Скажи, ради бога, представляешь ли ты себе город эпикурейцев? "Я не женюсь". – "И я тоже. Ведь не следует жениться". Но не следует и рождать детей, но не следует и участвовать в государственных делах. Что же получится? Откуда возьмутся граждане? Кто будет воспитывать их? Кто будет надзирателем эфебов, кто будет надзирателем гимнасиев? Да и в чем будет он воспитывать их? В том, в чем воспитывались лакедемоняне или афиняне? Возьми ты мне молодого человека, наставь его в соответствии с твоими мнениями. Мнения эти негодны, разрушительны для города, пагубны для семьи, и даже женщинам не пристали. Оставь их, человек. Ты живешь в державном городе: ты должен занимать должности, судить справедливо, воздерживаться от чужого, тебе не должна представляться красивой никакая жена, кроме твоей, не должен представляться красивым никакой мальчик, не должна представляться красивой никакая серебряная утварь, никакая золотая утварь. Вот со всем этим согласующиеся поищи мнения, исходя из которых ты с удовольствием будешь воздерживаться от вещей, обладающих такой убедительностью, которая способна увлечь и одолеть. А если бы вдобавок к убедительности их мы и философию какую-нибудь такую изобрели, еще и со своей стороны толкающую нас к ним и придающую им силу, что получилось бы?
Что самое лучшее в чеканном изделии, серебро или искусство? Плоть – сущность руки, а дела руки – как имеющие главное значение. Так вот, и все надлежащее – трех родов: то-то – касающееся существования, то-то – касающееся того или иного определенного существования, а то-то – как само имеющее главное значение. Вот так и не материю человека следует ценить, бренную плоть, а имеющее главное значение. В чем оно заключается? Участвовать в государственных делах, жениться, рождать детей, почитать бога, заботиться о родителях, вообще, стремиться, избегать, влечься, невлечься, как следует делать все это, как мы по своей природе рождены. А по своей природе рождены мы как? Как свободные, как благородные, как совестливые. В самом деле, какое другое живое существо краснеет, какое – получает представление о постыдном? А удовольствие подчини всему этому как прислужника, как служителя, чтобы все это вызывало рвение, чтобы сдерживало в пределах дел в соответствии с природой.
"Но я богат, и у меня нет нужды ни в чем". Так что же ты еще притязаешь на занятие философией? Тебе достаточно золотой и серебряной утвари. Какая тебе нужда в мнениях? "Но я и судья над эллинами". Ты умеешь судить? Что сделало тебя умеющим? "Цезарь подписал мне верительную грамоту". Пусть он подпишет тебе, чтобы ты судил о музыкантах. И какая тебе польза? А все же, как ты стал судьей? Чью руку целовал, Симфора или Нумения? Перед чьей спальней ночевал? Кому посылал подарки? И ты еще не осознаешь, что быть судьей стоит столько же, сколько Нумений? "Но я могу бросить в тюрьму кого хочу". Как камень. "Но я могу избить палкой кого хочу". Как осла. Это не властвование над людьми. Властвуй над нами как над обладающими разумом. Показывай нам полезное, и мы последуем тому. Показывай неполезное, и мы отвратимся от того. Сделай нас твоими ревностными последователями, как Сократ – своими. Именно он властвовал над людьми как над людьми, сделал их подчинившими ему их стремление, избегание, влечение, невлечение. "Сделай это. Не делай этого. Иначе прошу тебя в тюрьму". Это уже не как над обладающими разумом властвование получается. Но: "Сделай это, как установил Зевс. А если не сделаешь, то потерпишь ущерб, потерпишь вред". Какой вред? Иного никакого, кроме этого: не сделать то, что следует. Ты утратишь в себе честного, совестливого, порядочного. Иного большего вреда, чем это, не ищи.
8. Как следует упражняться против представлений
Как мы упражняемся против софистических вопросов , так нам каждый день следовало бы упражняться и против представлений. Ведь и они тоже задают нам вопросы.
