3. Также надо озаботиться облегчить нагрузку стены посредством сводов из клинчатых камней, линии швов которых пересекаются в центре. Ведь если над перемычками или притолоками будут клинчатые арки, то, во-первых, от облегчения нагрузки дерево не будет прогибаться, а во-вторых, при какой-нибудь порче от ветхости его можно будет легко заменить без устройства подпорок.
4. Также в зданиях, строящихся со столбами и в которых своды делаются клинчатыми со швами, пересекающимися в центре, крайние столбы следует делать большей ширины для того, чтобы они были в силах противостоять распору сводов, которые, под тяжестью лежащей на них кладки оседая к центру, распирают устои. Поэтому, если угловые столбы будут значительной величины, они, сдерживая своды, придадут постройкам прочность.
5. Озаботившись, чтобы все это было исполнено тщательно, надо еще наблюдать, чтобы вся кладка стен была выведена по отвесу и ни в какой своей части не была наклонной. Особенное же внимание должно быть обращено на фундаменты, потому что земляная засыпка может причинить им безмерный вред: она ведь не может всегда сохранять одинаковый вес, обычный для нее летом, но в зимнее время, впитав в себя обилие дождевой воды, она и своим весом и своим объемом разрушает и распирает каменную кладку фундамента.
6. Поэтому для предотвращения этого вреда надо поступать так: во-первых, выводить кладку такой толщины, которая соответствовала бы объему засыпки, а во-вторых, с внешней стороны стены, одновременно с ее выкладкой, выкладывать контрфорсы, или быки, ставя их друг от друга на расстоянии, равном вышине будущего фундамента, и такой же, как он, толщины. Внизу они должны выступать соразмерно толщине, установленной для стены фундамента, а затем ступенями уменьшаться так, чтобы выступ на вершине их был равен толщине самой этой стены.
7. Кроме того, изнутри, навстречу земляной засыпке, выкладывают зубцы, соединенные со стеной наподобие зубьев пилы так, чтобы каждый такой зубец выступал из стены на расстояние, равное вышине, какая должна быть у стен фундамента; толщина же кладки зубцов должна быть равной толщине стены. Также в крайних углах, отступя от внутреннего угла на расстояние, равное вышине стены фундамента, по обе стороны делают метки, а от этих меток выкладывают стенку по диагонали; от середины же этой стенки пойдет другая, на соединение с углом стены. Тогда зубцы и диагональные стенки не дадут земле всей тяжестью давить на стену, но, сдерживая, распределят напор засыпки.
8. Каким образом следует производить постройку без недостатков и уберегаться от них при начале, я изложил. Что же касается замены черепиц, брусьев и обрешетин, то это не так существенно, как вышеуказанное, потому что, как бы они ни были повреждены, их легко заменить. Поэтому, так как они не считаются крепкими, то я и не изложил, каким способом их можно сделать прочными и как их ставить.
9. Что же касается того, какого рода материалами следует пользоваться, то это не зависит от архитектора из-за того, что не во всех местностях имеются всякого рода материалы, как это было указано в первой книге, а кроме того, зависит от воли хозяина, желает ли он строить из кирпича, бутового или тесаного камня. Итак, оценка всех строений производится трояким образом, а именно: со стороны изящества исполнения, со стороны великолепия и со стороны расположения. Когда видно, что работа исполнена с великолепием, будут хвалить хозяина, не поскупившегося на издержки, когда - с изяществом, будут одобрять тщательность исполнения, когда же она будет производить впечатление своими прекрасными пропорциями и соразмерностью, то будет слава архитектору.
10. Все это может быть с успехом осуществлено, когда архитектор не отвергает советов ни мастеров, ни обывателей. Ибо всякий человек, а не только архитектор, может оценить то, что хорошо, но между обывателями и архитекторами та разница, что обыватель не в состоянии судить о работе иначе, как видя ее оконченной, архитектор же ясно представляет себе и ее красоту, и удобство, и благообразие, как только он ее обдумал, и до того, как он приступил к ее исполнению.
О том, что я считаю полезным для частных зданий, и о способах их постройки я, как только мог яснее, написал; об отделке же их, чтобы они были изящными и сохраняли свою прочность на долгое время, я буду говорить в следующей книге.
Книга VII
Вступление.
Книга VII. Полный текст трактата Витрувия "Десять книг об архитектуре" (Vitruvius "De architectura libri decem") публикуется по изданию Всесоюзной Академии Архитектуры 1936 года. Перевод Петровского Ф.А.
1. Предки наши положили начало и разумному и полезному обычаю передавать потомкам посредством памятных записей свои мысли, дабы они не пропадали, но, обогащаясь от поколения к поколению в издаваемых книгах, со временем достигли высшего научного совершенства. Поэтому надо воздавать им не умеренную, а бесконечную благодарность за то, что они не скрыли в завистливом молчании своих знаний, но, записывая всякого рода наблюдения, озаботились передать их потомству.
