Шопенгауэр утверждал, что гений - это ребенок: "…всякий ребенок в известной мере есть гений, и всякий гений в известной мере ребенок. Сродство обоих прежде всего обнаруживается в наивности и возвышенной простоте". Помните, как говорил Эйнштейн о своих великих способностях. Он считал, что они проявились благодаря тому, что он поздно начал говорить и уже взрослым задавал себе детские вопросы, которым искал вполне серьезные, научные объяснения. А помните слова Л. Н. Толстого о том, что от новорожденного до пятилетнего - целая вечность, а от пятилетнего до него - один шаг. Между прочим, и Корней Чуковский, большой знаток детской психологии, писал в книге "От двух до пяти": "…Начиная с двух лет, всякий ребенок на короткое время становится гениальным лингвистом. Поистине ребенок есть величайший умственный тру женик нашей планеты, который, к счастью, даже не подозревает об этом". Великие тайны скрывает детское творчество - в каждом ребенке неповторимая творческая лаборатория с необузданной фантазией, полет которой беспределен и неудержим. Достаточно посмотреть на детские рисунки, чтобы убедиться в этом, чтобы убедиться в многообразии зафиксированных ими открытий. И куда это все девается с возрастом? Наверное, действительно, в великих просто живет душа ребенка.
"Мы все, - говорит Чуковский, - к двадцатилетнему возрасту были бы великими химиками, математиками, ботаниками, зоологами, если бы детское жгучее любопытство ко всему окружающему не ослабевало в нас по мере накопления первоначальных, необходимейших для нашего существования знаний". И опять-таки придется возвратиться к тому, что человек реализует себя только в определенной окружающей среде. Помните, у Марка Твена есть сюжет: некто, попавший на тот свет, просит показать лучшего полководца всех времен и народов. Ему приводят человека и он с возмущением узнает знакомого сапожника. "Как же так!" - кричит он. "Все правильно, - говорят ему, - сапожник действительно был военным гением. Просто ему не довелось командовать даже взводом…".
Вундеркиндов нужно рано отсеивать и учить по-особенному. Они - национальное достояние страны. Нельзя всех стричь под одну гребенку.
Я слышал, что у Сталина на столе лежала книга Макиавелли "Государь". Два государства. В одном все тихо и мирно. В другом - скачки, перепады. Но несмотря на это, оно тоже идет вперед. Султан беспокойного государства шлет визиря к своему соседу. За опытом. Дорогого гостя вывели в пшеничное поле. Колоски одинаковые. Только один поднялся выше. Хозяин со злостью сорвал его. "Вот так и правим!". Ничего не поняв, визирь вернулся к султану и рассказал про все, и про поле тоже. "Все ясно, - заявил султан, - быстро всем умникам голову долой!".
Нас в нашей стране долгое время делали газонной травой. И теперь потребуется не один год, чтобы исправить эту ситуацию. Надо еще осмыслить, как восстановить потенциальный генофонд. Ведь каждый человек - единственный в своем роде, со своим талантом. Так что надо еще найти себя. Сергея Образцова, например, отец-железнодорожник заставил учиться в железнодорожном институте. А он потом стал на весь мир знаменитым кукольником.
К сожалению, это не всегда и не многим удается. Вспомните, сколько было вундеркиндов. Но… не оправдали они надежд впоследствии. Гениальность обязательно должна сочетаться с накоплением уже имеющихся знаний.
Существует еще одна проблема. Человек может иметь задатки гения, но, как сказал великий Вольтер: "Самое сложное в нашей жизни - роды!". По "Белой книге" у нас только 25 процентов нормальных родов. Представляете, сколько гениев мы, может быть, теряем? На развитие мозга влияет любая внутриутробная инфекция, гипоксия, родовые травмы. Ученые никак не могут успокоиться. Есть еще одна идея, и довольно любопытная, поставки гениев. Японцы ввели световод беременной женщине. Сняли фильм о том, как ведет себя ребенок в утробе матери. И заметили, что за две недели до рождения он начинает зевать, становится вялым. Это признаки недостатка кислорода. А может, мы теряем "искру Божью", талант именно в те полмесяца, когда ребенок находится в "полузадушенном" состоянии? Среди многих других появилось и предложение применять кесарево сечение за две недели до родов.
