Между тем ворота распахнулись. В глубине двора в открытом зале восседал евнух Лэй, а по обеим сторонам от него – чиновники из ведомства церемоний. Казенные свахи стали по очереди проводить перед залом девушек из именитых семей для обозрения и занесения их в списки наиболее достойных. Входили они через восточные угловые ворота, выходили через западные. Девушек из бедных семей сопровождали родители, девушек из чиновничьих семей – служанки и родственники. Всего здесь было не меньше ста молоденьких девушек в возрасте тринадцати – четырнадцати лет. Большинство из них – чернобровые, ясноглазые, с алыми губами и белыми зубами, но настоящей красавицы здесь не было ни одной.
"Еще с древних времен известно, что истинные красавицы встречаются не так уж часто, – подумала Мэйэр. – А еще реже – красавицы, наделенные талантом!"
К полудню церемония закончилась, и собравшиеся стали понемногу расходиться. Мэйэр не хотелось возвращаться домой, и она спряталась в зале. И тут у нее возникла сумасбродная мысль – проникнуть во дворец и посмотреть на тамошнюю жизнь. Побудила ее к этому услышанная ею накануне история о Дацзи, а также предсказание, что ей суждено стать "государыней в семье Ван". Обладая, как и все лисы-оборотни, способностью появляться, не оставляя следов, она была уверена, что ей удастся без труда осуществить свое намерение. Ведь не могла же она знать, что в императорском дворце все происходит не так, как в простых домах?!
У ворот дворца Мэйэр увидела грозную стражу и не осмелилась войти. Тогда она свернула к боковым воротам, через которые во дворец проходили сановники. Здесь неподалеку каменщики при свете факелов и фонарей чинили ограду государева цветника. За работой наблюдал дворцовый евнух.
Воспользовавшись тем, что люди заняты своим делом, Мэйэр незаметно проскользнула в дворцовый сад и шла до тех пор, пока не наткнулась на окружающую внутренний дворец высокую неприступную стену. Девушка в нерешительности села и задумалась. Вдруг она вспомнила, что наследник престола живет в восточном дворце, что он еще очень юн и неопытен, и подумала, что его можно без труда обворожить.
Мэйэр пошла на восток, миновала мостик Золотой речки и добралась до рва, наполненного водой. Однако ров был слишком глубок, к тому же перегорожен частоколом из медных столбов. Перейти его вброд она не решилась и пошла дальше. Как вдруг прозвучал колокол, возвестивший наступление первой стражи. Луна еще не взошла, было темно, лишь вдалеке виднелись огоньки. Мэйэр пошла на огоньки и, приблизившись, увидела нескольких мальчиков-евнухов с обтянутыми красным шелком фонариками. Они вышли перед сном по нужде.
"Здесь где-то должен быть вход, – подумала девушка. – Вышли же оттуда эти евнухи, значит, я спокойно могу войти".
Внимательно приглядевшись, она увидела калитку, прошмыгнула в нее, миновала маленький дворик, взобралась на крышу строения, переползла через конек крыши и собралась было спуститься на следующий дворик, как вдруг услышала донесшийся снизу из помещения громкий голос – кто-то читал вслух. Тогда девушка осторожно вынула из крыши несколько глазурованных черепиц и заглянула в образовавшееся отверстие. Там находился зал для занятий наследника престола. Наследник очень любил учиться и частенько просиживал за занятиями до глубокой ночи.
Зал был слабо освещен. Слуги, сидя прямо на полу и прислонившись к стене, дремали.
"Момент самый подходящий! – мелькнуло в голове Мэйэр. – Вряд ли такой еще раз представится!"
Она протиснулась в проделанное в крыше отверстие, неслышно спрыгнула вниз и попала в зал Совершенствования. В задней комнатушке, примыкавшей к залу, несколько слуг подогревали чай. Рядом с ними на столике стоял резной поднос и несколько серебряных чашечек с золотыми ложечками.
Мэйэр сняла с головы платок, провела им по лицу и тотчас же превратилась в миловидную дворцовую служанку. Затем незаметно взяла со столика поднос и чашечку, пустила в чашечку немного своей слюны, дунула, и слюна превратилась в горячий ароматный чай.
