Таким образом, в течение семи дней праздника Песах евреи не просто должны есть мацу – они должны есть мацу вместо обычного хлеба из заквашенного теста, который на весь период Песаха категорически запрещен им в пищу. И не только хлеб, но и все "квасное", то есть любые продукты, в ходе приготовления которых был использован процесс брожения.
Более того – в течение этих семи дней евреям запрещается не только есть, но даже использовать эти продукты с какой-либо пользой для себя и даже просто видеть их – все это оказывается тягчайшим грехом, за который рано или поздно последует наказание Свыше. И на протяжении вот уже более чем трех тысячелетий евреи строго соблюдают этот абсолютно не объяснимый с рациональной точки зрения запрет на квасное в семь дней Песаха.
Впрочем, почему такой уж необъяснимый?
Понятно, что, следуя этой заповеди, отказываясь от обычного хлеба, еврей в эти дни испытывает особое чувство сопричастности с историей собственного народа, он может ощутить во рту вкус того самого хлеба, который они ели в день своего исхода из Египта. Он может, по меньшей мере, попытаться понять ход их мыслей и тех страстей и переживаний, которые владели их сердцами в эти великие минуты, когда, по сути дела, рождался еврейский народ.
Евреи выходили из Египта в неизвестность пустыни, выходили без запасов провианта, с несколькими пресными лепешками на человека, повинуясь указанию Бога, и именно с этого момента они превращались в особый народ, при возникновении которого, как в тигле, смешались и переплавились друг с другом генетическая, историческая и религиозная составляющие, образовав неразделимый сплав. У них еще не было ни общей территории, ни общего рынка, ни культурного багажа – всех тех составляющих, из которых обычно формируются другие – "нормальные" и обычные нации. Но у них была общая вера в единого Бога, столь разительно отличавшаяся от религий всех остальных народов мира, и этого было достаточно!
Достоевский не случайно писал, что невозможно представить еврея без Бога: чтобы еврей остался евреем и передал свою принадлежность к еврейскому народу своему потомству, мало родиться от еврейской матери – необходимо так или иначе чувствовать свою связь с иудаизмом (пусть даже и не принимая всех его догматов). И в то же время, в принципе, любой человек может пройти гиюр, то есть церемонию перехода в иудаизм, и в этом случае не только он сам, но и его потомки станут неотъемлемой частью еврейского народа.
Но, помимо этой исторической символики, исход евреев из Египта и запрет на употребление квасного в Песах несет в себе и иную идейную и историческую символику.
Провозглашая исход центральным событием своей национальной истории, евреи одновременно декларируют свою ненависть к рабству как к самой отвратительной форме взаимоотношений между людьми и свое неприятие любого попрания естественных прав человека. Приподнимая над столом мацу в первую ночь Песаха и произнося ритуальную фразу: "Вот хлеб бедности, который ели отцы наши в Египте!", еврей говорит себе и всем присутствующим за столом: "Да, это – хлеб бедности. Но он же – хлеб нашей свободы, и лучше есть такой пресный, не очень вкусный хлеб, но быть свободным человеком, чем униженным и бесправным рабом, даже если хозяин и кормит его досыта!"
Мало кто понимает, что в данной декларации содержится и объяснение того пути, по которому пошла история воспринявшей эти еврейские идеи человеческой цивилизации, и той особой роли, которую в этой истории сыграл еврейский народ. Здесь, в этих словах, – причины крушения рабовладельческого, а затем и феодального строя, и медленного, но верного продвижения человечества к его нынешнему пониманию того, в чем заключаются основные права человека, и признание этих прав за каждым индивидуумом. Здесь же – разгадка того, почему евреи на протяжении тысячелетий, выражаясь словами древней хроники, были "всегда при смуте", принимая самое активное участие в различных революционных и национально-освободительных движениях на стороне тех, кого, с их точки зрения, можно было назвать порабощенными и угнетенными.
Однако, помимо этой довольно прямолинейной символики, еврейские религиозные авторитеты усматривали в запрете на квасное в дни Песаха и куда более глубокий символизм.
Все квасное, обозначаемое еврейским словом "хамец", согласно этой точке зрения, символизирует собой те наклонности человека, которые подталкивают его к самовозвышению, к реализации своего тщеславия и амбиций, подобно тому как пузырьки воздуха, раздувая тесто, заставляют его подниматься вверх. И эти неотъемлемые черты человеческой натуры в определенной степени полезны – ведь и любой индивидуум, и человеческое общество в целом в итоге развиваются, в сущности, благодаря именно эгоизму, амбициозности, жажде денег, власти, успеха, признания и т. д. отдельных лиц.
