Любой из нас жилью сродни: вчера здесь обитали,-
Остался брошенный очаг, и пламень в нем зачах.Мы - как падучая звезда, чей свет недолговечен:
Мгновенна вспышка, яркий след - и что осталось? Прах!Богатство, счастье, дом, семья - нам все взаймы дается,
Вернем свой долг - и мы ни с чем и, значит, ждет нас крах.Как двойственны дела людей: одни все время строят,
Другие многолетний труд крушат в единый мах.Счастливцы есть, они живут в довольстве, в наслажденьях,
Другие же свой век влачат в печалях и трудах.Я сам немало долгих лет бродил, сжимая посох,
Бездомный, словно пилигрим, и нищий, как монах.Согбен я, - кажется, стою коленопреклоненный.
Преданий столько я храню о давних временах.Я стал похожим на клинок, чьи ножны обветшали,
Но сталь достаточно остра, внушить способна страх.Никто от смерти не уйдет, и срок ее назначен,
Мы приближаемся к нему, блуждая, как впотьмах.Со мной ты споришь? Но скажи, кто, уходя из жизни,
Вернулся к нам? Где ты слыхал об этих чудесах?Тебя печалит наш удел: был юноша - стал старцем,
Но и достойный человек проводит дни в слезах.Зови на помощь ворожей, гаданья все испробуй,-
Никто не в силах предсказать, что сотворит Аллах.
Ан-Набига Аз-Зубьяни
* * *
О, как преследует меня повсюду вражья злоба!
Не сплю в тревоге по ночам, туманят слезы взор.Я беззащитен, как змея, обманутая другом,
Предание о той змее известно с давних пор.Змея сказала: "Человек, давай вражду забудем,
Я стану дань тебе платить, скрепим же договор".Змее поклялся человек, что не замыслит злого.
Носила выкуп день за днем она ему в шатер.Осталось выплатить змее лишь небольшую долю,
Тогда подумал человек, что хитрость не в укор,Что бог его благословил и наделил богатством,
И если обмануть змею, то это не позор.Он беден был, но стал богат и серебром и златом,
Решил он: "Погублю змею!" - он был в решенье скорОн взял топор и стал точить на каменном точиле,
Потом проверил он металл, достаточно ль остер,К норе подкрался, подстерег змею в своей засаде,
Но промахнулся невзначай, хотя рубил в упор.Всевышний обратил к змее всевидящее око,
Благословляющую длань над нею бог простер.И человек сказал змее: "Плати остатки дани,
Свидетель бог, не нарушай давнишний уговор".Змея ответила ему: "Ты клятву сам нарушил.
Теперь я знаю, как ты зол, неверен и хитер.Я смерть увидела в глаза и чудом избежала,
Случайно миновал меня отточенный топор".
* * *
Тише, Умейма! Я горькою думой объят,
Молча гляжу, как созвездья плывут на закат,Тянется время, мне кажется: ночь бесконечна.
Дом я покинул, и нет мне дороги назад.Сердцу изгнанника ночь возвращает заботы,
Полдень печален, а полночь печальней стократ.Верен заветам родителя Амр-благодетель,
Сколько он милостей мне даровал и наград!Знал я, что он победит, когда конным порядком
Высокородные шли - за отрядом отряд.Мчатся герои в сраженье с отвагой орлиной,
Следом за войском стервятники в небе парят.Сопровождают наездников хищные птицы,
Скоро отведают крови твоей, супостат!Бой разгорается, грифы спустились на землю,
Сгорбясь, как старцы в пуховых бурнусах, сидят.Все гассаниды отважны, сильны, без изъяна,
Только мечи их немало зазубрин хранят.Эти мечи рассекают двойную кольчугу,
А из камней огневой высекают каскад.Воинов бог одарил удивительным нравом:
Щедры они, а в бою не страшатся преград.Слово господне живет в их Священном писанье,
Вера их истинна, каждый для каждого - брат.В платье нарядном встречают они воскресенье.
