Новое знаменье тут - страшней и ужаснее прежних -
200 Нашим явилось очам и сердца слепые смутило:
Лаокоонт, что Нептуна жрецом был по жребию избран,
Пред алтарем приносил быка торжественно в жертву.
Вдруг по глади морской, изгибая кольцами тело,
Две огромных змеи (и рассказывать страшно об этом)
205 К нам с Тенедоса плывут и стремятся к берегу вместе:
Тела верхняя часть поднялась над зыбями, кровавый
Гребень торчит из воды, а хвост огромный влачится,
Влагу взрывая и весь извиваясь волнистым движеньем.
Стонет соленый простор; вот на берег выползли змеи,
210 Кровью полны и огнем глаза горящие гадов,
Лижет дрожащий язык свистящие страшные пасти.
Мы, без кровинки в лице, разбежались. Змеи же прямо
К Лаокоонту ползут и двоих сыновей его, прежде
В страшных объятьях сдавив, оплетают тонкие члены,
215 Бедную плоть терзают, язвят, разрывают зубами;
К ним отец на помощь спешит, копьем потрясая, -
Гады хватают его и огромными кольцами вяжут,
Дважды вкруг тела ему и дважды вкруг горла обвившись
И над его головой возвышаясь чешуйчатой шеей.
220 Тщится он разорвать узлы живые руками,
Яд и черная кровь повязки жреца заливает,
Вопль, повергающий в дрожь, до звезд подъемлет несчастный, -
Так же ревет и неверный топор из загривка стремится
Вытрясти раненый бык, убегая от места закланья.
225 Оба дракона меж тем ускользают к высокому храму,
Быстро ползут напрямик к твердыне Тритонии грозной,
Чтобы под круглым щитом у ног богини укрыться.
Новый ужас объял потрясенные души троянцев:
Все говорят, что не зря заплатил за свое злодеянье
230 Лаокоонт, который посмел копьем нечестивым
Тело коня поразить, заповедный дуб оскверняя.
Люди кричат, что в город ввести нужно образ священный,
Нужно богиню молить.
Брешь пробиваем в стене, широкий проход открываем.
235 Все за дело взялись: катки подводят громаде
Под ноги, шею вокруг обвивают пеньковым канатом,
Тянут. Конь роковой тяжело подвигается к стенам,
Вражьим оружьем чреват. Вокруг невинные девы,
Мальчики гимны поют и ликуют, коснувшись веревки.
240 Все приближается конь, вступает в город с угрозой…
О Илион, обитель богов, дарданцев отчизна!
Стены, что славу в бою обрели! За порог задевая,
Трижды вставал он, и трижды внутри звенело оружье;
Мы же стоим на своем, в ослепленье разум утратив,
245 Ставим, на горе себе, громаду в твердыне священной.
Нам предрекая судьбу, уста отверзла Кассандра, -
Тевкры не верили ей, по веленью бога, и раньше.
Храмы богов в этот день, что для нас, несчастных, последним
Был, - словно в праздник, листвой зеленой мы украшаем.250 Солнце меж тем совершило свой путь, и ночь опустилась,
Мраком окутав густым небосвод, и землю, и море,
Козни данайцев сокрыв. Разбрелись по городу тевкры,
Смолкли все, и сон объял усталые члены.
Тою порой аргивян суда, построясь фалангой,
255 От Тенедоса в тиши, под защитой луны молчаливой,
К берегу вновь знакомому шли. И лишь только взметнулось
Пламя на царской корме, - Синон, хранимый враждебной
Волей богов, сосновый затвор тайком открывает
Скрытым в утробе бойцам. И конь выпускает наружу
260 Запертых греков: на свет из дубовой выходят пещеры
Радостно храбрый Фессандр, и Сфенел с Улиссом свирепым;
Вниз, по канату скользнув, спустились Фоант с Акамантом,
Неоптолем Пелид, Махаон-врачеватель, и следом
Царь Менелай, и за ними Эпей, строитель засады.
