Священник и клирик
Близ Долиша выдаются в море две скалы из красного песчаника, откуда и произошло вышеприведенное название.
Поскольку они являются частью Старого Корнуолла, я не выйду за пределы поставленной задачи, если расскажу истинную историю этих необычных скал.
В Долише лежал при смерти епископ Эксетерский. Один честолюбивый священник с востока часто приезжал верхом в сопровождении клирика, чтобы расспросить о состоянии здоровья епископа. Ходили слухи, что этот священник не столько тревожился, сколько рассчитывал занять место епископа в Эксетерском кафедральном соборе.
Клирик обычно служил священнику проводником, но как-то особенно ненастной ночью он потерял дорогу, и они стали блуждать по Холдону. Священник страшно сердился, а поведение клирика все сильнее разжигало его гнев. Он вел хозяина то туда, то сюда, но они никак не могли выбраться из гористого Холдона.
В конце концов разъяренный священник воскликнул: "Мне следовало взять в проводники дьявола, а не тебя". Вскоре послышался цокот конских копыт, и к заблудившимся подскакал крестьянин на муле. Священник рассказал, что с ними случилось, и крестьянин вызвался вывести их. Священник и клирик поскакали вслед за крестьянином, и вскоре они уже были в Долише. Всю ночь свирепствовала буря, священник насквозь промок, да и блуждания возбудили его аппетит, так что, когда новый друг предложил поужинать, он не колеблясь принял приглашение. В тот момент они как раз подъехали к старому развалившемуся зданию, в окнах которого горел яркий свет.
В доме оказалась мужская компания, сумасбродная и странная. Но поскольку столы ломились от разнообразных яств и кувшинов с пивом, священник и клирик вскоре подружились со всеми присутствующими.
Они ели и пили и, опьянев, позабыли о вере в Бога. Священник пел охотничьи песни и песни, восхваляющие некоего старого джентльмена, с которым священнослужителю не пристало иметь никаких дел. Компания высоко оценила его песни и присоединилась к нему громким хором. Так прошла ночь, а утром стало известно, что епископ умер. Эта новость, казалось, отрезвила священника; уж слишком он хотел первым оказаться на месте и приступить к осуществлению своих амбициозных желаний. Так что священник и клирик оседлали лошадей и распрощались со своими веселыми друзьями.
Однако они никак не могли покинуть особняк: почему-то лошади не желали двигаться с места. Их и хлестали, и пришпоривали – тщетно.
– В лошадей дьявол вселился, – произнес священник.
– И я так думаю, – согласился клирик.
– Дьявол не дьявол, но они должны тронуться, – сказал священник и со всей силы хлестнул лошадь крепким хлыстом.
И тут раздался дикий хохот.
Священник огляделся: все его пьяные друзья обратились в ликующих демонов, а крестьянин-проводник оказался маленьким проказливым чертенком с лукавым блеском в глазах. Вокруг зашумела вода, и священник увидел, что особняк исчез, а высокие волны бьются в бока его лошади и уже совсем захлестнули лошаденку его слуги.
Покаяние явно запоздало.
Наутро после штормовой ночи в песках Долиша нашли двух брошенных лошадей, а за две скалы отчаянно цеплялись священник и клирик. Даже смерть не смогла разжать их сведенные в последней судороге пальцы. Так и стоят эти скалы, которым дьявол придал форму лошадей, – вечный памятник в назидание всем будущим поколениям.
Перехитрить боуги
Как-то эльф-боуги заявил свои права на поле, до тех пор принадлежавшее одному фермеру, и после долгих споров они договорились поровну поделить между собой урожай. Во время посева фермер спрашивает боуги, какую часть урожая он хочет, "вершки или корешки". "Корешки", – сказал эльф; услышав это, хитрый фермер засеял поле пшеницей, чтобы, собрав урожай, получить зерно, а бедняжке боуги пришлось бы довольствоваться стерней. На следующий год боуги, понявший, что с корешками промахнулся, выбрал вершки, а коварный фермер засеял поле репой и снова перехитрил жадного простака. Устав от такого неприбыльного фермерства, боуги согласился решить вопрос о праве на землю в соревновании по косьбе: кто быстрее скосит свою часть, тому и будет принадлежать земля. Накануне соревнования осторожный фермер достал железные прутья и воткнул в траву там, где должен был косить его противник, и, когда началось соревнование, ничего не подозревающий боуги обнаружил, что его коса все время натыкается на преграды, которые он счел особо твердым сортом щавеля. "Очень твердый тут щавель! – воскликнул он. – Ужасно твердый щавель!" Его коса так затупилась, что ему пришлось остановиться, а как всегда оговаривается в таких случаях, ни одному из соревнующихся нельзя затачивать свой инструмент, если этого не делает другой. Эльф в отчаянии обращается к далеко ушедшему вперед сопернику:
– Когда ты собираешься отдохнуть, приятель?
