенами крепости. Овец было не счесть, а посреди широкой равнины на зеленом кургане стоял пастух в кожаном платье.
Только главным сторожем стада был не сам пастух, а преогромный мастиф, ростом с девятигодовалого жеребца. Этот пес славился лютой свирепостью, из пасти его вырывалось такое горячее дыхание, что сжигало дотла все деревья и кусты вокруг. Но он был очень умен, и вдвоем с пастухом они ни разу не потеряли ни одной овцы, ни одного ягненка из всего этого несметного стада.
– Гурир, – сказал Кай, – ты наш переводчик. Пойди перекинься словечком с тем пастухом.
– Ты же знаешь, Кай, – отвечал Гурир, – мой первый долг всюду следовать за тобой.
– Что ж, значит, пойдем вместе, – сказал Кай.
– Да вы не бойтесь… – начал было Мену.
– Нам бояться? – возмутился Кай.
– Ну да, не бойтесь, я скажу заклинанье, чтобы мастиф вас не увидел и не учуял.
– Если считаешь нужным, говори, – с презрением молвил Кай, однако в душе был рад-радехонек, что им удастся обмануть страшного пса.
Час или два шли они через поле, пока не достигли зеленого кургана. Они громко приветствовали пастуха, на что в ответ он только кивнул им.
– Как видно, дела твои идут неплохо, – сказал Кай, показав рукой на несметное стадо овец, сбившихся вокруг зеленого кургана.
– Чтоб у тебя они шли не лучше, – ответил пастух, предоставив Каю и его спутникам самим решать, как толковать такой ответ.
– Чьи же это овцы? – спросил Гавейн Храбрый.
– Откуда вы взялись, такие невежды? – удивился пастух. – Каждый ребенок здесь знает, что это овцы Великана-из-Великанов, а там вон – его крепость!
– Мы так и думали, – нашелся что ответить Гавейн. – А кто ты сам, дружище?
– Я его пастух, Сгилди Быстроногий. Но вы бы не увидели меня здесь в этом жалком платье, если бы не потерпел я урона от Великана-из-Великанов. Теперь скажите: откуда вы? Кто вы такие, что мой пес вас не учуял и не поднял тревогу?
– Мы посланцы короля Артура! – гордо объявил Кай. -
И пришли сюда за Олвен, дочкой Великана-из-Великанов.
Пастух так и присвистнул, а мастиф тут же вскочил, услышав свист хозяина.
– О ней и не мечтайте! – воскликнул пастух. – О чем угодно, только не о ней.
– Но почему же? – удивился Килух. – Что плохого в том, что мы хотим увидеть дочку великана – Олвен?
– Многие приходили сюда за тем же, мой юный друг, однако я еще не видел, чтобы хоть один из них живым ушел отсюда. И жизнь свою здесь оставлял, и Олвен! Однако если глаза мне правду говорят, – приглядевшись к принцу, сказал Сгилди, – ты Килух, сын Килиса и Голайсид, его первой королевы, а значит, мой родной племянник!
И Сгилди сошел с холма, чтобы прижать к сердцу юного героя.
– Ты должен непременно повидать мою жену, твою тетю! Пойдем к нам, она тебе во всем поможет. Только помни: ты должен остерегаться ее родственных объятий, ибо нет сильнее ее женщины на свете.
– На свете нет женщины, которой я бы испугался! – ответил безрассудный Килух. – Веди нас, пастух!
– Посмотрим, посмотрим, – заметил Сгилди. И, приказав псу стеречь стадо, Сгилди повел посланцев короля Артура к воротам своего полуразрушенного дома.
Услышав шум, жена Сгилди выбежала им навстречу.
– Чую, чую сердцем, – воскликнула она, – идет ко мне кто-то родной и дорогой!
– Вот он, – сказал ее муж, указывая на Кая.
И она бросилась к Каю с распростертыми объятьями. Хорошо, что Кай оказался проворнее и успел подсунуть вместо себя здоровенное полено! В тот же миг полено оказалось на земле, раскрошенное в щепки.