265 Тотчас на город напав, в вине и во сне погребенный,
Стражей убив, встречают они в отворенных воротах
Новых соратников, слив соумышленных оба отряда.Час наступил, когда на людей усталых нисходит
Крадучись первый сон, богов подарок отрадный.
270 В этот час мне явился во сне опечаленный Гектор:
Слезы обильно он лил и, как в день, когда влек его тело
За колесницей Ахилл, был черен от крови и пыли;
Мертвые вспухли стопы от ремней, сквозь раны продетых, -
Горе! Как жалок на вид и как на того не похож был
275 Гектора он, что из битвы пришел в доспехах Ахилла
Или фригийский огонь на суда данайские бросил!
Грязь в бороде у него, и от крови волосы слиплись,
В ранах вся грудь, - ибо множество ран получил он у отчих
Стен. И привиделось мне, что заплакал я сам и с такою
280 Речью печальной к нему обратился, героя окликнув:
"Светоч Дардании! Ты, о надежда вернейшая тевкров!
Что ты так медлил прийти? От каких берегов ты явился?
Гектор желанный, зачем, когда столько твоих схоронили
Близких и столько трудов претерпели и люди и город,
285 Видим тебя истомленные мы? И что омрачает
Светлый лик твой, скажи! Почему эти раны я вижу?"
Время не стал он терять, чтоб на праздные эти вопросы
Дать мне ответ, но, тяжко вздохнув, промолвил со стоном:
"Сын богини, беги, из огня спасайся скорее!
290 Стенами враг овладел, с вершины рушится Троя!
Отдал довольно ты и Приаму и родине! Если б
Мог быть Пергам десницей спасен, - то десницей моею!
Троя вручает тебе пенатов своих и святыни:
В спутники судеб твоих ты возьми их, стены найди им,
295 Ибо, объехав моря, ты воздвигнешь город великий".
Вымолвив так, своею рукой выносит он Весту,
Вечный огонь и повязки ее из священных убежищ.Вопли скорби меж тем раздаются по городу всюду.
Хоть и стоял в стороне, густыми деревьями скрытый,
300 Дом Анхиза-отца, но все ясней и яснее
Шум долетает к нему и ужасный скрежет оружья.
Вмиг воспрянув от сна, я взошел на верхушку высокой
Кровли и там стоял и внимал им, слух напрягая;
Так, если буйным огнем, раздуваемым яростной бурей,
305 Вдруг займутся поля иль поток стремительный горный
Пашни - работу быков - и посевы тучные губит,
Валит леса и влечет за собой, - пастух изумленный,
Став на вершине скалы, отдаленному шуму внимает.
Тут только стала ясна мне истина; козни данайцев
310 Все открылись теперь. Побежденный силой Вулкана,
Дом Деифоба упал; горит жилище соседа
Укалегона, и блеск отражают Сигейские воды.
Клики труб и воинов крик раздаются повсюду.
Я вне себя хватаюсь за меч, хоть пользы в нем мало.
315 Жаждем соратников мы найти, сплотившись отрядом,
Крепость занять. И ярость и гнев опрокинули разум:
Кажется нам, что достойней всего - с оружьем погибнуть.
Тут появляется Панф, ускользнувший от копий ахейских,
Панф Офриад, что жрецом был в храме Феба высоком:
320 Маленький внук на руках, и святыни богов побежденных
В бегстве с собой он влечет, к моему поспешая порогу.
"Где страшнее беда, о Панф? Где найти нам твердыню?"
Только промолвил я так, со стоном он мне ответил:
"День последний пришел, неминуемый срок наступает
325 Царству дарданскому! Был Илион, троянцы и слава
Громкая тевкров была, - но все жестокий Юпитер
Отдал врагам; у греков в руках пылающий город!
В крепости конь одного за другим выпускает аргивян,
И победитель Синон, ликуя, полнит пожаром
330 Трою. Данайцы - одни к отворенным воротам подходят, -
Столько же некогда к нам из Микен великих явилось;
Выставив копья, заняв теснины улиц, другие
Строем стоят с обнаженным мечом, сверкая клинками, -
Каждый готов убивать. У ворот лишь первые стражи,
335 В бой вслепую вступив, противятся натиску тщетно".
