Десятая, Вёр, умна и любопытна, ничего от нее не скроешь. Отсюда поговорка, что, мол, женщина "сведала" о том, что ей стало известно.
Одиннадцатая, Сюн, сторожит двери в палате и закрывает их перед теми, кому входить не дозволено. И к ней прибегают на тинге для защиты от тех речей, которые хотят опровергнуть. Потому и вошло в поговорку говорить, если кто отпирается: "У него на все отказ".
Двенадцатая, Хлин, приставлена охранять тех, кого Фригг хочет уберечь от опасности. Отсюда поговорка о тех, кто бережется, что он "спасается".
Тринадцатая – Снотра. Она умна и сдержанна, и ее именем зовут мудрых женщин и сдержанных мужчин.
Четырнадцатая – Гна. Ее шлет Фригг в разные страны с поручениями. У нее есть конь, Ховварпнир, что скачет по водам и воздуху. Случилось раз, что увидали ваны, как Гна несется по воздуху. Тогда сказал один из них:
Что там летит,
что там скользит,
в выси словно парит?
Она отвечает:
Я не лечу,
хоть я скольжу,
в выси словно парю
на Ховварпнире,
зачатом Хамскерпиром
от Гардровы.
По имени Гна называется то, что возвышается.
Соль и Биль тоже причисляют к богиням, но о их свойствах уже было рассказано раньше.
36. О валькириях
Другие же прислуживают в Вальгалле, подносят питье, смотрят за всякой посудой и чашами. Так называют их в "Речах Гримнира":
Христ и Мнет
пусть рог мне подносят,
Скеггьёльд и Скёгуль,
Хильд и Труд,
Хлёкк и Херфьетур,
Гёль и Гейрахёд,
Рандгрид и Радгрид
И Регинлейв тоже
цедят пиво эйнхериям.
Это все валькирии. Один шлет их во все сражения, они избирают тех, кто должен пасть, и решают исход сражения. Гунн, и Рота, и младшая норна по имени Скульд всякий раз скачут на поле брани и выбирают, кому пасть в битве, и решают ее исход.
Ёрд, мать Тора, и Ринд, мать Вали, тоже причисляют к богиням.
37. Фрейр взял в жены Герд дочь Гюмира
Гюмиром звали одного человека, а жену его – Аурбодою. Она была из племени горных великанов. Дочь их – это Горд, прекраснейшая из жен. Однажды Фрейр, воссев на престол Хлидскьяльв, озирал все миры. Бросив взор на север, он увидел в одной усадьбе большой и красивый дом. А к дому шла женщина, и лишь подняла она руки и стала отпирать двери, разлилось сияние от ее рук по небесам и морям, и во всех мирах посветлело. И так отплатилась ему великая гордыня, обуявшая его на священном престоле: пошел он прочь полный печали. И, возвратясь домой, не спал он и не ел и слова ни с кем не молвил. И никто не дерзнул его расспрашивать. Тогда Ньёрд велел позвать к себе Скирнира, слугу Фрейра, и велел ему пойти и добиться речей от Фрейра и спросить, на кого он так прогневался, что и слова ни с кем не молвит. Скирнир идти согласился, но с неохотою, и сказал он, что, верно, сердитыми будут ответы Фрейра. Вот пришел он к Фрейру и спросил, отчего тот печален и слова ни с кем не молвит. И сказал ему Фрейр в ответ, что видел он одну прекрасную деву и так по ней кручинится, что не жить ему, если он ее не добудет. "А теперь поезжай и просватай ее мне, да привези сюда, будет на то воля отца ее или нет. А я уж щедро отплачу тебе за это". Тогда отвечает Скирнир, что он готов ехать с поручением, но пусть только Фрейр отдаст ему свой добрый меч. А то был меч самосек. За этим дело не стало – Фрейр отдал меч. Вот поехал Скирнир и просватал ему ту девушку и заручился ее словом, что через девять ночей она приедет в место, что зовется Баррей, и там сыграют свадьбу ее с Фрейром. Когда Скирнир поведал Фрейру, как исполнил он поручение, тот молвил:
Ночь длинна,
две ночи длиннее,
как вытерплю три!
