ФАРХАД И ШИРИН - Алишер Навои 2 стр.


Обоих время в прах должно стереть:
Раз ветвь тонка, то ей не уцелеть…

Ты смотришь в небо тщетно, властелин, -
Где жемчуг твой заветный, властелин?

Без жемчуга - какой в ракушках прок?
Хоть океан безбрежен и глубок,

Но Жемчуга лишенный океан -
Что он? Вода! Он, как хмельной буян,

Бессмысленно свиреп, шумлив и груб,
Лицо - в морщинах, пена бьет из губ.

Хоть тополь и красив, но без плодов, -
Он только топливо, охапка дров.

От облака - и то мы пользы ждем,
Оно - туман, коль не кропит дождем.

Огонь потух - в том нет большого зла:
Раздуешь вновь, пока хранит зола

Хоть уголек, хоть искорку… А я…
Ни искрой не блеснет зола моя.

Я море безжемчужное, скажи,
Что я стоячий пруд, - не будет лжи.

Владыка я, но одинок и сир.
И лишь покину этот бренный мир,

Чужой придет топтать мои ковры,
Чужой тут будет пировать пиры,

Ласкать красавиц, отходить ко сну,
Развеивать, как пыль, мою казну,

Сокровища мои он распродаст,
И всю страну войскам врага предаст,

И клеветой мою обидит тень,
В ночь превратит моих желаний день.

Бездетен я - вот корень бед моих.
Страдать и плакать сил уж нет моих.

О господи, на боль мою воззри -
И отпрыском закат мой озари!.."

В мечтах о сыне ночи он не спал,
Он жемчуг слез обильно рассыпал.

Чтоб внял ему всевышний с высоты,
Давал обеты он, держал посты,

Он всем бездетным благодетель был,
Для всех сирот отец-радетель был.

О, предопределения перо!
Забыл хакан, что, и творя добро,

Ни вычеркнуть, ни изменить твоих
Нельзя предначертаний роковых.

Ждет человек успеха, но - гляди -
Злорадствует помеха впереди.

Не зная, радость, горе ль пред тобой,
Не стоит спорить со своей судьбой.

Хакан с ней спорить не хотел, не мог, -
Но он молился - и услышал бог…

* * *

Иль новый месяц так взошел светло?
Не месяц - солнце новое взошло.

Не солнце - роза. Но ее не тронь:
Не роза расцвела - возник огонь.

О, не подумай, что огонь так жгуч:
То вспыхнул скорби неуемной луч…

Едва младенец посмотрел на свет,
Судьбою был ему на перст надет

Печали перстень, и огнем пылал
В его оправе драгоценный лал.

Не сердце получил младенец, - он
Был талисманом горя наделен,

И просверлил нездешний ювелир
Свое изделье, выпуская в мир.

В его глазах - туман грядущих слез,
В его дыханье - весть гнетущих грез,

Печать единолюбия на лбу
Предсказывала всю его судьбу.

Сказало небо: "Царь скорбящих он".
Сказал архангел: "Царь горящих он".

Хан ликовал. Он стал настолько щедр,
Что море устыдил и глуби недр.

Издал хакан указ: дома должны
Шелками, по обычаю страны,

Так быть украшены, чтоб уголка
Не оставалось без шелков… Шелка -

Узорные, тяжелые, пестрят,
Украсили за домом дом подряд.

Китай разубран, разрисован весь,
Народ ликует - он взволнован весь.

В те дни народ мог делать, что хотел,
Но нехороших не случилось дел.

С тех самых пор, как существует мир,
Нигде такой не праздновался пир.

Все скатерти - не меньше неба там,
Как диски солнца, были хлебы там.

Снял с землепашцев, как и с горожан,
За пятилетье подати хакан.

Народ в веселье шумном пребывал,
И караван невзгод откочевал

Из той страны китайской, и она -
Счастливейшая среди стран страна:

Нет ни морщинки на ее чертах,
А если есть кой-где, то в городах…

* * *

И мне хоть кубок выпить, кравчий, дай
Той красной влаги, что на весь Китай

Лилась рекой на щедром том пиру,
Чтоб вдохновиться моему перу!