Речи Панфа такой повинуясь и воле бессмертных,
Мчусь я в бой и в огонь, куда призывает богиня
Мрачная мщенья, и шум, и до неба подъятые вопли.
Встретив меня при свете луны, Рифей и отважный
340 В битвах Эпит, Гипанид и Димант ко мне примыкают,
Чтобы со мной заодно сражаться; с ними подходит
Сын Мигдона Кореб: на этих днях лишь явился
Юноша к нам, полюбив безрассудной любовью Кассандру.
Прибыл на помощь как зять к Приаму он и к фригийцам
345 И наставленьям внимать невесты своей исступленной
Не пожелал.
Видя, что все собрались затем, чтоб сражаться без страха,
К ним обратился я так: "О юноши, тщетно пылают
Храбростью ваши сердца! Вы готовы идти, не колеблясь,
350 С тем, кто решился на все, - но исход вам известен заране!
Все отсюда ушли, алтари и храмы покинув,
Боги, чьей волей всегда держава наша стояла.
Что же! Погибнем в бою, но горящему граду поможем!
Для побежденных спасенье одно - о спасенье не думать!"
355 Яростью я их зажег. И вот, точно хищные волки
В черном тумане, когда ненасытной голод утробы
Стаю вслепую ведет, а щенки с пересохшею глоткой
Ждут по логовам их, - мы средь вражеских копий навстречу
Гибели верной бредем по срединным улицам Трои,
360 Сумрачной тенью своей нас черная ночь осеняет.
Кто о кровавой резне той ночи страшной расскажет?
Хватит ли смертному слез, чтобы наши страданья оплакать?
Древний рушится град, царивший долгие годы.
Всюду - вдоль улиц, в домах, у дверей заповедных святилищ -
365 Груды тел неподвижных лежат, во прахе простертых.
Пеню кровавую тут не одни лишь платят троянцы:
Даже в сердца побежденных порой возвращается храбрость,
И победитель тогда данаец падает наземь.
Всюду ужас, и скорбь, и смерть многоликая всюду.370 Первый данаец, что нам повстречался, толпой окруженный,
Был Андрогей. За соратников нас в неведенье принял
Он и с речью такой приветливо к нам обратился:
"Эй, торопитесь, друзья! Как можно медлить так долго
В праздности? Грабят без вас и разносят Пергам подожженный!
375 Вы же только теперь с кораблей высоких идете!"
Молвил - и понял он вдруг, не услышав ясных ответов
Ни от кого, что в гуще врагов оказался нежданно.
Тотчас же с криком назад Андрогей изумленный отпрянул, -
Так же, случайно ступив, в колючем терновнике путник
380 Вдруг потревожит змею - и с трепетом прочь он стремится,
Видя, что гад поднялся и свирепо раздул свою шею.
Так отступил Андрогей, когда нас узнал, устрашенный.
Сомкнутым строем на них мы со всех сторон нападаем,
385 Видим: сопутствует нам Фортуна в первом сраженье.
Духом воспрянул Кореб, мимолетным ободрен успехом,
Молвит: "Друзья, если нам указала Фортуна к спасенью
Путь, где она благосклонна была, - последовать должно
Этим путем. Обменяем щиты и к нашим доспехам
390 Знаки данайские мы приладим. Хитрость и храбрость
В битве с врагами равны! Сам недруг даст нам оружье".
Молвив так, надевает он шлем Андрогея косматый,
Пышно украшенный щит и меч аргосский хватает.
Делают то же Рифей и Димант, и радостно следом
395 Юноши все оружье берут, добытое с бою.
Без изволенья богов мы рыщем ночью слепою,
Тут нападаем и там, с толпой смешавшись данайцев;
Многих отправили мы в обитель мрачную Орка.
