По-видимому, впоследствии андроновцы-арийцы разделись: часть из них ушла в Европу, а часть – через горные перевалы Ирана и Афганистана в Индию.
Какая-то часть андроновцев-ариев осталась в местах своего проживания и смешалась с монголоидным населением. На основе пришлого элемента и некоторой части базового андроновского и афанасьевского элемента возникла карасукская культура полуоседлых скотоводов, оставивших свои многочисленные памятники в Минусинских степях. Эта культура получила свое название от реки Карасук неподалеку от села Батени в Хакасии. Именно там были раскопаны первые могилы этой пришлой культуры бронзы. На эту культуру сильное воздействие оказала китайская культура, что вполне объяснимо. В конце 2-го – начале 1-го тысячелетий до н. э. карасукские племена перешли через Алтай из Северо-Западного Китая на просторы Хакасии. Карасукские могилы представляют из себя небольшие курганчики и насыпи, из которых выступают вертикальные четырехугольные оградки из вертикально поставленных плит. Основной антропологический тип, по Герасимову, характерный для карасукского времени, обладает чертами дальневосточной монголоидной расы, и в нем уже незаметно сколько-нибудь ощутимых европеоидных черт. Рассматривая один из карасукских черепов, Герасимов утверждает, что это уже даже не метисный тип, а типичный представитель монголоидной дальневосточной расы, встречающийся у китайцев. Он считает, что афанасьевская культура предшествовала приходу карасукских племен и прекратила свое существование под их непосредственным воздействием. Иными словами, карасукские племена, а также впоследствии гунны и иные монголоидные пришельцы с востока полностью поглотили арийский европеоидный элемент Южной Сибири.
Быть может, небывалое пришествие монголоидов началось гораздо раньше, чем об этом принято думать. И оно послужило толчком для "бегства" ариев в Иран и Индию, где, отделенные от захватчиков горами Ирана и гигантской Гималайской грядой, они и укрылись. Другая часть, ариев, желая сохранить свою культурную и этническую самобытность, укрылась в Европе, войдя в леса.
Можно также предположить, что "сбежали" из степей Южной Сибири отнюдь не все европеоидные племена. Некоторые из них вполне счастливо дожили до скифского времени и затем смешались с теми же гуннами и иными монголоидными племенами, начавшими свою экспансию с Востока. Благодаря этому смешению и образовалась так называемая южносибирская переходная раса, которая является антропологической основой для казахов, киргизов, узбеков, туркмен и иных тюркоязычных народов.
Куда ездили арии на своих колесницах
Весьма интересную мысль высказал академик А. П. Окладников в своем послесловии к книге "От Скифии до Индии" Г. М. Бонгард-Левина и Э. А. Грантовского: "…Мир в те далекие времена, когда древние арии пасли свой скот на просторных долинах своей прародины, когда они мчались на своих колесницах, сбитых медными гвоздями, был уже тесен.
В этой связи мне вспоминаются колесницы, выбитые на скалах нашего Алтая и Гобийского Алтая – в самом центре Монголии, в колыбели кочевых цивилизаций бронзового века Евразии.
Нельзя не вспомнить в этом плане также и то, как неожиданно и, можно сказать, эффектно появляется металл, а вместе с ним и колесницы в далеком Китае Иньского времени… И. Г. Андерсон написал интересную работу: "Путь через степи" – от Черного моря до Тихого океана. И нет никакого сомнения, что по этому пути в бронзовом веке действовали предки индоевропейцев, в том числе, очевидно, отдаленные предки славян… Параллельно со степным путем пролегала другая – таежная "магистраль" древних, культурных и этнических контактов, имевшая особо важное значение на раннем этапе развития бронзовой металлургии меди и бронзы, во 2-м тысячелетии до н. э.".
Таким образом, по Окладникову, зона действия древних европеоидов распространялась на огромные расстояния, от Черного моря до Тихого океана. Окладников знал, о чем писал, он лично руководил работами по раскопкам многих могильников и поселений в Сибири и Монголии.