Здесь следует сказать, что кто отведает лисьей слюны, не устоит перед ее чарами; пусть даже это будет праведная монахиня, и она позабудет стыд.
Мэйэр уже собиралась поднести свое зелье наследнику престола, как вдруг за ее спиной возникла облаченная в зеленый халат фигура краснолицего святого духа с длинной вьющейся бородой. Это был Святой Гуань Юй – князь Воинственный и Справедливый, полководец, наказующий демонов. Узрев с высоты небес коварный замысел Мэйэр, он не стерпел и в последний момент обрушил на нее свой меч Синего дракона. Мэйэр вскрикнула, выронила поднос и упала бездыханной. От лисьего визга наследник престола вздрогнул, проснулись и перепуганные служки. Принесли фонарь и при его свете увидели мертвую лису с разрубленной головой. Во дворце поднялся переполох, набежали люди с факелами, начали обыскивать все помещения – не забрались ли и туда лисы. Однако ничего подозрительного больше не обнаружили. Мертвую лису вынесли из дворца и бросили на пустыре.
Утром наследник престола доложил о ночном происшествии государю, и тот повелел звездочету погадать, к счастью это или к беде.
– Лисы-оборотни часто принимают человеческий облик, – докладывал звездочет. – Но эта лиса, видно, необыкновенная. Иначе как могла бы она проникнуть в императорский дворец?! Ее огненно-красный хвост мог вызвать пожар во дворце. Но лиса, к счастью, оказалась мертвой, будто какой-то дух ее сразил. А это значит, что наследнику престола суждено счастье на тысячу лет и никакая беда ему не грозит.
Сын Неба успокоился и перестал думать о случившемся.
Здесь наше повествование пойдет по двум направлениям. Вначале мы расскажем о том, что в тот же день вечером евнух Лэй возвратился домой и велел слугам пригласить молодую, намереваясь вместе с нею выпить вина.
– Молодая госпожа еще утром заперлась и так и не выходила, – доложили служанки. – Мы ее звали, не отвечает.
Евнух Лэй постучался – в доме было тихо. Тогда он приказал взломать дверь и обыскать весь дом – Мэйэр нигде не было.
"Видно, обиделась, что я был с нею не слишком нежен, и сбежала, – подумал евнух Лэй. – Однако как такая нежная девица сумела без лестницы перелезть через стену? Если она и вправду сбежала, то, несомненно, к своему дяде. Надо срочно послать к нему".
И он отправил одного из подчиненных в сад Прекрасного пейзажа, где жил Чжан Луань, разведать, нет ли там Мэйэр.
Подчиненный явился к Чжан Луаню и сообщил ему о цели своего прихода. Чжан Луань встревожился:
– Ваш почтенный господин ошибается! Девушка отдана ему на всю жизнь! Она должна быть у вас. А ежели это не так, то я вынужден буду потребовать возмещения за ее пропажу!
Посланец потоптался, да так и ушел ни с чем.
В тот вечер Чжан Луань, терзаемый сомнениями, запер ворота и прочитал заклинание, чтобы вызвать душу Мэйэр и выяснить, в чем дело. Обычно душа девушки являлась по первому зову, однако на сей раз она не откликнулась.
"Странно!" – подумал про себя Чжан Луань.
Он еще раз прочел заклинание, мысленно обратился за помощью к духам и сжег перед портретом Мэйэр магическую табличку. Тотчас же налетел порыв холодного ветра, послышались всхлипывания – казалось, плакала изображенная на картине Мэйэр, и вслед за тем Чжан Луаню явилась ее душа и излила перед ним свое великое горе.
Чжан Луань кое-как успокоил ее и спросил, что случилось.