"Сын такого-то умер". – Ответь: Независящее от свободы воли, не зло. – "Отец оставил такого-то лишенным наследства. Что это, по твоему мнению?" – Независящее от свободы воли, не зло. – "Цезарь осудил его". – Независящее от свободы воли, не зло. – "Он опечалился от этого". – Зависящее от свободы воли, зло. – "Он благородно выдержал". – Зависящее от свободы воли, благо.
И если мы вот так будем приучать себя, то будем совершенствоваться. Ведь мы никогда не будем соглашаться ни с чем иным, кроме как с тем, о чем представление получается постигающее .
"Сын умер". – Что случилось? Сын умер. Больше ничего? Ничего. – "Корабль погиб". – Что случилось? Корабль погиб. – "Его увели в тюрьму". – Что случилось? Его увели в тюрьму. А что "плохи его дела", это каждый от себя добавляет. – "Но Зевс делает все это неправильно". – Почему?! Потому что он сделал тебя способным к выдерживанию, потому что наделил тебя величием духа, потому что не придал всему тому свойства быть злом, потому что в твоей возможности, претерпевая все то, быть счастливым, потому что он открыл тебе дверь, на тот случай если это тебя не устраивает? Человек, выйди и не вини.
Как относятся римляне к философам, если хочешь узнать, послушай. Италик , в особенности слывший у них философом, как-то при мне рассердившись на своих, будто испытывая непоправимое, сказал: "Я не могу выносить. Вы губите меня, вы заставите меня стать таким", показав на меня.
9. С одним оратором, направлявшимся в Рим по судебному делу
А как-то зашел к нему один, который направлялся в Рим по судебному делу, касавшемуся своей почести, и когда он осведомился о причине, по которой тот направляется, тог спросил его, как он думает об этом деле. – Если ты спрашиваешь меня, что ты сделаешь в Риме, – говорит он, – преуспеешь ли в своем деле или не преуспеешь, то правила на это у меня нет. А если ты спрашиваешь меня, как ты сделаешь, то вот что могу я тебе сказать: если мнения у тебя правильные, то – правильно, а если дурные, то – неправильно. Ведь у каждого причина того, что он делает что-то, заключается в мнении. В самом деле, что такое то, вследствие чего ты возжаждал, чтобы тебя выбрали патроном кноссцев? Твое мнение. Что такое то, вследствие чего ты сейчас направляешься в Рим? Твое мнение. Притом зимой, с опасностью, с расходами? – Да ведь необходимо. – Кто говорит тебе это? Твое мнение. Значит, если причины всего этого заключаются в мнениях, – а мнения могут быть дурными, – то какова будет причина, таково будет и осуществление. Так у всех ли у нас мнения здравые – и у тебя и у твоего противника? Как же вы расходитесь в них? Или – скорее у тебя, чем у него? Почему? Тебе кажется так. И ему, и сумасшедшим. Это негодный критерий. Но ты покажи мне, что ты занимался каким-то рассмотрением своих мнений и проявлял заботу о них. И, как сейчас ты отправляешься в плавание в Рим для того, чтобы быть патроном кноссцев, и тебе недостаточно оставаться дома с теми почестями, которые у тебя есть, но ты жаждешь какой-то более значительной и блестящей, когда это ты вот так отправлялся в плавание ради того, чтобы рассмотреть свои мнения, и если у тебя есть какое-то дурное, отбросить? К кому обращался ты за этим? Какие годы жизни посвятил ты самому себе, какую пору жизни? Проследи свои годы жизни, сам с собой, если меня стыдишься. Когда ты был подростком, исследовал ли ты свои мнения? Разве не как всё ты делаешь, делал ты то, что делал? А когда был юношей уже, слушал ораторов и сам осваивал это искусство, чего тебе, воображал ты, недоставало? А когда был молодым человеком и уже стал участвовать и государственных делах, сам стал вести судебные дела, стал пользоваться славой, кто еще, по твоему представлению, был равен тебе? Где тут было стерпеть