Весь мир в многообразии своем,
Все тайны тайн отображались в нем:События, дела и люди - все,
И то, что было, и что будет, все.С поверхности был виден пуп земной.
Внутри вращались сферы - до одной.Поверхность - словно сердце мудреца,
А внутренность, как помыслы творца.Найдя такое чудо, стал Фархад
Не только весел и не только рад,А воплощенным счастьем стал он сам,
К зеркальным приобщившись чудесам…Оставив все на месте, он ушел,
Обратно с дивной вестью он ушел.У родника он на коня вскочил, -
Утешить войско и отца спешил.От груза горя всех избавил он,
Свои войска опять возглавил он.Войска расположив у родника,
С собой он взял вазира-старика -И в замок Искандара поутру
Привел благополучно Мульк-Ару.Все для отца вручил вазиру он,
Поднес ему и чашу мира он.К стоянке лишь с вечернею зарей
Пришел царевич вместе с Мульк-Арой…Когда фархадоликая луна,
Сияющим спокойствием полна,Разбила талисман твердыни дня,
И солнце-Искандар, главу склоня,Ушло во мрак, и легендарный Джем
Незримо поднял чащу вслед за тем, -У родника живой воды вазир
Устраивал опять богатый пир.Вино из чаши Джема пили там,
До дна не пивших не любили там,Там пели о Джемшиде до утра,
Об Искандаре, сидя до утра.
* * *
Эй, кравчий, пир мой нынешний укрась:
Налей Джемшида чашу, не скупясь!Напьюсь - мне Искандаров талисман
Откроет тайны всех времен и стран!
ГЛАВА XXV
ФАРХАД У СОКРАТА
Пещера Сократа. Тысячелетнее ожидание.
Предсказание судьбы Фархада.
Роковая любовь и бессмертная слава.
Свойства зеркала Искандара.
Когда Сократ зари свой светлый взор
Уже направил на вершины горИ астролябией небесных сфер
Осуществлял надмирный свой промер, -Фархад молитвы богу воссылал
И буйного коня опять седлал.Не колебался, - верил свято он,
Что путь найдет к горе Сократа он.Пошли за ним вазир и сам хакан,
Но не гремел походный барабан:Войскам на месте быть велел Фархад,
В охрану взял он лишь один отряд…Пустынную равнину перейдя,
Цветущую долину перейдя,Остановились пред крутой горой:
Земля - горсть праха перед той горой.В стекле небес лазурном - та гора,
Вздымалась до Сатурна та гора.Она, как исполинский дромадер,
Горбом касалась высочайших сфер.Вершина - вся зубчата, как пила…
Нет, не пилой, - напильником была,Обтачивавшим светлый, костяной
Шар, нами именуемый луной.Не сам напильник бегал взад-вперед, -
Кость вкруг него свершала оборот.Но, впрочем, шар отделан не вполне:
Изъяны в виде старца - на луне.Не счесть ключей волшебных на горе,
Не счесть и трав целебных на горе.Подножию горы - обмера нет,
В подножии - числа пещерам нет,И так они черны, и так темны, -
В них почернел бы даже шар луны.Внутри пещер немало гор и скал,
Там водопадов грохот не смолкал,Текли там сотни озверелых рек,
Вовек не прекращавших дикий бег.В пещерах гор пещерных не один
Кровавый змей гнездился - исполин…Все о горе узнать хотел Фархад,
И в чашу Джема поглядел Фархад.Он увидал все страны света в ней, -
Воочию не видел бы ясней.Он на семь поясов их разделил
И Грецию в одном определил.Затем в разведку взоры выслал он -
И место той горы исчислил он.Вот перед ним вся в зеркале она, -
Пещера за пещерой в ней видна.Он наяву не видел так пещер:
Смотрело зеркало сквозь мрак пещер.И вот одна: приметы говорят,
Что в ней живет великий грек - Сократ.Теперь Фархад нашел и тропку к ней.
Все шли за ним, приблизясь робко к ней.Вошел царевич, зеркало неся:
Пещера ярко озарилась вся.Препятствий было много на пути, -
Казалось, им до цели не дойти.Вдруг - каменная лестница. По ней
Они прошли с десяток ступенейИ на просторный поднялись айван.