А вот что пишут в своей популярной книге "Евразийская империя скифов" Ю. Д. Петухов и Н. И. Васильева: "Уже в 3-м тысячелетии до н. э. Южная Сибирь была заселена народами арийского происхождения, носителями афанасьевской земледельческо-скотоводческой культуры. На смену "афанасьевцам" пришли другие арии, "андроновцы"; Андроновская культура XVII–IX вв. до н. э. заложила в этом регионе основы последующих культур железного века. Восточный Туркестан (провинцию Синьцзян), по крайней мере, уже в 1-м тысячелетии до н. э. населяли люди европеоидной расы…
Китайская цивилизация формировалась почти одновременно несколько южнее – в бассейне Хуанхэ. От арийского Туркестана и Монголии, вернее тогда еще Турана, ее не отделяли никакие естественные границы. Можно предположить, что эти цивилизации взаимодействовали. Следы взаимодействия обнаружены археологами. Уже первые исследователи древнейших земледельческих культур Китая обратили внимание, что они имеют… западные, "европейские" черты… К примеру, керамика Яншао обнаруживает поразительное сходство с керамикой очагов древнего земледелия – Анау в Средней Азии и Триполья на Украине… В эпоху Инь в Китае появилась технология изготовления бронзы. Причем в готовом виде. Она была принесена из развитого центра металлургии в районе Тянь-Шаня и Алтая, где, по-видимому, и был открыт способ ее изготовления. Другое новшество иньской эпохи – колесница. Ей не предшествовали местные формы колесного транспорта".
О чем лишь намекал академик Окладников, Петухов и Васильева не побоялись выразить открытым текстом. Они прямо говорят о том, что китайская цивилизация была создана белыми пришельцами с запада. Исследователи развивают дальше свою мысль так: "Антропологический тип древнего населения берегов Хуанхэ был в общем тот, что и у китайцев. Однако в бассейне Вайхэ люди отличались более высоким и широким лицом…, тем, чем и теперь отличается европеоидная раса от монголоидной.
О том, что люди белой расы были непосредственными соседями царства Инь, свидетельствуют захоронения в гробницах его столицы, "великого города Шан"".
Все дело в том, что у иньцев в ходу был обычай приносить в жертву всех военнопленных, которых им удалось захватить на поле боя. В погребениях города Шан обнаружены останки европеоидов. Исследователи полагают, что это военнопленные евразийцы, захваченные китайцами и принесенные в жертву. Однако можно выдвинуть и иную версию, которую, кстати сказать, высказывали и другие ученые, что в городе Шан открыты погребения европеоидов, принадлежавших к правящему классу – к местной родовой аристократии. Тогда становится понятно, каким образом в иньский Китай попали секреты выплавки металла, колесницы и иные изобретения индоевропейцев.
Петухов и Васильева продолжают: "Надписи позднего Инь указывают, что на западе от этого государства живет племя "чжоу". Чжоусцев называли "варварами". Есть все основания полагать, что чжоусцы – "варвары", принесшие с собой в Китай XI века до н. э. очередной культурный импульс, были представителями того же древнейшего европеоидного населения Центральной Азии, которое и создало неолитическую культуру Яншао… Китайские источники возводят происхождение чжоунцев и их родственников жунов к первым императорам, Хуанди и Яньди, правившим в середине 3-го тысячелетия до н. э., в период рассвета культур Яншао. Оказывается, что "варвары" чжоу и жуны происходят напрямую от добродетельных императоров, принесших в Китай цивилизацию".
Таким образом, основываясь на этом тексте можно предположить, что первыми императорами Китая были белые люди.
Вот к какому общему выводу приходят Петухов и Васильева: "В Центральной Азии 5–2-го тысячелетий до н. э. существовала цивилизация, созданная народом белой расы, индоевропейской языковой семьи. Эта цивилизация освоила земледелие и скотоводство, колесный транспорт, производство бронзы и позднее – железа; имела собственную письменность. Все эти достижения были принесены ею в район верхнего и среднего течения реки Хуанхэ. Там центральноазиатские арии вступили в контакт с местным населением, говорившим на языках сино-тибетской семьи…"
Исследователи подводят итог: "Финал древней цивилизации Центральной Азии был таков. После захвата в XI веке до н. э. чжоусцами царства Инь правящая династия быстро растворилась в местном населении". Иными словами, европеоидный элемент правящей династии бесследно растворился в китайской общности.
А вот что писали по поводу происхождения китайцев три автора: Крюков М. В., Софронов М.В, Чебоксаров Н. Н. – в своей работе "Древние китайцы: проблема этногенеза": "Хотя принадлежность всех китайцев к тихоокеанским моноголоидам, аборигенам Восточной Азии не вызывает сомнения, можно было бы предполагать, что на северо-западных рубежах расселения протокитайских племен в их состав вошли какие-то европеоидные расовые компоненты".
И в самом деле, вся дальневосточная малая раса, к которой принадлежат и китайцы, и японцы, и корейцы, выглядит не столь уж монголоидно, как представители североазиатской малой расы, к которой принадлежат эвенки, якуты, буряты, монголы и иные современные народы Сибири и Монголии. Самый монголоидный из всех современных типов, пожалуй, байкальский антропологический тип. Есть основания предполагать, что представители этого типа являются прямыми наследниками древних палеоазиатов.