Часто казался мне
месяц короче,
чем ночи предбрачные.
Вот почему Фрейр был безоружным, когда он схватился с Бели и убил его оленьим рогом.
Тогда сказал Ганглери: "Странно мне, право, что такой знатный воин, – как Фрейр, решился отдать меч, не имея второго, такого же. Он понес оттого немалый урон, сражаясь с тем, кого называют Бели. Верно, пожалел он тогда о мече". Тогда Высокий отвечает: "Невелико дело была та схватка с Бели, Фрейр мог убить его и кулаком. Но настанет час, пойдут войною сыны Муспелля, и тогда вот бедою покажется Фрейру, что нету у него меча".
38. О еде эйнхериев и Одина
Тогда Ганглери молвил: "Ты рассказываешь, что все павшие в битве с тех самых пор, как был создан мир, обитают теперь у едина в Вальгалле. Как же ему удается накормить их? Ведь, наверно, собралось там людей великое множество!". Тогда отвечает Высокий: "Ты прав: великое множество там народу, а будет и того больше, хоть и этого покажется мало, когда придет Волк. Но сколько бы ни было людей в Вальгалле, всегда хватает им мяса вепря по имени Сэхримнир. Каждый день его варят, а к вечеру он снова цел. А что до твоих расспросов то, сдается мне, немного сыщется мудрецов, чтобы знали всю правду. Андхримнир – имя повара, а котел зовется Эльдхримнир. Так здесь о том сказано:
Андхримнир варит
Сэхримнира – вепря
В Эльдхримнире мясо -
дичину отличную:
немногие ведают
яства эйнхериев".
Тогда Ганглери спросил: "А сам Один, ест ли он одну пищу с эйнхериями?". Высокий говорит: "Всю еду, что стоит у него на столе, он бросает двум волкам – они зовутся Гери и Фреки и не нужна ему никакая еда. Вино – вот ему и еда и питье. Так здесь говорится:
Гери и Фреки
кормит воинственный
Ратей Отец;
но вкушает он сам
только вино,
доспехами блещущий.
Два ворона сидят у него на плечах и шепчут на ухо обо всем, что видят или слышат. Хугин и Мунин – так их прозывают. Он шлет их на рассвете летать над всем миром, а к завтраку они возвращаются. От них-то и узнает он все, что творится на свете. Поэтому его называют Богом Воронов. Так здесь о том сказано:
Хугин и Мунин
над миром все время
летают без устали;
мне за Хугина страшно,
страшней за Мунина, –
вернутся ли вороны!".
39. О питье эйнхериев
Тогда спросил Ганглери: "А есть ли у эйнхериев такое питье, чтоб не уступало еде изобилием? Или пьют там просто воду?". Высокий отвечает: "Странен мне твой вопрос! Будто станет Всеотец звать к себе конунгов и ярлов и других знатных мужей и предлагать им воду! И, верно, многим, попавшим в Вальгаллу, слишком дорогим питьем показалась бы та вода, если бы не сулила им Вальгалла лучшей награды за раны и смертные муки. Другое я тебе поведаю. Коза по имени Хейдрун стоит в Вальгалле и щиплет иглы с ветвей того прославленного дерева, что зовется Лерад. А мед, что течет из ее вымени, каждый день наполняет большой жбан. Меду так много, что хватает напиться допьяну всем эйнхериям".
Тогда молвил Ганглери: "Да, немало им проку от такой козы! Чудесным должно быть дерево, с которого она щиплет листья!". Тогда молвил Высокий: "Надо еще рассказать и об олене Эйктюрнире. Он стоит на Вальгалле и объедает ветви того дерева, а с рогов его каплет столько влаги, что стекает она вниз в поток Кипящий Котел, и берут оттуда начало реки: Сил, Вид, Сёкин, Эйкин, Свёль, Гуннтро, Фьёрм, Фимбультуль, Гипуль, Гёпуль, Гёмуль, Гейрвимуль. Они протекают через соленья асов. Другие реки называются: Тюн, Вин, Тёлль, Хёлль, Град, Гунитраин, Нют, Нет, Нённ, Хрённ, Вина, Вэгсвинн, Тьоднума".
