Ну ладно, допустим, освоим мы этот двигатель и даже его клоны другой размерности. Со временем и многоцилиндровые модификации пойдут. Вот только ситуации в целом это никак не изменит. Не дает этот мотор, со всеми выгодами для страны и для меня лично, никакой гарантии, что события не будут развиваться негативно. Даже при живом Сталине в начале войны сколько техники потеряли! А если его в 1938 грохнут и наверху грызня за власть начнется? Единственное, что даст мне хоть какую-то уверенность в будущем, так это то, что я сам буду принимать решения. Или такие решения будут принимать люди, которые уже один раз доказали, что способны все сделать как надо.
Стал же Яковлев личным советником самого? Конечно, он не сам собой действовал, там целая команда работала. Но тем не менее, пример. Настолько приближаться к телу я отнюдь не собираюсь, так как у меня в голове не укладывается, как можно совмещать работу с железом и подковерную возню. Да у меня времени на жену достаточно не бывает! А вот опыт командных действий очень полезен. Им мы и воспользуемся. Плохо только, что команды, которая мне подошла бы, в Москве нет. Да я, говоря откровенно, вообще не понимаю, кто кому тут друг, а кто на кого зуб имеет. Поэтому собираюсь поступить радикально и выставить на доску козырную фигуру досрочно по сравнению с "эталонным" миром. Если мне все удастся, выигрыш будет просто колоссальным. А вот если не удастся, тогда сожрут меня моментом кремлевские жители. Едва сообразят, что я их вздумал подвинуть. А скорее всего, им всего лишь чутья окажется достаточно.
Эпизод 2
Завод жил своей обычной жизнью. Заскочил я сюда, чтобы не терять понапрасну время, до вечернего парохода с кожуховской пристани еще три часа.
Прошел в опытный цех. При этом люди смотрели на меня как на пустое место, что вызывало мое немалое удивление. Так продолжалось, пока я нос к носу не столкнулся с Евдокимовым.
- Каким ветром к нам, красавец?
- Здравствуй, Михалыч! Что-то ты не слишком приветлив сегодня.
- Семен? - мастер вглядывался в мое лицо и наконец, остановившись на глазах, продолжил: - Вот мать честная! Не признал. Знать, богатым будешь.
- Что, так изменился?
- А это с какой стороны посмотреть! Прости, шутка. Я ж тебя последний раз еще в бинтах видел, не думал, что так оно все, - мастер смутился, подколки подколками, но и перебор может выйти.
- Новости какие есть?
- Есть, как не быть. ЗИЛ-5 заводские испытания считай что прошел, по мотору нареканий вроде нет. Станки в цехах уже полностью по-новому установили. Готово все, считай, к серийному производству. Вот только бабский участок пока отстает. Ну тот, что под насосы да форсунки специально организовали. Глянь, кстати, сюда.
Евдокимов протянул мне два кольца, на вид совершенно одинаковых. Сколько я их уже передержал в руках! Догадка лежала на поверхности, и я, ожидая утвердительный ответ, для порядка спросил:
- Жаростойкая сталь? Уже поставили на поток?
- Не совсем. Вот то, что в левой руке - это опытная тигельная плавка МИСиС. А то, что в правой - из Златоуста. Уж не знаю, какая светлая голова, но сообразила, что у них обломок клинка. Да и не постеснялась спросить у тех, кто в клинках лучше всех разбирается, в Златоусте то бишь. И представляешь, нашлась у них там сталь для нас подходящая! И с теми и с теми кольцами мотор нормально работает, ресурс не меньше, чем у ЗИЛ-2, будет. - Михалыч отобрал у меня детали и покачал их на руках, как бы сравнивая.
- Вот дурак! А я-то меч сломал! - сказал я в сердцах и еле удержался, чтоб не плюнуть. - Мозгов не хватило сообразить такую простую вещь!
- Да не казни ты себя! Все не предусмотришь наперед, - успокоил меня Евдокимов для порядка, но было видно, что мои переживания ему совершенно непонятны. - Ты, кстати, на работу-то когда?
- Да вот, больничный сейчас в контору занесу. Завтра у меня выходной по графику, так что, раньше послезавтра не ждите.