Ладан и миро на праздник друг другу дарят.Юные девы приветствуют их поцелуем,
И дорогими одеждами каждый богат.Все одеянья белы, зелены их оплечья,
Тело холеное в пышный одето наряд.Этот народ благоденствует, но не надменен
И не становится слабым от бед и утрат.
* * *
Спешьтесь, друзья, возле этих развалин с поклоном,
Если уместно почтенье к домам разоренным.Пустошь вокруг, а ведь Нум здесь когда-то жила.
Ветер засыпал руины песком раскаленным.Спрыгнув с верблюда, жилище я стал вопрошать:
"Где твои жители? Край этот был населенным!"Камни могли бы о многом поведать - молчат,
Немы они, их молчанье понять нелегко нам.Вижу я чахлые травы да мертвый очаг,
Нет ничего, что служило б от солнца заслоном.Вспомнилась Нум. Как мы веселы были вдвоем! -
Рок нас еще не коснулся суровым законом.Мы поверяли друг другу все тайны свои,
Все свои помыслы, как и пристало влюбленным.Помнится: родичи Нум и собратья мои
Стали верблюдов седлать на рассвете студеном,Нум на меня поглядела, был взгляд - как судьба,
Сердце мое от тоски задрожало со стоном.Ночью слежу я, как звезды плывут на закат,
Свет их далекий ловлю я в просторе бездонном.Что это - пламя костра или молнии блеск?
Нет, это лик моей Нум, затененный виссоном.Сквозь покрывало сияет он мне по ночам,
Светится он в темноте перед взором бессонным.Сколько я волчьих теснин миновал и равнин,
Сколько безводных пустынь под лучом полуденнымЯ одолел на верблюде поджаром своем,
На быстроногом, бегущем по долам и склонам.Кажется мне: на самце антилопы сижу,
Джинном испуганный, мчится он быстрым циклономСловно в Зу-Каре иль Важдре отбился от стад
И без дороги плутает в краю отдаленном.Ночь непогожая ливнем хлестала его,
Ветром, ломающим пальмы, слепым, разъяренным.Он под деревья укрылся, чьи горьки плоды,
Ночь там провел, ненадежным доверившись кронамНочь посветлела, сменилась рассветною мглой,
Алый погожий восход завладел небосклоном,И одинокий рогач был замечен стрелком,
Отпрыском рода Анмар и ловцом закаленным.Эти охотники сыты, не знают нужды,
Ибо зверье настигают стрелой или гоном.Рыщет охотник со сворой голодных собак,
Не попадайся им, злобным и неугомонным.Свистнул охотник, всю свору пустил по следам.
Замер рогач, видно, счел отступленье уроном.Голову он опустил, чтобы встретить врагов
Парой клинков, на собак устремленных с наклоном.Первого пса он проткнул, - так владеет ножом
Мастер, строгающий стрелы с древком оперенным.Миг - и второго зубами рогач полоснул,
В третьего метит он рогом, в крови обагренным.Пса пригвоздил он к земле, словно воин - копьем,
Славный боец, он сразиться готов с легионом.Семь подоспевших собак он рогами пронзил,
Меткий, как лучник, чьи стрелы взлетают со звоном.Свору прикончив, он пыл свой еще не смирил,
Псов он топтал, не давая пощады сраженным.После умчался галопом, как ветер степной,
Где-то вдали метеором сверкнул раскаленным.Так и верблюд мой - бежит от зари до зари,
И никогда я не видел его утомленным.
* * *
Преследует смертных судьба и всегда настигает,
Судьбу же - увы! - ни поймать, ни вести в поводу.За горло берет она всякого хваткою волчьей,
И даже властители с ней не бывают в ладу.Внезапно она поражает стрелой смертоносной,
И первыми падают лучшие, как на беду.Немало я видел пронзенных безжалостным жалом,
И гибнут они, как написано им на роду.
* * *
Свернулся змей в кольцо, как будто всех слабей,
Отводит он глаза, хоть нет стыда у змей.Смиренным кажется коварный лицедей,
Как будто занят он лишь думою своей.Он улыбается, но тронь его, посмей -
Он зубы обнажит, стальной иглы острей.