– Отдохнуть? – с притворным удивлением ответил фермер. – Ну, может, в полдень.
– Тогда, – сказал отчаявшийся боуги, – я потерял свою землю!
С этими словами он исчез, а на землю сообразительного фермера больше никогда и никто не посягал.
Загнанный заяц
Около нашего городка Хитфилда раскинулась унылая пустошь. Хитфилд тогда был именно таким местом, которым восхищаются злые духи. Эти места так унылы и обширны, что если люди действительно ничего не замечают, то можно вообразить, будто они видят слишком много, что в таких случаях одно и то же. На Хитфилдской пустоши танцуют дьяволы. Я не знаю, кто играет на волынке, поскольку нет у нас Тэма О’Шантера (герой одноименной поэмы Роберта Бернса. – Пер.), который мог бы нам об этом рассказать, но полагаю, что там не обошлось без музыкантов, ведь кто-то должен подсказать "благозвучную гармонию".
Существует предание, что давным-давно – способ определения времени, часто применяемый рассказчиками вроде меня, поскольку он позволяет избежать любых придирок, кои могут возникнуть при установлении хронологии реальных событий, – жила-была одна старая женщина по имени Мэри Коллинг, допустившая небольшую ошибку. Не знаю, как уж это получилось, но проснулась она в полночь, полагая, что уже наступило утро. Добрая женщина закуталась в плащ, взяла корзину и, вскарабкавшись на лошадь, отправилась на рынок. Вскоре услышала она собачий лай и затем увидела мчавшегося прямо к ней зайца. Заяц вдруг вскочил на изгородь и обернулся, словно говоря старушке: "Ну, иди и поймай меня". Старушке такая охота очень понравилась. Она схватила зайца, сунула его в корзину и поскакала дальше. Немного времени прошло, как ее охватил страх: ей навстречу по унылой и безлюдной пустоши Хитфилда на полному скаку приближалась лошадь без головы с черным и мрачным всадником. Из-под его маленькой жокейской кепки торчали рога, а из стремени – нога с раздвоенным копытом. Его окружала свора гончих, о которой Мэри Коллинг упомянула так:
Псы Хитфилда
Рогаты, и глаза их горят.
Согласно легенде, собаки размахивали огненными хвостами, а в воздухе чувствовался сильный запах серы. Ошибиться было невозможно, и бедная старая женщина сразу же поняла, что охотник и собаки явились из ада. Однако вскоре стало ясно, что, может, и умен был дьявол, а вот в волшебники не вышел, ибо он очень вежливо спросил старую женщину, не видела ли она, куда побежал заяц. Может, она подумала, что не грех заплатить великому лжецу его же монетой, так как смело ответила, мол, не видела. Всадник исчез из вида, а старушка вскоре заметила, что заяц зашевелился, и вдруг, к ее крайнему изумлению, из корзины появилась прекрасная девушка. Она была одета во все белое и так обратилась к своей спасительнице: "Добрая госпожа, я восхищаюсь вашей смелостью и благодарю за доброту; вы спасли меня от страданий, о каких не следует слышать людям. Не пугайтесь, когда я скажу, что не являюсь обитательницей земли. За страшное преступление, совершенное, еще когда я жила здесь, я была обречена на наказание в другом мире. На земле и под землей злые духи будут гнаться за мной, пока мне не удастся отстать от них так, чтобы они пробежали мимо. С этой сложной задачей я успешно справилась благодаря вам, и в награду за вашу доброту обещаю, что все ваши куры теперь будут нести два яйца в день вместо одного, а ваши коровы будут круглый год давать прекрасные надои; вы будете говорить вдвое больше прежнего, а ваш муж ни разу не прикажет вам замолчать. Однако бойтесь дьявола и не ропщите на десятину (церковную), ибо мой и ваш враг может отомстить вам, если узнает, что вы так умны, что сумели обмануть его. Как все незаурядные обманщики, он не любит, когда его обводят вокруг пальца. Он может принять любой образ, кроме ягненка и голубя".
Дама в белом исчезла, как и положено всем дамам в белом; а старушка поняла, что в тот день ей улыбнулась самая большая удача. С того самого дня в нашем городе рассказывают, что, поскольку Спаситель (Иисус Христос. – Пер.) принимает образ ягненка, а Святой Дух – голубя, злейший враг человечества не может ими обернуться ни при каких обстоятельствах.
