Дабы не стёрлась память о Зигфриде вовек,
Монастыри, а также недужных и калек
Кримхильда одарила участками земли.
В одежде новой от неё все нищие ушли.Когда на третье утро обедня началась,
На кладбище соборном, где с ночи собралась
Вся рейнская столица, раздались плач и стон:
Друзьям героя дорог был и по кончине он.Я знаю из преданий, дошедших до меня,
Что тридцать тысяч марок за те четыре дня
На поминанье мужа Кримхильда раздарила.
Увы, ему не помогли его краса и сила!Но вот обедню в храме допели до конца.
Исполнились тоскою и скорбью все сердца.
Гроб подняли вассалы и понесли к могиле.
Кому покойник дорог был, те горько слёзы лили.Хотя за гробом много мужчин и женщин шло,
Все искренне грустили, всем было тяжело.
На кладбище был Зигфрид отпет в последний раз.
Ах, сколько клириков туда сошлось в тот горький час!Покамест до могилы Кримхильда добрела,
Рыдающая свита не раз должна была
Холодною водою бедняжку отливать.
Не доводилось никому так сильно горевать!Осталась только чудом тогда в живых она,
Хотя была заботой всех дам окружена.
К вассалам обратилась вдова с такой мольбой:
"Прошу вас, люди Зигфрида, о милости большой.Хоть малую утеху доставьте мне, злосчастной, -
Дозвольте снова глянуть на лик его прекрасный".
Она так умоляла, лила так много слёз,
Что крышку с гроба пышного снять витязям пришлось.Когда взглянуть ей дали на мула своего,
Приподняла Кримхильда рукой чело его
И, труп обняв, припала к нему в последний раз.
Не слёзы от тоски, а кровь текла у ней из глаз.Прощалась с телом долго несчастная вдова.
Она сама от горя была полумертва,
Сознание теряла и не могла идти,
И на руках её пришлось оттуда унести.И вот в сырую землю героя опустили.
Безмерно нибелунги о Зигфриде грустили.
Был смертью сына Зигмунд так сильно удручён,
Что больше не видал никто, чтоб улыбнулся он.Горюя о погибшем и недругов кляня,
Иные из вассалов не ели по три дня.
Но день настал четвёртый - и полегчало им.
О мёртвом веки вечные нельзя грустить живым.
Ему поддался Гунтер, обет свой преступил -
И у вдовы отобран тот клад несметный был,
Ключи ж от клада в руки дал Хагену король.
Был этим Гернот оскорблён, как никогда дотоль.