* * *
Мечтают все до старости прожить,
Но что за счастье - слишком долгий век?С годами жизнь становится горька,
Бесплодная, как высохший побег.Что может веселить на склоне лет?
Уходит время радостей и нег.Умру - и злобно усмехнется враг,
Друзья вздохнут: "Был добрый человек!"
* * *
Где ты, Суад? Без тебя я тоскую поныне.
В Шаре теперь ты живешь, в отдаленной долине.Ты недоступна, враждебного племени дочь,
Только во сне тебя вижу, и сердце в унынье.Кожей бела ты, - на рынок не возишь котлы,
Под покрывалом ты прячешься и в паланкине.Речь твоя - музыка, лик твой - венец красоты,
Ты среди смертных красавиц подобна богине.Помню упрек твой: "Погибели ищешь своей,
Только верблюду ты предан, седлу да гордыне".Так я ответил: "Удел мой скитаться в песках.
Счастья, любви и покоя чуждаюсь отныне".Мы оседлали верблюдов, мы двинулись в путь,
Богу вверяемся, хлеб добывая в пустыне.Скоро услышишь о подвигах рода Зубьян,
Скоро пастушьи костры задымятся в низине,Скоро повеет ненастьем от Уруль-горы,
Скоро раскинутся тучи в темнеющей сини.
Им не пролиться дождем у подножия Тин,
Склон обоймут, но не в силах подняться к вершине.Путник бывалый расскажет тебе обо мне,
У домоседа ведь нет новостей и в помине.Я с игроками пирую и щедрой рукой
Ставлю им яства и лучший напиток в кувшине.Сутки порою верблюдица скачет моя -
Хоть и устала, но резво бежит по равнине,Шаг прибавляет, к твоим приближаясь местам,
Словно собратьев почуяла на луговине.
Аль-Аша
* * *
Прощайся с Хурейрой! Заждался верблюд седока.
Тебе нелегко? Что поделать, разлука горька.Непросто расстаться с красавицей густоволосой,
Чья поступь так вкрадчива и шелковиста щека.Домой от соседки идет она плавной походкой,
Идет не спеша, словно облако в небе, легка.Она повернется - и звонко стучат украшенья,
Как зерна фасоли в утробе сухого стручка.Она никогда не заводит с соседками свары,
От всех пересудов и сплетен она далека.Так стан ее тонок, что страшно: возьмешь - переломишь,
Но пышная грудь у нее и крутые бока.В дождливое утро так сладко лежать с ней на ложе,
Любовнику пылкому с нею и ночь коротка.Движенья ее осторожны, а как соразмерны
Упругие бедра и тонкая в кисти рука.От платья ее веет мускусом и гиацинтом,
И нежное тело ее благовонней цветка,Свежее зеленого луга, омытого ливнем,
Который низвергли плывущие вдаль облака.На этом лугу, как созвездья, мерцают соцветья,
И каждый цветок, окруженный венцом ободка,Прекрасен - особенно ночью, но все же померкнет
Пред милой моей, так ее красота велика.Я пленник ее, но она полюбила другого,
А сердцу того человека другая близка,А та, в свою очередь, дальнего родича любит
И тоже напрасно: его охватила тоскаПо той, что меня полюбила, но мной не любима.
Любовь обернулась враждой. Как она жестока!Поистине, каждый из нас и ловец и добыча,
Стремимся к любимым, но видим их издалека.Не знаю, Хурейра, кого предпочла ты Маймуну,
Но как ты сурова со мной, холодна и резка.Узнала, что я слепотою куриной страдаю?
Недоброй судьбы опасаешься наверняка!Ты молвила мне: "Уходи! Ты несчастье приносишь!