– Послушай, женщина, – сказал ей Кай, – ведь если бы ты не полено, а меня так крепко обняла, никогда бы больше мне не знать ничьих нежных объятий.
И он покачал головой, радуясь и ужасаясь одновременно.
– Полезный урок, – как бы про себя заметил пастух.
Потом он отвел всех в дом и угостил чем бог послал. А жена пастуха открыла большой каменный сундук, стоявший возле очага, и оттуда вылез красивый светловолосый юноша.
– Это единственный мой сын, оставшийся в живых, – горько посетовала она. – Остальных убил Великан-из-Великанов. Их было двадцать три… Но я боюсь потерять и последнего.
– Отпусти его с нами! – сказал решительный Кай. И все верные рыцари в один голос крикнули:
– С нами!
А Кай добавил:
– И знай: если суждено ему умереть, то не раньше моей собственной смерти!
Так они сидели, пили и ели, пока женщина не спросила:
– Что же вас привело сюда? Могу я вам чем-нибудь помочь?
– Мы пришли сюда за Олвен, прекрасной дочкой Великана-из-Великанов.
– Да ну? – И она присвистнула точно, как ее муж, пастух. – Радуйтесь, что вас из крепости Великана никто не видел, и возвращайтесь, пока все целы-живы, ко двору Артура.
– Не увидев Олвен, мы не уйдем отсюда! – поклялся Кай.
– А увидев, тоже не побежим! – добавил Килух. – Она когда-нибудь приходит сюда, в ваш дом?
– Каждую субботу. Она приходит сюда мыть голову.
– А если послать за ней, она придет сейчас?
Жена пастуха кивнула.
– Поклянитесь, что не обидите ее, тогда я позову, – сказала она.
– Клянемся! – сказали все.
Тут же послали за Олвен, и она пришла – в шелковых алых одеждах, пылавших словно пламя. На шее девушки висело золотое ожерелье, украшенное руби нами и жемчугами. Волосы ее отливали золотом ярче златоцвета, а кожа у нее была белее морской пены. Нежнее лепестков болотной лилии были ее пальцы и ладони, а глаза – яснее соколиных.
Грудь и шея – белее лебединой, щеки же – ярче пунцовой наперстянки.
Она вошла в дом и села между Килухом и Сгилди. Тут Килух в первый раз ее увидел, однако ему показа лось, что он знает Олвен давно-давно. И он сказал девушке:
– Ты моя давнишняя любовь! Пойдем со мной!
Но Олвен покачала головой.
– Нет, это не принесет нам счастья, – сказала она. – Мой отец взял с меня клятву, что я не покину его без его доброго согласья. Есть предсказанье, что жить ему только до моей свадьбы. Лучше поступи иначе. Пойди к нему и попроси моей руки. И какое бы заданье он ни дал тебе, обещай исполнить. Когда он получит от тебя, что попросит, ты получишь Олвен! А нет, так вряд ли вам теперь уйти отсюда живыми.
Верные рыцари поклялись исполнить все, как она сказала, и с этим Олвен ушла.
Следом за ней поднялись и они. Мену прочел заклинанье, и они невидимыми обошли стражу у девяти ворот крепости. Ни один пес на них даже не тявкнул. Они вошли в большой зал замка и громко приветствовали Великана-из-Великанов.
– Да знаете ли вы, – взревел Великан, – куда вы попали?
– Знаем, куда и зачем. Мы пришли за твоей дочкой Олвен, чтобы взять ее в жены Килуху, сыну Килиса.
– Я вас не вижу, – сказал Великан. – Где эти негодяи, мои слуги?
Покорные слуги тут же явились.
– Подоприте вилами мои тяжелые веки, – приказал Великан-из-Великанов, – чтобы я увидел будущего моего зятя, мужа моей дочки Олвен.
Все было исполнено. Вилы длиною с высокие деревья подняли тяжелые веки Великана. Он оглядел всех рыцарей и сказал:
– Приходите завтра. Тогда узнаете мой ответ.