ГЛАВА XIII
ВОСПИТАНИЕ ФАРХАДА

Кто и почему назвал младенца Фархадом?

Физическое и умственное развитие Фархада.

Учитель царевича. Успехи в науках.

Успехи в рыцарских доблестях.

Характер Фархада. Любовь народа к Фархаду

Хакана сыном наградил творец,
Наградой осчастливлен был отец.

* * *

И стал хакан раздумывать, гадать,
Какое бы младенцу имя дать:

От блеска красоты его - Луне
Прибавлен блеск и Рыбе в глубине.

С царевичем (так было суждено)
И счастье государства рождено.

Хакан подумал: "В этом смысл найди:
Блеск - это "фарр", а знак судьбы - "хади".

Так имя сыну дал хакан: Фархад…
Нет, не хакан, - иные говорят,

Сама любовь так нарекла его,
Души его постигнув естество.

Не два понадобилось слова ей, -
Пять слов служило тут основой ей:

"Фирак" - разлука. "Ах" - стенаний звук,
"Рашк" - ревность, корень самых горьких мук,

"Хаджр" - расставанье. "Дард" - печали яд.
Сложи пять первых букв, прочтешь: "Фархад".

Как золотая клетка ни блестит,
Однако птица счастья в ней грустит.

Пышна Фархада колыбель, но в ней
Все плачет он, тоскует с первых дней.

Невеста небосвода день и ночь
С него очей не сводит: чем помочь?

Десятки, сотни китаянок тут,
Как соловьи сладчайшие, поют,

Но в нем печаль, какой у детства нет, -
Навеять сон Фархаду средства нет!

Кормилица ему давала грудь -
К соску ее он не хотел прильнуть,

Как тяжелобольной, который в рот
И сладкий сок миндальный не берет.

Другою пищей дух его влеком,
Другим Фархад питался молоком:

То - молоко кормилицы любви, -
Ему в духовной вылиться любви.

Фархад особенным ребенком рос:
Как муравей питаясь, львенком рос.

В год - у него тверда была нога,
В три - не слова низал, а жемчуга,

И речь его не речью ты зови, -
Зови ее поэмою любви.

В три года он, как в десять, возмужал,
Все взоры этим чудом поражал…

Отец подумал, что пора начать
Наследника к наукам приобщать.

Учителя нашел ему хакан,
Чьи знания - безбрежный океан,

Кто так все тайны звездных сфер постиг,
Что в них читал, как по страницам книг,

И, на коне раздумья вверх несясь,
Все отмечал, все приводил он в связь;

Хотя и до него был разделен
На много клеток небосвод, но он

Так мелко расчертил его зато,
Что небо превратилось в решето.

И если мудрецам видны тела,
То телом точка для него была.

Постиг он все глубины естества,
И математики, и божества.

Был в Греции он, как философ, чтим, -
Стал Аристотель школьник перед ним…

Сказал мудрец Фархаду: "Полюби
Науку с корешка - от "Алиф-Би".

"Алиф" воспринял как "алам" Фархад,
"Би" как "бела" истолковать был рад.

Тот день был первым днем его побед, -
Он в первый день освоил весь абджед.

Умом пытлив и прилежаньем рьян,
Он через год знал наизусть Коран.

Знал все построчно, постранично он,
Ни слова не читал вторично он.

Но, раз прочтя, все закрепит в мозгу,
Как бы резцом наносит на доску…

И лишь когда он про любовь читал,
Он те страницы вновь и вновь читал,

И чувствовал себя влюбленным сам,
И предавался грусти и слезам;

И если так влюбленный горевал,
Что ворот на себе в безумстве рвал,

То и Фархад проклятья слал судьбе,
Безумствовал, рвал ворот на себе.

Не только сам обидеть он не мог, -
Ничьих страданий видеть он не мог.

Всегда душой болея за других,
Он, как мудрец, был молчалив и тих.

Отца он в размышления поверг,
У матери - в печали разум мерк.