Будь сам по себе! Не желаю в мужья бедняка!"Ты видишь сегодня меня босиком и в лохмотьях,
Дай время - обуюсь в сандальи, оденусь в шелка.Чужую жену я легко соблазню, если надо,
В чужое жилье проберусь я, как вздох ветерка.В набег поведу смельчаков, и пленительный отрок
Мне спутником станет, вернее коня и клинка.Не раз мне баранину жарил юнец безбородый,
Мы пили вино, принесенное из погребка.Мои сотоварищи поняли: смерть ожидает
Богатого, нищего, юношу и старика.Мы, лежа в застолье, соперничали в острословье
И пили, да так, что струилось вино, как река.Бывает: за нами не в силах поспеть виночерпий,
Тогда сам хозяин хватает бурдюк за бока,Проворно его поднимает, звеня ожерельем,
И в чаши вино наливает нам из бурдюка.Напев полуголой невольницы слух нам ласкает,
Сливаются голос и лютня, как два ручейка.Нам яства подносят красавицы в длинных одеждах,
Исполнят все прихоти, только кивни им слегка.Я вдосталь вином наслаждался и женскою лаской,
В пустынях безводных дорога была нелегка,В безлюдных местах, где глухой непроглядною ночью
Лишь злобные джинны вопят над волнами песка,Где в полдень палящий не всякий осмелится ехать,
Где жажда и зной, где ни лужицы, ни родника.Я эти пески пересек на поджаром верблюде,
Он к зною привычен, и поступь его широка.
* * *
Я Кайса навестить хочу, как брата,
Я клятву дружбы взял со всех племен.Я видел, как бурлит поток Евфрата,
Как пенится, когда он разъярен,Как с боку на бок парусник швыряет,
Грозя низвергнуть на прибрежный склон.Так укачало кормчего, беднягу,
Что в страхе за корму схватился он.Но что Евфрат в сравненье с Кайсом щедрым?
Тот всем воздаст, никто не обделен,И сто верблюдиц, крепких, словно пальмы,
Дарит он другу: не велик урон!Ведь все сыны Муавии такие,
Любой высок, прекрасен и силен.По зову первому идут на помощь,
Все на конях, и не сочтешь знамен.А как приятно с ними быть в застолье!
Их руки щедры, разговор умен.
Аль-Хутайа
* * *
Отстань и отойди, будь от меня подале.
Молю Аллаха я, - убрать тебя нельзя ли?Тебя считаю я презренным и дурным,-
Надеюсь, что тобой я тоже не любим.Ты губишь каждого предательством, изменой,
Все тайны выведав в беседе откровенной.Тебе когда-нибудь за все воздаст Аллах -
Любви не встретишь ты в своих же сыновьях.Жизнь черная твоя приносит беды людям,
И смерти мы твоей все радоваться будем.
* * *
Аллах тебе за все готовит наказанье,
И прадедам твоим, и всем, кто жили ране.Добро твое всегда притворство или ложь,
И праведность свою ты строишь на обмане…Но ты собрал в себе, лелеешь, бережешь
Все виды подлости, грехов и злодеяний.
* * *
О, как со мною вы безжалостны и злы,
А я прославил вас, я вам слагал хвалы.Пусть холит злобную верблюдицу рука -
Верблюдица не даст ни капли молока.Я знал, что благодать к вам с неба снизойдет
За то, что вы меня спасете от невзгод.Я был как жаждою измученный верблюд,
Я ждал, что здесь найду защиту и приют.Но вижу, что от вас бесцельно ждать добра.
Что страннику опять в далекий путь пора…Но разве виноват был праведный Багид,
Даря приют тому, кто брошен и забыт,Кто предан, осрамлен, чей жребий так суров,
Кто бродит на земле, как дух среди гробов.В свирепой ярости, пороча и кляня,
Зачем собаками травили вы меня?За что же ненависть пылает в вас ко мне?
Так ненавистен муж порой своей жене…За добрые дела мы благом воздаем -
Но мне за все добро платили только злом.Чего ж тогда искать? На свете правды нет.
Будь счастлив, если ты накормлен и одет…
* * *
В словах моих много и яда, и едких обид,
И кто-нибудь ими сегодня же будет побит.Но если я сам изуродован волей Аллаха -
Мое же проклятье пускай и меня истребит…