2. Ибо, если бы они этого не делали, мы не могли бы знать ни о том, что происходило в Трое, ни того, как рассуждали Фалес, Демокрит, Анаксагор, Ксенофан и прочие физики о природе вещей, и какие цели Сократ, Платон, Аристотель, Зенон, Эпикур и другие философы ставили человеческой жизни; или разве было бы известно, какие совершали дела Крез, Александр, Дарий и остальные цари и как они их совершали, если бы предки, собирая наставления, не сохраняли их для памяти потомков в своих записках.
3. Поэтому, как этих следует благодарить, так, наоборот, тех, кто обкрадывает их сочинения и выдает за свои, надо осуждать; и все те писатели, которые опираются не на собственные мысли, но из-за своей завистливости стремятся прославиться, похищая чужое, достойны не только порицания, но и осуждения и наказания за свое преступное поведение. И такие поступки, как известно, древними не оставлялись без расследования и кары. Не лишним будет привести свидетельства о приговорах, выносившихся в таких случаях.
4. Когда цари Атталиды, увлеченные великими прелестями словесности, основали, ко всеобщему удовольствию, превосходную библиотеку в Пергаме, то и Птоломей, побуждаемый бесконечным рвением и духом соревнования, с не меньшим усердием постарался собрать подобную же в Александрии. Но, устроив ее с величайшим тщанием, он счел, что этим нельзя удовольствоваться, если и дальше не заботиться о расширении ее плодотворным развитием сделанных насаждений. Поэтому он учредил игры в честь Муз и Аполлона и установил награды для победителей на литературных состязаниях, как для борцов.
5. Когда все это было устроено, надо было для наступающих игр выбрать образованных судей, которые присуждали бы награды. Имея уже шесть избранных граждан, царь не мог достаточно скоро найти подходящего седьмого и поэтому обратился к заведующим библиотекой с вопросом, не знают ли они кого-нибудь, к этому способного. Они ему ответили, что есть некто Аристофан, который ежедневно чрезвычайно усердно и внимательно читает книгу за книгой. И вот, когда народ собрался на игры и были выделены и распределены сиденья для судей, вместе с прочими вызван был и Аристофан и сел на отведенное ему место.
6. Когда прочли свои произведения поэты, выступавшие в первую очередь, то весь народ стал подавать знаки судьям, указывая, за кого надо им высказаться. Таким образом, при опросе каждого в отдельности шестеро судей единогласно высказались за того, кто, как они видели, наиболее понравился большинству, и присудили ему первую награду, а вторую следующему. Аристофан же, когда спросили его мнения, велел объявить победителем того, кто меньше всего понравился народу.
7. Когда же царь и все прочие сильно вознегодовали, он встал и настоятельно попросил его выслушать. И вот, при водворившемся молчании, он доказал, что только один этот - поэт, а другие читали чужие стихи; судьям же подобает награждать не краденое, а сочиненное. И пока народ изумлялся, а царь был в сомнении, он на память достал из определенных шкапов множество книг и, сопоставив их с прочитанным, принудил повиниться самих обокравших. Тогда царь приказал судить их за воровство и, по осуждении, удалил с позором; Аристофана же одарил щедрыми дарами и поставил во главе библиотеки.
8. Несколько лет спустя из Македонии приехал в Александрию Зоил, присвоивший себе прозвище "Гомерова бича", и прочел царю свои сочинения против Илиады и Одиссеи. Но Птоломей, видя, что он оскорбляет отшедшего прародителя поэтов и вождя всей словесности и поносит того, чьи произведения почитаются всеми народами, в негодовании не дал ему никакого ответа. Зоил же, после довольно длительного пребывания в царстве, стал испытывать нужду и обратился к царю с просьбой чем-нибудь помочь ему.
9. Царь же, говорят, ответил, что раз Гомер, скончавшийся тысячу лет тому назад, непрестанно питает многие тысячи людей, то и тот, кто считает себя одаренным выше него, должен уметь кормить не только одного себя, но и большое количество народа. И вообще о смерти его, как осужденного за отцеубийство, рассказывают по-разному. Одни писали, что он был, по приказанию Филадельфа, распят на кресте, иные - что он был побит камнями на Хиосе, другие - что он был заживо сожжен на костре в Смирне. Но, как бы то ни было, он получил заслуженное наказание. Ибо ничего другого не заслуживает человек, вызывающий в суд тех, которые не могут пред лицом всех быть ответчиками за смысл ими написанного.