Существует еще точка зрения, что трудное детство развивает гениальность. Постоянные неурядицы в семье, якобы, ее стимулируют. Чувство одиночества тоже способствует ее развитию. Равно как и те переживания, через которые проходит ребенок или подросток, когда умирают его родители. Арнольд Людвиг, профессор университета в Кентукки (США), проанализировав жизнь примерно четырех тысяч человек, которые вошли в историю мировой цивилизации как гениальные или просто выдающиеся люди, пришел к выводу, что, помимо данных, заложенных при рождении, и, в частности, помимо надлежащего сочетания химических веществ в мозге для трансформации природных талантов в гениальность, необходима еще и психологическая среда. Напряженность, нервозность, психические отклонения - ключевые элементы того, что, с точки зрения профессора, является нужной средой. У 24 процентов "подопечных" профессора в детстве умерли родители; 10 процентов страшно болели. Теннесси Уильяме едва не умер от дифтерии, Джон Стейнбек страдал хронической пневмонией, у Антона Чехова дважды развивался перитонит, у Бертольта Брехта был врожденный порок сердца, Франклин Делано Рузвельт был поражен полиомиелитом, а Джордж Оруэлл, Альбер Камю и Джон Чивер - туберкулезом.
Согласно теории Людвига, потрясения, испытываемые в детстве, будь то от преждевременной кончины родителей или же от собственных болезней, придавали будущим гениям и просто выдающимся людям некую внутреннюю силу, заставляли их отчаянно бороться за лучшее место в жизни. В борьбе этой и выковывалась их гениальность. Типичная биография выдающейся личности, как убежден американский профессор, такова: врожденный талант, родители творческих профессий или творческих наклонностей, напряженная ситуация в семье, мать с отклонениями в психике и собственная болезнь. Ганс Христиан Андерсен, Альберт Эйнштейн, Томас Эдисон, Уинстон Черчилль, Огюст Роден, Нильс Бор - это лишь некоторые знаменитые люди, о которых доподлинно известно, что они были дислектиками. Иначе говоря, с трудом научились читать и писать. Дислексия - проблема интеллигентных и впечатлительных детей, чаще мальчиков. Дислексия (проблемы с чтением) может повлечь за собой и дисграфию (нелады с письмом) и дизорфографию (трудности с правописанием). У дислексического ребенка плохо действуют или, согласно другой теории, слишком медленно развиваются функции слуха, зрения и движения. А ведь это основные способы усвоения знаний.
В 80-е годы в Гданьском воеводстве проводились исследования, которые показали: 12–15 процентов школьников страдают таким дефектом. Первым признаком дислексии может быть запаздывание развития речи. В более старшем возрасте ребенку бывает трудно самому умыться, завязать шнурки на ботинках, он проявляет отвращение к рисованию, неловок в играх. Нельзя недооценивать таких симптомов, как стремление исказить названия предметов, трудности с пониманием длинных и сложных фраз, неуклюжесть движений. Дислексия особенно болезненно ощущается в школе, где навязывают всем учащимся один и тот же обязательный режим. Судьбу сотен тысяч, нередко, весьма одаренных детей, к сожалению, решают учителя, которые ничего и не слышали о дислексии, а если и слышали, то уже позабыли. На практике школа стремится отринуть дислектиков, чтобы не понижать общий уровень успеваемости. У каждого из нас есть знакомые дислектики, хотя порой мы об этом и не подозреваем. Они просто научились компенсировать свои недостатки и живут с ними.
"Я никогда не сомневался в том, что я гениален, - говорит один известный польский политик, которому дислексия в тяжелой форме не помешала сделать карьеру. - Однако, школа для меня была сущим кошмаром. Удивительно, но мне удалось ее закончить". А вот что рассказывает известный польский журналист Яцек Жаковский: "В школе меня считали дебилом. Чтобы прочитать страницу, тратил по 20 минут. По-настоящему научился читать только в классе пятом". Благодаря дислексии (вот парадокс!) Жаковский узнал, что мир несовершенен. Пришлось согласиться с собственной несовершенностью. Самым трудным для него был первый шаг. Затем пришел успех. Почти сто лет идет спор о том, что такое дислексия. Существует множество гипотез. Многие специалисты полагают, что эта болезнь есть результат повреждения, а точнее, микроповреждения мозговой ткани ребенка при родах. Другие исследователи убеждены, что дислексия - дело наследственное. Третьи видят в ней следствие психической травмы. Есть специалисты, объясняющие это явление незрелостью центральной нервной системы или гормональными нарушениями. Работы американских ученых показывают, что дислексию могут вызвать изъяны в структуре левого полушария мозга, а это приводит к вышеперечисленным трудностям.
Так что, как видите, и дислексия может стать предпосылкой гениальности человека или проявить какие-то его таланты.
Можно выделить два полюса гениальности. Представителей одного полюса можно было бы назвать, по традиции, "от Бога", представителями другого - гениями "от себя". Гении "от Бога" - Моцарт, Рафаэль, Пушкин - творят так, как поют птицы - страстно, самозабвенно и естественно, непринужденно, играючи, они, как правило, выделяются своими способностями с детских лет; судьба благоприятствует им уже в начале жизненного пути, и их обязательное трудолюбие сливается воедино со стихийным импульсом, непроизвольным творческим импульсом, составляющим самую основу их психической жизни. Огромная избыточность "специальных" способностей проявляется у них подчас на фоне сравнительно скромных волевых качеств.
