С той поры икона находилась в Богородицком монастыре в Казани, инокиней которого стала нашедшая ее Матрона. Поначалу икона была чтима лишь как местная. Но в 1611 году, в Смутное время, ее список приносили из Казани в Москву вместе с казанским ополчением в стан князя Дмитрия Пожарского по распоряжению патриарха Гермогена (на следующий год погибшего мученической смертью и причисленного впоследствии к лику святых). 22 октября 1612 года этот список находился у Дмитрия Пожарского во время сражения с поляками. Князь, как известно, одержал победу, и царь Михаил Федорович велел чествовать чудотворную икону дважды - 8 июля, в день ее обретения, и 22 октября, в день связанной с ней победы русского оружия.
Оригинал же иконы так и оставался в казанском Богородицком монастыре, став на три века важнейшей святыней не только города, но и России. Паломники со всей страны специально приходили в Казань поклониться святому лику, который продолжал творить чудеса.
Еще при Иване Грозном икону одели в ризу червонного золота, а Екатерина II в 1767 году при посещении Богородицкого монастыря надела на икону бриллиантовую корону. Вельможи и купцы соревновались в украшении иконы драгоценными камнями и жемчугами…
Но 29 июня 1904 года икона пропала. С этого момента и начинается удивительная история ее поисков, неожиданных ее появлений в различных местах, мистификаций и загадок.
Дело о пропаже и поисках иконы Казанской Богоматери - одно из самых известных в российской дореволюционной криминалистике. Расследование с перерывами велось более десяти лет. В архиве Департамента полиции хранилось два обширных тома "О похищении в Казани из девичьего монастыря чудотворной иконы Казанской Божией Матери", которые охватывают период 1910–1917 годов.
Пропажа иконы взбудоражила всю страну и обсуждалась на самом высоком уровне, вплоть до императора Николая II. В томах дела масса писем и телеграмм от таких людей, как председатель совета министров Столыпин, министр юстиции Щегловитов, министр внутренних дел Хвостов, директор департамента полиции Виссарионов, член государственного совета, камергер двора князь Ширинский-Шихматов, московский генерал-губернатор Гершельман, князь Оболенский, начальник московской сыскной полиции Кошко, великая княгиня Елизавета Федоровна, церковные иерархи…
Пропажу святыни обнаружили ранним утром 29 июня 1904 года. Дверь в храм была взломана, церковный сторож Захаров связан. Исчезли две иконы: Казанская Богоматерь и Спас Нерукотворный.
На ноги тут же была поднята полиция, и по горячим следам похититель был быстро найден. Им оказался Варфоломей Чайкин (известный еще как Стоян), крестьянин двадцати восьми лет, рецидивист и специалист по церковным кражам. В 1903 году он похитил из Спасского монастыря в Казани митру и другие церковные вещи, в Коврове из кладбищенской церкви - ризу с иконы, в 1904 году совершил кражи в Рязани, в Туле (тогда была похищена риза с иконы Казанской Богоматери стоимостью 20 тысяч рублей), в Ярославле. Причем самих образов он не крал, а лишь сдирал с них ризы. И на этот раз он утверждал, что драгоценности и оклад образа продал, а саму икону расколол и сжег в печи.
25 ноября 1904 года начался судебный процесс. На нем было шесть подсудимых: сам Чайкин-Стоян и некто Комов - виновники кражи, церковный сторож Захаров, которого подозревали в соучастии, ювелир Максимов, обвинявшийся в содействии и скупке золота и жемчугов с икон, сожительница Чайкина Кучерова и ее мать Шиллинг, которых обвиняли в укрывательстве виновников кражи и похищенных ценностей.
Примечательно, что Чайкин на предварительном следствии отрицал уничтожение икон. Но сожительница, ее малолетняя дочь и мать показывали, что видели, как он разрубал иконы на щепки и сжег в печи. При обыске в печи были действительно найдены 4 обгорелые жемчужины, загрунтовка с позолоты, 2 проволоки, 2 гвоздика, 17 петель, которые, по показаниям монахини-свидетельницы, находились на бархатной обшивке иконы. По показаниям Шиллинг, пепел от икон был брошен в отхожее место, где и был найден полицией.
В итоге Чайкину дали двенадцать, а Комову - десять лет каторги, Максимову - два года и девять месяцев исправительных арестантских отделений, Кучеровой и Шиллинг - пять месяцев и десять дней тюрьмы. Захарова оправдали.