Вновь переход кривой, как ятаган,И в самой глубине возник чертог…
Как преступить святилища порог?Но голос из чертога прозвучал:
Переступить порог он приглашал.Вошли не все, а лишь Фархад с отцом
И с верным их вазиром-мудрецом,Как мысли входят в сердца светлый дом,
Так, трепеща, вошли они втроем.Вступили в храм познания они -
Ослепли от сияния они.То совершенный разум так сиял,
То чистый дух, как зодиак, сиял.Свет исходил не только от лица, -
Лучился дух сквозь тело мудреца.Кто, как гора, свой отряхнул подол
От всех мирских сует, соблазнов, золИ, с места не сдвигаясь, как гора,
Стал воплощеньем высшего добра, -Тот плоть свою в гранит горы зарыл,
А дух в граните плоти он сокрыл.Но и сквозь камень плоти дух-рубин
Лучился светом мировых глубин…Он в мире плотью светоносной был,
Он отраженьем макрокосма был.Все было высокосогласным в нем,
А сердце было морем ясным в нем,В котором сонм несметных звездных тел,
Как жемчуг драгоценнейший, блестел!Лик - зеркало познанья божества,
В очах - само сиянье божества.Где капля пота падала с чела, -
Смотри, звезда сиять там начала.Лишь телом к месту он прикован был,
А духом - странником веков он был.Любовь и кротость - существо его,
А на челе познанья торжество.Перед таким величьем мудреца
У всех пришедших замерли сердца,И дрожь благоговенья потрясла
Упавшие к его ногам тела.
* * *
Сократ спросил, как долго шли они,
Как трудный путь перенесли ониИ через много ль им пришлось пройти
Опасностей, страданий на пути.Но каждый, выслушав его вопрос,
Как будто онемел и в землю врос.Сказал мудрец хакану: "Весь ты сед,
И много, верно, претерпел ты бед,Пока моей обители достиг.
Но не горюй, почтеннейший старик:Сокровища, которым нет цены,
Тебе уже всевышним вручены.Но от меня узнай другую весть:
Еще одна тебе награда есть.Великим счастием отмечен ты:
Знай - будешь очень долговечен ты.Открылось мне в движении планет,
Что жизнь твоя продлится до ста лет.А если посетит тебя недуг
И раньше срока одряхлеешь вдруг, -Я камешек тебе сейчас вручу:
К нему ты обратишься, как к врачу.Ты этот камешек положишь в рот, -
Недуг твой от тебя он отвернет,И старческую немощь без следа
Он устранит на долгие года…"А Мульк-Аре сказал он в свой черед:
"И ты немало претерпел тягот, -Награду дать мне надо и тебе:
Ту самую награду - и тебе.Одна опасность вам грозит троим, -
И мы пред ней в бессилии стоим.Она - в соединенье двух начал, -
Блажен, кто только порознь их встречал:Начала эти - воздух и вода.
Всевышний да поможет вам тогда…Я все открыл вам…" Шаху с Мульк-Арой
Кивнул Сократ учтиво головойИ сам их до порога проводил.
Фархада обласкал он, ободрилИ так сказал царевичу: "О ты,
Рожденный для скорбей и доброты!Свой дух и плоть к страданьям приготовь:
Великую познаешь ты любовь.Тысячелетье уж прошло с тех пор,
Как сам себя обрек я на затвор.Я горячо судьбу благодарю,
Что, наконец, с тобою говорю.Ведь ждал все дни и ночи я тебя:
Вот вижу я воочию тебя!Мой час пришел - я в вечность ухожу.
Послушай, сын мой, что тебе скажу:
Знай, этот мир для праведных людей -
Узилище и торжество скорбей.Да, жизнь - ничто, она - лишь прах и тлен:
Богатства, власть - все это духа плен.Не в этом смысл земного бытия:
Отречься должен человек от "я".Найти заветный жемчуг не дано
Без погруженья на морское дно.Тот, кто от "я" отрекся, только тот
К спасению дорогу обретет.Дороги же к спасенью нет иной,
Помимо жертвенной любви земной.Любовь печалью иссушает плоть,
В сухую щепку превращает плоть.А лишь коснется, пламенно-светла, -
И вспыхнет щепка и сгорит дотла.Тебе любовь земная предстоит,
Которая тебя испепелит.Ее не, сможешь ты преобороть;
Ты обречен предать страданьям плоть.Отвержен будешь, одинок и сир,
Но озаришь своей любовью мир.Слух о тебе до дальних стран дойдет,
Он до южан и северян дойдет.