- К директору пойдешь?
- Да ну его к лешему! Сейчас чем-нибудь озадачит, опять без выходного останусь. Я и так из-за его торопливости даже к жене в роддом ни разу не наведался. Да и вообще, Михалыч, в отпуск я хочу.
- Так ты и так, считай, месяц и неделю в больнице валялся! Неужто мало? - искреннему изумлению мастера не было предела.
- Хорош отпуск, нечего сказать! Чем так отдыхать, лучше уж вовсе круглые сутки без выходных! - возмутился я и перевел разговор на гораздо более интересующую меня тему. - Кстати, ко мне туда чекист заходил, у вас тут он не отметился, часом?
- Был. Про твое происхождение, кстати, спрашивал. Ты точно не из эксплуататоров? А то мы тут все поручились, что ты самый что ни на есть пролетарий. По работе судя.
- Обижаешь.
- Ну и ладно. Бывай, Семен, дела.
Тепло распрощавшись с мастером, двинул свои стопы в сторону заводоуправления, точнее отдела кадров. И первым лицом, которое я там увидел, была Роза.
- Семен, какая неожиданная и приятная встреча! - кокетливо улыбаясь, встретила меня добровольная помощница. - Рвешься на работу, доделывать свой жутко интересный мотор?
В последней фразе сквозила неприкрытая ирония.
- Пожалел бы себя, отвлекся, что ли. С работы - в больницу, из больницы - на работу. Разве так можно? Сходил бы в кино или на танцы. Конечно, одному скучно, но я готова составить тебе компанию. По-дружески, разумеется. - И она посмотрела на меня так, чтобы не осталось ни малейших иллюзий, что о дружбе речь и не идет.
- Ценю твою настойчивую заботу, - ответил я в том же ироничном тоне, делая ударение на слове "настойчивую", - но мне действительно необходимо заняться своим жутко интересным мотором. Боюсь, придется посвятить этому делу всю оставшуюся сознательную жизнь, а отдыхать буду на том свете. Составить мне компанию, по понятным причинам, не прошу.
- Ну что ты такое говоришь! Если не хочешь в кино, могу тебе по работе помочь. Чертежи, какие там составить или записку пояснительную написать. От чистого сердца, честно!
Ага, чертежи двигателя ей с пояснениями! И почему я дурачком не уродился? Мог бы сегодня вечером недурно провести время в интимной обстановке… Хотя есть у меня для тебя одно дельце.
- Роза, - перешел я на строгий тон, - если ты действительно хочешь помочь, то сделай мне вот что. Мне для дела нужна справка по Грузии. В смысле по успехам в народном хозяйстве этой республики и по ее руководителям. Посмотри, пожалуйста, подшивки газет, наверняка какие-то заметки были. Может, еще где данные найдешь, справочники, отчеты какие-нибудь. К завтрашнему вечеру сможешь?
- Постараюсь, не знаю, неожиданно как-то… А тебе зачем?
Эк тебя озадачило! Еще бы, если она уложится в срок, а для этого ей надо работу бросать прямо сейчас и бежать в библиотеку, это будет настоящим трудовым подвигом. Или придется допустить, что ей кто-то помогает. Заодно и вброшу лишнюю информацию для загрузки мыслительного аппарата.
- А это затем, красавица, что думаю завод моторный там построить в самый раз! Надо же сразу понять, с кем придется работать.
- Постой! Это ты о чем?
Ну надо же! Так глупо попасть! Лихачев, будь он неладен! Что за манера к добрым людям со спины подкрадываться!
- Ты имей в виду, Любимов, пока мотор в серии строиться не будет, никуда не отпущу! Ни в какую Грузию! Умник нашелся! Сейчас, значит, нас с панталыку сбил своим мотором, он, не дай боже, паршивым в серии окажется, а спросить и не с кого уже! Изобретатель уехал на юг! Других с толку сбивать! - Негодованию директора, начавшему подозревать меня в смертном грехе - неверности ЗИЛу, не было предела.
- Спокойно! Двигатель мы в серию запустим. Другого пути у нас уже нет! Другое дело, что для этого потребуется. И в первую очередь - ликвидировать бардак на заводе! - это я, конечно, палку перегнул. На Ивана Алексеевича смотреть больно.