тебе, чтобы кто-то исследовал тебя и показывал, что мнения у тебя негодные? Так что же хочешь ты, чтобы я тебе сказал? – Помоги мне в этом деле. – У меня нет на это правил. И ты, если ты за этим пришел ко мне, то пришел не как к философу, но как к торговцу овощами, как к сапожнику. – Так на что же есть у философов правила? – На то, чтобы, что бы ни случилось, верховная часть души наша пребывала в состоянии соответствия с природой. Это кажется тебе незначительным? – Нет, напротив, самым важным. – Так что же, разве это требует немного времени и овладеть этим можно мимоходом? Если ты можешь, овладевай. Потом будешь говорить: "Я встретился с Эпиктетом, как с камнем, как со статуей". Действительно, ты меня увидел и больше ничего. А с человеком как человеком встречается тот, кто ознакомляется с его мнениями и в свою очередь показывает свои собственные. Ознакомься с моими мнениями, покажи мне свои, и вот тогда говори, что ты встретился со мной. Подвергнем друг друга испытанию: если у меня какое-то мнение худое, устрани его; если у тебя какое-то, выложи его. Вот что такое встречаться с философом. Но нет: "Это по пути, и пока мы наймем корабль, мы можем и Эпиктета повидать. Посмотрим, что же он говорит". Потом, уйдя: "Этот Эпиктет ничего, оказывается, собой не представляет, речь его полна солецизмов и варваризмов". Да и чего иного судьями приходите вы?
"Но если я посвящу себя этому, – говорит, – то у меня не будет земли, как нет ее и у тебя, у меня не будет серебряных кубков, как нет их и у тебя, не будет прекрасного скота, как нет его и у тебя". На это достаточно, вероятно, сказать вот что: "Но у меня нет нужды во всем этом. А у тебя, даже если ты приобретешь огромное имущество, есть нужда в ином, ты, хочешь не хочешь, более нищ, чем я". – В чем же у меня есть нужда? – В том, чего у тебя нет: в том, чтобы быть стойким, в том, чтобы мысль была в состоянии соответствия с природой, в том, чтобы не впадать в смятение. Патрон ли, не патрон ли, что мне до того? Тебе до того. Я богаче тебя. Я не беспокоюсь о том, что подумает обо мне цезарь. Я не льщу никому ради этого. Вот что есть у меня вместо серебряной утвари, вместо золотой утвари. У тебя вещи – золотые, разум, мнения, согласия, влечения, стремления – глиняные. А когда все это у меня в состоянии соответствия с природой, почему бы мне не заняться и искусным обращением с разумом? У меня ведь есть досуг, мысль моя не отвлечена ничем. Что мне делать, когда я не отвлечен ничем? Какое у меня есть дело более человеческое, чем это? Вы, когда вам нечего делать, впадаете в смятение, идете в театр или бесцельно тратите время . Почему бы философу не заняться работой над совершенствованием своего разума? У тебя – хрустальные сосуды, у меня – занятия "Лжецом", у тебя – мурриновые сосуды , у меня – занятия "Отрицающим" . Тебе все, что есть у тебя, представляется незначительным, мне все мое – важным. Жажда твоя неутолима, моя – утолена. Вот так бывает с детьми , когда они запускают руку в узкогорлый кувшин и пытаются вытащить из него сушеные фиги с орехами: если они наполняют руку, то не могут вытащить, и тогда начинают плакать. Убавь их немного, и вытащишь. И ты, убавь свое стремление: не жажди многого, и получишь.
10. Как следует переносить болезни
Когда появляется надобность в каком бы то ни было мнении, следует руководствоваться им: при завтраке – мнениями, касающимися завтрака, в бане – мнениями, касающимися бани, в постели – мнениями, касающимися постели.
Сну не дай низойти на свои усталые очи,
Каждое за день свершенное дело пока не рассмотришь:
"В чем преступил я? Что сделал? Какой мною долг не исполнен?"
С этого ты начав, разбирай по порядку. И следом
Кайся в дурных деяньях своих, или радуйся – добрым .