– Не смею таиться, – отвечала душа девушки. – Я лиса-оборотень из гор Гусиные ворота. Мы с матушкой моей, Святой тетушкой, странствовали в поисках истины, однако в пути нас застала буря, меня подхватил вихрь и принес сюда. Вы приняли меня, как родную, и я глубоко тронута вашей милостью. Но явился евнух Лэй и принес мне несчастье! Прошлую ночь я провела как в бреду, мне казалось, что силы мои на исходе. Накануне я услышала, что в ведомстве церемоний выбирают младших жен для наследника престола, и решила украдкой поглядеть на них. А потом мне пришла в голову мысль самой проникнуть во дворец и попытаться обворожить дракона – ведь и я не обижена красотой! Вот и попробовала! Однако это вызвало гнев Святого Гуаня, и он отправил мою душу на суд в Фынду. Я горячо молила о прощении. Тогда Святой Гуань смилостивился, заглянул в Книгу судеб и объявил, что в будущем мне суждено возродиться в человеческом облике и стать государыней в Бэйчжоу. А пока мне велено народиться в семье юаньвая Ху. Я не могла понять, каким образом это произойдет! Но, оказывается, вы вселили мою душу в картину, и вам теперь придется доставить эту картину в дом Ху. В будущем, когда в Бэйчжоу произойдут великие события, вы тоже прославитесь. Об одном хочу вас попросить: если вам доведется повстречать мою матушку, передайте ей обо мне весточку.
И, растаяв, душа снова вошла в картину.
Чжан Луань припомнил, как вихрь принес Мэйэр, припомнил также слова о "девушке из семьи Ху" и "государыне в семье Ван" и подумал: "Я-то считал, что Ху – это ее фамилия, а оказывается, есть еще какой-то юаньвай с такой же фамилией! Что это за великие события, которые произойдут в Бэйчжоу? И о Святой тетушке во время странствий мне доводилось слышать. Поговаривали, что это великая волшебница. Но где ее искать?!"
Всю ночь Чжан Луань провел в размышлениях. Утром сам евнух Лэй прибыл в сад: он боялся, как бы гость не потребовал с него во всеуслышание возмещения за пропавшую племянницу, в поэтому решил мирно покончить с этим делом.
Беседуя с евнухом Лэем, Чжан Луань, конечно, умолчал о том, что знал, лишь почтительно поддакивал и просил хорошенько искать.
Разве кому-либо удавалось поймать в воде отражение луны или же отыскать иголку на дне морском?!
Итак, позавтракав, Чжан Луань принарядился – надел отороченный красным шелком халат, даосскую шапку, похожую на рыбий хвост, захватил свернутый портрет Мэйэр и отправился к юаньваю Ху, который, как он заранее узнал, жил на улице Спокойствия...
Поистине:
Висят недвижно в небесной выси
белые облака
И вдруг заклубятся, словно живые,
от слабого ветерка.
Если хотите знать, как Чжан Луань доставил портрет девушки в дом юаньвая Ху, прочтите следующую главу.
Глава шестнадцатая
Ху Хао с радостью принимает чудесную картину. Разгневанная госпожа Чжан неожиданно зачинает
Неужто вам не известно,
кто такая Юнъэр?
Она была прежде лисицей
по имени Ху Мэйэр.
Едва из утробы ведьмы
родился плод колдовской,
Тотчас несчастья и беды
возникли в жизни людской.
А сейчас наш рассказ пойдет о восточной столице Сун, представлявшей собой во времена расцвета богатый и многолюдный город, стены которого имели в окружности тридцать шесть ли и насчитывали восемнадцать ворот. К тому же в городе было тридцать шесть улиц с публичными домами и семьдесят два увеселительных заведения. А о горожанах и говорить нечего – и все больше знатные и богатые! Тут тебе и юаньвай Ван, владелец красильни, и юаньвай Чжан, судовладелец, и юаньвай Ли, торговец жемчугом, и юаньвай Цзяо, торговец парчой, и другие достойные люди. Но среди всех этих богачей все же выделялся один – юаньвай Ху, владелец ломбардов. Говорят, в его доме было три кладовых: одна – для золота, серебра, жемчуга и бирюзы, другая – для шелков, атласа и парчи, и третья – для музыкальных инструментов, книг, картин и редких старинных вещей. При каждой кладовой состоял свой управляющий, а при нем – по три приказчика.