Но в определенный момент жизнь "по принципу хамеца", брожение страстей и раздувание своей гордыни могут привести человека к мысли, что это "раздувание" и является целью и смыслом его существования. И даже если формально он по-прежнему будет соблюдать те или иные заповеди Всевышнего, на деле он будет все больше и больше отдаляться от Него.
Плоская, тоненькая маца, выпеченная из пресного, не успевшего взойти теста, – это абсолютная оппозиция хамецу, его антипод, символ готовности еврея полностью, ни минуты не раздумывая, подчиниться воле Всевышнего и сам высший смысл жизни и высшее благо для себя видеть в исполнении Его воли.
Признавая над собой абсолютную власть Бога, объявляя себя Его рабом человек и становится окончательно свободным: ведь если он подчиняется только Богу, то ни один человек в мире не может над ним властвовать.
Да, конечно, при этом он должен следовать, скажем, законам государства, в котором живет, – но только до того момента, когда они не противоречат фундаментальным законам Бога. Как только такое противоречие возникает, еврей считает себя вправе не подчиняться этим законам, и слова некого еврея о том, что Богу следует отдать Богово, а кесарю – кесарево, вызывают у него лишь улыбку: для него это – слова раба, а не свободного человека!
Вот как раскрывал антонимию понятий "хамец" и "маца" в своей предпасхальной лекции один из выдающихся раввинов ХХ века рав И.-Д. Соловейчик:
"Маца и хамец – противоположности, но они также и связаны между собой. Согласно заповеди Торы, мацу можно сделать только из такого зерна, которое заквашивается, то есть из которого можно получить хамец (например, пшеница). Если же взять зерно, которое не заквашивается (например, кукуруза), и испечь лепешки, то их нельзя будет считать мацой.
И смысл этих законов можно пояснить следующим образом. "Маца они" ("хлеб бедности") есть служение Богу в категории "авода бли таам", то есть "служение без вкуса", без серьезного понимания или углубления в интеллектуальные тонкости. Это служение не наполнено "воздухом" – личными соображениями или длительными заключениями ума; оно есть непосредственное принятие Божественной воли…
Хамец символизирует человека, в котором, в дополнение к воде, есть не только "вкус", понимание, но также "брожение" – свои собственные идеи, соображения, планы…
Служение в категории "хамец" необходимо. Религиозный человек вовсе не должен походить на робота, он не должен отказываться от собственного понимания происходящего вокруг него. Но полнота понимания и свободы воли предусматривает также, что в некоторый момент необходим отказ от своего понимания и от своего выбора, необходимо подчинение непосредственной воле Бога. Именно такой тип служения – служение "хлеба бедности", "лехем они" – необходим в критический момент Исхода. Мидраш сообщает нам, что евреи опустились на 49 уровней нечистоты Египта, не планировали Исход и не жаждали его; в каждый момент они готовы были сказать: "Уже этого нам достаточно". Однако их хватило на то, чтобы отказаться от собственных идей и подчинить себя прямой Божественной воле, и за это они были выведены.
Съедая на Седерекусочек мацы в исполнение заповеди Торы, мы выражаем готовность к "авода би таам" – "служению без вкуса". Мы выражаем понимание того, что обычное служение в течение года, "служение со свободным выбором", должно непосредственно иметь своим фундаментом (так как Песах – первый в ряду праздников) простое принятие Божественной воли. Даже без понимания ее смысла и вразрез с собственными планами…".
И лишь учитывая этот трансцендентный смысл понятий "хамец" и "маца", можно понять, почему евреи с такой строгостью придерживаются всех запретов и заповедей праздника Песах и, прежде всего – запрета на квасное – хамец.
Что такое хамец?
Согласно букве Торы, подвергаться процессу брожения, то есть превращаться в хамец, могут только пять видов злаков – пшеница, рожь, ячмень, овес и столь любимая пушкинским Балдой полба.
Таким образом, ответ на вопрос о том, что такое хамец, вроде бы лежит на поверхности: это хлеб, пирожные, торты, печенья, макароны и все прочие продукты, приготовленные из этих пяти видов злаков. Все остальные виды зерна, а также бобовые растения, то есть рис, горох, кукуруза и т. д., брожению не подвергаются и, следовательно, продукты из них не могут быть квасными.