- Это какой бардак? Все у нас по графику, распорядку. Трудовая дисциплина, опять-таки. - Лихачев растерянным голосом, оглядываясь вокруг, будто ожидая поддержки, начал ни с того ни с сего оправдываться.
- Какой-какой?! Вон! Даже труба котельной световой сигнализацией не оборудована! Полетит самолет какой ночью, врежется и завалит нам трубу! И что?! Завод встанет, план рухнет! - в запале нашел я первый попавшийся повод придраться, понимая уже, что сильно погорячился и, сбавив в конце тон.
- Да, это правда, - совсем упал духом директор, но встрепенулся и тут же спросил: - А разве где трубы освещают ночью?
- Должны. Сам подумай, Иван Алексеевич, пустяк же! А убережет от немалых бед, - теперь оправдывался уже я, чувствуя себя виноватым за такой "наезд", в общем-то, на ничем не провинившегося человека. И, воспользовавшись тем, что Роза благоразумно предпочла скрыться, добавил: - Лексеич, ты это, извини, погорячился я. Не собираюсь я никуда.
- Ладно, распоряжусь, чтоб лампочки повесили, - ответил Лихачев еще под впечатлением. - А Грузия-то чего? Зачем тебе, если не уходишь никуда?
- Да ты сам посуди, Иван Алексеевич. Вот выйдем мы на совещание, я там мотор распишу в красках. И туда его можно ставить, и сюда, и на машины, и на самолеты, и на корабли. И что? Потянем мы это все? Нет! Надо другие заводы подключать! Но вот беда, они все уже что-то выпускают! А в Грузии, краем уха слышал, завод строится, то ли авиационный, то ли авиамоторный. Его и надо застолбить, пока он не пущен еще. Сам бы ты стал налаженное серийное производство ломать, если б оно у тебя уже было, когда я со своим дизелем объявился?
- Разумно. Кстати, насчет совещания. Коли ты оклемался, так я наверх сообщу, будь готов в любой момент. Как вызовут, так сразу вдвоем и поедем, - директор уже окончательно оправился, и его голос обрел привычную силу. - А завтра, чтоб был на работе.
- Так выходной же!
- Да? Ладно, но из дома не отлучайся, мало ли чего. Или соседям весточку оставляй, чтобы тебя всегда найти можно было. Бывай!
- И вам счастливо…
Вот так, нежданно-негаданно попал без вины под домашний арест или, по крайней мере, под подписку о невыезде.
Эпизод 3
- Ой! Кто это у нас пришел? - жена встретила меня с малышом на руках. - Да это папка! Давай поздороваемся с ним. Ну-ка, давай скажи ему.
Малюсенькое курносое личико озадаченно глянуло на меня из одеяла синими глазами, начав было морщиться, чтобы заплакать, передумало, радостно улыбнулось и, пуская слюни, приветливо зафыркало. Жена, передав мне сверток, коротко поцеловала и, слегка обидевшись на то, что я был полностью поглощен сыном, упрекнула.
- Ну вот, меня уже совсем не замечаешь.
- Ах, Поля, прости, задумался, - ответил я, очнувшись, но по-прежнему разглядывая малыша. - Как вы здесь без меня?
- Да, хорошо, вроде. Спим, едим, растем. Одной тяжело, конечно, и ребенка одного надолго не оставишь, даже чтоб до магазина добежать. Ему же каждые пару часов есть надо. С едой туго что-то в магазине, а на рынке цены больно кусачие. Зато в очереди не стоять и быстро, - Полина, судя по всему, крутилась здесь одна как белка в колесе и теперь пересказывала мне свои заботы за месяц моего отсутствия. - Слушай, коли ты пришел, давай я прилягу подремать. Если есть хочешь, в печке все горячее, я не буду. Спать хочу.
- Погоди, сама-то ты как?
- Давай потом расскажу? Ты его сейчас покачай, он заснет, - жена переключилась на инструкции по обращению с ребенком. - Проснется, заплачет - разбудишь меня. Пока он есть будет, поговорим. Сейчас я уже на ходу засыпаю.