Твоей любви прекрасная печаль
Затопит и девятой сферы даль.Твоя любовь, страданьем велика,
Преданьями пройдет и сквозь века.Где б ни были влюбленные, - для них
Священным станет прах путей твоих.Забудет мир о всех богатырях,
О кесарях, хаканах и царях,Но о Фархаде будут вновь и вновь
Народы петь, превознося любовь!.."Сократ умолк, глаза на миг закрыл
И, торопясь, опять заговорил:"Пока глаза не смеркли, я скажу:
О том волшебном зеркале скажу,Которое ты вынул из ларца
В сокровищнице своего отца.Когда железный латник-великан,
Хранивший Искандаров талисман,Сквозь зеркало, что ты стрелой пробил,
Сражен тобой молниеносно был, -То расколдован был в тот самый миг
И первый талисман - его двойник.Когда вернешься в свой родной Китай,
Ты свойство талисмана испытай, -Открой ларец - и в зеркало смотри:
Что скрыл художник у него внутри,Проступит на поверхность. Ты узришь
Ту, от кого ты вспыхнешь и сгоришь.Начнется здесь твоей любви пожар, -
Раздуй его, благослови пожар.Но знай: лишь раз, мгновение одно
Виденье это созерцать дано.Откроет тайну зеркало на миг,
Твоей любви ты в нем увидишь лик,Но ни на миг виденья не продлить.
Твоей судьбы запутается нить:Ты станешь думать лишь о ней теперь,
Страдать ты будешь все сильней теперь,И даже я, хранитель всех наук,
Не угасил бы пламя этих мук.Так, на тебя свои войска погнав,
Схватив и в цепи страсти заковав,Любовь тебя пленит навек. Но знай:
Как ни страдай в плену, как ни стенай,Но кто такой любовью жил хоть миг, -
Могущественней тысячи владык!Прощай… Мне время в вечность отойти,
А ты, что в мире ищешь, обрети.Порой, страдая на огне любви,
Мое ты имя в сердце назови…"На этом речь свою Сократ пресек:
Смежив глаза, почил великий грек,Ушел, как и Сухейль, в тот долгий путь,
Откуда никого нельзя вернуть…Теперь Фархад рыдал, вдвойне скорбя:
Оплакивал Сократа и себя.И шаха он и Мульк-Ару позвал
И вместе с ними слезы проливал.Затем со свитой вместе, как могли,
Положенною долею землиНавечно наделили мудреца, -
Устроили обитель мертвеца.
* * *
Когда Фархад хакану сообщил,
Что грек ему великий возвестил,То старый шах едва не умер: столь
Великую переживал он боль.Была судьба нещадна к старику!..
Печально возвращались к роднику.Когда же солнце мудро, как Сократ,
Благословило собственный закат,То ночь - Лукман, глубоко омрачась,
Над ним рыдала, в траур облачась.Хакан устроил поминальный пир,
Хоть и обильный, но печальный пир.В ту ночь пришлось вино погорше пить, -
В чем, как не в горьком, горе утопить?
* * *
Послушай, кравчий, друг мой! Будь умней,
Вина мне дай погуще, потемней.Ты чару горем закипеть заставь,
Меня хоть миг ты не скорбеть заставь!
ГЛАВА XXVI
ВИДЕНИЕ В ЗЕРКАЛЕ ИСКАНДАРА
Возвращение из Греции.
Зеркало Искандара оживает.
Неизвестная страна. Горные работы в скалах.
Двойник Фархада. Красавица на коне.
Обморок. Зеркало неумолимо.
Снова мечты о побеге
Лишь утренней зари забил родник,
Преобразив небесный луг в цветник, -Свои войска из греческой земли
В Китай хакан с Фархадом повели.Дел не имея на пути своем,
Шли без задержек, ночью шли и днем.И вот царевич и его отец
В родной Китай вернулись наконец…Хакан воссел на трон, - скажи, что так
Луна в зодиакальный входит знак.Фархад унять волнения не мог,
Едва переступив родной порог,Он, удержать не в силах чувств своих,
Потребовал ключи от кладовых:Свою мечту увидит он теперь!