Однако давайте вспомним, что, скажем, те же пиво, виски, квас, самогон производятся именно на основе процесса брожения все того же зерна, ячменя или пшеницы и, таким образом, также подпадают под понятие хамец. Добавим к этому солодовый уксус и все маринованные продукты, в которых он содержится, включая селедку, а также любые продуты, приготовленные с применением дрожжей, – и список товаров, представляющих собой хамец, у нас значительно расширится: в него войдут многие конфеты, некоторые консервы, заварные кремы, фруктовые эссенции и многое другое, включая некоторые лекарства. Окажутся в нем и сухофрукты, и ряд колбас и сыров, в изготовлении которых так или иначе используется мука или мучной клейстер.
Словом, любой продукт, изготовленный из вышеназванных пяти видов злаков или любых изделий из них и входивший в контакт с водой или другими жидкостями является хамецом и, соответственно, объявляется непригодным, некошерным для употребления его в дни Песаха.
Так в еврейском быту и в еврейской торговле возникает еще одна важная категория кашрута – "кошер ле-Песах", свидетельствующая о том, что данный товар или изделие не содержат в себе никаких квасных компонентов и их можно использовать по назначению в дни Песаха, не нарушая запрет, в течение семи дней этого праздника употреблять в пищу, видеть квасное, получать от него какую-либо пользу и вообще владеть им. Вот почему уже за несколько дней до наступления Песаха и, само собой, в сам период этого праздника соблюдающие традиции евреи даже в израильских магазинах внимательно осматривают каждый товар: теперь им недостаточно, чтобы на нем стояла просто надпись "кошер" – необходимо, чтобы на товаре была маркировка "кошер ле-Песах".
Эта надпись должна стоять абсолютно на всех приобретаемых евреем продуктах, даже если речь идет о тех из них, в технологии которых никакие квасные ингредиенты не используются. К примеру, оливковое масло само по себе не является хамецем, однако во время его производства стоявший у пресса рабочий мог захотеть перекусить. Допустим, он достал приготовленный ему женой бутерброд – и несколько хлебных крошек попали в выжатое им масло. Само масло от этого не перестало быть кошерным, но теперь, когда в него попали хлебные крошки, оно содержит в себе хамец – и значит, никак не может считаться кошерным на период Песаха.
Таким образом, для того чтобы считаться "кошер ле-Песах", все продукты должны изготавливаться с особой осторожностью, не допуская их контактов с любым изделием из квасного.
Автору этой книги довелось бывать на израильских предприятиях, изготавливавших продукцию с маркировкой "кошер ле-Песах". Вся она изготавливается в специальных цехах, в которые разрешено заходить лишь тем, кто непосредственно в них работает. Если в такой цех хочет войти работник из другого цеха, он должен принять душ и переодеться в спецодежду, сильно напоминающую скафандр космонавта. И, само собой, ни одному из тех, кто работает в таких цехах, не разрешено проносить на их территорию ничего съестного.
Правда, если речь идет о продуктах, при производстве которых хамец совершенно не используется, а вероятность попадания в них квасного крайне мала (вспомним тот же пример с рабочим, случайно обронившим крошки хлеба в вырабатываемый им товар), то представители раввината нередко просто ставят на таких товарах рядом с надписью "кошер" печать "кошер ле-Песах".
Ашкеназские заморочки
Впрочем, и на этом все сложности в вопросе о том, что можно, а что нельзя есть евреям в дни Песаха, не исчерпываются. Если сефардские евреи, то есть выходцы из восточных стран, свободно покупают любые продукты с маркировкой "кошер ле-Песах", то ашкеназские евреи, чьи предки на протяжении столетий жили в Польше, Украине, Белоруссии, России, Германии и других странах Европы, не употребляют в дни Песаха не только квасное, но и любые продукты, содержащие в себе так называемые "китнийот", то есть рис, гречку, бобовые, кукурузу, сою и другие зерновые и незерновые культуры, не входящие в число пяти вышеупомянутых злаков. И потому сефардские евреи в дни Песаха вполне могут позволить себе насладиться пловом, гречневой кашей, кукурузными хлопьями и т. д., а их ашкеназские собратья вынуждены обходиться мацой и теми изделиями, которые можно приготовить на ее основе.