Волевые качества Моцарта - чистейшего гения "от Бога" - были, по-видимому, посредственными. Уже в зрелые годы он отличался такой детской наивностью суждений, какая, исходи она от другого лица, могла бы вызвать снисходительный смех. Зато через всю жизнь великого Моцарта проходит мощное волевое влияние отца, побуждавшее его к неустанной работе, ограждавшее от неверных шагов. Отец был учителем, воспитателем и импресарио юного Моцарта; огромное дарование сына было вынесено к вершинам гениального творчества волею отца.
У гениев "от себя" развитие медленное, запоздалое, судьба обращается с ними довольно жестоко. Здесь фанатическое преодоление самого себя. В исторической веренице выдающихся людей этого типа мы видим застенчивого, косноязычного Демосфена, ставшего величайшим оратором Греции. В этом ряду, возможно, и наш великий Ломоносов, преодолевший свою возрастную неграмотность; здесь и Джек Лондон с его обостренным до болезненности чувством собственного достоинства и настоящим культом самообладания и самоопределения; здесь и Ван-Гог, и яростный Вагнер, овладевший нотным письмом лишь в двадцать лет. Многие из этих людей в детстве производили впечатления малоспособных и даже тупых. Джеймс Уатт, Свифт, Гаусс были "пасынками школы", считались бездарными. Ньютону не давались школьная физика и математика. Карлу Линнею прочили карьеру сапожника. Гельмгольца учителя признавали чуть ли не слабоумным. Про Вальтера Скотта профессор университета сказал: "Он глуп и останется глупым".
"У тебя только и есть интерес, что к стрельбе, возне с собаками и ловле крыс, ты будешь позором для себя и своей семьи", - говорил отец Ч. Дарвину. У гениев "от себя" над всем преобладает несокрушимая воля, неуемное стремление к самоутверждению. У них колоссальная жажда знаний и деятельности, феноменальная работоспособность. Работая, они достигают вершин напряжения, преодолевают свои недуги, физические и психические недостатки, в буквальном смысле творят самих себя, и на самом творчестве их, как правило, лежит отпечаток яростного усилия. Нельзя, конечно, сбрасывать со счетов исходный потенциал дарования и гения "от себя": что-то должно было быть, что питало страстное влечение к делу. Может быть, их толкало вперед чувство нераскрытых возможностей…
Очень ярким примером примирения двух начал гениальности может служить поучительная жизнь Гете. Человек редкостной уравновешенности, оптимизма и спокойствия, прозванный великим олимпийцем, он смолоду отличался слабым, непостоянным характером, был нерешительным, склонным к приступам тоски. Путем постоянной тренировки, контроля над эмоциями Гете удалось изменить самого себя. "Вот, что сказал я себе в январе 1824 года: "Меня всегда считали баловнем судьбы. Я не хочу жаловаться на свой жребий. Но на самом деле в моей жизни ничего не было, кроме тяжелого труда, и я могу сказать сейчас, в 75 лет, что за всю жизнь и четырех недель не прожил себе в удовольствие. Как будто я все время тащил на гору камень, который снова и снова скатывался, и нужно было снова тащить его вверх".
Современная наука утверждает - потребность, заинтересованность, страсть, порыв, стремление очень важны в творчестве, изобретательстве, в открытии, в добывании не известной ранее информации. Но одного этого мало. Нужны еще знания, умение, мастерство, безукоризненный профессионализм. Всего этого не восполнить никакой одаренностью, никакими желаниями, никаким вдохновением. Эмоции без дела мертвы, как мертво дело без эмоций.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
1. "Твои возможности, человек!"/ В. Пекелис. Изд-во "Знание". - М., 1984.
2. "Для Вас" № 33. "Ваш ребенок пишет с ошибками?". 1995.
3. "Российская газета" за 10.01.95, № 31. "Хочешь стать гением? Болей". / А. Валентинов.
4. "Известия" за 27.06.95, № 116. "Трудное детство развивает гениальность" / А. Шальнев.
5. "Мир наизнанку" № 4 за 1994. "Нет гена таланта…". Беседа с академиками. В. Таболиным и Л. Бадаляном.
6. "Экспресс-газета" № 11, 1995. "Мозги Родины" / А. Фадеева.
От гениальности до злодейства
В клинике, где великий итальянский психиатр, профессор Чезаре Ломброзо (1835–1909) занимал пост директора, содержались люди, страдающие той или иной формой душевного расстройства. В это заведение часто попадали люди, нарушившие закон и в ходе судебного разбирательства признанные невменяемыми. Многие из полусумасшедших преступников оказались одержимыми "писательским зудом". Ломброзо исследует этих графоманов. Так, он изучает биографию некоего Манжионе, обвиняемого в убийстве графа. Манжионе сочинил 23 статьи по поводу, как ему казалось, злых козней в свой адрес. Стоило только кому-нибудь косо взглянуть на него в кофейной или выписать неправильный счет в банке или лавке, как он тут же сообщал об этом публике в очередной статье. В его рукописях прослеживается мания преследования, уверенность в том, что его должны и могут убить, попытаются отравить, сжечь живым.