Сокровищницы распахнул он дверь, -И вот ларец в его руках… о нет,
Скажи: вместилище ста тысяч бед!"О казначей, поторопись, не мучь:
От ларчика подай скорее ключ!"Но ключик, видно, в сговоре с замком,
Твердит свое железным язычком,И в скважину войти не хочет он, -
Царевичу беду пророчит он,И за намеком делает намек
Упрямому царевичу замок.Волос упавших дергает он прядь:
"Оставь меня, не надо отпирать!"Но человек не властен над собой,
Когда он соблазнен своей судьбой.Царевич все же отомкнул замок
И зеркало из ларчика извлек.Глядит Фархад, и, изумленный, вдруг
Роскошный видит он зеленый луг.Обильно луг цветами весь порос -
Не счесть фиалок, гиацинтов, роз.Там каждая травинка - узкий нож,
Заржавленный от кровопуска нож;Там каждая фиалка - страшный крюк,
Чтоб разум твой хватать за горло вдруг;Нарцисс вином столь пьяным угощал,
Что сразу ум в безумье превращал;В крови у каждой розы лепестки;
Петлятся гиацинтов завитки,И что ни завиток - аркан тугой,
Которым ловят разум и покой;Татарский мускус темень источал, -
Он будущность народа омрачал;В предчувствии, как будет гнет велик,
У лилий отнимался там язык;И розы страсти распускались там, -
Чернели, сохли, испекались там;Всходили там цветы - богатыри, -
Горели гневом мести бунтари.Царили там смятенье и печаль…
Фархад теперь окинул взором даль.Он увидал гряду гранитных скал -
Их дикий строй долину замыкал.И там, на склонах каменной гряды,
Людей каких-то видит он ряды.Они стоят, как будто вышли в бой,
Толкуя оживленно меж собой.Но у людей - ни луков и ни пик, -
Кирки в руках: долбят в камнях арык.Один из них, хоть молод он на вид,
Всех возглавляя, сам долбит гранит,То действует киркою, то теслом,
Каменотесным занят ремеслом.Как он печален! На него, скорбя,
Глядит Фархад - и узнает себя!А в это время из-за острых скал
Сюда отряд наездниц прискакал:Красавицы, пленяющие взгляд,
На каждой - драгоценнейший наряд.Одна была - как шах, средь всей толпы:
Как роза - лоб, ресницы - как шипы;Век полукружья бледны, высоки,
Уста ее румяны и узки.А конь ее - не конь, а дар небес!
Нет, хром, в сравненье с ним, тулпар небес!Как управляла резвым скакуном,
Как восседала, гордая, на нем!На скакуне она, как вихрь, неслась,
Стремительнее всех других неслась.Был облик пери лучезарно-юн,
Она казалась солнцем между лун.Куда б ни обращала взор с седла,
Сжигала вмиг сердца людей дотла…Глядит Фархад и видит, что она
В ту сторону пустила скакуна,Где был он сам, печальный и худой,
Изображен в работе над плитой.Когда же, перед ним остановясь,
Она его окликнула, смеясь,И всадницы лучистоокой взгляд
Почувствовал каменотес Фархад, -Его черты покрыла смерти тень,
И он упал, как раненый олень…Увидя, как упал его двойник,
Едва пред ним блеснул той пери лик,Получше разглядеть решил Фархад
Красавицу, чей смертоносен взгляд.Поднес он ближе зеркало к глазам,
Взглянул - и простонал, и обмер сам,И на пол так же, как его двойник,
Бесчувственно упал он в тот же миг.Бегут к хакану слуги: "Ой, беда!"
Вошли, дрожат в испуге: "Ой, беда!"Услышал шах - и ворот разодрал:
Увы! Увы! Он сына потерял!Мать прибежала - и за прядью прядь
Свои седины стала вырывать.Узнал и зарыдал мудрец-вазир:
Любил Фархада, как отец, вазир.И друг Фархада и молочный брат,
Сын Мульк-Ары, Бахрам, кого ФархадСчитал ближайшим сверстником своим
Душевнейшим наперсником своим, -Не ворот - грудь свою порвал, скорбя, -
Чуть не лишил он жизни сам себя.Родные, свита, слуги и врачи -
Как мотыльки у огонька свечи,Вокруг Фархада плачут, хлопоча,
Увы, увы, - угасла их свеча!..Он, как покойник, сутки пролежал,
Нет, был он жив, хотя едва дышал.И лишь когда свой животворный ток
Принес под утро свежий ветерок,Фархад вздохнул и бровью чуть повел,
Румянцем жизни трепетным расцвел,Глаза открыл - и видит, как сквозь сон,
Что близкими он всеми окружен,И все в слезах, и он не мог понять,
Что в скорбь оделись и отец и мать…Когда же все припомнил он, тогда
Страдать он стал от горького стыда,И был готов свою мечту проклясть,
И в обморок непробудимый впасть.