Источник святого Лудгвана
Ирландский миссионер, святой Лудгван, закончил свою работу. На вершине холма, над самым прекрасным из заливов, стояла освященная церковь. Однако святой, зная человеческую натуру, решил связать ее с каким-либо чудом, которое привлекло бы в Лудгван людей со всех концов света. Преклонив колена на церковных ступенях, святой молился об орошении расстилавшейся вокруг высохшей земли, и вскоре появился самый чистый и прекрасный источник. Святой человек продолжал молиться и, чтобы испытать качества воды, промыл глаза. Его зрение сразу же улучшилось так, что он смог видеть даже самые маленькие предметы. Святой снова стал молиться, а потом выпил воды и обнаружил, как расцвел его дар речи; слова складывались в фразы словно сами по себе. Теперь святой молился о том, чтобы все дети, крещенные в водах этого источника, получили защиту от палача и его пеньковой веревки, и ангел сошел с небес в воду и пообещал святому, что его молитвы будут услышаны. Вскоре после этого один добрый фермер и его жена принесли святому своего младенца, чтобы наделить того всеми благами, кои мог дать священный колодец. Священник стоял у крестильной купели, а вокруг столпились родители и их друзья. Святой вел церемонию крещения, и в конце концов пришло время взять младенца в свои святые руки. Он осенил ребенка крестом, а когда брызнул на детское личико водой, оно просияло божественным разумом. Священник продолжил молитву, но, к всеобщему изумлению, как только он произносил имя Иисуса, получившее от воды волшебный дар речи дитя, наводя ужас на присутствующих, отчетливо произносило имя дьявола. Святой понял, что ребенком завладел злой дух, и попытался изгнать его, однако дьявол некоторое время оставался сильнее святого. Святой Лудгван не желал смириться с поражением; он знал, что злой дух – это неприкаянная душа, и стал молиться еще энергичнее. В конце концов злой дух повиновался и покинул ребенка, а святой приказал ему убраться в Красное море. На глазах оцепеневших от страха прихожан злой дух раздулся до гигантских размеров и плюнул в источник. Затем он ухватился за шпили башни и затряс церковь так, что все подумали, будто она вот-вот упадет. Только святой не дрогнул. Он молился до тех пор, пока не вспыхнула молния, а демон не исчез, но перед исчезновением тот успел сбросить шпиль. Плюнув в источник, демон разрушил чары, наделявшие воду даром красноречия и излечения зрения, однако, к счастью, сохранилось ее свойство охранять крещенного в ней ребенка от повешения на пеньковой веревке. А вот над шелковым шнуром вода власти не имела.
Однажды этот источник чуть было не потерял свою славу. Одна женщина из Лудгвана была повешена при обстоятельствах, описанных в следующем повествовании.
Мелкий фермер, проживавший в одном из самых западных уголков графства, несколько лет назад умер от болезни, которую в то время называли "английской холерой". Через несколько недель после его смерти его жена снова вышла замуж, что и привлекло внимание соседей. Вспомнили, что женщина совсем не ладила с покойным мужем, не раз доказывала мстительность своей натуры и еще при жизни мужа открыто проявляла далеко не платонические чувства к мужчине, за которого потом вышла замуж. Как только возникли подозрения, люди начали сомневаться в естественности кончины ее мужа. В конце концов приняли необходимые меры, тело мужа выкопали и обнаружили в его желудке столько мышьяка, что хватило бы для отравления трех человек. Женщину обвинили в убийстве мужа, судили и, на основании не вызывающих сомнения доказательств, приговорили к повешению. Вскоре после ее казни появились ужасные истории о призраке. Некоторые люди утверждали, что видели похожий на убийцу призрак, закутанный в саван, с черным следом от веревки на распухшей шее. Штормовыми ночами призрачная женщина яростно раскапывала могилу мужа лопатой. Это было очень страшно, и с наступлением сумерек никто не осмеливался приблизиться к тому месту. Вскоре заговорили и о другом обстоятельстве, пострашнее самой истории о призраке, нарушившем покой жителей деревни, где жила отравительница и где, как считалось, она родилась. Источник святого Лудгвана почитался местными крестьянами за свое единственное замечательное свойство дарить каждому крещенному в его воде (которую неизменно приносили в церковь на обряды крещения) ребенку защиту от повешения.