40. О великой величине Вальгаллы
Тогда Ганглери сказал: "О чудесных вещах ты мне поведал. Сколь огромны должны быть чертоги Вальгаллы! Верно, там часто теснятся в дверях великие толпы". Тогда отвечает Высокий: "Отчего не спросишь ты, много ли в Вальгалле дверей и велики ли они? Услышав мой ответ, ты скажешь, что было бы странно, если бы всякий не мог войти туда или выйти по своему желанию. Правда и то, что рассесться там не труднее, чем войти туда. Вот как сказано в "Речах Гримнира":
Пять сотен дверей
и сорок еще в
Вальгалле верно;
восемьсот воинов
выйдут из каждой
для схватки с Волком."
41. О забавах эйнхериев
Тогда Ганглери сказал: "Великое множество людей в Вальгалле. И, правду сказать, большой владыка Один, раз повинуется ему столь великое воинство. А что служит забавой эйнхериям, когда они не пируют?". Высокий отвечает: "Всякий день, лишь встанут, облекаются они в доспехи и, выйдя из палат, бьются и поражают друг друга насмерть. В том их забава. А как подходит время к завтраку, они едут обратно в Вальгаллу и садятся пировать. Так здесь говорится:
Эйнхерии все
рубятся вечно
в чертоге у Одина;
в схватки вступают,
а кончив сраженье,
мирно пируют.
И правду ты говоришь: великий муж Один, и много тому примеров. Так сказано об этом словами самих асов:
Дерево лучшее
ясень Иггдрасиль,
лучший струг – Скидбладнир,
лучший ас – Один,
лучший конь-Слейпнир;
лучший мост – Бильрёст,
скальд лучший – Браги
и ястреб – Хаброк,
а Гарм – лучший пес"
42. Асы нарушили клятвы, данные каменщику
Тогда Ганглери спросил: "Кому принадлежит конь Слейпнир? И что можно о нем поведать?". Высокий отвечает: "Значит, ты ничего не знаешь о Слейпнире и не ведомо тебе, откуда он взялся? Верно, ты согласишься, что стоило о том рассказать, когда услышишь.
В те времена боги только начинали селиться, и когда они устроили Мидгард и возвели Вальгаллу, пришел к ним некий мастер и взялся построить за три полугодия стены, да такие прочные, чтоб могли устоять против горных великанов и инеистых исполинов, вздумай они напасть на Мидгард. А себе выговаривал он Фрейю в жены и хотел завладеть солнцем и месяцем. Асы держали совет и сговорились с мастером на том, что он получит все, что просит, если сумеет построить стены в одну зиму. Но если с первым летним днем будет хоть что-нибудь не готово, он ничего не получит. И не вправе он пользоваться чьей-нибудь помощью в этой работе. Когда они поставили эти условия, он стал просить у них позволенья взять себе в помощь коня Свадильфари. И по совету Локи ему позволили это.
С первым зимним днем принялся он за постройку. По ночам возил камни на своем коне, и дивились асы, что за глыбы тащил тот конь: он делал вдвое больше каменщика. Но договор был заключен при свидетелях и скреплен многими клятвами, ибо великаны думали, что иначе всего можно ждать от асов, когда вернется Тор. Он был тогда на востоке и бился с великанами.
Шла зима, и все быстрее подвигалась постройка стены. Она была так высока и прочна, что, казалось, никому не взять ее приступом. И когда до лета оставалось всего три дня, дело было лишь за воротами. Сели тогда боги на свои престолы и держали совет и спрашивали друг друга, кто посоветовал выдать Фрейю замуж в страну великанов и обезобразить небо, сняв с него солнце и звезды и отдав их великанам. И все сошлись на том, что такой совет дал не иначе, как Локи, сын Лаувейи, виновник всяческих бед. И сказали, что поделом ему будет лютая смерть, если он не найдет способа, как помешать мастеру выполнить условие сделки, и они насели на Локи. А он струсил и поклялся подстроить так, что каменщик ни за что не выполнит условия. И в тот же вечер, лишь отправился мастер за камнями со своим конем Свадильфари, выбежала из лесу со ржанием кобыла навстречу коню. И лишь заметил конь, что это была за кобыла, он взбесился и, порвав удила, пустился за нею, а она ускакала в лес. Каменщик бросился вслед и хочет изловить коня, но лошади носились вею ночь, и работа не тронулась с места. И на следующий день было сделано меньше, чем обычно. И каменщик, увидев, что не закончить ему работу к сроку, впал в ярость великанскую. Асы же, признав в пришельце горного великана, не посмотрели на клятвы и позвали Тора. Тотчас явился Тор, и в тот же миг взвился в воздух молот Мьёлльнир. Заплатил Тор мастеру за работу, да не солнцем и звездами, жить в Стране Великанов – и в том было отказано мастеру. Первый же удар вдребезги разбил ему череп, и отправился он в глубины Нифльхеля.