10. Что же до меня, Цезарь, то я не выпускаю этого сочинения под своим именем, заметая следы чужой работы, и не намерен доказывать свою правоту, опорочивая чьи-либо мысли, но, напротив, я приношу бесконечную благодарность всем писателям за то, что, собрав из прошлого превосходные творения человеческого гения, они, каждый в своем роде, накопили изобильные запасы знаний, благодаря которым мы, как бы черпая воду из источника и проводя ее для собственных нужд, имеем возможность писать красноречивее и свободнее и, опираясь на таких авторов, осмеливаемся давать новые наставления.
11. Итак, увидав, что они открыли мне готовый путь к достижению задуманного мною, я, руководствуясь этим, пошел дальше по этому пути.
Впервые в Афинах, в то время когда Эсхил ставил трагедию, Агафарх устроил сцену и оставил ее описание. Побуждаемые этим, Демокрит и Анаксагор написали по тому же вопросу, каким образом по установлении в определенном месте центра сведенные к нему линии должны естественно соответствовать взору глаз и распространению лучей, чтобы определенные образы от определенной вещи создавали на театральной декорации вид зданий, и чтобы то, что изображено на прямых и плоских фасадах, казалось бы одно уходящим, другое выдающимся.
12. Затем Силен выпустил книгу о соразмерности дорийских зданий; о дорийском храме Юноны на Самосе - Феодор; об ионийском храме Дианы в Эфесе - Херсифрон и Метаген; об ионийском святилище Минервы в Приене - Пифей; далее, о дорийском храме Минервы на афинском акрополе - Иктин и Карпион; Феодор Фокейский - о круглом здании в Дельфах; Филон - о соразмерности священных храмов и об оружейной палате, бывшей в гавани Пирея; Гермоген - об ионийском псевдодиптеральном храме в Магнесии и моноптере Отца Либера на Теосе; далее, Аркесий - о коринфской соразмерности и об ионийском храме Эскулапа в Траллах, собственноручно им самим, говорят, построенном; о Мавзолее - Сатир и Пифей, которым счастье даровало величайшую и высшую удачу.
13. Ведь в этом здании благодаря своим замыслам создали превосходные творения те, искусство которых считается достойным на все времена благороднейшей славы и остается цветущим во веки веков. Ибо в украшении и усовершенствовании отдельных его фасадов принимали участие, соревнуясь друг с другом, Леохар, Бриаксий, Скопас, Пракситель, а иные думают - и Тимофей, исключительное и выдающееся искусство которых привело к тому, что это здание сделалось одним из семи чудес света.
14. Кроме того, многие менее известные писали о правилах соразмерности, как, например Нексарий, Феокид, Демофил, Поллий, Леонид, Силанион, Меламп, Сарнак и Евфранор, а о машинах такие, как Диад, Архит, Архимед, Ктесибий, Нимфодор, Филон Византийский, Дифил, Демокл, Харий, Полиид, Пирр и Агесистрат. Из их сочинений я извлек и собрал воедино, что я нашел полезным для своего труда, и сделал это главным образом ради того, что, как я заметил, по этому предмету греками выпущено много книг, а моими соотечественниками до крайности мало. В самом деле, Фуфиций был первым, предпринявшим издание книги по этим вопросам; далее, Теренций Варрон написал одну книгу об архитектуре в сочинении своем "О девяти науках", а Публий Септимий - две.
15. Более же подробно до сих пор никто не углублялся в писание подобного рода сочинений, хотя в старину было много крупных архитекторов среди наших граждан, которые могли бы и писать с немалым изяществом. Так, например в Афинах архитекторы Антистат, Каллесхр, Антимахид и Порин заложили фундамент для храма Юпитера Олимпийского, строившегося Писистратом; по смерти же его они бросили начатое из-за смут в государстве. И вот, когда, приблизительно четыреста лет спустя, царь Антиох обещал уплатить издержки на это сооружение, то громадную целлу, диптеральную кругом колоннаду, а также архитравы и прочие украшения, размещенные согласно требованиям соразмерности, с большим уменьем и величайшим знанием дела превосходно воздвиг римский гражданин Коссутий. И это произведение пользуется известностью за свое великолепие не только вообще, но и как одно из немногих.
16. На самом деле, в четырех местах сооружены храмы, отделанные мрамором, из-за чего эти храмы и пользуются величайшей славою, совершенство же их и глубокая мудрость их устройства заставляют взирать на них с благоговением. Прежде всего-это храм Дианы в Эфесе, начатый в ионийском ордере Херсифроном Гносским и сыном его Метагеном, оконченный впоследствии, как говорят, гиеродулом Дианы Деметрием и Пеонием Эфесским. В Милете храм Аполлона, также ионийский по своей симметрии, начали тот же Пеоний и Дафнид Милетский. В Элевсине огромной величины целлу в дорийском стиле без внешних колонн, для простора при совершении богослужений, закончил до самой крыши Иктин.