Действительно, Полина, встретившая меня довольно бодро, видимо, расценила мой приход именно как возможность отдохнуть, и сейчас ее глаза просто закрывались сами собой. Ну что ж, посмотрим, не потерял ли я навыки общения с грудничками.
Трудная свобода,
Сладкая неволя.
За себя сражаться
Иль в теченье плыть.
Дай мне свою силу,
Куликово поле,
Чтобы знал я точно -
Нас не победить!
Было нас немного,
А врагов немало,
Только мы сумели
Одолеть тогда.
Дай мне свою мудрость,
Поле нашей славы,
Сделать так, как надо,
Коль пришла беда.
Сколько мы терпели
Горемычной доли,
Собирая силу
В рукоять меча.
Дай мне свою ярость,
Куликово поле,
Чтоб с размахом, вволю
Ворога встречать.
Чтобы наша гордость
Не покрылась пылью,
Чтоб держало небо
Сильное крыло,
Чтобы мы по-русски
Пели и любили,
Чтобы улыбались
Всем ветрам назло.
Сколько б черны бури
Смерть не приносили,
Сколько б не звучало
Злых лукавых фраз,
Только, брат, я верю,
Выстоит Россия.
Выстоит Россия
И на этот раз!
Колыбельных песен я за всю свою жизнь так ни одной и не выучил, что, впрочем, мне никогда не мешало, вполне годились и обычные спокойные песни, главное уметь их петь. Я размеренно ходил по избе взад-вперед. Сочетание тихого голоса и покачивания быстро разморило малыша, уснувшего уже на четвертом куплете. Допев до конца, я осторожно положил сына в кроватку и, стараясь не шуметь, занялся бытовыми хлопотами.
- А-а. У-аа… - я едва успел поесть и, согрев воды, помыться, избавляясь от больничного запаха. Хорошо хоть одежду стирать и чинить не надо, в прачечной ее привели в удобоносимый вид.
- Что уже? - это Поля, проснувшись, завозилась и села на кровати. - Давай его сюда.
Я перенес плачущего малыша на кровать и отдал жене, которая сразу дала ему грудь.
- Ну рассказывай теперь, как все прошло. С самого начала.
- Да чего рассказывать? Обычно все. Тяжело, конечно, так поздно рожать, но врачи хорошие попались, повезло. Родила нормально, ребенок здоров. Я заволновалась было, что ты не приходишь, но меня в первый же день ваш директор навестил, сказал тебя в командировку услали. Не поверила, конечно. Врать он не умеет. Но раз пришел, значит, не можешь ты меня навещать из-за своей работы. Когда выписывали, Лихачев машину прислал, только успела в дом зайти, как чекист приперся. Не пойму, чего хотел. Начал вопросы дурацкие какие-то задавать, а в чем дело - не объясняет. В общем, поцапались мы с ним, он сгоряча и проговорился, что ты в больнице под арестом. Навещать запретил, да и куда мне с грудничком. А дальше все, тишина. Пока Иван Алексеевич снова не приехал и не успокоил, что все обошлось. Ты бы, Сем, не чудил больше? Ведь не один теперь. Как тебя угораздило-то?
- Да, случайно. Никуда я не лез, просто так получилось.
- Ну конечно! А мотор чей? Придумал на свою голову, кашу заварил, теперь расхлебать не можешь! Впредь, когда тебе еще чего в голову взбредет, подумай десять раз, прежде чем хвастаться.
- Сама виновата, не захоти ты меня вовремя дома видеть, ничего бы и не было.
- А то, что муж дома не ночует, это, по-твоему, нормально? Или я чего-то запредельного просила? Как хочешь, но теперь чтоб на работе допоздна не сидел! Мне одной тяжело.
- Ладно, не поспоришь. Фиксированный рабочий день и регулярные выходные, хоть трава не расти. Тем более, свою работу я уже сделал, теперь много времени не потребуется. Наверное.
- Вот и ладненько. Нам надо, кстати, Петю окрестить. Крестными кто пойдет? У нас тут все боятся. Может, у себя на работе хороших людей поспрашиваешь?
- Петю? Почему?
- А ты как хотел? Отца твоего Петром звали? Так чего тогда удивляешься? Обычай такой.