А был то Локи, кто бегал со Свадильфари и спустя несколько времени он принес жеребенка. Жеребенок был серой масти и о восьми ногах, и нет коня лучше у богов и людей. Так сказано о том в "Прорицании вёльвы":
Тогда сели боги
на троны могущества
и совещаться
священные стали:
кто небосвод
сгубить покусился
и Ода жену
отдать великанам?
Крепкие были
попраны клятвы,
тот договор,
что досель соблюдался.
Разгневанный Тор
один начал битву -
не усидит он,
узнав о подобном!".
43. О Скидбладнире
Тогда Ганглери сказал: "А что можно поведать о Скидбладнире, лучшем из кораблей? Правда ли, что никакой другой корабль не сравняется с ним величиной?".
Высокий отвечает: "Скидбладнир – лучший из кораблей и на диво искусно сделан. Но самый большой корабль-это Нагльфари. Им владеет Муспелль. Построили Скидбладнир некие карлы, сыновья Ивальди, и отдали этот корабль Фрейру. Так он велик, что хватит места всем асам в доспехах и при оружии. И лишь поднимут на нем паруса, в них дует попутный ветер, куда бы ни плыл он. А когда в нем нет нужды, чтобы плыть по морю, можно свернуть его, как простой платок, и упрятать в кошель, так он сложно устроен и хитро сделан".
44. Тор отправился в путь к Утгарда-Локи
Тогда Ганглери сказал: "Добрый корабль Скидбладнир. Верно, много нужно было колдовского уменья, чтобы сделать такой. А не приходилось ли Тору встречать на пути превосходящую его силу? Не ввергала ли его в беду чья-либо телесная мощь или колдовство?". Тогда Высокий молвил: "Мало кто, думаю, сможет рассказать о таком. Все же многое стоило ему великого труда. Но хоть бы и случилось Тору встречаться с силой, которой он не мог одолеть, негоже о таком рассказывать, ибо примеров тому немало, а всем надлежит верить, что нет никого сильнее Тора". Тогда сказал Ганглери: "Сдается мне, я спросил вас о том, чего никто не станет рассказывать". Тогда сказал Равновысокий: "Слышали мы о событиях, которые показались нам невероятными. Да вот сидит здесь тот, кто сумеет рассказать все, как было, и ты поверишь, что не солжет сейчас не лгавший доныне". Тогда Ганглери сказал: "Я постою и послушаю, разрешится ли мой вопрос. А не то я назову вас побежденными, раз вы не смогли рассказать, о чем я вас спрашиваю". Тогда сказал Тре– тий: "Видно, ему очень хочется знать про те события, хоть и не дело о них рассказывать".
А начинается сказ с того, что отправился Эку-Тор с козлами своими и с колесницей в путь, а с ним и ас по имени Локи. Под вечер подъезжают они к дому одного человека и остаются там ночевать. А вечером Тор взял и зарезал своих козлов. Потом освежевал туши и положил в котел. А когда мясо сварилось, сел ужинать со своими спутниками. Позвал Тор к ужину и хозяина с женою да детьми. Сына хозяина звали Тьяльви, а дочку – Ресквой. Потом Тор разложил перед очагом козлиные шкуры и велел хозяину и домашним его кидать кости в те шкуры. А Тьяльви, хозяйский сын, взяв бедренную кость козла и, насадив на нож, расколол и выковырял мозг.