17. Впоследствии же, при владычестве в Афинах Деметрия Фалерейского, Филон, поставив с фасада перед храмом колонны, обратил его в простиль; так, увеличением предхрамия он придал и простор для посвященных и высшее величие сооружению. Наконец, в Афинах Олимпийский храм, сооруженный с применением крупных модулей, по коринфской соразмерности и пропорциям, как было указано выше, предпринял возводить, говорят, Коссутий, от которого не сохранилось никаких записей. Однако не только от Коссутия не осталось, к сожалению, сочинений по нашему предмету, но и от Гая Муция, который, опираясь на большие знания, по всем правилам искусства создал соразмерное построение целлы, колонн и архитравов в Мариевом храме Чести и Доблести. И если бы этот храм был мраморным и поражал бы не только тонкостью искусства, но и своим великолепием и своей стоимостью, его называли бы в числе первых и наивысших творений.
18. Итак, раз и наши древние архитекторы были не менее велики, чем греческие, да и на нашей памяти было их довольно, но лишь немногие из них издали руководства, я счел нужным не молчать, а последовательно изложить каждый отдельный вопрос в отдельных книгах. Поэтому, так как в шестой книге я разъяснил правила постройки частных домов, в этой, по счету седьмой, я изложу то, что относится к отделке, и каким способом она может иметь и красоту и прочность.
Глава I. Полы
Книга VII. Глава I. Полы. Полный текст трактата Витрувия "Десять книг об архитектуре" (Vitruvius "De architectura libri decem") публикуется по изданию Всесоюзной Академии Архитектуры 1936 года. Перевод Петровского Ф.А.
1. Прежде всего я начну с бетонирования пола, которое является основой всякой отделки и должно быть исполнено как можно тщательнее и внимательнее в смысле прочности. И если придется бетонировать прямо по земле, надо исследовать, везде ли плотен грунт, и тогда выровнить его и класть бетон вместе с подстилкою. А если место целиком или отчасти состоит из наносной почвы, надо его очень тщательно укрепить утрамбовыванием. При работе же на верхних этажах надо внимательно следить за тем, чтобы ни одна из перегородок, не доходящих до верха здания, не выводилась под самый потолок, но лучше, чтобы такая перегородка не доходила до настила и он висел бы над нею. Потому что при опирании на нее пола, от рассыхания и прогибания оседающих балочных перекрытий, она, сохраняя плотность своей кладки, непременно справа и слева от себя производит в полах трещины.
2. Также надо стараться не применять доски из зимнего дуба вместе с досками из летнего, потому что эти доски при отсыревании коробятся и дают в полах трещины. При отсутствии же зимнего дуба или при необходимости, из-за недостатка его, пользоваться летним, надо следить, чтобы доски распиливались потоньше, так как чем они будут слабее, тем легче будут сдерживаться прибитые гвоздями. Затем по отдельным балкам, в самые концы досок, вбивают по два гвоздя, чтобы при покороблении они не могли по углам подняться кверху. Что же до церровых, буковых или ясеневых досок, то они не могут служить долго. Когда настил готов, его выстилают папоротником, если таковой найдется, а если его не окажется, то соломою, для предохранения дерева от порчи известью.
3. Затем сверху делают подготовку из камней не мельче чем в кулак. После того как сделана подготовка, замешивают щебень с известью: при новом щебне три части песку замешивают с одной частью извести, при бывшем уже в употреблении - на пять частей песку берут для замешивания две части извести. Затем накладывают бетон, и десятки рабочих крепко-накрепко утрамбовывают его деревянными бабами так, чтобы к концу утрамбования слой его был по меньшей мере в три четверти фута. Поверх этого накладывают слой из трех частей толченого кирпича и одной части извести толщиною не менее шести дюймов. Сверху этого слоя по линейке и уровню выкладывают полы либо из фигурных либо из квадратных плиток.
4. Когда полы выложены, с соблюдением при укладке требуемой для них покатости, их выглаживают так, чтобы, если они фигурные, по их ромбам, или треугольникам, или прямоугольникам, или шестиугольникам не было никаких уступов, но чтобы они были пригнаны вровень; если же пол будет выложен квадратными плитками, надо, чтобы все углы у них были одинаковыми: если же не все углы будут одинаково ровными, то выглаживания нельзя будет произвести как следует. Так же тщательно следует обделывать и кладущиеся в колос тибурские обожженные кирпичи, чтобы в них не было ни ямки, ни выдающихся горбин, но чтобы они лежали прямо и были заглажены по линейке. Выложенную, заглаженную и отдеданную поверхность посыпают мраморным порошком и сверху покрывают одеждой из извести и песка.