Однако поиски иконы и проработка других возможных версий продолжались. Уж больно большую ценность для всех россиян имела знаменитая икона, не говоря уж о стоимости ее оклада, уж больно мощный резонанс вызвало это похищение. Тем более что помимо следов сожжения иконы и некоторых деталей оклада, а также показаний подсудимых, никаких других свидетельств у полиции не было. Стоит также помнить, что похищены были две иконы, и пепел мог принадлежать лишь одной из них - менее ценному Спасу Нерукотворному. К тому же оклады обеих икон найдены так и не были. Поэтому возникла версия, что икону Казанской Богоматери Чайкин за огромную сумму перепродал старообрядцам - они действительно занимались широкой скупкой дониконовских икон, в частности брали их из старинных московских храмов во время разорения Москвы в нашествие Наполеона.
12 ноября 1909 года в недрах полиции появился секретный доклад. В Казань был послан специальный чиновник, так как до министерства дошли "серьезные сведения о сохранности чудотворной иконы Казанской Божией Матери". Товарищ министра внутренних дел Курлов отстранил казанского губернатора и начальника казанского жандармского управления от розыска, доверив его автору доклада Прогнаевскому. А Кошко направил в помощь ему двух самых опытных агентов. Один из них и доложил о продаже иконы старообрядцам.
Чайкин в то время находился в тюрьме в Ярославле. К нему подослали шпионов, через которых полиция надеялась узнать о местонахождении святыни. Но он теперь лишь твердил о сожжении иконы, а не о продаже. Однако слухи о возобновлении следствия расходились уже по всей империи, причем не минуя и тюрем.
И вот неожиданно иеромонах Иллиодор получает из саратовской тюрьмы от арестанта Кораблева письмо, в котором тот говорит, будто знает, где находится икона. Иллиодор тут же докладывает об этом епископу Саратовскому Гермогену, который вступает в контакт с Кораблевым.
Кораблев сообщает, что икона якобы действительно находится у старообрядцев, и обещает помочь ее вернуть. Он даже намекает на то, что, возможно, для ее вызволения придется пойти на преступление, но он готов на все, если ему смягчат участь и переведут в другую тюрьму, где он смог бы вступить в контакт с другими участниками "дела". Однако если отцы Гермоген и Иллиодор верят Кораблеву, опытный в делах сыска Прогнаевский вскоре убеждается, что никаких данных у арестанта нет, а он просто хочет организовать побег.
Но у "версии" Кораблева находятся влиятельные сторонники. Гершельман, например, говорил о возможности смягчения участи Кораблева даже на аудиенции у Николая II. Но самое примечательное: он считал, что "важно восстановить святыню", так как для церкви и православных "не так важно, будет ли получена действительно украденная икона или какая-нибудь другая".
Тем не менее после заключения Прогнаевского вновь начинается следствие. На этот раз уже в Санкт-Петербурге - к этому времени Чайкин находится в знаменитой Шлиссельбургской тюрьме.
Известный криминалист Михаил Гарнет, автор многих работ по истории русской криминалистики, считал, что доказательства сожжения Чайкиным иконы неоспоримы. По его мнению, это подтверждается показаниями осужденного на допросе в Шлиссельбурге 29 июня 1912 года. Чайкин тогда говорил: "Мне ужасно хотелось тогда доказать всем, что икона вовсе не чудотворная, что ей напрасно поклоняются и напрасно ее чтут".
Однако поиски иконы продолжались. И тут возникает "дублер" Кораблева - каторжанин читинской тюрьмы Блинов. Причем все идет по тому же сценарию. Блинов просит о смягчении участи, о переводе в другую тюрьму. Его версию поддерживают епископ Читинский Иоанн и даже великая княгиня Елизавета Федоровна, которую ставят в известность о предложениях арестанта и которая через посредников вступает в переговоры с вором. В 1915 году, несмотря на уже идущую мировую войну, в Курске проводится специальное совещание по разработке новой версии. Однако следователи обнаруживают, что Кораблев лишь хотел сделать копию и выдать ее за настоящую икону, и его снова заковывают в кандалы. Окончательной правды не удалось добиться и от Чайкина.
Так поиски пропавшей иконы в России ни к чему не привели. А затем началась революция, гражданская война. Было уже не до иконы…
Была ли сожжена икона? Если нет, где она находится? А если была действительно уничтожена Чайкиным, то куда делась ее драгоценная риза? Эти вопросы так и оставались без ответа многие годы. Конечно, специализация Стояна на похищении одних лишь окладов, показания его самого и свидетелей подтверждают версию об уничтожении иконы. Но, с другой стороны, прожженный рецидивист прекрасно понимал, что стоимость самого образа гораздо выше стоимости ее ризы. И в уничтожение им святого лика только по "идейным соображениям" верится с трудом.
Если же икона Казанской Богоматери была на самом деле сожжена, то какой же образ висел в Фатиме? Подделка? А может, старинный список?
Действительно, проследить возможный путь иконы из России в Португалию было бы гораздо проще, если бы с нее еще в XVI – самом начале XVII века не было сделано несколько списков, причем следы некоторых из них тоже теряются.