Никто не сомневался в том, что все дети, которым посчастливилось родиться и креститься в приходе, становились долгожителями и всю свою жизнь могли совершать все упомянутые в "Справочнике Ньюгейтской тюрьмы" (печатный список преступников с перечнем их преступлений; впервые вышел в 1773 году. – Пер.) преступления, караемые смертной казнью, и не попасться в руки преемников Джека Кетча (? – 1686, английский палач, отличавшийся особой жестокостью. – Пер.). Никто в этом не сомневался до тех самых пор, пока не распространилась история о призраке убийцы, и тогда всеми овладели дурные предчувствия.
Женщина родилась поблизости от волшебного источника и, по всей вероятности, была крещена в его воде, как и ее соседи по приходу, и тем не менее ее публично повесили. Однако вероятность не всегда оборачивается истиной, и все прихожане преисполнились решимости разыскать запись о крещении отравительницы и точно выяснить, была ли она крещена в воде источника или нет. После долгих трудов сей важный документ был обнаружен, и вовсе не там, где его искали поначалу, а в соседнем приходе. Оказывается, ошиблись в месте рождения женщины; ее вовсе не крестили в церкви Святого Лудгвана, и, таким образом, она не была защищена чудесным свойством местной воды. Невозможно описать всеобщие торжество и радость. Чудесное свойство приходского источника было подтверждено, слава о нем распространилась еще дальше, чем прежде. Крестьяне из соседних местностей перед крещениями стали присылать за знаменитой водой, а многие продолжают эту традицию по сей день: приносят воду в свои церкви в закрытых пробками бутылках и просят брызгать ею своих детей, когда их принесут на крещение.
Пугало из Хедли
Хедли Кау был боуги, скорее проказливым, чем злобным, который жил в деревне Хедли близ Эбчестера. Его внешность не внушала особого страха, а свои шалости он обычно заканчивал грубым громким хохотом. Если старая женщина собирала палочки на растопку, он мог обратиться пучком соломы, которую старушка точно поднимет и унесет. Затем солома становилась такой тяжелой, что женщина ее опускала на землю, тогда пучок соломы вдруг становился торчком и быстро бежал вперед, исчезая вдали с хохотом и криками. Боуги мог превратиться в любимую корову и заставить доярку бегать за собой по полю, или во время дойки лягался, опрокидывал полное ведро, срывался с привязи и исчезал с громким смехом. Безусловно, Кау сильно досаждал всем, кто жил в доме на ферме. Он постоянно подражал голосам возлюбленных служанок, переворачивал горшок с супом, скармливал сметану кошкам, распускал вязанье или ломал прялку. Но отвратительнее всего домовой вел себя во время родов. Он мучил мужа, мчавшегося за повитухой, пугал лошадь, и она часто сбрасывала седоков на дорогу. Потом он насмехался над роженицей, а когда разгневанный муж пытался палкой выгнать Кау в дверь или окно, палка вдруг вырывалась из его рук и обрушивалась на его плечи.
Таким образом два приключения с Хедли Кау связаны между собой. Фермер по имени Форстер, живший близ Хедли, как-то утром отправился в поле и поймал, как он думал, собственную серую лошадь. Он впряг ее в тележку и уже собрался тронуться в путь, когда лошадь выскользнула из упряжи, как "нитка без узелка из иголки", заржала, взбрыкнула и умчалась прочь, оказавшись не кем иным, как Хедли Кау. А еще двое молодых людей из Ньюлендза, что рядом с Эбчестером, как-то вечером отправились на свидание со своими возлюбленными. Приблизившись к месту встречи, они увидели неподалеку, как им показалось, своих девушек. Парни последовали за ними, прошагали две или три мили, догнать не смогли, а в конце концов увязли в болоте по колено. Тут их возлюбленные с громким хохотом исчезли. Молодые люди выбрались из трясины и со всех ног бросились к дому; боуги мчался за ними, насмехаясь и улюлюкая. Переправляясь через Дервент, юноши упали в воду, приняли друг друга за боуги и наконец прибежали домой порознь. Каждый рассказывал ужасную историю о том, как его преследовал Хедли Кау и как он чуть не утонул в Дервенте.
Безусловно, этот боуги сильно напоминает Робина Славного Малого, с которым познакомил нас Бен Джонсон:
Иногда я встречал их в образе человека,
Иногда в образе быка, иногда в образе собаки,
И могут они превращаться в лошадь
И скакать рысью или галопом.
Но если они помчатся за мной,
Я брошусь прочь быстрее ветра
По полям, преодолевая изгороди,
Пруды и озера,
Под громкий хохот: "Хо! Хо! Хо!"