Ху Хао, владелец всего этого состояния, женатый на урожденной Чжан, с юных лет отличался жадностью и, мечтая только о богатстве, вовсе не думал обзаводиться потомством. Да и жена ему попалась под стать – бесплодная и ревнивая, она не позволяла мужу взять наложницу. Правда, лет десять тому назад Ху Хао вступил в тайную связь со служанкой, однако, прознав об этом, жена избила девушку до полусмерти и велела приказчику продать ее, а сама разругалась с мужем и целый месяц с ним не разговаривала!..
Поистине:
Горько, что многих женщин
опутали праздности сети:
Дни напролет веселятся,
забыв обо всем на свете.
Но радости и развлечения
кончаются рано иль поздно;
Вечная радость в мире -
это семья и дети.
Быстро летит время, и Ху Хао не заметил, как ему стукнуло пятьдесят. В день его рождения управляющие кладовыми собрали деньги, приготовили праздничное угощение и пришли к нему с поздравлениями и пожеланиями долголетия. Сделали ему подарки и приказчики, прислали подарки и поздравления многочисленные знакомые. Пришлось устраивать для всех угощение. Гости сели за стол, пошли тосты, поздравления, и вскоре речь сама собой зашла о домашних делах каждого, о детях. Хозяин поглядел на жену, вспомнил о том, что у него нет детей, и не сдержал слез.
Когда гости разошлись, жена спросила его:
– Что с тобой, муж мой? Чем ты так удручен в свой счастливый день? Дом наш – полная чаша! Многие тебе завидуют! Может, тебе чего-нибудь не хватает?
– Сейчас-то всего хватает! – сказал муж. – Но вот в будущем не на кого будет опереться – ведь детей у нас нет! Сегодня за столом гости только и говорили что о детях. А у меня никого нет. Гласит же пословица: детей растят – чтобы умереть спокойно, хлеб запасают – чтобы уберечься от голода. А мне уже пошел шестой десяток, могут ли быть у меня теперь дети?! Вот что меня печалит!
– Говорят, в восточной деревне живет старуха Ван, родившая первенца в сорок восемь лет, – сказала жена. – А мне сейчас сорок семь. Кто знает, может, судьба еще пошлет мне ребенка? Вот если я и в пятьдесят лет не рожу, тогда бери себе наложницу. И еще я слышала, что у нынешнего государя тоже долго не было детей, и наследник родился лишь благодаря его молитвам. Пусть мы и простые люди, но разве мы не можем молиться? Говорят, нынче владыка Северного предела творит чудеса в городском храме Драгоценного талисмана. Давай выберем счастливый день и час, воскурим побольше благовоний и попросим ниспослать нам потомство. Пусть родится кто угодно – хоть сын, хоть дочь – лишь бы было кому ухаживать за нашими могилами...
С этих пор в течение полугода в каждый первый и пятнадцатый день месяца супруги обращались с молитвами к святому, однако безуспешно...
Приближался конец года – время, когда в закладных лавках производятся расчеты. Одни выкупают заложенные вещи, другие, наоборот, сдают в заклад. У приказчиков и управляющих хлопот в это время по горло – приходится принимать клиентов, проверять счета, подсчитывать приход и расход. И только в лавке, где брали в заклад старинные вещи, было не так многолюдно. Быстро закончив все расчеты, приказчики собрались было закрывать лавку, как неожиданно вошел даос. Он был в железной шапке, похожей на рыбий хвост, в отороченном красным шелком халате и в пеньковых сандалиях с плетеными завязками. В одной руке он держал бамбуковую корзину, в другой – веер из черепашьих пластинок. Необычный вид даоса поразил приказчиков. Почтительно приветствовав посетителя, они пригласили его сесть.
– Что прикажете, наставник? – осведомился приказчик.
– Скажите, почтенный, вы принимаете в заклад музыкальные инструменты, книги и картины? – в свою очередь спросил даос.
– Именно так! – подтвердил приказчик.
– У меня есть небольшая картина, хотелось бы ее заложить.