Вспомним, что сразу по обретении иконы в Казани с нее был сделан список и отправлен Ивану Грозному. Известно также, что в Москву к Дмитрию Пожарскому в 1611 году вместе с казанским ополчением попал другой список из Казани. После решающей победы над поляками он принадлежал князю Пожарскому и находился в его приходской церкви - Введения на Лубянке, а в 1633 году был собственноручно перенесен князем в Казанский собор на Красной площади. Значит, в начале XVII века в Москве было уже два списка чудотворной иконы.
Как повествует церковная литература, икона Казанской Богоматери, перенесенная из Казани в Москву в 1579 году (вероятно, тот самый список, сделанный сразу по обретении иконы), оставалась там до 1721 года. Тогда, по воле Петра I, она была перенесена в Петербург, во временную каменную церковь, которая стояла на месте нынешнего Андреевского собора на Васильевском острове, а оттуда - в Троицкий собор, что на Петербургской стороне. В правление Анны Иоанновны был возведен деревянный храм в честь Рождества Богородицы на Невском проспекте около нынешнего Казанского собора. Туда в 1737 году и перенесли икону, украшенную по распоряжению императрицы драгоценными камнями. Со времен Павла I собор именовался Казанским. 15 сентября 1811 года, по сооружении нового здания собора (ныне существующего), икона была перенесена и помещена в его иконостас. Известно также, что императрицы Мария Федоровна и Елизавета Алексеевна прибавили к окладу иконы много драгоценных камней и жемчуга, а от великой княгини Екатерины Павловны получен в дар редкой величины синий яхонт.
В книге Семена Звонарева "Сорок сороков" говорится, что "петербургский" список в начале XIX века был сделан с иконы, хранящейся в Казанском соборе Москвы, специально для Казанского собора в "северной столице". А значит, сам список, сделанный для Ивана Грозного, оставался в первопрестольной.
Но какая бы икона ни попала в Петербург - оригинал, выполненный в 1579 году для Ивана Грозного, или список с принадлежавшего Пожарскому образа, который был сделан в начале XIX века, - не вызывает сомнений одно: этот образ после закрытия Казанского собора на Невском проспекте был перенесен во Владимирский храм, Действующий и по сей день.
А что же стало с иконой, находившейся в Казанском соборе в Москве? После закрытия собора на Красной площади его храмовый образ был сначала передан в Богоявленский собор в Дорогомилове (ныне разрушен), а из него после закрытия и этого храма в 1930-е годы икона пропала…
Любопытно, что в Москве, в Богоявленском соборе в Елохове, ныне имеется еще один список Казанской иконы, также находившийся в казанском ополчении в 1612 году.
Разобраться во всем этом довольно сложно, так как в церковной литературе списки тоже называют "чудотворными иконами", и понять, идет ли речь об оригинале или о копиях, невозможно.
Наверняка же известно следующее. Список, сделанный для Ивана Грозного (1579 год), либо находится в Петербурге, либо он пропал. Один список (не позднее 1611 года), прибывший в Москву с казанским ополчением, находится в Елоховском соборе в Москве. Другой список (не позднее 1611 года), также из ополчения князя Пожарского и хранившийся в Казанском соборе в Москве, утерян. Соответственно, мы имеем дело не с одной пропажей: в 1904 году в Казани исчез оригинал, в 1930-е годы в Москве исчез список, находившийся в Казанском соборе. Возможно, исчез (правда, неизвестно когда и где) и самый первый список, выполненный в 1579 году. Значит, если Чайкин сжег оригинал, то в Фатиме мог объявиться один из старинных списков. Так что надо искать следы не одного, а нескольких образов. А раз так, то легче вести поиски с конца, то есть из Фатимы.
Время пропажи одного из старинных списков иконы Казанской Богоматери - 1930-е годы - невольно наталкивало на мысль о возможной причастности к появлению образа на Пиренейском полуострове известного коллекционера Калюста Гульбенкяна, музей имени которого является важнейшим художественным музеем Португалии. Дело в том, что в конце 1980-х годов в журнале "Огонек" появилась большая статья о художественных ценностях, проданных в 1920–30-е годы из советских музеев за рубеж, в которой говорилось и о нефтяном магнате Калюсте Гульбенкяне.
Ссылаясь на монографию Джона Уокера о вашингтонской Национальной галерее, автор статьи в "Огоньке" пишет, что в конце 1920-х – начале 1930-х годов Гульбенкян, иракский армянин, глава "Ирак петролеум компани", помог русским коммунистам реализовать на мировом рынке нефть и уговорил их продать ему ряд произведений искусства из Эрмитажа, чтобы увеличить запасы твердой валюты. Для этого он попросил одного молодого немецкого историка искусств быть его агентом по приобретению произведений искусства в СССР. Но тот от его предложения отказался.