Хан утешал: "Все дети таковы".
Мать плакала: "Нет, только он, увы!"

Ах, не могли они его судьбу
Прочесть на этом скорбном детском лбу!

Когда Фархаду стало десять, - он
Во многих был науках искушен,

И в десять лет имел такую стать,
Какой и в двадцать не дано блистать.

Все знать и все уметь хотел Фархад.
Оружием наук владел Фархад,

Оружием отваги - силой сил -
Теперь он также овладеть решил,

И не остался пред мечтой в долгу:
В кольцо сгибал он радуги дугу,

Соединять ее концы он мог,
Соединяя Запад и Восток.

Тупой стрелой он мог Арктур пронзить,
А острой мог зенит он занозить;

Планету Марс он на аркан ловил,
Созвездью Льва хребет он искривил;

Он выжал воду из созвездья Рыб;
Он шестопером семь бы сфер прошиб.

Со скоростью круженья сфер - свое
Умел меж пальцев он вращать копье

Так, что казалось - он прикрыт щитом,
Полнебосвода им затмив притом.

Он горы так умел мечом рассечь,
Что прорубал в горах ущелья меч.

И пусть гора одета сплошь в гранит, -
Навек прорехи эти сохранит.

Под палицей его Альбурз бы сам
Взлетел мельчайшим прахом к небесам.

Когда б он руку Руин-Тену сжал,
И Руин-Тен, как мальчик бы, визжал.

Но хоть ученым он прослыл большим
И был, как богатырь, несокрушим,

Он скромен был, как новичок, едва
По буквам составляющий слова.

Он силой не хвалился никогда,
Ни в чем не заносился никогда,

И равнодушен к власти, он скорей
На нищенство сменил бы власть царей.

Он сердцем чист был и очами чист,
Всем существом, как и речами, - чист,

Чистейшее на свете существо!
И весь Китай боготворил его,

И чуть прохладный дунет ветерок,
Молились все, чтоб бог его берег,

И каждый достоянья своего
И жизни бы лишился за него!

А чтоб не знал ни бед, ни горя он,
Чтоб никакой не ведал хвори он,

Хан щедро подаянья раздавал,
Что день, то состоянья раздавал.

Фархад достиг четырнадцати лет,
Но боль в душе носил, как амулет…

* * *

Вина печали нам подать изволь,
Чтоб заглушить в душе печали боль:

Пока беда не занесла свой меч,
Пусть пир шумит, а мы продолжим речь.

ГЛАВА XIV
ОБРЕЧЕННОСТЬ ФАРХАДА

Юность. Врожденная скорбь.

Страстное влечение к рассказам о несчастной любви.

Старания хакана развеселить сына.

Искусство чародеев. Дворец Весны.

Дворец Лета. Дворец Осени.

Дворец Зимы. Вазир Мульк-Ара

Тот зодчий, что такой дворец возвел,
В нем все предусмотрел и все расчел.

* * *

Любовь сказала: "Мной Фархад избран, -
Румянец розы превращу в шафран".

На стройный стан его давя, печаль
Решила изогнуть "Алиф", как "Даль".

Клялась тоска: "Он мной заворожен, -
Из глаз его навек похищу сон!"

Мечтала скорбь: "Разрушу я потом
До основанья этот светлый дом…"

Хоть замыслов судьбы предречь нельзя,
Но не заметить их предтеч - нельзя:

Готовя нам злодейский свой удар,
В нас лихорадка зажигает жар;

Пред тем как осень оголит сады,
Шафранный яд уже налит в сады;

Кому судьба грозит бедой большой,
Тот омрачен заранее душой;

Хотя пиров не избегал Фархад,
Но в сладость их тоска вливала яд.

Он пьет розовоцветное вино, -
Не в сласть ему, заметно, и вино.

И музыка звучит со всех сторон, -
И музыкой Фархад не ободрен.

Не веселит ни песня, ни рассказ,
Ничто не радует ни слух, ни глаз.