Они повернулись, чтобы уйти, и тут Великан-из-Великанов схватил каменное копье с отравленным железным наконечником и пустил им вдогонку. Но Бедуйр успел схватить копье единственной рукой и отправить его обратно. Копье пронзило Великану колено, самую чашечку.
– Ох, ох, ох! – взвыл Великан-из-Великанов. – Будь ты проклят, будущий зять мой! Как теперь я стану взбираться в гору? Это отравленное железо жжет, словно осиное жало. Будь проклят тот кузнец, что ковал его, а вместе с ним и его наковальня!
Эту ночь рыцари провели в доме Сгилди, а утром, разодевшись, с богатыми гребнями в волосах, торжественно вступили в большой зал замка Великана.
– Великан-из-Великанов, – сказали они, – отдай нам твою дочь Олвен, а взамен возьми выкуп. Иначе смерть тебе и погибель!
– Нет, нет и нет! – взревел он. – Еще живы ее четыре прапрабабушки и четыре прапрадедушки. Без них я не могу ничего решить. Приходите завтра! Тогда узнаете мой ответ.
Рыцари повернулись, чтобы уйти, и тут Великан-из-Великанов схватил второе свое копье с отравленным наконечником и пустил им вдогонку. Но Мену на всем лету схватил его и отправил обратно. Копье пронзило грудь Великана.
– Ох, ох, ох! – взвыл Великан-из-Великанов. – Будь ты проклят, будущий зять мой! Теперь у меня все будет болеть внутри, как же я стану пить и есть? Это отравленное железо жжет, словно змеиное жало. Будь проклят кузнечный горн, в котором его ковали!
И на третий день пришли рыцари в замок Великана.
– Больше не запускай в нас копье, Великан-из-Великанов! – предупредили они. – Не то узнаешь боль и обиду, встретишь смерть и погибель.
– Куда подевались все мои слуги? – взревел Великан. – Несите скорее вилы, поднимите мои тяжелые веки, чтобы я мог наглядеться на будущего моего зятя.
Все было исполнено. Великан посмотрел на Килуха и опять сказал:
– Приходи завтра! Тогда узнаешь, мой ответ.
И рыцари повернули, чтобы уйти, но тут Великан-из-Великанов схватил свое третье копье и пустил им вдогонку. А Килух на всем лету подхватил его и отправил обратно. Отравленное копье пронзило глаз Великана.
– Ох, ох, ох! – взвыл Великан-из-Великанов. – Будь ты проклят, мой будущий зять! Уж не думаешь ли ты, что от этого я буду лучше видеть? Теперь я обречен на вечную головную боль, да и глаза, чего доброго, станут на ветру слезиться. Хуже зубов бешеной собаки жжет это отравленное копье. Будь проклят и кузнец, и его наковальня, и горн, где его ковали!
На четвертый день пришли рыцари в замок снова.
– Где он, что хочет отнять у меня дочь Олвен? – заревел Великан. – Поднимите мои тяжелые веки, я хочу его видеть… Ага, это ты?
– Я, Килух, сын Килиса и Голайсид.
– А ты обещаешь выполнить все мои просьбы? – сказал Великан-из-Великанов.
– Обещаю!
– Обещать-то легко! – сказал Великан. – Но знай, ты получишь мою дочь, только когда выполнишь все мои просьбы и задания.
– Назови их! – сказал Килух. – И все они будут исполнены.
– Видишь там чащи лесные? – спросил Килуха Великан-из-Великанов. – Ты должен вырвать с корнем все деревья и сжечь их, а землю вспахать и засеять пшеницей, чтобы можно было вволю напечь хлеба тебе и моей дочке на свадьбу – и все это за один день!
– Для меня сделать такое проще простого! – сказал Килух. – Хотя ты, наверное, думаешь, что труднее трудного.
– Ладно, значит, можно считать, хлеб к свадьбе будет, зато другое тебя погубит! Принеси мне золотой рог Лира Свирепого, сына Лириона, чтобы обносить вином гостей на твоей свадьбе.