Как известно, Герасимов восстановил лицо по черепу, найденному А. П. Окладниковым в 1947 году в одной из плиточных могил в среднем течении реки Селенги в Забайкалье. Эти могилы относятся к финальной стадии сибирской бронзы, т. е. к первой половине 1-го тысячелетия до н. э. Поскольку для определения расовой принадлежности по черепу имеет большое значение его лицевой скелет, то Герасимов сосредоточил свое внимание именно на степени выступания носовых и скуловых костей. Антрополога заинтересовали необычные пропорции лица. Он пишет: "Лицо черепа еще более плоское, чем у современного бурята…, ширина лица особенно разительна при его небольшой высоте…, такая высота лица – не редкость у европейских черепов… Сильно развитые надбровные дуги в равной степени характерны как для монголоидов, так и для европеоидов… Очень узкий лоб указывает скорее на монгольский тип, как и в равной степени и малая высота свода черепа. Это также редко встречается у типичных европеоидных черепов, зато весьма характерно для монголоидов Центральной Азии… Таким образом, описываемый череп по большинству признаков сходен с черепами монголов, забайкальских бурят, тувинцев и родственных им народов. Некоторое влияние европейской примеси на тип черепа из плиточной могилы возможно, но не доказано".
Далее Герасимов пишет весьма интересную фразу: "Попытки Г. П. Сосновского сопоставить материал из каменных могил Забайкалья с материалом из карасукских могил в лесной полосе Красноярского края… антропологически не подкрепляются; черепа людей карасукской культуры, хоть и монголоидны, но имеют иное, дальневосточное происхождение". Таким образом, антрополог утверждает следующее: люди из Забайкалья, захороненные в плиточных могилах, являются представителями североазиатской малой расы, к коей относят эвенков, буртов, якутов, монголов и т. д., а вот черепа представителей карасукской культуры принадлежат типичным китайцам. Это утверждение антрополога является весьма важным, ибо оно проливает свет на то, кем в действительности были карасукские племена, на 200–300 лет захватившие Минусинскую котловину, а также на то, кем были гунны.
Череп из плиточной могилы на реке Селенге Герасимов сопоставляет с черепами гуннов. Он также высказывает мысль, что гунны пришли на территорию Забайкалья из каких-то других мест, и они не являются коренными жителями Минусинского края и Алтая, где в то время обитали представители европеоидного типа. При этом сами гунны сохранили древний палеоазиатский тип.
Таким образом, приобретает новые краски предположение Герасимова, что афанасьевская европеоидная культура дожила до времени вторжения карасукских племен и прекратила свое существование под натиском китайских завоевателей. Гунны же, вероятно, пришли на смену еще остававшимся в Южной Сибири потомкам андроновцев и других европеоидов, обитавших еще в степях Евразии.
О чем молчат каменные стелы минусинских степей
Новая индустриальная эра началась тогда, когда по всему бескрайнему пространству Евразии вместе с секретами выплавки металла распространилась единообразная форма вооружений. Вместе с кельтами, кинжалами, орудиями труда, разнообразными украшениями и утварью, котлами скифского типа, удилами и псалиями широко распространяются кони и колесницы. По правде сказать, конь на Урале был одомашнен задолго до появления металла, но после появления металла возникают настоящие скотоводческие общества, постоянно мигрирующие в великом степном поясе Евразии. Происходит это, по мнению специалистов, на рубеже 2-го и 3-го тысячелетия до н. э.
Поскольку месторождения меди и олова находятся в определенных местах, например на Алтае и за Байкалом, то металлурги и литейщики должны поневоле входить в контакт друг с другом, дабы, соединив два мягких металла, создать твердый сплав – бронзу. Это способствует формированию особой касты металлургов, передающих секреты мастерства от отца сыну.
Металлические украшения, доспехи, защищающие всадника и лошадь, рукоятки оружия, ножны и прочее выполняются в особом художественном стиле, который у историков получил название "степной скифо-сибирский звериный стиль". Для этого стиля характерны наполненные борьбой и страстью позы, необычная стилизация, сочетаемая с реалистической точностью изображаемых животных. Сами животные порой фантастичны.
Зарождение и развитие этого стиля наблюдается в недрах медно-каменной культуры афанасьевских племен. От них этот стиль переходит к карасукцам, во многом носителям иной китайской культуры. От них и к тагарцам, строителям громадных, поражающих своей монументальностью курганов. Тагарцы уже были современниками скифов, как полагает А. П. Окладников, тагарцы говорили на восточноиранском языке. О связи тагарцев с современными таджиками говорит, например, такой факт: одна из крупнейших рек северной Азии, на которой стоит город Новосибирск, называется Обь. "Объ" у таджиков означает воду. На общность тагарцев и таджиков указывает принадлежность и тех, и других к переходной южноуральской расе. В состав данного антропологического типа вошли древние европеоиды Сибири и пришлые монголоидные племена китайцев и гуннов.