Соответственно и продукты в магазине эти две основные группы евреев в дни Песаха покупают разные: сефарды вполне могут приобрести товар как с маркировкой "кошер ле-Песах" (кошерно в дни Песаха), так и с маркировкой "кошер ле-Песах ле-охлей китнийот белавад", то есть "кошерно в дни Песаха только для тех, кто ест китнийот"), в то время как ашкеназам подходит только одна маркировка – "кошер ле-Песах".
"Но как же так?! – вправе задаться вопросом читатель. – Выше уже было сказано, что под понятие "хамец" подпадают только продукты из злаков, подвергающихся процессу брожению. Ни рис, ни горох, ни фасоль, ни кукуруза, ни гречка забродить по определению не могут. Так на каком же основании ашкеназы отказываются употреблять их в пищу в дни Песаха?!" Ответ тут один: на основании постановления, изданного много веков назад авторитетными ашкеназскими раввинами, которого евреи-выходцы из Восточной и Центральной Европы придерживаются до сего дня.
Существует несколько версий о том, что именно побудило ашкеназских раввинов издать это галахическое постановление.
Согласно первой и наименее убедительной из них, в отличие от сефардов, работавших на земле и хорошо знакомых со всеми ее плодами, ашкеназские раввины были людьми сугубо книжными, крайне далекими от реальной жизни, а потому на практике порой не могли отличить не только ржаное зерно от пшеничного, но и рожь и ячмень от риса или даже подсолнуховых семечек. И чтобы, не дай Бог, ашкеназские евреи, будучи крайне далекими от всего, что связано с сельским хозяйством, не перепутали бы незерновые культуры с зерновыми и из-за этого, сами того не ведая, не нарушили бы запрет на квасное, и было издано это постановление.
По второй версии, все дело заключалось в том, что раньше для транспортировки зерновых, бобовых и прочих культур использовались без всякой стирки одни и те же мешки. Скажем, крестьянин поставил оптовику 100 мешков с пшеничным зерном. Тот ссыпал эти мешки в амбар, а затем в них же засыпал горох, который повез на продажу, не только не постирав эти мешки, но и даже не вытряхнув их как следует. В результате в мешках осталось какое-то число пшеничных зерен, о которых еврей-покупатель гороха может и понятия не иметь. И когда он поставит этот горох замачиваться, смешавшиеся с ним пшеничные зерна мгновенно превратятся на его пасхальной кухне в хамец. Да и прежде, чем он начнет их замачивать, мешки могут попасть под дождь, и оказавшиеся в них случайно пшеничные, ржаные или какие-либо другие зерна начнут бродить.
Наконец, третья версия является, по сути дела, разновидностью второй. Согласно ей, все дело не только в том, что раньше кукуруза, гречка, бобовые и т. д. перевозились в тех же мешках, в которых до этого могли быть злаковые культуры, но и в том, что доставлялись они в основном с помощью морских и речных перевозок. И в этом случае вероятность контакта мешков с водой резко возрастала и, соответственно, возрастала вероятность того, что случайно оказавшиеся в них зерна пшеницы, ржи и т. д. превратятся в хамец и превратят в него все остальное содержимое мешка.
В наши дни все прекрасно понимают, что то давнее галахическое постановление является анахронизмом. Однако ашкеназские евреи продолжают ему следовать просто в силу традиции, "потому что так поступали наши отцы и деды". Но даже среди ашкеназских раввинов по этому вопросу есть разногласия.
К примеру, согласно мнению одних раввинов, запрет на употребление в Песах "китнийот" не распространяется на геров, то есть тех, кто родился неевреем, но прошел церемонию перехода в иудаизм, а также на тех ашкеназских евреев, чьи отцы и деды вели светский образ жизни, а они сами решили вернуться к исполнению религиозных заповедей (таких евреев очень много среди выходцев из бывшего СССР).
Ни гер, ни человек, вернувшийся к религиозному образу жизни после того, как несколько предыдущих поколений его семьи не выполняли заповедей Торы, не может сказать о себе: "Я поступаю так потому, что так поступали мои отцы и деды" – и следовательно, на них запрет на употребление в пищу незерновых культур не распространяется – такова логика сторонников этой точки зрения.
Однако другие раввины настаивают на том, что все ашкеназские евреи должны следовать этой традиции, даже если она в прошлом на несколько поколений прерывалась. Что касается геров, то с точки зрения этих раввинов, если они сочетались браком с евреями, то должны следовать традициям, принятым в семьях их супругов. То есть если супруг или супруга гера относятся к ашкеназам, значит, от "китнийот" придется отказаться, а если к сефардам – то они разрешены.