Другой преступник, Мишель Бианко, застреливший сельского священника, по свидетельству Ломброзо, отличался отвращением к устной речи. На вопрос, за что его посадили в тюрьму, Бианко отвечал, указывая на груды исписанной им бумаги: "Прочтите это и узнаете". Некоторые сочинения, попавшие в руки профессора, отличались определенными литературными способностями и достоинствами. И вполне возможно, что при других обстоятельствах могли бы украсить какой-нибудь литературный журнал.
Размышляя над "произведениями" своих пациентов, историями их помешательства и анализируя биографии гениальных людей прошлого, Ломброзо все больше и больше утверждался в мысли о призрачности границы, отделяющей гения от безумца. Ломброзо обнаружил, что многие из великих мыслителей, подобно помешанным, были подвержены, в частности, судорожным сокращением мускулов и отличались резкими телодвижениями. Так, о Монтескье рассказывали, что на полу у стола, где он занимался, можно было заметить углубление от постоянного подергивания его ноги. Наполеон страдал подергиванием правого плеча и губ, а во время припадков гнева - также икр. "Я, вероятно, был очень рассержен, - признался он сам однажды после горячего спора, - потому что чувствовал дрожание своих икр, чего со мной давно уже не случалось". У Петра Великого подергивались лицевые мускулы. Ломброзо обратил внимание, что ранняя седина и облысение, худоба тела, а также слабая мускульная и половая деятельность, свойственные помешанным, встречаются и у великих мыслителей. Наполеон был в молодости худ как скелет. О Вольтере его современник писал: "Худоба доказывает, как много он работает; изможденное лицо, согбенное тело служит только легкой, почти прозрачной оболочкой, сквозь которую как будто видишь душу и гений этого человека".
Ломброзо указывал, что о выдающихся людях, как и о сумасшедших, можно сказать, что они всю жизнь одиноки, равнодушны к обязанностям по отношению к семье и обществу. С другой стороны, те же причины, которые так часто вызывают сумасшествие, например болезни и травмы головы, иногда приводят к развитию гениальных способностей. Ломброзо описал историю некоего Гратри, плохого певца, но после ушиба головы ставшего знаменитым артистом. В свое время еще Аристотель, этот великий родоначальник и учитель философов, заметил, что под влиянием приливов крови к голове многие индивидуумы делаются поэтами, пророками или прорицателями и что Марк Сиракузский писал довольно хорошие стихи, пока был маньяком, но выздоровев, совершенно утратил эту способность. "Очень может быть, что моя болезнь спинного мозга придала моим последним произведениям какой-то ненормальный оттенок, - признавался Гейне в одном из писем. - Мое умственное возбуждение есть скорее результат болезни, чем гениальности; чтоб хоть немного утишить мои страдания, я сочинял стихи".
Ломброзо, опытнейший психиатр, досконально изучивший симптомы психических заболеваний, хладнокровно исследует сходство вдохновения и творческого экстаза с бредовыми галлюцинациями. Лютер, например, утверждал, что от сатаны услышал те аргументы, которые долгое время не мог привести сам. Знаменитый проповедник XV века Савонарола, разговаривая однажды с каким-то монахом, увидел в разверзшихся небесах картину бедствий, испытываемых церковью, и услышал голос, повелевающий ему возвестить об этом народу. Даже чудеса геройства, совершенные Жанной д'Арк, Ломброзо приписывает галлюцинаторным состояниям…
Он вопрошает: "Разве Сократ, гениальный мыслитель, предугадавший христианскую мораль и еврейский монотеизм, не был сумасшедшим, когда руководствовался в своих поступках голосом и указаниями своего воображаемого Гения?". Итальянский ученый отмечает, что у гениев, как и у сумасшедших, при вскрытии часто обнаруживалось серьезные повреждения нервных центров. У Паскаля, например, мозговое вещество оказалось тверже нормального и, кроме того, было обнаружено нагноение в левой доле. При вскрытии черепа Руссо была констатирована водянка желудочков. Шуман умер от воспаления мозговой оболочки и атрофии мозга. Особенно ярким доказательством сходства гениальности и помешательства, по мнению Ломброзо, является проявление двух крайних состояний психики. Как у помешенного период маниакального возбуждения сменяется глубокой депрессией, так и у гения творческий экстаз зачастую переходит в полную апатию, возбуждение - в упадок умственных сил.