Враг разбегается: те на берег спешат безопасный -
400 Спрятаться возле судов, а те, в постыдном смятенье,
Лезут опять на коня, - чтоб в знакомом чреве укрыться.Но против воли богов ни на что нельзя полагаться!
Видим: из храма влекут, из священных убежищ Минервы,
Деву, Приамову дочь, Кассандру; волосы пали
405 На плечи ей; пылающий взор возвела она к небу, -
Только взор, ибо руки поднять не давали оковы.
Зрелище это Кореб снести не мог и, взъярившись,
В самую гущу врагов устремился на верную гибель.
Следом за ним и мы напали сомкнутым строем.
410 Тут посыпались вдруг с высокой святилища кровли
Копья троянцев на нас: началась плачевная битва, -
Из-за доспехов чужих, из-за греческих шлемов гривастых.
Враг сбежался на крик: за добычу отбитую в гневе,
Мчатся со всех сторон данайцы - оба Атрида,
415 Пылкий Аякс и за ним долопов грозное войско.
Так иногда срывается вихрь, и встречные ветры
Борются: Нот, и Зефир, и Эвр, что радостно гонит
Коней Зари; и стонут леса, и свирепо трезубцем
Пеной покрытый Нерей до глубин возмущает пучины.
420 Даже и те, кого удалось во тьме непроглядной
Хитростью нам разогнать и рассеять по городу, - снова
Все появляются здесь: щиты и подложные копья
Тотчас они узнают, услыхав наш выговор странный.
Враг подавил нас числом. Сражен рукой Пенелея,
425 Падает первым Кореб к алтарю копьеносной богини.
Пал и Рифей, что всегда справедливейшим слыл среди тевкров,
Следуя правде во всем (но иначе боги судили).
Пал Гипанид и Димант, убиты троянцами оба.
Панф! И тебя не спасли, когда был ты повержен врагами,
430 Ни благочестье твое, ни повязки жреца Аполлона!
Трои прах и огонь, в котором друзья погибали,
Вы мне свидетели: в час крушенья я не стремился
Копий данайских бежать и уйти от участи грозной.
Гибель я заслужил - но рок мне иное назначил.
435 Вырвался с Пелием я и с Ифитом (Ифит отягчен был
Возрастом, Пелий был слаб от ран, нанесенных Улиссом).Крики и шум непрестанно влекли нас к дому Приама.
Битва такая здесь шла многолюдная, словно нигде уж
Не было больше войны, и бойцов не удерживал город.
440 Лютый свирепствует Марс. Данайцы рвутся в чертоги,
Тщатся входы занять, прикрываясь сверху щитами,
Лестницы ставят к стенам и у самых дверей по ступеням
Лезут все выше они, против стрел щиты выставляя
Левой рукой, а правой уже хватаясь за кровли.
445 Башни рушат на них, черепицу мечут дарданцы, -
Видя последний свой час, на краю неминуемой смерти
Этим оружьем они от врагов хотят защититься.
Дедовских древних времен красу - золоченые балки
Катят сверху одни; другие, мечи обнаживши,
450 Встали в дверях изнутри, охраняют их сомкнутым строем.
Духом воспрянув, спешим скорее к царским чертогам,
Чтобы пополнить ряды и помощь подать побежденным.Дверь потайная была и ход, покинутый всеми:
Сзади он вел во дворец через все покои Приама,
455 Здесь ходила не раз, пока наше царство не пало,
Без провожатых, одна, Андромаха к родителям мужа,
К деду несчастная мать носила Астианакса.
Быстро выбежал я на высокую крышу, откуда
Бедные тевкры вниз безвредные копья метали.
460 С краю там башня была, до самых звезд поднималась
Кровлей высокой она, с нее видна была Троя,
Ряд привычный судов данайских и лагерь ахейский.
Башню вокруг обступив, мы железом крушим основанья
Там, где высокий настил расшатался в швах ослабевших,
465 Вниз толкаем ее, и внезапно с грохотом грозным
Рушится все, и вражеский строй засыпают обломки.
Но подступают еще и еще данайцы, и градом
Камни и копья летят.