– Достать рог для меня проще простого! – сказал Килух. – Хотя ты, наверное, думаешь, что труднее трудного.
– Ладно, значит, можно считать, рог у нас будет, зато другое тебя погубит! Принеси мне корзину-самоб ранку Гвидена Длинноногого, что правит Подводным королевством. Пусть соберутся у нас все люди земли и еще трижды девять, всем хватит еды из этой корзины.
– И корзина у тебя будет, для меня это проще простого! – сказал Килух.
– Ладно, значит, можно считать, корзина у нас будет, зато другое тебя погубит! Когда я впервые встретил мать Олвен, я посадил девять зернышек льна вон на той равнине, но что с ними сталось, никто не знает. Найди зерна, посади их снова в землю, чтобы они проросли и дали побеги, собери лен и сотки из него белую фату своей невесте на свадьбу.
– Фата у нее будет, это проще простого! – сказал Килух.
– Ладно, значит, можно считать, фата у нее будет, зато другое тебя погубит! К вашей свадьбе мне должны расчесать бороду, сам видишь – вся она спуталась и стоит колом.
Да только расчесать ее можно не простим гребнем. А спрятан тот гребень меж ушей дикого кабана Турх Труйта.
Да только Турх Труйта не найти тебе, пока не поймаешь двух псов – Анеда и Этлема, что мчатся быстрее ветра и добычи своей еще ни разу не упускали.
Да только не поймать Анеда и Этлема никому, кроме охотника Килдиря Дикого, что в девять раз сильнее самого дикого зверя в горах.
Да только не найти тебе охотника Килдира Дикого, пока не найдешь Гвина, сына Низы, которому Бог поручил стеречь демонов Того Света, чтобы спасти Этот Свет от погибели.
Да только если и найдешь ты Турх Труйта, не одолеешь его простым мечом, а только мечом Великана Урнаха.
Да только никому не отнять меч у Великана Урнаха, кроме самого великого короля Артура.
Да только не станет помогать тебе славный король Артур, владыка и правитель нашего острова. Хватает у него дел и без этого.
Теперь скажи, мой будущий зять, не отпала у тебя охота выполнять мои задания?
– На коней! – вместо ответа крикнул своим рыцарям Килух. – Поскачем прямо к моему брату Артуру. Он поможет достать все, что ты хочешь, и я возьму твою дочь Олвен в жены и твою жизнь в придачу!
При этих словах Великан-из-Великанов оттолкнул вилы, чтобы тяжелые веки закрыли ему глаза в знак того, что разговор их окончен, и Килух со своими верными рыцарями покинул его замок.
Свадьба Олвен
Нелегко было выполнить все задания Великана-из-Великанов и достать все дары, какие он назвал Килуху. Да только еще труднее рассказать про то, как славному королю Артуру и его рыцарям удалось это сделать.
– Задания все выполнены? – спросил Артур, когда гребень Турх Труйта был, наконец, в его руках.
– Все!
– Дары все собраны?
– Все!
– Тогда в путь, мой милый брат Килух! – воскликнул славный король. – И ты получишь свою невесту, как обещал я тебе в тот день, когда срезал твои золотые кудри.
И, прихватив с собою драгоценные дары, Килух отправился в путь вместе с Гору, сыном Сгилди, и всеми верными рыцарями, которые желали только зла и мести жестокому Великану-из-Великанов.
– Мы пришли, чтобы расчесать тебе бороду. Ты готов к этому, Великан-из-Великанов?
– Где эти негодяи, мои слуги? – заревел Великан-из-Великанов. – Подоприте вилами мои веки, чтобы я увидел все дары и сокровища, какие я потребовал с моего зятя, будь он трижды проклят!
Все ему показали и расчесали гребнем Турх Труйта бороду, и Килух спросил:
– Ты доволен?
– Доволен!
– Теперь Олвен моя?
– Твоя! Да только была бы на то моя воля, ты бы ее не получил. Благодари за все своего двоюродного брата короля Артура! И забирай мою дочку Олвен и мою жизнь в придачу!