- В честь деда, значит. Хорошо, спрошу. Хоть и не представляю пока у кого.
- Сем, мне завтра надо будет… - тут Полина начала перечислять мне все свои жутко срочные дела, и по всему выходило, что мне целый день придется просидеть дома.
- Стоп, - прервал я перечисление бесконечного списка. - Давай так. Полдня я дома, полдня ты.
- Куда собрался?
- Мне в библиотеку нужно обязательно.
- Тоже мне дело! Давай я схожу. Какую книгу взять?
- Нет уж! Мне надо обязательно самому там посидеть и почитать. Нужны материалы для совещания наверху.
- Что только не придумаешь, лишь за ребенком не смотреть! - шутливо подколола меня жена и, смилостивившись, добавила: - Сходишь в свою избу-читальню, не беспокойся. А теперь на-ка, поменяй пеленки и укладывай малыша, у тебя хорошо получается. Песня тоже хороша, раньше не слышала. Чем она там закончилась, а то я задремала?
- Ты уж или спи, или слушай до конца. Я стараюсь не повторяться.
Через двадцать минут вся моя семья дружно посапывала, а я допевал:
Будет добрым год хлебород,
Всякое дурное уйдет.
Пой, злотая рож, пой, кудрявый лен,
Пой о том, как я в Россию влюблен.
Эпизод 4
Уже битый час сижу в библиотеке и перелопачиваю все подряд подшивки газет и журналов, начиная с 1927 года. Ранее нужный мне персонаж точно работал в ЧК, вряд ли о нем тогда писали. А вот потом он должен был перейти на партийно-хозяйственную работу и там неплохо отметиться. Вот только когда? Берия, собачий сын, где ты запропал! Все ж планы рушатся! Ага, нашел, кажется. Четвертое апреля 1930-го "Успехи коллективизации в Грузинской ССР". Ты тут, дружок, на втором плане, но на карандаш возьмем.
Еще три часа поиска и чтения статей и заметок - и у меня набрался их жиденький список. Да, Лаврентий, подводишь ты меня. Ничего-то ты сделать толком еще не успел, но надежды подаешь. Придется тебя как дизель-мотор рекламировать, жаль, нет у тебя очевидных преимуществ ни перед кем. А любая другая кандидатура на задуманное мной дело означает кота в мешке. Риск оказался еще большим, чем я даже мог предполагать.
Да и откуда мне знать, кто такой вообще этот Берия и есть ли он на белом свете. Легенда с газетами никакой критики не выдерживает, нет у меня первопричин искать на него информацию. Блин, мне бы его досье или, как там у них называется, почитать. Все же пишут анкеты, характеристики. Ага, теплее. Мне нужна Артюхина, она член ЦК, через нее можно какую-нибудь информацию получить, хотя бы по партийной линии.
Еще через два часа, заскочив по пути на завод и забрав у Розы материалы по Грузии, оказавшиеся бесполезными, я добрался до редакции "Работницы" и напросился на прием к Александре Федоровне, которая, к счастью, оказалась на месте.
- Здравствуйте, товарищ Артюхина! У меня к вам как к члену ЦК ВКП(б) дело государственной важности, - начал я без предисловий.
- Здравствуй, товарищ Любимов, - приняла мой официальный тон Артюхина.
- Суть вопроса вот в чем. Вскоре состоится совещание ВСНХ по зиловским дизелям. Я, скажу вам по секрету, буду говорить там о расширении сферы применения этих моторов и перспективах полного перевода наших заводов на выпуск двигателей этой схемы. Это означает, что нужен будет какой-то руководящий орган, который и будет заниматься их внедрением. Проблема в руководителе. Нам нужен человек, способный решать сложные хозяйственные задачи, умеющий работать с людьми, и крайне желательно, чтобы он при этом был чекистом или имел соответствующий опыт. Шила, конечно, в мешке не утаишь, но в наших интересах, чтобы за рубежом работы по таким моторам начались как можно позже. То есть нужен директор, комиссар и контрразведчик в одном лице. У вас нет никого на примете?
- Ничего себе, вы, товарищ Любимов, вопросы задаете! Это думать надо, так сразу и не ответишь.
- А что можете про товарища Берию сказать?