Однако, говорится далее в статье, Калюст Гульбенкян успел кое-что приобрести и существенно пополнил основанный им в португальской столице культурный фонд - "своеобразный филиал Эрмитажа", открытый Гульбенкяном в 1930-е годы. Поэтому, подумал было я, не мог ли пропавший в 1930-е годы список какими-то путями оказаться в его коллекции в Лиссабоне, а уже оттуда перекочевать в Фатиму?
Однако оказалось, что статья в "Огоньке" содержит ряд существенных неточностей. А визит в Музей Гульбенкяна и наведение самых первых справок сразу разрушили эту версию. Музей Калюста Гульбенкяна в Лиссабоне является частью приватного фонда, созданного нефтяным магнатом, которому Португалия во время Второй мировой войны предоставила убежище и налоговые льготы. В благодарность за это Гульбенкян и передал приютившей его стране свои художественные коллекции и львиную долю своего несметного состояния в виде культурного фонда в 1955 году.
Таким образом в 1930-е годы "филиал Эрмитажа" в португальской столице Гульбенкян создать никак не мог. К тому же Гульбенкян, действительно покупая в Советской России произведения искусства, не ведал, что ему продают шедевры из музеев. И, узнав это, он отказался впредь приобретать картины в СССР. Об этом свидетельствует письмо, написанное Гульбенкяном 31 июля 1930 года Георгию Пятакову, главе Госбанка СССР: "Вы знаете, я всегда придерживался мнения, что вещи, которые многие годы хранятся в ваших музеях, не могут быть предметом распродаж. Они не только являются национальным достоянием, но и великим источником культуры и национальной гордости… Я искренне убежден, что вы не должны ничего продавать даже мне…"
Так что обвинения в адрес создателя богатейшего музея Португалии в заведомом опустошении художественных собраний России несправедливы. Любопытно, что текст этого письма цитируется и в "огоньковской" статье. Однако ее автор почему-то не берет его в расчет. Но для нашего розыска главное другое: Гульбенкяна интересовали произведения лишь классиков западноевропейской живописи и искусство Востока. В общем, как бы то ни было, икона Казанской Богоматери в Португалию попала не через Гульбенкяна. Но тогда как?
Поэтому я решил выяснить, что это за организация "Голубая дивизия", которая построила рядом с католической святыней православный храм, где икона и хранилась?
И тут мне помог Жозе Мильязеш Пинту. Прежде всего, он рассказал мне о православной церкви в Фатиме и "Голубой дивизии".
Оказалось, что "Голубая дивизия" - католическая организация антикоммунистической направленности, которая была создана после Второй мировой войны в США с целью препятствовать распространению коммунизма в мире. Особенно прочны ее позиции в Латинской Америке, а также Испании и Португалии. И на месте явления Божией Матери в Португалии - а данные Ею в 1917 году пророчества непосредственно касались судьбы России - "Голубая дивизия" и решила поместить знаменитую чудотворную икону из России. Свое здание в Фатиме "Голубая дивизия" построила в 1950-е годы, а православная церковь при нем, зовущаяся там "Византийской", была специально предназначена для знаменитой иконы. Так что икона попала в Португалию из США. И значит, в Америку ведут следы пропавшего образа из России.
Мильязешу Пинту удалось проследить и путь чудотворного образа из России в Фатиму. Согласно его данным, исчезнувшая в 1904 году икона с войсками Врангеля была перевезена в Крым, оттуда в Румынию, а затем оказалась в США. А там от русских эмигрантов икона и перешла к "Голубой дивизии".
История эта выглядит весьма правдоподобно, однако удивительно, как о столь знаменитой иконе не было ничего слышно несколько десятилетий!
Интересно, что в 1960-е годы из Англии поступили сведения, что у одного коллекционера обнаружена "древняя Казанская икона Богоматери, во многом походившая на подлинную". Ее - как говорится в книге "Сорок сороков" - перевезли в США, где архиепископ Сан-францисский Иоанн Шаховской попытался организовать сбор средств для приобретения святыни, но нужной суммы собрать так и не удалось. Как икона оказалась у коллекционера в Англии (говорят, он выставлял ее на знаменитой "Сотби") - информации об этом нет. Но главное, что и по этой версии Казанская Богоматерь оказалась в Америке! Но что это была за икона? Оригинал (уцелевший, а вовсе не сожженный Чайкиным)? Один из старинных списков? Подделка?
Относительно иконы, прибывшей из Англии, специалисты выяснили, что оклад ее - подлинный, с самого чудотворного образа из Казани, украденный Чайкиным, но сама она - замечательная копия XX века. О дальнейшей судьбе этого образа в книге "Сорок сороков" говорится следующее: "В конце концов икона была приобретена католической церковью и помещена в знаменитом месте явления Божией Матери в Португалии в 1917 году - Фатиме, в Восточном центре католиков".