– Можно на нее взглянуть? – спросил приказчик.
Полагая, что с даосом пришел слуга, который принес картину и сейчас дожидается снаружи, приказчик посмотрел на дверь, однако даос вынул из корзины шелковый свиток не больше одного чи и протянул ему. Приказчик решил, что наставник шутит, но вслух сказать об этом поостерегся. Он развернул свиток – это был портрет красавицы. Сам рисунок был слишком уж мал размером, зато выполнен прекрасно. В верхнем углу его виднелась надпись: "Кисть Сэнъяо".
– Сколько же вы за нее хотите? – спросил приказчик, положив свиток на стол.
– Картина не простая, и я хотел бы получить за нее сто лянов серебра, – отвечал Чжан Луань.
– Вы шутите, наставник! Сто лянов серебра! Да ей красная цена пятьсот – шестьсот медяков!
– Это редчайшая вещь, – настаивал Чжан Луань. – Ведь она принадлежит кисти самого Чжан Сэнъяо, жившего во времена Цзинь!
– Чжан Сэнъяо жил более пятисот лет тому назад, а этот портрет совсем новенький, – возразил приказчик. – Сейчас в мире развелось множество всяких подделок, причем очень искусных.
– Ну, раз уж вы сомневаетесь в подлинности картины, я согласен уступить ее за пятьдесят лянов, – сказал даос.
– И пяти лянов не дам!
Даосу непременно нужно было заложить картину, а приказчик не хотел ее ни принимать, ни возвращать. Так они и спорили: один утверждал, что картина поддельная, другой доказывал, что она подлинная; один старался выбить побольше, другой – всучить поменьше. Вдруг послышалось шарканье сандалий, дверная занавеска откинулась, и в комнату вошел сам хозяин.
– Воскуривали в полдень благовония? – обратился он к приказчику.
– Воскуривали, господин, – доложил тот.
Даос обернулся к хозяину:
– Низко кланяюсь вам, почтенный юаньвай!
– Сидите, сидите, наставник! – сказал Ху Хао, отвечая на приветствие.
Поначалу он был уверен, что даос пришел за подаянием, но тут увидел, что приказчик разворачивает свиток.
– Господин, наставник предлагает нам эту небольшую картину и просит за нее пятьдесят лянов. Я не посмел принять.
Ху Хао мельком взглянул на картину и улыбнулся:
– Ваша картина, наставник, конечно, хороша, но пятидесяти лянов не стоит.
– Господин юаньвай, вы видите только одну сторону дела и не видите другой, – возразил Чжан Луань. – Пусть картина мала размером, зато она обладает удивительным достоинством.
– Хотелось бы узнать, в чем оно! – недоверчиво произнес Ху Хао.
– Здесь неудобно говорить об этом, – сказал Чжан Луань, – Но если вы соблаговолите побеседовать со мною с глазу на глаз, я вам открою тайну.
Хозяин взял даоса под руку и провел к себе в кабинет. Убедившись, что их никто не подслушивает, он спросил:
– Так в чем же секрет вашей картины?
– В том, что она создана кистью бессмертного! – отвечал даос. – Если вы повесите эту картину в потайной комнате, куда никто из посторонних не заглядывает, воскурите глубокой ночью на столике благовония, зажжете две курительных свечи и, хлопнув три раза по столу ладонью, пригласите святую деву выпить с вами чаю, душа изображенной на картине красавицы снизойдет к вам.
"Может, и в самом деле картину нарисовал бессмертный?! – в нерешительности подумал Ху Хао. – Нет, здесь что-то не так!"
Заметив его нерешительность, Чжан Луань сказал:
– Если вы мне не верите, я вам оставлю на эту ночь картину без залога. Вы убедитесь, что я говорил правду, и заплатите мне завтра деньги.
– Как можно, наставник! Я вполне вам доверяю. Однако позвольте узнать ваше почтенное имя?
– Меня зовут Чжан Луань, а прозвище – Достигший небес.
Ху Хао кивнул и, войдя вместе с даосом в лавку, приказал приказчику:
– Прими от наставника Чжана в заклад эту картину.