Интерес к культуре Сибири проявился особенно ярко в петровское время. Царь Петр послал в Сибирь собирать минералы и неведомые растения и животных для своей Петербургской кунсткамеры Д. Мессершмидта. Ученого, впервые появившегося в Сибири, поразило то обстоятельство, что посредине широкой Минусинской долины то здесь, то там встречаются огромные каменные нередко антропоморфные стелы с вытесанными на них загадочными рисунками и письменами.
Очередная такая стела, которая привлекла внимание ученого, была вытесана из огромной глыбы гранита. Она была доставлена и вкопана посреди степи в былые времена из далекой горной гряды. На каменной стеле явственно проступали какие-то неведомые письмена. Эти письмена не были ни латинскими, ни греческими, однако чем-то напоминали руны, эти магические знаки, выбитые на каменных глыбах у могильных курганов варягов Скандинавии.
Однако из-под надписей проступали контуры антропоморфных изображений с некоторыми звериными чертами. Так, у людей этих были развилистые рога, отчасти похожие на оленьи, острые, как у волка, уши, а на их лицах можно было увидеть три глаза. Еще более интересны были изображения змей, выбитых у ног этих фигур.
Впоследствии тюрколог В. Томсен и академик В. Радлов установили, что эти надписи были нанесены на эту и другие подобные стелы тюркскими племенами Южной Сибири и Монголии. Именно эти племена явились основой для создания во второй половине 1-го тысячелетия до н. э. грандиозной, но недолговечной кочевой империи гуннов.
Однако прошло еще несколько десятков лет, пока ученые поняли смысл древних изваяний, на которых тюркоязычные народы высекали свои эпитафии. Оказалось, что древние тюрки – енисейские кыргызы – не имели никакого отношения к создателям этих стел. Кроме того, удалось выяснить, что не были их создателями и древние тагарцы. Как считают ученые, тюркоязычные жители Среднего Енисея пользовались готовыми каменными столбами, чтобы мимоходом высекать на них свои эпитафии, воспевавшие вечную память павших героев.
Возник закономерный вопрос: может быть, создателями таинственных минусинских стел являются предшественники монголоидных тюрков – европеоиды – голубоглазые и рыжеволосые ираноязычные европеоиды?
Однако в начале 1970-х годов этот вопрос вроде бы счастливо разрешился. Ученые определили, что в начале 2-го тысячелетия до н. э., по крайней мере, 4 тыс. лет назад, в минусинской степи процветала так называемая окуневская культура, получившая свое название по названию могильника около Окунева улуса на Енисее.
Окуневскую культуру в первую очередь отличали от других древних культур Сибири антропоморфные изображения и причудливой формы мифические звери. Очевидно, они и явились прототипами так называемого "звериного стиля", получившего значительно позднее широкое распространение у царских скифов.
Помимо этого, выяснилось, что стелы с изображением быкоголовых божеств – "минотавров", которые ученые до этого считали карасукскими, вовсе не карасукские, а старше, по крайней мере, на 500, а то и на 1000 лет! Так был развеян грандиозный мираж о происхождении теперь уже так называемой карасукской культуры с Востока. Именно окуневцы, люди ранней бронзы, воздвигли эти стелы с изображением человеческого тела со звериными головами. Разного рода сюжеты окуневских стел не похожи друг на друга. Однако их объединяет нечто общее: обычно это огромные изваяния, которые видно издалека в просторах степей.
Однако и это объединяющее свойство: гигантизм – не является определяющим. По всей видимости, в былые времена были и небольшие скульптурные изображения, которые со временем разрушались: специально или непроизвольно погребались под слоями земли и потому в гораздо меньшей степени доступны для исследования. Одно из таких небольших изваяний, найденных в Хакассии, местные жители называли "ребенком каменой старухи". Его длина всего около полуметра. Другое такое изваяние было найдено не где-нибудь, а на территории Новосибирского Академгородка. При строительстве здания бульдозерист вывернул его на поверхность земли. Это небольшой похожий на сигару камень. Камень этот подобрал военный старшина и, как человек хозяйственный, приспособил в качестве гнета в кадку с кислой капустой. О находке узнали курсанты, которые заинтересовались необычными узорами на камне. Один из них стащил у старшины этот камень и принес археологам.