А если в грустных месневи поют
О двух влюбленных, о любви поют, -

Иль о Меджнуне вдруг заговорят, -
В слезах, горюя, слушает Фархад…

Отец вздыхал: "Что это значит все?
Что сын тоскует, что он плачет все?

Иль мой Китай совсем безлюден стал?
Иль он диковинами скуден стал?

Иль девушки у нас нехороши,
Жасминогрудые, мечта души?

Иль нет у нас искусных штукарей,
Что чудеса творят игрой своей:

Из чаши неба достают мячи,
Проглатывают острые мечи;

Стянуть умеют мастера чудес
Фигуру с шахматной доски небес.

Во тьме ночной умеют вызвать день,
День затмевают, вызвав ночи тень;

Черпнут воды ладонью - в ней огонь,
Черпнут огонь - полна воды ладонь;

На паутинке держат тяжкий груз,
Меняют вид вещей и пищи вкус,

И делают иные чудеса,
В смущенье приводя и небеса…"

О чародеях вспомнив, с той поры
Хакан их приглашал на все пиры.

Царевича их мастерство влекло,
Оно в нем любопытство разожгло,

И стал следить за их работой он,
Вникал во все с большой охотой он,

Постиг все тайны их волшебных дел
И, наконец, к ним также охладел.

Да, свойство человека таково:
Все недоступное влечет его,

Для достиженья не щадит он сил,
Но лишь достиг желанного - остыл…

Когда хакан увидел, что Фархад
Уже всем этим радостям не рад,

Он призадумался и духом пал:
Казалось, он все средства исчерпал.

Но нет, - придумал! О, любовь отца!
Четыре будет строить он дворца:

"Четыре времени имеет год, -
Для каждого дворец он возведет.

Пусть в них живет поочередно - пусть
В них навсегда Фархад забудет грусть,

И каждый раз, живя в дворце ином,
Иным пусть наслаждается вином.

Каков дворец - таков при нем и сад, -
Там розы самоцветами висят.

Дворцу весны, приюту нежных грез,
Приличествует цвет весенних роз,

Пленяет зелень летом нам сердца, -
Зеленый цвет - для летнего дворца.

Ты так его, строитель, сотвори,
Чтоб садом был снаружи и внутри.

А третьему чтобы нашел ты цвет,
Как осени шафранно-желтый цвет.

И золотом его щедрей укрась,
Чтоб с осенью была полнее связь.

Дворец четвертый для зимы построй,
Чтоб спорил белизною с камфарой,

Чтоб он сверкал, как горный лед, как снег, -
Дворец для: зимних радостей и нег!

Когда же все четыре завершим, -
Невиданное в мире завершим.

Земных сравнений им не выбирай, -
В любой дворец Фархад войдет, как в рай,

В Китае соберу со всех концов
Красавцев и красавиц для дворцов, -

Гилманов, гурий поселю я там,
Наследника развеселю я там.

Скорей представь нам, зодчий, чертежи, -
Всю мудрость, дар свой, душу в них вложи.

И тотчас же ремесленных людей
Мы соберем по всей стране своей,

Чтоб каждый в дело все искусство внес,
Будь живописец иль каменотес, -

Чтоб вытесать побольше плит могли б
Из каменных разнопородных глыб,

Дабы из них полы настлать потом
Иль выложить дворцовый водоем;

Картины пусть нам пишут для дворцов,
Пусть шелком нам их вышьют для дворцов,

Чтоб каждый миг, куда б ни бросил взгляд,
Искусством развлекаться мог Фархад.

Покуда же последний из дворцов
Не будет окончательно готов,

Мы также сыну не дадим скучать:
Фархад ремесла станет изучать,

И, чем трудиться больше будет он,
Тем скорбь свою скорей забудет он…"

Хакан повеселел от этих дум.
Но одному трудней решать, чем двум.

Был у него один мудрец-вазир,
Прославленный на весь китайский мир.

Благоустроен был при нем Китай,
Украшен был его умом Китай.

Велик вопрос был иль ничтожно мал,
Шах только с ним дела предпринимал.

Назад Дальше